Тайны мироздания, вторая серия

Я пришел раньше всех. Не только потому, что благодаря рабочей привычке никогда не опаздываю, и даже не совсем из-за любопытства поскорее увидеть бывших одноклассников… Просто когда приходишь позже – привлекаешь слишком много внимания. Мне этого не хотелось. Я не был на предыдущих встречах, ни разу не удавалось приехать, но сейчас все совпало – и рабочий график, и все-таки юбилей классной руководительницы, и даже ностальгия появилась. Должны были собраться все, даже те, кто до выпускного не дотянул. Некоторые решили приехать из других городов и даже стран ради этой исторической встречи, не только я. Татьяне Ивановне все-таки удалось сдружить наш класс, раз народ так резво решил собраться. Очень странное чувство – видеть всех взрослыми. Даже не верится, что сам такой же. Только сама Татьяна Ивановна не изменилась, я бы даже сказал, наоборот – похорошела. Она так и не вышла замуж, но в сорок три родила сына (сказала – сделала себе подарок прямо на день рождения) и теперь выглядела лучше, чем я ее помню со школы. А вот Кибенкина я бы ни за что не узнал. Только взгляд прозрачно-серых глаз остался такой же пронизывающий, как рентген. Больше ничего общего с тем, что я помню. Такой серьезный собранный дядя, не знал бы, что ровесник, дал бы еще лет на десять больше. Жесткая осанка, строгий костюм (единственный, кстати, кто пришел в костюме), очки, и при этом вместо прежней зажатости – такой милый и предусмотрительный, шутит с девчонками и с интересом расспрашивает Татьяну. Правда, о себе ни слова не рассказал даже на прямые вопросы, как-то незаметно вместо него отвечали про себя другие, только уклончиво отмахнулся, что он обычный офисный планктон. Я был рад его видеть, и рад, что с ним все в порядке. И подумал, а ведь он сдержал обещание. Что я никогда больше его не увижу. Это ведь реально другой человек. Впрочем, я тоже. Я тогда как-то пытался представить, каково это – вот так все бросить – и уехать? И куда? Народ с подачи Романовой еще ржал про мальчика, который очень хотел в Тамбов, но куда именно он свалил, никто точно не знал. Ко мне даже подходила Юля из А-шек, интересуясь судьбой третьего Пушкина, а потом и руководитель драм-кружка подловил в школьном коридоре, но я худруку ничем помочь не мог. А Трофимова однажды поинтересовалась, не я ли виной Сашиного отъезда. Я бездумно спросил «какого?», потому что припарился в тот момент мыслями о Кибенкине, и Оля подозрительно призадумалась. В общем, я даже сходил к его бабушке, чтобы убедиться, что все в порядке. Это было тяжелое испытание, мне пришлось выслушать историю всей нелегкой судьбы бедного Сашеньки, которого непутевая мамаша принесла в подоле лет в шестнадцать, бросила и сбежала с другим женихом, по словам бабушки, старым козлом, даром что потом стал полковником. Я так и не понял, куда он уехал, но когда ушел, переживал уже не за судьбу Кибенкина, а за его одинокую бабушку, которую мне стало ужасно жаль. Я зачем-то обещал иногда приходить в гости, потом пару раз зашел с Витой, а потом более совестливая Вита заходила без меня (видимо, бабушка увидела в ней сходство со своей непутевой дочкой – но это уже другая история). И еще я записался в драмкружок в одиннадцатом классе. К юбилею Пушкина в июне постановка понравилась, даже без трагического героя. На следующий год ставили к юбилею Великой победы, но я участвовал, конечно, не из-за Кибенкина, про которого вообще забыл к тому времени. - Илья, а Сашка-то когда придет? Я обернулся к Лене Нагаевой, которая сидела за Олей, Трофимова даже отклонилась назад для удобства. - Что? – Переспросил я. - Саша Зарин. - Я должен знать? – Я глупо улыбнулся. - Почему бы и нет? – Мило оскалилась она в ответ. - Я, кстати, подписана на твой инстаграм. И на Сашин фейсбук. У вас так много общего… - У тебя есть инстаграм? – Удивилась Оля. - Я тоже на тебя подписалась, - с укором сказала мне Попова с другого конца стола. – А ты в ответ – нет. - Да он просто не заметил, наверно, - ответила