Только с тобой

Ноябрь Голоса. Чьи-то голоса в темноте. Какие-то абсолютно бесцветные и бесплотные. ...полностью потерял память. Не может говорить... ...может быть, это только временно? Такое возможно? Ну ведь возможно же, правда? ...дважды открыл глаза и попытался что-то сказать. Понятия не имею что-не разобрал. Врачи в один голос твердят,что после серьезной травмы так бывает довольно часто... ...должен вспомнить... должен прийти в себя... О боже, что, если этого не случиться?! ...Забудьте об этом. На такое счастье и надеяться глупо... Первой связной мыслью, которая промелькнула у него в голове,было:"Боже,Я умираю!"Все его тело буквально кричало от боли. От попытки сделать самый слабый вдох легкие готовы были разорваться. Каждое движение причиняло дикую боль. Глаза открылись раньше, чем он успел об этом подумать. Незнакомая белая комната, пустая и какая-то стерильная. Некоторое время он молча лежал, чувствуя себя так, словно его сбили с ног, и не узнавая девушку, которая тихо стояла у окна, слепо глядя в темноту ночи. "Я в больнице!"-ошеломленно, сам себе не веря, подумал вдруг он. Внезапно девушка обернулась, словно почувствовав на себе взгляд, и со свистом втянув в себя воздух. Он, все так же молча уставился на нее немигающим взглядом. Она показалась вдруг ему...знакомой. Она... "Моя жена!" Даже ради спасения собственной жизни он бы сейчас не смог вспомнить ее имени."Впрочем, как и своего собственного",-не столько со страхом, сколько с удивлением вдруг сообразил он. - Саске! - дрожащим голосом пробормотала она. Учиха Саске. Двадцать восемь лет. Глава "UchihaGroup". Сын Фугаку и Микото Учиха. - Саске! - снова повторила девушка. Над изящными, тонко изогнутыми бровями пролегла неуверенная морщинка. Говорить он не мог. Не мог даже дать ей понять, что слышит ее. При мысли о том, какое неимоверное усилие потребуется, чтобы отозваться, он вдруг понял, что у него нет ни сил, ни желания это делать. Некоторое время девушка пристально вглядывалась в его лицо, потом осторожно приблизилась к кровати. В самых прекрасных глазах, которые ему когда-либо доводилось видеть - огромных, цвета сочной зелени,- появилась тревога. Кожа девушки была белой и такой гладкой, что ее неудержимо хотелось потрогать. Его жена? Нет, это невозможно. Она вдруг протянула руку к чему-то, что находилось вне поля его зрения. С трудом повернув голову, он увидел, что это кнопка вызова. Все так же молча он следил глазами за тем, как ее палец несколько раз нажал на кнопку. - Скажи, ты меня слышишь? - взмолилась она. Когда же он так и не отозвался, девушка отшатнулась и жестом безмолвного отчаяния обхватила себя за плечи. Только тут он сообразил, что она страшно нервничает. Розовый кончик ее языка пробежал по пересохшим губам. На девушке была белая рубашка с синими джинсами. Густые необычные волосы цвета лепестков сакуры спускались до самой талии, слегка завиваясь на кончиках."Красивая девушка,-подумал он.- Можно сказать, само совершенство". В комнату торопливо проскользнула медсестра. На лице ее было скептическое выражение, характерное для тех, кому часто приходится иметь дело с взволнованными, перепуганными или погруженными в бездну отчаяния родственниками - и вполне обычное для хорошо вышколенной медсестры. На ходу бросив беглый взгляд на растерянную девушку, сестра устремилась к лежащему на кровати парню. - Он пришел в себя, - проговорила она. - Уже хорошо. - Вы скажете Цунаде сестра? Или мне самой сходить за ней? Она сегодня здесь?- При взгляде на бесстрастное лицо сестры в голосе девушки появились жесткие нотки. - Не сейчас, хорошо? Однако я уверена, она будет рада узнать об этом. А сегодня вместо нее дежурит Шизуне.- Выпятив внушительную грудь, сестра уверенно двинулась к парню.- Ну, как у нас дела? Вы ведь уже несколько дней здесь. И все время лежали без сознания. Скоро придет Шизуне и посмотрит вас.- Похлопав парня по руке, она бросила в сторону девушки безразличный взгляд, потом повернулась и, не сказав больше ни слова, вышла в коридор. Его "жена" вернулась к окну. Но была ли она и в самом деле его женой? Такая замкнутая, такая уверенная в себе и такая... такая чужая. Может быть, еще не придя в себя, он просто неосознанно пожелал, чтобы такая девушка вдруг оказалась его женой? И все-таки он знал ее. Наверняка между ними существовали какие-то отношения, иначе чтобы ей делать тут, в больнице? Только вот имени этой девушки он никак не мог вспомнить. Он пытался это сделать, перебирая в памяти воспоминания, однако все его усилия привели лишь к тому, что терзавшая его боль стала совсем нестерпимой. Потом где-то в отдалении послышался смутный гул. С каждой минутой он