Циники

      «Кэтрин Н.», - высветилось на экране зазвонившего мобильного. Вспомнить бы ещё кто это. За долгие годы в журналистике знакомых у Нины накопилось видимо-невидимо, а Кэтрин не самое редкое имя.       - Слушаю.       Раздался всхлип, перетёкший в слова:       - Мисс Хантер?       - В общем, да. – Как замужняя женщина Нина имела полное право зваться миссис, с другой стороны, журналистка оставила свою фамилию, и даже знающие люди частенько путались с обращением.       - Мисс Хантер, это Кэти, Кэти Нэш, из приюта для бездомных животных.       - Кэти, – осенило Нину, - ну конечно!       Хантер не успела спросить, что случилось, поскольку собеседница опять деятельно захлюпала носом. Кэти не просто всхлипывала, она плакала, правда, не оставляла попыток объясниться.       - Так…так ужасно… ужасно, мисс Хантер! У нас здесь у… уб… убийство! И, что хуже всего… Они… они обвиняют Макса!       А ведь до нынешней минуты утро вторника не предвещало ничего особенного. Это должен был быть обычный, размеренный день Нины Хантер – любящей жены и матери, находящейся в отпуске по уходу за ребёнком.       Едва клацнул замок входной двери, как Пэтти со всех ног бросилась в прихожую с радостным возгласом:       - Папа! - Для своих полутора лет бегала девочка весьма резво и особое удовольствие получала от собственного топота. – Папа!       - Ого, а вот и мои дамы, - как всегда рассмеялся Денни, подхватив малышку на руки и посылая нежную улыбку подошедшей следом Нине. – Привет. – Полицейский чмокнул дочку в лоб и поцеловал жену в губы.       - Привет, - улыбнулась Нина.       Ланс, также жаждущий принять активное участие во встрече, стал тыкаться носом в колени хозяина и приветственно поскуливать.       - Здравствуй, приятель. – Куинн потрепал пса по загривку, погладил по морде.       Вскоре Денни сидел за столом и поглощал приготовленный супругой ужин. Пэтти в это время каталась по квартире верхом на Лансе. Собака всем своим видам давала понять, что не считает такую эксплуатацию удачной, однако готова терпеть исключительно из уважения к хозяевам. Удивительно: эта чистокровная дворняга даже в роли лошади исхитрялась сохранять вид эксперта по абсолютно любым жизненным вопросам.       - Итак, - проглотив очередную ложку супа, Денни воззрился на дражайшую вторую половинку. – Что-то случилось, да?       - С чего ты взял? – полюбопытствовала Нина. Лгать она не собиралась, просто был интересен ход рассуждений мужа.       Куинн ухмыльнулся.       - У тебя горят глаза.       Блондинка покаянно склонила голову, впрочем, без каких-либо угрызений совести.       - Сегодня мне звонила знакомая. Мы пересекались ещё до моего ухода в декретный отпуск. Она волонтёр в «Клевере», это крупный приют для бездомных животных. – Тут Нина помрачнела. Иногда она видела сами истории и почти забывала, что за ними стоят реальные жизни и судьбы. – Один из их помощников погиб. Убит, если точнее. Полиция обвиняет во всём Макса, а он не способен оправдаться.       - Потому что Макс – это …? – Денни был уверен, что знает приблизительный ответ.       - Питбуль, - подтвердила журналистка догадку бывшего сотрудника ЦИА.       - А пострадавший…       - Загрызен. Во всяком случае, травма более или менее характерная.       - Более или менее?       - Есть укус или укусы – следы зубов хищника, скажем так, средней крупности, очень похожих на собачьи.       - Я чувствую напрашивающееся «но».       Блондинка с лишённой радости полуулыбкой кивнула.       - Но всего в одном месте - точно в шею, сбоку.       Оба взрослых машинально посмотрели в сторону дверей, где как раз показалась гарцующая на Лансе Пэтти. Девочка не столько сидела, сколько лежала на рыже-серой спине пса, обнимая его за шею обеими руками. Пёс передвигался крайне осторожно, прямо не собака, а ходячая ответственность. Родители не отставали ни на шаг и постоянно страховали девочку, когда она только начала практиковать такие поездки, однако постепенно стало ясно, что на Ланса можно спокойно положиться во всех смыслах, да и юная леди уже умеет крепко держаться.       - Это странновато, - согласился Денни, возвращаясь к предмету разговора.       - Вот именно. Получается, собака без всяких предисловий с разбегу прыгнула на человека и укусила прямиком в артерию.       - Не забывай, мы говорим о питбуле – бойцовой породе, - объективности ради напомнил полицейский.       Нина со вздохом запустила пальцы в свои светло-золотистые волосы.       - Когда-то я писала статью о бойцовых породах, в первую очередь об американских питбультерьерах и стаффордширских терьерах. Они впрямь далеко не самые безобидные представители собачьего рода, их веками жестоко тренировали, превращая в машины для убийств и нападений.       - Опять «но»? – хмыкнул Денни.       - Но их натаскивают прежде всего на собратьев или других животных. Для бойцовых пород автоматически стать мишенью может любое существо, передвигающееся на четырёх лапах. Но не люди – за нападение на человека собаку могли избить до полусмерти или вообще убить. А если специально тренировать и натравливать на человека, то это уже конкретный, отдельный случай. И потом, тут часто путаются причины и следствия: питбуль или стафф ведёт себя агрессивно не потому, что такова его натура, а потому, что его хозяином стал какой-то придурок, наслушавшийся баек о питбулях-стаффах, решивший завести себе именно такое животное и обращающийся с собакой соответственно… Надо же, я практически говорю цитатами из своей же статьи. – Ностальгические нотки промелькнули в голосе блондинки, и сей факт не укрылся от внимания Денни.       Куинн знал, что его жена тоскует по работе. Знал, что Нине скучно заниматься домашним хозяйством, хоть она не жаловалась и выполняла эти обязанности не идеально, но добросовестно. Любовь к дочери была единственной причиной, по которой Нина пока оставалась дома, ведь получая полноценную зарплату, Хантер без проблем наняла бы няню. Денни понимал, что рано или поздно супруга вернётся в журналистику, и не собирался возражать. Главный вопрос, мучивший обоих, касался Пэтти: как сделать так, чтобы для девочки отбытие мамы на трудовой фронт прошло безболезненно?       - Макс агрессивный пёс?       - Кэти утверждает, что нет. Он в приюте уже полгода. Запуганный, одинокий, грустный, поступил побитым и истощавшим. Людям не доверяет, но не до такой степени, чтоб бросаться их убивать.       - Что с ним сейчас?       Нина насупилась.       - Полицейские забрали его, собирались сразу усыпить.       - «Но»?       - Собака принадлежит приюту, на неё оформлены документы. Это что-то вроде частной собственности, и никто посторонний не имеет права ею распоряжаться, пока расследование официально не закончится. И если обнаружится «порча имущества» - хоть малейший намёк на жестокое обращение, с полицейских спросят по полной программе.       Бывший работник Центра посмотрел на жену с лукавым прищуром.       - Хорошо сформулированные доводы. На ком ты их успела отработать?       Скорчив хитрую рожицу, Нина небрежно пожала плечом.       - На следователе и его непосредственном начальнике. – Журналистка вздохнула. – Проблема в том, что дело закроют в ближайшие дни. Никто не хочет слушать ни Кэти, ни меня.       - И тогда Макса усыпят?       - Да.