Часть 15
3 марта 2015 г. в 13:58
Рано утром, пока простые смертные еще спали, а церковники трудились во славу Всевышнего, Уильям предстал перед очами матушки Лоры.
Она заправляла лампады маслом и увидела патера, бледного как привидение.
— Господь с вами, Эдвард! — он всплеснула руками. — Вы не заболели?
Уильям неловко мялся поодаль, переступая с ноги на ногу, словно опасался чего-то.
— Что такое? — Лора подбежала к нему и схватила его за плечи. - Что-то должно случиться, да? - добавила она шепотом.
Она услышала от него несвойственный этому человеку острый запах пота. Им пропиталась вся одежда, и из-под густых волос проступали капли влаги.
— Нет, матушка, - у него не было сил, чтобы отстранить её. — Мне просто нездоровится, вот и все.
— Тогда вам надо переодеться. Я отведу вас в келью и дам чистую одежду. Её нам привезли недавно в качестве пожертвования. Вы так тепло одеты, Эдвард!
— Это... — он еле шевелил языком. — Это необходимо. И плохо мне не из-за того, что я одет не по погоде. Мне плохо совсем от другого.
— Ну и от чего же? — Лора усадила священника на скамью. — Откройтесь мне, ведь вы мой духовный ребенок. Я люблю вас как собственное дитя!
— Лора, — он нахмурился и собрался с мыслями. — Нам нужно спрятать Крест. Увезти его отсюда, чтобы никто никогда не посмел напасть на ваш монастырь. Вы и Эстер... Я очень за вас боюсь. Это надо сделать сегодня.
— Но ведь я же говорила, что здесь все оборудовано для Креста. Для его использования, - добавила она свистящим шепотом.
Уильям пытался закончить свою мысль, но как только услышал последние слова Лоры, воодушевился и облизнул пересохшие губы.
— Использования?
— Да.
— А знаете... У меня появилась идея.
— Ну и что случилось? — крупная монашка нахмурилась, услышав от Лоры про Богемский Крест.
— Случилось, — Лора строго посмотрела на неё. — Я так надеялась, что об этой святыне так и будут думать как о мифе, а вот поди ж ты... Нашлись люди, которые хотят прибрать её к рукам. Причем не какие-нибудь воры или мародеры, прости Господи, а такие люди, которые моего ребенка довели до ужасного состояния. А ведь еще вчера он был таким цветущим!
Монашка задумалась. Было видно, что она целиком доверяла Лоре.
— Да, я видела. И что ты хочешь, включить его? А что будет дальше?
— Мы должны избавить Эдварда от контроля одного опасного врага. Это существо не дает ему спокойно есть и пить и гонит сюда, к нам, за крестом. Если он хоть раз увидит, что может наша реликвия, он больше никогда не сунется в нашу обитель.
— Не знаю я... Все это странно. Ну, посмотрит он, этот наш враг, как Крест работает, и куда нам потом труп девать?
— Я понимаю, что все это выглядит несерьезно в твоих глазах, но Эдвард говорит, что его заставляют, принуждают, так что он превратился в привидение. А еще вчера был таким молодцом!
— Эдвард, конечно, не врет. По нему видно, что его как будто пытали. Я сделаю вот что. Свяжусь с Ксаверием, пусть выставит нам охрану из своих чудо-монахов, а ты пока включи оборудование.
Лора согласно кивнула и побежала к Уильяму, одиноко сидевшему в храме в полной тишине.
— Пойдемте. Я все устрою.
Уильям побрел за Лорой, пошатываясь. Все для него было как будто во сне.
Франциск Ксаверий держал в руках тот самый свиток, который показывал в свое время Вацлаву. Видимо, силы четок оказалось недостаточно, если из монастыря Лоры Витез запросили помощь.
Настоятель в последний раз посмотрел на свиток, а затем сунул его в пламя свечи. Корежась в огне, исчезали буквы и символы, последняя правда таяла с каплями воска, и больше не было опасных легенд.
Взяв перо, он написал три письма, которые запечатал своей личной печатью, а затем позвал юного и бледного монаха.