становился все громче. Веки его внезапно стали тяжелыми. Глаза слипались. Ему показалось, чтр он закачался на мягких, ласковых волнах, и через мгновение он провалился в сон. Очнувшись в следующий раз, он сделал глубокий вдох и тут же хрипло застонал, когда острая боль, заворочавшись в груди, словно дикий зверь в берлоге, вцепилась в него своими когтями. Приоткыв глаза, он поморгал. В комнате стоял полумрак. Девушки у окна уже не было. Сакура... Вот и все! Так просто. И однако какое-то смутное чувство подсказывало ему, что он врядли смог бы вспомнить ее имя, если бы она по-прежнему стояла здесь, уткнувшись лбом в оконное стекло. "Она- моя жена." Одна его рука, левая, казалась ему странно тяжелой. Пошевелив пальцами, он обнаружил, что она в гипсе.Кожа на лице натянулась и горела, а когда он попробовал подвигать бровями, лицо обожгло, словно огнем. Почему-то ему казалось, что двигать ногами нечего и пытаться. Внезапный страх вдруг кольнул его в сердце... и тут же исчез, когда он обнаружил, что при некотором усилии может пошевелить большими пальцами на ногах. Стало быть, по крайней мере его не парализовало. Во всяком случае, ему так казалось. Парень смутно припомнил, как зашедшая в палату доктор внимательно осмотрела его. Правда, к тому времени он успел уже погрузиться в призрачный мир сновидений, балансируя на грани сознания. Сакура была где-то совсем близко - до него доносился ее голос. Однако звучал он при этом как-то на удивление тускло, и почему-то от этого у него возникло чувство, будто он упустил что-то важное. Сейчас он чувствовал себя... более живым, что ли? Однако и боль, поселившаяся в теле, тоже как будто встрепенулась и с новой силой принялась терзать его. Осторожно - очень осторожно! - он повернул на подушке голову и посмотрел в окно. Огни большого города. Сполохи рекламы. Монотонный звук дождя, уныло барабанившего по стеклу. "Меня зовут Саске Учиха". Открыв рот, он попробовал произнести эти слова вслух, но губы пересохли и потрескались. Язык казался чужим, он лежал во рту, словно кусок сырой говядины, и даже не шелохнулся. Парень содрогнулся от ужаса, пронизавшего его с головы до ног. Неужели он навсегда останется немым? Он попробовал снова, и на этот раз из горла вырвался звук, больше походивший на хриплое карканье. Так, уже лучше, удовлетворенно подумал он. Выходит, тело не отказывается повиноваться, хотя любая попытка вернуть его к жизни по-прежнему стоит ему огромного труда. Это усилие обошлось ему дорого. Парень чувствовал, как все тело налилось свинцовой усталостью. Веки снова отяжелели, и это было ужасно. Он попытался бороться - что-то подсказывало ему, что не следует спать."Я должен оставаться начеку", - вдруг подумал он. " Начеку... но для чего?"- тут же пронеслось в голове. Только сейчас он сообразил, что эта мысль появилась откуда-то из глубин его дремлющего сознания. Но, толкнувшись несколько раз, она будто угасла, и Саске Учиха вновь провалился в глубокий, тяжелый сон. Когда он пришел в себя в третий раз, ему вдруг показалось, что он медленно всплывает на поверхность из самой глубины темного, узкого колодца. Он отчаянно барахтался и отталкивался от стен, душивших его со всех сторон, изо всех сил пробивался наверх, к свету. Потом вдруг как будто что-то подалось, и он всплыл на поверхность. И снова увилел ее. Свою жену. Сакуру Учиха. Стоя в изножье его постели, она смотрела на него, и было заметно, что в душе ее борются самые разные чувства. Что-то подсказывало Учихе, что именно эти непонятные ему чувства напрямую связаны с событиями, о которых он ничего не знал и которые как раз и привели ее сюда. Он кашлянул. Услышав этот звук, девушка вздрогнула и замерла, губы ее удивленно приоткрылись, изумрудные глаза стали огромными. В это утро на ней была белоснежная блузка с черной юбкой и черный пиджак. Она была одета так, словно торопилась на совещание акционеров или на похороны. Саске с трудом верилось в то, что эта очаровательная незнакомка могла быть его женой. По причинам, в которые ему не хотелось вдаваться, он чувствовал, что не стоит ее. - Привет, - удалось ему наконец выдавить из себя. При этом он невольно отметил, что голос его царапает слух, словно наждачная бумага. Какая-то тень вдруг пробежала по ее лицу. И Саске сжался, мгновенно вспомнив, что в той, прошлой жизни она не слишком была привязана к нему. Да что там! Сказать по правде, то, что она испытывала к нему, было какой-то причудливой смесью отвращения и ненависти. - Тебе нельзя много говорить. Но я рада, что ты пришел в себя, - торопливо пробормотала она. -Только не нужно слишком напрягаться - тебе это вредно. Цунаде подробно рассказала мне о твоем состоянии. И объяснила, что нужно делать, чтобы поскорее поправиться. Главное сейчас для тебя-это отдых. - Что случилось? - с трудом прохрипел он. Растерявшись, она со свистом втянула в себя воздух. Саске ждал, надеясь, что сейчас услышит хоть какое-то объяснение, но она не хотела - или не могла - просветить его на этот счет. Вместо этого она снова отошла к окну и остановилась там, и Саске пришлось повернуть голову, чтобы не выпустить ее из виду. И дома, и небо за окном - все было одинаково серым. - О нет, только не двигайся,- спохватилась она, оглянувшись и перехватив его взгляд.