Только с тобой

Воспоминания и сны переплетались, сливаясь воедино, и Саске казалось, что он качается на волнах в каком-то призрачном мире; не было ничего, кроме смутного ощущения присутствия Сакуры где-то рядом. Та слабая, едва уловимая граница, что пролегала между снами и воспоминаниями, то и дело тускнела, временами пропадая совсем. Ему казалось, он спит. Но спал ли он? Почему-то ему все время казалось, что где-то рядом, совсем близко Мамору Роуден. Нет, похоже, это все-таки был сон, потому что в следующий момент Саске уже увидел себя стоящим в своем офисе, лицом к лицу с неряшливо одетым, издерганным человеком, не ощущая при этом ничего, кроме ненависти и презрения, да еще почему-то жгучей ревности. Ревности, потому что человек этот был другом, а скорее всего и любовником его жены. Мамору что-то говорил — все быстрее и быстрее, брызгая слюной. Взгляд Саске остановился на его беспокойно дергавшихся губах. Это были признания… Признания слетали с его губ, и, казалось, именно они заставляли их двигаться. Признания лились из него неудержимым потоком, громоздясь одно на другое, пока Саске не почувствовал, что его мозг уже отказывается их воспринимать. — … во всем этом нет ни слова правды. Я не спал с Сакурой перед вашей свадьбой! Я вообще никогда не спал с ней, если хочешь знать! Между нами ничего не было. Сакура не такая, и тебе это хорошо известно! Все это ложь, которую придумала Карин, чтобы вбить клин между вами. Мне очень жаль, Учиха. Честное слово, жаль. У тебя полно собственных проблем, но Сакура тут ни при чем. Она в этом не виновата. Тут что-то другое. И ты это чувствуешь… чувствуешь запах этого. Чувствуешь, да? Прямо здесь? — Что значит “прямо здесь”? Что ты имеешь в виду? — Мамору затравленно озирался по сторонам, словно насмерть перепуганный кролик, угодивший в ловушку. — Да здесь, в этом твоем кабинете! Прямо у тебя под носом! Неужели ты не чувствуешь?! Это как кислота… Она разъедает все, что у тебя есть, все, что ты создал собственными руками! Она медленно убивает и тебя, и Сакуру, и мне страшно видеть это, потому что Сакура любит тебя! А ты… ты ублюдок, Саске! Ты не заслуживаешь ее! Тебе в руки попало настоящее сокровище, а ты думаешь только о том, чтобы уничтожить меня! Да протри ты глаза, черт возьми! Оглянись по сторонам! Саске послушно обернулся. Он смотрел, смотрел… но не видел ничего, кроме сумрака, обступившего их со всех сторон. И вдруг громко скрипнула дверь в кабинет. Яркий свет потоком хлынул внутрь. Чей-то черный силуэт появился на пороге комнаты. Последнее, что он помнил, был крик Мамору… Саске резко открыл глаза. Все лицо его было мокрым от пота. Сердце бешено колотилось, словно порываясь выскочить из груди. В больничной палате стояла тишина. Сакура, устроившись в кресле у его постели, дремала, голова ее склонилась на плечо, дыхание было мерным и спокойным. Саске облегченно вздохнул. Кошмар рассеялся, как по мановению волшебной палочки, заставив его только поразиться, до чего же странными и зловещими порой бывают сны. “Слава Богу, что они так и остаются снами”, — подумал он. — Привет, Сакура. Голова Сакуры дернулась, как от толчка. Проснувшись, она испуганно огляделась, не понимая, кто это зовет ее, и чувствуя только частые удары сердца. Спросонья она даже не сразу сообразила, что так и уснула, свернувшись клубочком в кресле возле постели Саске. Сверху вниз на нее смотрел Итачи. — Саске попросил меня остаться ненадолго, — запинаясь, пробормотала она, чувствуя, что надо как-то объяснить свое присутствие здесь. — Все это время он спал как убитый. — Мне удалось немного поговорить с ним вчера вечером.Как он сегодня? — Лучше, — немного подумав, кивнула она. — Когда Саске не спит, он все время в сознании. — Как ты думаешь, с ним уже можно поговорить о делах? Накопилось немало вопросов, требующих безотлагательного решения… Нашел кого спрашивать! Сакура отвернулась к окну, стараясь избежать его испытующего взгляда. Нужно было набраться сил для нового раунда с очередным представителем этой семейки. Был уже вечер, точнее, ночь, и небо вновь затянули тучи. Луны не было видно. Только слабый свет, шедший от парковки для машин, немного разгонял темноту. В палате тоже было темно — Сакура не зажигала света, боясь потревожить сон Саске. Стоя в изножье, Итачи молча разглядывал спавшего брата. — Цунаде, похоже, считает, что выздоровление идет семимильными шагами, но я, честно говоря, не замечаю никакой перемены. — Нет, нет, ты ошибаешься. Ему намного лучше, — вспомнив их разговор, поспешно