Причина для ненависти

Курт повёл себя в точности, как и сказал. Действительно завалился на заднее сидение джипа и, закрыв глаза, откинулся на спинку кожаных кресел, словно желая доказать, что он хороший мальчик и держит слово. Я улыбнулся своему сравнению. Нет, это точно не про Курта. Хотя, спящим (или делающим вид) он мне несомненно нравится гораздо больше. Всё-таки нельзя отрицать, что определённой долей обаяния он обладает. Ну, до тех пор пока держит свой рот закрытым. Стоп. Кажется, я переутомился. Не стоит забывать, что именно из-за него Летти сейчас в больнице. Не стоит вообще ничего забывать, даже если мне сейчас кажется, что он… раскаивается? Способен ли он вообще признавать свои ошибки? Вряд ли. Всё такой же эгоист. Плевать ему на других. Просто творит, что хочет. Конечно, легче всего играть в раскаявшегося грешника вместо того, чтобы просто не быть подонком изначально. Где находится его дом, я запомнил ещё с первого раза, и сейчас оставалось только проехать по знакомым городским улицам. И я легко с этим справился. А Курт похоже на самом деле заснул, по крайней мере, он никак не отреагировал на прибытие. Но это уже не мои проблемы. Пожалуй, стоит поступить как в прошлый раз. Вызвать охранника и пусть дальше сами разбираются. Я вышел из автомобиля и прошёл прямо к воротам. Возле которых, кстати говоря, стояла ещё одна машина. Тёмно-синяя, спортивной модели и красивая, зараза. Что ни говори, а хорошо быть богатым. Можно позволить себе ездить на таких красавицах. Но долго рассматривать я не стал. Вместо этого занёс руку над звонком, но вдруг услышал: - Это джип Курта. Кто ты такой? Обернувшись, я обнаружил, что на расстоянии пары шагов от меня откуда не возьмись, появился молодой мужчина, выглядящий так, будто сошёл с обложки модного бизнес-журнала. Костюм с иголочки, идеальная стижка коротких тёмно-русых волос, словно только из парикмахерской. И нарочито доброжелательный взгляд притаившегося хищника. И что-то то ли в его облике, то ли в тоне, с которым он ко мне обратился, меня задело. И я и сам ответил довольно грубо: - Мы уже на "ты"? Незнакомец среагировать не успел. Наше не особенно приятно начатое знакомство прервалось хлопком автомобильной дверцы. Внимание мгновенно переключилось на Курта, который, облокотившись на джип, весьма дружелюбно посоветовал: - Уматывай отсюда, Марк. Прямо сейчас. Марк мягко улыбнулся, но его лицу это придало только ещё более хищное выражение. - Ну вот. Нельзя же так, Курт. Я узнал про Летти и сразу же поехал к тебе. Хотел поддержать, а ты так меня встречаешь. Курт небрежно запрокинул голову и расхохотался. Но вскоре снова стал предельно серьёзным. - Просто уходи. Если ещё раз услышу, как твой поганый рот произносит имя Летиции, я за себя не отвечаю. Марк разочарованно покачал головой. - Ты ни капли не повзрослел. - А мне это и не нужно. Я баловень судьбы, знаешь ли. Можешь как угодно стелиться под моего отца и совет директоров, но ты всё равно останешься мелкой сошкой на посылках. А я получу всё, - он сладко улыбнулся, - итак, что непонятного в слове "уматывай"? Марк молчал, словно обдумывал свой следующий ход. А я поймал себя на мысли, что раз Курт проснулся, мне совсем не обязательно вообще здесь находиться и слушать эту почти семейную свару между двумя богатенькими идиотами. И я, не прощаясь, направился в сторону метро. Никто и не заметил. *** Не успел я выбраться из черты частного сектора с его бесконечными особняками и коттеджами, как меня нагнала та самая синяя спортивная машина, владельцем которой, конечно же, оказался Марк. Он остановился и через приоткрытое окно спросил: - Тебя подвезти? Предложение заманчивое, учитывая, что, как я помнил по прошлому разу, идти ещё прилично. Но в чём подвох? Я его не знаю, он меня не знает. Даже с Куртом, с которым я приехал, они, судя по всему, не слишком ладят. То есть вариант подбросить по-дружески знакомого своего приятеля – отпадает. Похоже, на моём лице свободно читалось недоумение, так как Марк решил объяснить своё неожиданное предложение: - Мне несложно. А ты, кажется, из-за моего появления поменял свои планы. Ты же конечно собирался остаться с Куртом, но из вежливости ушёл? Я покачал головой и хотел идти дальше, но Марк снова заговорил: - Как бы там ни было, а я уже всё равно остановился. Садись, не стесняйся. И я сдался. Почему бы и нет? В конце концов, вряд ли мне это чем-то грозит. Я обошёл машину и сел на переднее сиденье. Ну и решил, что раз уж такие дела, то вежливо будет представиться. Хоть он и перешёл без спросу на "ты", но это не такая уж большая беда. К тому же, он может оказаться совсем не плохим, раз не