Поповой Лена. – Такой популярный, офигеть. Сколько у тебя подписчиков, до сотни тысяч уже дошло? Завидую твоей работе. Я вытаращил на них глаза, еще несколько человек уткнулись в телефоны, чтобы проверить. До сотни не дошло, кстати. - Таксист – он и в Африке таксист, - буркнул я, надеясь отвлечь народ от изучения моей жизни по фотоблогу. На самом деле я так не считал, конечно, это были слова тетеньки из медкомиссии перед поступлением, которые до сих пор веселили. Никто все равно не обратил внимания. - Вот поэтому меня нет в соцсетях, - тихо заметил Кибенкин. Я встретился с ним взглядом, чувствуя, как щеки начинают гореть все ярче. Он смотрел в ответ немного смущенно и с сочувствием. К счастью, в этот неловкий момент появился долгожданный Зарин, и шпионские находки бывшей тихони Лены пока остались без внимания. Сначала он обнимался с Татьяной и девчонками, потом мы поздравили бывшую руководительницу с юбилеем, и, урвав минутку, я незаметно вышел из-за стола. Ненадолго, хотя бы подышать влажным ноябрьским воздухом. Тяжело вообще вот так не курить и не пить, на самом деле, не знаешь, куда приткнуться в непонятной ситуации. Я достал телефон и нашел на фейсбуке профиль Зарина. Посмотрел несколько фотографий с заграничными пейзажами… Точно такими же, как выкладывал в фотоблог я сам. Хотелось ругаться матом. Последний раз я заходил к нему на страницу лет пять назад, прямо перед нашей встречей. На всякий случай, вдруг не узнаю. Он тогда хотел сделать сюрприз, но Вита его сдала, и сюрприза не получилось. Вообще, глупо с его стороны было думать, что Вита мне ничего не расскажет, но другого способа меня увидеть у него не было. Желание было сильным и неожиданным: десять лет до этого Саша спокойно жил далеко и возвращаться не собирался, тем более уехал с таким трудом. Пришлось порвать все связи с отцом и его семьей, отказаться от благополучного обеспеченного будущего, чтобы свалить за океан к самостоятельной жизни. Свобода от родительского контроля не привела ни к чему хорошему, пока мама устраивала личную жизнь в Америке с новым мужем, Саша окончательно забил на учебу и развлекался за счет богатых друзей или страдающих от безделья тусовочных подружек. В принципе, у него отлично получалось жить в свое удовольствие, в него влюблялись богатые девочки, мамы богатых девочек, он был не против любых вариантов, даже пробовал переключиться на богатых дяденек, потому что это был самый простой способ получить максимум и ни в чем себе не отказывать. Благодаря одной любовнице у него появились связи с нью-йоркским журналом, куда он отправлял циничные заметки о светских нравах гламурной тусовки, параллельно ведя русскоязычный блог для души. Но все внезапно кончилось, когда какой-то престарелый извращенец увез его в особняк в зеленых горах Вермонта, и Сашин пофигизм дал сбой даже сквозь кокаиновый кайф. Иногда извращенца навещала дочка, и после гадких вещей, которые он делал для старого любовника, юная дурочка казалась просто глотком свежего воздуха. В общем, мужик застукал Зарина с дочкой, и Саше чудом удалось сбежать. Он потом догадался, что дочка не такая уж дура, потому что подстроила это специально, но он не расстроился: трахать эксцентричного миллионера ему надоело, на подаренной тачке он успел добрался до аэропорта Бостона, где вылетел первым же европейским рейсом. Без денег на заблокированных картах, без вещей, только несколько купюр на билет. Прямых в Россию не было, он взял с пересадкой в Австрию, из Инсбрука вылетел в Москву, и тогда только смог расслабиться, потому что до России руки его последнего любовника точно не дотянулись бы. И пока Саша вспоминал, кто из знакомых сейчас может ему помочь, и не пора ли ответить папе, который уже несколько раз просил с ним связаться, он услышал мой голос. Конечно, я не лично к нему обращался, просто стандартное приветствие пассажиров на двух языках и информация о высоте полета, температуре и времени прибытия. На случай, если бы Зарин засомневался, я и