Часть 19
3 марта 2015 г. в 15:47
Хьюго, всегда спокойный и холодный, на самом деле сейчас очень сильно нервничал. Он хотел быть в нескольких местах сразу - и с Вацлавом, и с Профессором, но так уж вышло, что Уильям был ему очень дорог. Тишина в келье сводила его с ума, и Хьюго решил поставить в известность о случившемся Кейт. Конечно, он сильно побеспокоит её своим известием, но сообща они быстрее помогут Профессору встать на ноги.
— Мечник вызывает Железную Деву...
Кейт Скотт совсем не ожидала услышать голос Хьюго де Ватто. Но когда дело касалось Мечника, всегда были какие-то сюрпризы.
— Железная Дева слушает, — произнесла она. С того момента, как с ней на связь выходил Вацлав, сообщивший о том, что на него напал один из членов Ордена, Кейт была оторвана от потока событий. Она не знала, что происходит и лишь строила догадки, надеясь, что ни с Профессором, ни с Безликим все же ничего страшного не произошло.
— Сестра Кейт, я нахожусь в монастыре святого Маттиаса, Профессор со мной. Ему больше ничто не угрожает, — он сделал многозначительную паузу, а потом продолжил. — Я находился здесь по распоряжению кардинала Сфорца. К тому же у меня здесь кроме страховки агентов были еще дела...
Он кашлянул и собрался с духом, чтобы сообщить главную, по его мнению, новость.
— К сожалению, Кукловод какое-то время держал наставника под своим контролем.
— Ох, я знаю насчет Дитриха. Надеюсь, что вы этого поганца отделали как следует? — поинтересовалась Кейт. — Как самочувствие Профессора? Вацлав с вами? Ведь Кукловод был отнюдь не один, Хьюго. То есть Дитрих фон Лоэнгрин не единственный Розенкрейцер в Иштване, который охотился за Богемским Крестом, и пытался навредить нам. Там был еще один…
— Я озаботился тем, чтобы вынести Профессора из кельи, и больше я ничего не знаю. Нет у меня вестей и от Верующего. Я не могу покинуть наставника, он... он все еще нуждается в моей помощи. И если Вацлав в опасности, то как мне поступить, сестра Кейт? — его голос чуть задрожал.
— Я надеюсь, что больше Розенкрейцеров на нашем пути не будет, — проговорила Кейт, включая голограмму. Она уже была в помещении, где находились Хьюго и Профессор.
Бросив взгляд на Вордсворта, она сказала:
— Пусть он отдохнет. Когда Дитрих впервые проявил себя, Уильям выглядел так же, но быстро восстановился. Думаю, что и в этот раз все обойдется. Вы приглядывайте за ним, и пусть его никто не беспокоит. Я опасаюсь, что Розенкрейцеры могут напасть еще раз. Может, они уже предприняли еще одну атаку, а вы просто о том не знаете. Надо бы выяснить.
Эстер провела полдня на ярмарке, помогая престарелой монахине продавать вырезанные из дерева крестики и четки. Но когда стало ясно, что девочку больше интересуют другие купцы и товары, монахиня отправила горе-помощницу обратно в монастырь.
Завидев у ворот монастыря несколько мужских фигур в плотных темных облачениях с клинками наготове, Эстер заволновалась. Она заметалась на месте, думая, что предпринять – идти к этим неизвестным или же попробовать проникнуть на территорию монастыря другим путем. Но даже перелезая через ограду, она очутилась в руках монаха Ксаверия.
— Кто это тут у нас?
Лицо мужчины было скрыто полупрозрачной, но непроницаемой тканью.
— Ты! Пусти! — Эстер пребольно пнула его и шлепнулась на землю.
Монах отпустил её, скорее от неожиданности, чем от боли. Он не мог свыкнуться с мыслью, что маленькие шаловливые монашки ничего не боялись. Девочка стремглав помчалась к дверям монастыря, но и там её встретили все те же странные люди. Решив, что с матушкой стряслось неладное, Эстер начала пробивать себе путь, размахивая маленькими кулачками изо всех сил и давя ноги монахов своими каблучками. Ей никогда не доводилось видеть людей Ксаверия, она лишь иногда слышала о вампирах, принявших христианство, но не задумывалась, как это выглядит. Девочка потеряла свой чепец, её рыжие волосы растрепались, и она с плачем бросилась на шею приемной матери, когда увидела по её покрасневшему лицу, что та тоже успела порыдать и успокоиться. Лора обхватила руками дрожащее от напряжения тело девочки и прижала к груди.