ладит с Куртом. Вот если бы Марк был его другом, тогда стоило бы поостеречься. И, улыбнувшись, я сообщил: - Моё имя - Томас. А то, что ты Марк, я уже понял. Спасибо, что подобрал. Машина потихоньку разгонялась. Мой новый знакомый вёл уверенно, но с некоторой ленцой. И так же отвечал: - Не за что. Рабочий день закончился, и делать всё равно нечего. Отец Курта попросил меня проверить как там его сын. Такое несчастье, кто бы мог подумать… - Марк покачал головой, - жаль, что Курт так и не может избавиться от своей старой обиды ко мне. Вы давно знакомы? - Не очень. Мы однокурсники, но до определённого момента никак не пересекались. - Тогда ты, наверное, не знаешь. Несколько лет назад, Курт немного потерял голову. Мы учились в одной школе, только я его старше на три года. Я пытался как-то повлиять на него, образумить. Но ему если что-то в голову взбредёт, то никто его не остановит. И я не видел другого выхода, кроме как рассказать обо всём его отцу. Думаю, Курт до сих пор не может мне этого простить. Я кивнул и подумал, что, похоже, действительно ошибся в Марке. То, что он рассказывает вполне похоже на Курта. - А что тогда случилось? Марк вдруг серьёзно на меня посмотрел и выдохнул: - Наркотики. Я присвистнул. Ну надо же. Да у Курта капитальная, ярко-выраженная и, как теперь оказалось, проверенная временем страсть к самоуничтожению. Стоит только вспомнить его разъезды в пьяном виде на мотоцикле по сомнительным районам, или попытки меня провоцировать на балконе башни университета… Впрочем, что ещё можно ожидать от пресыщенного жизнью и деньгами богача? Но было что-то, что мешало мне до конца проникнуться симпатией к Марку. И тут я понял что. - А почему ты мне об этом рассказываешь? Это вроде как личная информация, нет? Марк ни на миг не смутился. - Я беспокоюсь за Курта. И подумал, что человеку, который сейчас с ним общается, не помешает это знать. Надеюсь, если что-то подобное снова произойдёт в будущем, ты поступишь, так же как и я. И не позволишь ему себя гробить. - А кто сказал, что я с ним близко общаюсь? Марк посмотрел на меня так, будто я задаю вопрос, ответ на который совершенно очевиден даже младенцу. - Ты привёз его домой из больницы, где сейчас Летти. Это вполне достаточная причина думать, что вы близки. Что ж. Похоже, он прав. Звучит и правда разумно. Я промолчал. А Марк вдруг предложил: - Хочешь, поужинаем где-нибудь, и я расскажу тебе всё, что следует знать. Особенно сейчас, когда Курт снова может сорваться. - Нет. Не нужно. На самом деле я действительно не настолько хорошо его знаю. Но не бойся то, что ты мне рассказал, останется между нами. Можешь остановить машину у ближайшего спуска в метро. Марк не стал спорить, и вскоре я, поблагодарив его за поездку, покинул автомобиль. *** В спальне Курта… На столе лежит альбом, открытый на портрете Летиции. За столом, сгорбившись, сидит Курт. И устало, но от этого не менее красиво и ровно выводит строчки на вырванном из этого самого альбома листке бумаги: "Говорят, в день, когда я родился, шел дождь. Но ты всегда говорила, что это лучший день твоей жизни. И кто бы мог подумать, что такой милый ребенок, каким я казался, станет источником такой боли и раздоров. Каждый раз, когда я пытался пойти по прямой дороге, что-то глубоко внутри меня тормозило. Где бы я ни появлялся, приходят ненависть, отчаяние и страх. Скажи, что еще не поздно тебе обнять меня. Ты всегда была со мной в трудные времена. И любовь, которую ты мне давала так безусловно… Но я рождён быть плохим. Я никогда не писал тебе писем. Как бы ни было плохо. А все эти так называемые друзья ушли в конце концов. По правде говоря, ты была лучшим, что у меня когда-либо было." Перечитав послание, Курт вдруг громко и грубо расхохотался. После чего подписал внизу письма большими буквами три слова: "Слащаво. Пафосно. Глупо." И разорвал бумагу на кусочки. ________________________________ От автора: на самом деле письмо Курта – это немного переделанный перевод песни "Born Bad" группы Voltaire. Да, автор продолжает вдохновляться их песнями и иногда превращать ориджинал в сонгфик. На самом деле я не собиралась вставлять этот последний кусочек, но меня попросили показать немного Курта не только сквозь призму восприятия Томаса. Собственно, это пока всё, что я могу показать без особого вреда для сюжета. Хотя возможно эта затея с песней и не очень удачная. Спасибо всем, кто читает и комментирует. Мне это безумно приятно. Прошу прощения, что в этот раз задержала продолжение. К сожалению, сейчас у меня много дел в реале, поэтому не могу обещать добавлять части так быстро, как раньше. Но постараюсь сильно не затягивать. :)