представился в начале обращения. Отлично помню тот полет: первый раз довелось садиться и взлетать с зажатой между альпийских гор полосы не на тренажере. - А правда, если я назову контейнер с едой касалеткой, меня пустят в кабину к пилотам? – Поинтересовался Саша у бортпроводницы Катерины, когда она разливала томатный сок. Катя обворожительно улыбнулась, но Саша, к счастью, передумал. Наверно, вспомнил про жену и троих детей, которыми меня заочно наградила Олеся Попова, когда рассказывала ему о судьбе бывших одноклассников. Не представляю, как в это можно было поверить! Но Зарин, похоже, ждал от меня чего угодно и тогда не удивился. Второй раз я вышел на связь уже на подлете к Внуково и рассказал про возможные пробки на полосе, которые могут задержать посадку. Мало кто из пассажиров прислушивается к словам пилота, но Саша, наверно, первый раз в жизни, внимательно ловил каждое слово. Голос, интонации и шутка про высокий трафик в аэропорту (кстати, это была не шутка, во Внуково всегда проблемы) заставила его сомневаться, что я давно стал примерным семьянином. Он все-таки решил приехать в родной город после этого, все выяснить, и потом, если получится, сделать мне «сюрприз». Но сюрприз ждал его самого, когда он встретил Виту, которая сменила фамилию Тяпкина на Ильину и наконец-то стала нормально воспринимать свое полное имя Виолетта, которое с предыдущей фамилией звучало издёвкой. Еще давно, летом после десятого класса, когда я страдал от своего разбитого сердца, представляя, что Саша никуда не уехал, а просто заболел и скоро обязательно вернется, а Вита переживала из-за своей несчастной любви к пьющему преподу, мы снова сошлись, как товарищи по несчастью. Вита больше не стриглась налысо, не красила волосы в зеленый и розовый, но и без этого выглядела довольно уныло. Потому что к преподу за новыми синяками возвращаться не хотела, а из дома скоро могли выгнать. Родители у нее считали, что муж должен быть один – нагуляла, вот и живи теперь, как знаешь. Сами они, оказывается, тоже давно имели вторые семьи, но перед друзьями и знакомыми представлялись идеальной парой. Поэтому залетела Вита конкретно. Во всех смыслах. И ситуация была безвыходная. - Слушай, - предложил я «гениальную идею». – Так выйди замуж за кого-нибудь еще! Скажешь, что это отец. И предки довольны, отдашь им потом внучка, а сама разведешься. - Ага. Нужен им этот внучек… И развестись не дадут. Ищи идиота! Я промолчал, потому что за идиотом далеко ходить не надо было. Она выразительно посмотрела в ответ и, не веря, покачала головой. Вот таким нехитрым образом я исправил свою неудачную репутацию в школе, спас Виту и даже обеспечил своим родителям кучу забот, чтобы не скучали, когда после школы я сразу уехал в Ульяновск. Все были в шоке: и в школе, и дома, да и я сам. Вита оставила ребенка моим родителям, даже академ не брала, а потом вообще нашла новую страстную любовь, на этот раз в лице то ли мента, то ли следователя. Я его ни разу не видел, но Вита рассказывала, что он совершенно чокнутый, и она в восторге. С «внучкой» Аленкой мои родители расставаться не хотели, Вита была не против. В принципе, все были счастливы, а мне никто не задавал неудобных вопросов, и ни разу не пришлось оправдываться про «первым делом самолеты», когда все парни с курса нашли невест и поголовно переженились. Развестись за десять лет мы так и не удосужились. Виткин мент почему-то был совсем не против, что она официально замужем за другим, и у их детей моя фамилия, а как ее родители реагируют на наш долгоиграющий «брак», я даже не знаю. По идее, должны радоваться. Ну а я вообще приезжал домой на неделю раз в год, и мне было не до этого. Зарин узнал у Виты, где меня можно найти в выходные дни, но только после того, как об этом ей сказал я. Сюрприза не вышло. Но он об этом пока не знал, да и приезжал в родной город все равно не зря. Заодно Саша помирился с отцом, даже больше того – помог ему с криминальными конкурентами, анонимно написав в городской портал