— Одно письмо нужно будет отнести настоятелю монастыря Святого Луки, второе – матери Кримгильде из монастыря Бригитты, а третье…. Если со мной что-то случится, тебе придется отдать тому священнику, который не так давно навещал нас - Вацлаву Гавелу. И неважно, где он будет находиться, тебе придется разыскать его и вручить это письмо.
— Я понял, — кивнул юноша, — но я надеюсь, что с вами ничего не случится.
Он ушел, оставив настоятеля в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием горящих свеч.
Вацлав ушел по времени примерно следом за Вордсвортом, и Кейт внезапно поняла, что она не может связаться с Безликим. То ли тот отключил связь, то ли случились какие-то неполадки. Она еще размышляла, стоит ли о том сообщать Вордсворту…
Уильяма привели в просторную темную комнату, которая казалась бездонной пропастью. Стены мерцали от отраженного солнечного света, падавшего из проема открытой двери, и, как оказалось, были выложены каким-то особым минералом, кристаллики которого блестели и сверкали подобно звездам. Лора зажгла две тусклые лампадки, висевшие по углам, и плотно закрыла за собой дверь. Света этих лампадок оказалось достаточно, чтобы разглядеть в нише крест, с виду такой обычный.
— Анна, ты знаешь, как включать Крест, — Лора посмотрела на толстую монахиню, и так с готовностью кивнула.
Но Уильям вдруг напрягся всем своим телом и посмотрел на запертую дверь. В следующую секунду он загораживал собой нишу с крестом, чтобы его нельзя было разглядеть за его широкой спиной.
— Спокойно, — раздался знакомый мальчишеский голос и легкий смешок. — Я уже с вами. Я здесь. Я внутри тебя.
Капли пота щедро упали со лба на воротник пальто. Когда в комнате совершенно невероятным, дьявольским образом образовался силуэт Кукловода, Вордсворт застыл от ужаса, чувствуя себя полностью во власти Дитриха.
— Разве я сделал тебе больно? — он удивился, увидев, как плохо выглядит патер. — Я ведь с тобой даже не играл так, как с другими. Что же случилось? Ты пытался бороться со мной?
Он подошел ближе к патеру и пристально посмотрел в его глаза. О да, тот что есть сил боролся с внутренним контролем на пределе собственных возможностей.
— Ох, я не хотел бы, чтобы к концу развлечения ты окончательно выдохся. Если ты будешь послушен, то скоро почувствуешь себя гораздо лучше, — уговаривал его Дитрих.
И Уильям поддался на уговоры, сняв с запястья четки. Бусины рассыпались с ветхой разорванной нити и покатились по неровному полу. Теперь Уильям был настолько тесно связан со своим мучителем, что чувствовал все, что ощущал он. Даже вкус яблока, съеденного на завтрак, и легкий налет сыра от бутербродов.
— Ах, ты хотел противостоять мне? — Дитрих ласково улыбнулся своей кукле. — Но это невозможно! Я мог бы наказать тебя за это, но ты не такая кукла, как все остальные. Ты не называл меня плохими словами и делал все, что я просил. Ты - милая кукла. Я иногда думаю, - он сделал еще шаг и теперь стоял вплотную к Вордсворту, — почему ты не был моим отцом? Я бы вырос обычным ребенком, чуть умнее, чем все остальные, и моя жизнь была бы другой. Знаешь, через что мне пришлось пройти?
Он положил ладонь на вздымающийся живот мужчины, и тот закричал нечеловеческим голосом от боли, которая сотрясала все его тело. Из глаз брызнули слезы и потекли по щекам.
— Почему ты не был моим отцом? Почему? — терзал его мальчишка, вцепившись в его плащ обеими руками.
А Вордсворт чувствовал одновременно всю боль, которая постигла его за все годы жизни. За Кейт, за жену, за собственное дитя, за Хьюго и за все, что он не смог сделать. Он уже не разбирал, где его вина, а где дьявольские игры с его разумом.
— Анна, включай Крест! - сердито шепнула Лора, увидев, что монашка застыла в суеверном ужасе.