- Прошу тебя. Я не могу... не могу пробыть с тобой долго. Чесно говоря, я вообще не знаю, что делать. Скоро сюда придут твои родители. Они так рады, что все обошлось. - Мои родители?- пробормотал он. Голова его вдруг стала странно легкой и словно бы какой-то непрочной, и на мгновение он даже испугался - ему показалось, что она вот-вот расколется на кусочки. Он с трудом взял себя в руки, сообразив, что это скорее всего действие лекарств, которыми его накачали. Вот и сейчас возле его изголовья стояла капельница, и какая-то жидкость медленно стекала в вену через иглу, торчавшую в его правом запястье. - Ты вообще что-нибудь помнишь... хоть что-нибудь? - резко спросила она, метнув в его сторону какой-то затравленный взгляд. Этот непонятный страх привел его в такое замешательство, что он мог только растерянно смотреть на нее. "Это все та дрянь, которой меня пичкают",- крутилось у него в голове. И в то же время он ясно осознал, что дело не только в этом. - Это... автомобильная авария? - неуверенно прошептал он. Плечи девушки поникли. Поколебавшись немного, она повернулась к нему, и изумрудные глаза ее стали печальными. - Врачи посоветовали не говорить тебе, что произошло. Им кажется, что будет куда лучше, если ты сам все вспомнишь.- Она запнулась, немного помолчала. Когда она заговорила снова, в голосе ее чувствовалось напряжение. -Ты меня узнал? Ты знаешь, кто я? ... должен вспомнить... должен прийти в себя... О боже милостивый, что, если этого не случится?! ...Забудь об этом. На такое счастье и надеяться глупо... С трудом проглатив подступивший у горлу комок, Саске попытался размышлять. В голове у него крутилось обрывки того разговора, свидетелем которого он невольно стал, когда находился в забытьи, и который, вполне возможно, был просто плодом его воображения. Неужели один из тех бесплотных голосов принадлежал ей? Глубокое, щемящее чувство, подозрительно походившее на отчаяние, вдруг заполнило его душу, и Саске закрыл глаза. Как будто выключили изображение - ее изображение - в телевизоре. Но все внутри его мучительно содрогалост от желания позвать ее, попросить, чтобы она простила его за все, а потом крепко прижала к себе егр измученное болью тело и вновь доверяла ему, как прежде. - Цунаде идет, - с облегчением проговорила она, явно радуясь, что может прервать затянувшееся молчание. Шаги в коридоре приблизились к самой двери, и она поспешно добавила - Я еще вернусь вечером. Она мгновенно исчезла, оставив после себя легкий аромат духов, шлейфом тянувшийся за ней. Потянув носом, Саске узнал его - один из так называемых естественных запахов, всегда казавшийся ему смесью ароматических солей для ванны и самого тела. Саске даже прозвал его "Сакура", поскольку он всегда сопровождал ее, и постепенно запах этот стал ассоциироваться у него именно с ней. Он знал, что это ей нравится, хотя она не имела привычки высказывать вслух свои чувства. - Привет, привет! Приоткрыв глаза, Саске увидел стоявшую на пороге светловолосую женщину в белом халате, которая внимательно разглядывала его цепким взглядом врача. И на губах ее играла светлая улыбка. - Ты знаете, кто я? - Врач, - помолчав немного, ответил Саске. - Ага, так-так. А ты, стало быть, мой пациент. Меня зовуи Цунаде. - Давно я здесь? - Уже четыре дня. - Четыре дня?! - Саске несколько опешил. Он не ожидал, что прошло уже столько времени. - А саму аварию ты помнишь? Помнишь, что с тобой произошло? Пустота. Саске отчаянно старался вспомнить хоть что-нибудь, но от этих усилий у него только разболелась голова. Заметив это, Цунаде ободряюще положила свою прохладную руку ему на плечо. - Не пытайся - в конце концов это придет само собой. А свое имя ты помнишь? Наступило продолжительное молчание. Цунаде с профессиональным интересом вглядывалась в лицо своего пациента. Сакура называла его по имени, но ведь врач об этом не могла знать! По каким-то неведомым ему причинам Саске догадывался, что должен хранить свою тайну. Ему было достаточно доли секунды, чтобы решить, как себя вести. - Нет, - с трудом вытолкнул он из себя, и игра началась.