разгромную статью-расследование. Саша умудрился найти знакомых в прокуратуре и благодаря наводкам Зарина-старшего вскрылись интересные подробности предпринимательства одного важного должностного лица. Он держал бизнес эскорт-услуг, помимо прочего, а громкое дело в местной прессе помогло прикрыть эту лавочку и систему вымогательства заодно, что пошло на пользу делу его отца. Татьяна Ивановна могла бы гордиться бывшим учеником, хотя вряд ли она ожидала такого эффекта от бесконечных Сашиных сочинений про любовь в десятом классе. А вот папа перестал считать Зарина конченым наркоманом и альфонсом, это дорогого стоит. Тем более, что Саша больше никогда не был ни тем, ни другим. Подходящие выходные, чтобы несколько дней подряд, выдались не сразу. Я даже успел поволноваться и передумать, но не встретиться не мог. Чтобы всю жизнь потом жалеть? Ну нет, один раз хотя бы нужно было это пережить. Я поехал кататься на горных лыжах, как собирался сделать и без него, и, борясь со стыдом, отправил Витке даты и название отеля. Мне было смешно от самого себя. И любопытно. Но веселье слегка подугасло, когда, укатавшись в первый день, я вернулся в отель вечером и увидел в лобби Сашу Зарина… И понял, что мне ничего не светит. На него оглядывались все женщины и не только, дело было даже не во внешности, он просто притягивал к себе внимание, как намагниченный. Самоуверенность, довольно заметная в школе, стала еще ярче, теперь к ней добавилось что-то порочное во взгляде, хотя к чему оговорки – взгляд был блядским. Он был центром, знал это и явно наслаждался. Я почувствовал себя бледным мотыльком. И, не сопротивляясь мотыльковой судьбе, пошел на пламя. Он был удивлен «неожиданной» встрече, не знаю, насколько искренне, и позвал поужинать тут же. Я до этого тоже рассчитывал на ужин; я был голоден, устал, а перед рестораном стоило еще переодеть влажное от пота термобелье, но вместо этого я просто предложил сразу подняться ко мне. - К черту ужин. – Сказал я, и на этот раз он действительно удивился. Впрочем, сам Саша утверждает, что все было не так. Он незаметно сидел в углу у бара, разгребая на ноутбуке рабочую почту. Хотя меня заметил сразу и ждал, пока я пристрою лыжи к стойке. Он представлял себе приятный вечер, если, конечно, я согласился бы вообще пообщаться с ним. Вечер воспоминаний, наверно. Очень мило с его стороны… Поэтому он был не удивлен моим неожиданным предложением, он был им шокирован. И понял сразу, что Вита его сдала, что я сам хотел его увидеть, и что приехал только ради секса. На один раз, вряд ли больше. Вот такой вечер воспоминаний. Хотя что вспоминать, кроме этого? Да, за этим я и приехал. У меня в личном плане было довольно тухло, разве что пару раз знакомился с парнями на сайтах – первый из них сразу выставил счет за встречу, второй унес мой бумажник и телефон. И был еще Никита, бортпроводник, с которым мы работали. Мне кажется, он запал на меня только из-за формы. Встречались мы редко, а потом он выцепил богатого еврея из первого класса и уволился. И я ни разу ни с кем не был снизу. Поэтому сейчас был совершенно не против «воспоминаний» в любом виде, в этом Зарин не ошибся. Не то, чтобы на один раз, но я не верил, что он сам захочет повторить. Слишком разные миры, он ведь даже не знал, где и с кем окажется завтра, а я летаю по маршрутам… Он говорит, что все было наоборот. Оглядывались тогда не на него, а на меня (из-за кислотного лыжного костюма, разве что), а он сразу решил, что никуда меня не отпустит. Все равно я тоже не представляю, какое расписание ждет меня даже на следующей неделе и куда придется лететь. Саша ведь сначала и сам не знал, зачем хотел этой встречи – просто не мог выкинуть из головы голос, услышанный на высоте в несколько тысяч метров, потом вдруг вспомнил. Когда-то даже сочинения писал на эту тему. А потом решил, что все равно умеет только влюбляться, и этого достаточно. В принципе, если люди сами по себе нравятся, то любить их не обязательно, жить и так довольно