— Тише, дитя мое. Это монахи самого Ксаверия. Они пришли защитить монастырь.
— От кого? — всхлипнула Эстер.
— Это уже неважно, — Лора взъерошила огненные пряди волос. — Все уже позади. Чего же ты так рано пришла?
— М-меня отпусти-ли, — девочка была благодарна провидению, но все равно не могла успокоиться и рыдала от одной только мысли, что с настоятельницей могло что-то случиться.
Лора постаралась занять Эстер насущными делами, отвела её в келью, умыла, привела в порядок и набрала таз с водой.
— Вот, отнеси это для патера в крыло для паломников. Ему нездоровится.
— Какому патеру? – все еще печально, но спокойнее спросила Эстер.
— Тому молодому, строгому джентльмену, — Лора улыбнулась и вручила ей таз. — Иди же.
Эстер поморщилась. На её взгляд, патер был совсем не молодой.
Робко заглянув в приоткрытую дверь, Эстер протиснулась боком, опасаясь расплескать воду. Её и так осталось в тазу не так много. Увидев возле окна темную фигуру, она попятилась назад.
— Иди ко мне, — властно произнес незнакомый голос из-за вуали, спускающейся на лицо из-под низко надвинутого капюшона.
— Не пойду! — замотала головой Эстер. — Вода для патера.
Мужчина указал рукой на постель, и Эстер увидела, наконец, постанывающего во сне инспектора из Ватикана, который проверял их монастырь.
— А что с ним? — она проявила такую естественную для неё заботу.
— Это неважно. Поставь воду и уходи.
Приказ зазвучал так жутко, как будто это было в кошмарном сне. Эстер едва помнила, как оставила таз с водой и снова очутилась возле настоятельницы.
Обездвиженного Мельхиора бесцеременно уложили на носилки и как следует привязали. Ему предстояло пробыть в плену среди своих же неопределенно долгий срок, но когда ему удастся вернуться, он первым делом спросит Исаака, почему вампиры нашли противоядие свету, а он - нет. И почему его оставили здесь разбираться со всем этим. Злобным затуманенным взором Мельхиор посмотрел на равнодушного Вацлава, когда в его стиснутые от злости зубы пытались лить особое вино, от капель которого он очень скоро вырубился.
Вордсворту снился непрекращающийся кошмар в ярких цветах и оттенках. Каждый раз он становился свидетелем ужасных расправ и убийств, и когда ему казалось, что сейчас он сойдет с ума, он будто бы просыпался у себя дома, но снова осознавал, что находится в кошмаре, когда механизмы начинали за ним охоту и отрезали его плоть по кускам. Он снова оказывался в другом месте, задремавшим на лавочке в парке, но на него нападали военные и начинали расстреливать и резать мирно прогуливающихся граждан. Казалось, этой кровавой мешанине не будет конца, и он обречен созерцать это до тех пор, пока не окажется одной из зловещих фигур своего сна и не начнет убивать сам…
— Благодарю! — Хьюго бесшумно вошел в келью к Наставнику, и в его руках переливались темными отблесками собранные четки. — Я собрал их все.
Монах у окна кивнул.
— Я больше не нужен?
— Дальше я сам, — Хьюго проводил вампира холодным взглядом, но соизволил изобразить на лице подобие улыбки.
Каждый раз, когда он оказывался среди вампиров, он чувствовал могильный холод на месте отрубленных рук. Как только дверь за монахом закрылась, Хьюго намотал на запястье Уильяма четки и обнял его за плечи.
— Уильям, вы меня слышите?
Вордсворт открыл глаза и затрясся. Его губы дрожали от приснившихся кошмаров.
— Хью, как хорошо, что ты здесь. Это ужасно нелепо и стыдно!
— Ничего стыдного между нами быть не может, Наставник, — Хьюго зачерпнул воды и брызнул пригоршню на опухшее лицо мужчины. — Я здесь и готов выполнить любую вашу просьбу.
— Хью… — Уильям покраснел от стыда, — Посиди возле меня, пока я буду спать, и держи меня за руку. Если мне приснится кошмар, разбуди меня.
— В этом нет ничего такого… Конечно, я разбужу вас.
— Спасибо, это будет неоценимой услугой с твоей стороны, — Вордсворт сжал покрепче его руку и закрыл глаза.