приятно. Этого хватает для удовольствий, не обязательно самому испытывать «свободу» и «чувство полета» про которые когда-то писал Татьяне Ивановне. Ему постоянно кто-то нравился, он влюблялся во всех, с кем спал, и в него влюблялись в ответ. Одни, чтобы оправдать неожиданное влечение с похотью. Другие – чтобы оправдать суммы, которые переводили на его счет. В такую любовь он не верил, а «влюбленностью» сознательно пользовался. И не ждал другого. Но пока мы поднимались на лифте, а потом я застрял перед дверью, потому что от спешки и заметного волнения не так и не туда прикладывал магнитный ключ, он начал что-то вспоминать. Саша забрал у меня карточку и, прежде чем открыть дверь, притянул за воротник куртки и поцеловал. Это подействовало как лошадиная доза транквилизаторов – меня, кажется, вырубило из сознания, и мы ввалились в номер, больше не отлипая друг от друга. Меня повело, как разогретый воск на огне. Почти как в школе, только еще хуже. В пятнадцать лет впадать в транс от одного прикосновения казалось вполне естественным. А сейчас я даже не заметил, как поддавался его движениям и хотел, чтобы он меня трахнул. Плевать, что я ничего о нем не знал, это был совершенно чужой и незнакомый человек, но зато я знал, что такого больше ни с кем не будет. А еще – это было слишком круто, чтобы рискнуть повторить. Так что я решил позорно сбежать прямо утром. Хрен с ними, с лыжами и отдыхом. И с лучшим сексом в жизни. Зарин наблюдал за моими сборами с кровати. Потом понял, что я не шучу и сел на постели. - Вроде всё не было настолько плохо. - Нет, - я нервно усмехнулся. - Срочные дела нашлись? - Нет. – Меня бы тоже взбесила такая ситуация, я его прекрасно понимал. Поэтому сказал все, как есть. – Никаких дел до вторника. Прости, Саш. Просто всё было лучше, чем я себе представлял. - Ага... Логично. - Мне лучше уехать. - А мне что теперь делать? - А что ты хочешь? Глупый был вопрос, конечно. Саша до сих пор считает, что всегда любил меня больше. Просто я слишком эгоистичен, чтобы понять, что он чувствовал, и кроме секса никогда ничего от него не хотел. Он с этим смирился, а я смирился с ним, и уехали мы потом вместе, после нескольких солнечных дней на горных склонах и темных невыносимо жарких ночей после. На этот раз я летел из Инсбрука пассажиром, и Саша сидел рядом. В голове тогда была полная каша, но как-то к ней нужно было привыкать, потому что деваться от Зарина было некуда. - Вот тебе и «чувство полета», - он смотрел в иллюминатор и, кажется, говорил сам с собой. А я смотрел на него. - Стоило встретить пилота ради этого. Я тоже был вполне доволен своей профессией. Кучу снимков из кабины во время полетов выкладывал в инстаграм, который просила завести Алёна. Она мечтала стать летчицей, когда вырастет. Профиль вдруг стал популярным последние года полтора, и я даже втянулся: писал под фотографиями небольшие комментарии про грозы, турбулентность, аэродинамику, и многие благодарили за то, что стали меньше бояться полетов. Саша иногда летал моими рейсами, если мой обратный вылет был не сразу. Писал обзоры мест, с фото пейзажей. Я даже не знаю, сколько у него блогов. Мне казалось, там в основном про политику, а не достопримечательности. - Не парься, всем пофигу. Я убрал телефон, оборачиваясь. Зарин ослепительно улыбался, как обычно. - Все в курсе? – Мрачно поинтересовался я. - О чем ты? Илья, да никто не поверит. Там половина девчонок твои виртуальные фанатки. – Он показал в сторону входной двери из темного стекла. - Посмотри на себя. Потом на меня… - Да, нужно быть слепым, чтобы не заметить, - я поправил воротник джемпера, пряча вчерашний засос. - И за фотографии не переживай. Я сказал, что много езжу, это правда. У меня же бонусы в твоей авиакомпании, просто совпадение. Даже Ленка убедилась. Пойдем обратно, там весело. И не обманул: на площадке перед баром Татьяна танцевала с Женей. Он и раньше был огромным, а сейчас отрастил пузо и Татьяна Ивановна казалась на его фоне дюймовочкой. Оля Трофимова, смеясь, не поддавалась на уговоры Леши Лукьянова. Он явно был навеселе и вспомнил первую любовь, а Оля давно была замужем за хирургом из детской больницы. Ленка с Ирой умудрились развести Кибенкина на семейные фотки, и я тогда только заметил у него обручальное кольцо. Три небольшие фотографии он носил с собой в бумажнике, было в этом что-то очень трогательное. Мне неловко было смотреть, зато Лена тщательно проверила даже подписи с обратных сторон. - Саш, у тебя что… сына зовут Илья Ильин? - Это фамилия жены, - без напряга ответил Кибенкин. – И имя она выбирала. По-моему, прикольно. - Эмм, ну да. Прикольно. А от тебя там что? - Отчество, - засмеялся он. – Разве мало? Потом Кибенкин поднял на меня глаза и пожал плечами, словно извиняясь за совпадение. А я смотрел на него в ответ и не мог поверить. - Пойдешь курить? – Спросил он чуть позже. – Я объясню. Я молча пошел к лестнице. - Офисный планктон, значит? До прокурора еще не дослужился? Он улыбнулся. - Ну вот, ты и так в курсе. - И Вита!.. Ничего мне не говорила! - По моей просьбе. - Но Саш, зачем?! Ты пятнадцать лет прятался от меня? - Я… Сначала – потому, что обещал. Потом встретил Виолетту у бабушкиного дома, мы как-то быстро… не важно. Когда узнал, кто она, боялся, что ты будешь против. Потом вроде не к чему было говорить, у тебя – своя жизнь, какая разница, где я? Сегодня мне просто хотелось прийти. Ну и… уговорили они меня. Меня вдруг осенило новой догадкой. - А ты лет пять назад не участвовал в раскрытии дела о депутате-сутенере? – Я в общем, уже и не сомневался и отрешенно заметил. – Ясно. Мои самые близкие люди – предатели. - Просто Вита любит меня больше. - Зарин, видимо, тоже. - Я его шантажировал. Я не выдержал и рассмеялся. Это была самая невероятная версия, к счастью, Кибенкин тоже это понял. И объяснил иначе: - Просто он никогда не лезет не в свое дело. - Ты его статьи не читал? - Черт, ладно, - сдался Кибенкин, вздыхая. - Ты меня убедил. Зарин тоже любит меня больше. Вот с Сашей Зариным всегда так: ему никогда не нужны были оправдания. Потому что обижаться на него было совершенно невозможно, да и бессмысленно. Иногда он рушит все мои планы, но делает это так, что претензии предъявлять все равно некому. Например, Саша никогда не встает утром, когда я собираюсь: душ, бритва, глаженая рубашка, кофе. Обычно все рассчитано до минуты, даже если рейс в девять, а будильник на пять. Два с половиной часа в аэропорту, сорок минут на дорогу, и остальное на сборы. Почти столько нужно на тот случай, если перед выходом я зайду в темную спальню, где сквозь плотные шторы скользит рассветный луч, несмело прогоняя жаркие утренние сны. Он позвал поцеловать его на прощание, хотя в мыслях я уже далеко, в другом мире, где пахнет шампунем, бальзамом после бритья и кофе, а впереди – свежее утро и свободная трасса до аэропорта. Я быстро наклоняюсь, чтобы легко коснуться губ, в одной руке планшет, в другой – объектив, но встать не успеваю, потому что он ловит меня горячими руками и тянет обратно, в ночь и сонный жар. Он задирает и мнет рубашку, стаскивает брюки до колен, наваливаясь сверху всем телом. Постель похожа на сковородку, на лбу сразу выступает испарина, и от меня весь день будет пахнуть сексом, потому что времени после этого не хватит ни на что. Вместо аккуратной прически – расчесанные пятерней волосы, а вместо соответствующей форме осанки слабость в коленях. Зато он круто готовит, оправдывал я потом свое малодушие. А что может быть лучше гастрономического оргазма в три часа ночи после рейса? Разве только найти его уже спящим (хотя, может, и притворяется, если судить по возбужденному члену и едва заметно прерывистому дыханию), бесшумно раздеться, залезть под одеяло и вплотную прижаться сзади. Спросонья он мягкий и податливый до головокружения, но быстро проснется, если я буду слишком медлить. Иногда, впрочем, он всю ночь занят своими бесконечными статьями, и даже откладывает их не сразу… Но я еще со школы помню, как отвлечь его от сочинений.