проговорила Сакура. В коридоре послышались шаги. Они приближались. Сакура инстинктивно сжалась — она нисколько не сомневалась, что сейчас с видом карающего ангела в палату ворвется Микото. Но это оказалась Узумаки Карин. При виде ее с губ Сакуры сорвался приглушенный стон. Карин, бросив в ее сторону беглый взгляд, больше не обращала на Сакуру внимания. Усевшись рядом с Итачи, который дружелюбно улыбнулся ей, Карин окинула долгим взглядом Саске, всем своим видом показывая, что ей нет никакого дела до Сакуры. Сердце у Сакуры тоскливо сжалось. Ей было страшно, когда эти двое вот так смотрели на него — слишком беззащитным он выглядел. Она решилась. Поднявшись, Сакура оправила юбку и повернулась к ним. — Я могу чем-нибудь помочь? — тихо спросила она. Карин смерила ее взглядом. — Нет. Сказала как отрезала. Впрочем, в этом была вся Карин. Сакура вдруг вспомнила, как они познакомились. Они вместе учились в университете, слушали одни и те же лекции. Но Карин всегда была напористой, порой агрессивной, но, как казалось Сакуре, до странности неуверенной в себе. Впрочем, ее мнение трудно было считать беспристрастным, они с Сарой с самого первого дня не переваривали друг друга. К тому времени как Сакура познакомилась с Саске, Карин уже успела проработать под началом ее будущего мужа. Сакуре порой даже казалось, что Карин всегда была частью их с Саске жизни. Всю свою супружескую жизнь страдая от нескрываемой неприязни этой женщины, которую все вокруг считали любовницей ее мужа, Сакура постепенно избавилась от привычки стараться быть вежливой с Карин. Теперь она порой ловила себя на том, что ей трудно даже дышать одним воздухом с этой девушкой. Почувствовав вдруг, как ревность и злоба волной поднимаются в ней, Сакура стиснула кулаки, стараясь удержаться и не сказать того, о чем она могла бы впоследствии пожалеть. — Он так и спит все время? — спросила Карин, подчеркнуто обращаясь к Итачи. — Нет, он просыпался. А потом снова заснул — прямо на середине разговора, — вместо Итачи ответила ей Сакура. — Так что, думаю, будет лучше, если все деловые вопросы останутся на завтра. — Мне нужно поговорить с ним, — ощетинилась Карин. — Всем нужно. Однако я считаю, что не стоит тревожить Саске, — безапелляционным тоном отрезала Сакура. — Так что приходи завтра. — “Или вообще не приходи”, — мысленно добавила она. — А ты что же, так и собираешься тут сидеть? — поинтересовалась Карин. “А тебе-то что за дело? ” — подумала Сакура и сказала: — Он сам попросил меня остаться. И я пообещала, что не уйду. Кожа Сакуры покрылась мурашками. Она украдкой метнула взгляд в сторону Итачи, пытаясь понять, как он отнесется к ее словам. Но он казался скорее смущенным, чем раздосадованным ее упрямством. Однако было видно, что Карин нелегко дается ее безразличный вид. Сакура явственно чувствовала поднимающуюся в ней злобу. И так обрадовалась этому, что даже улыбнулась про себя. Опустив глаза, чтобы не смотреть на нее, Карин язвительно бросила: — Надеюсь, ты не рассчитываешь, что кто-то из нас поверит, когда ты примешься разыгрывать у постели Саске роль преданной жены? Да и какая ты ему жена? Ты ведь давным-давно уже не живешь с ним! — Что ж, теперь придется! — кротко сказала Сакура. — Видишь ли, я решила вернуться к нему. Дело в том, что, когда Саске привезут домой, ему понадобится кто-то, кто бы мог позаботиться о нем, не так ли? Наступила тишина. — Вот как?! — Вот так! — Сказанные Сакурой слова слетели с ее губ неожиданно, но сама идея нравилась ей все больше и больше. — Если хочешь знать, Саске сам попросил меня об этом. — Похоже, Саске о многом успел тебя попросить. — Только о том, чего вправе ожидать от своей жены. — Держу пари, когда Саске вновь станет самим собой, все будет по-другому. — Ты думаешь? — холодно бросила Сакура. Интересно, чего Карин ожидала от Саске? Что, едва увидев ее на пороге, он одним прыжком выскочит из постели и заключит ее в объятия, пообещав в награду звезду с неба, если она останется с ним? Несмотря на то что болтали вокруг об их любовных утехах, Сакура ни разу не слышала, чтобы ее супруг делал Карин какие-то авансы на будущее. “Конечно, утешение так себе, — подумала Сакура, продолжая все же с железным упорством цепляться за эту мысль. — Саске по-прежнему мой муж, и Карин, хочет она этого или нет, придется с этим смириться”. Все тем же свойственным только ей сухим и лаконичным тоном Карин заявила: — Он выздоравливает — уже одно это, говорят врачи, можно считать настоящим чудом. Очень скоро Саске вновь вернется к нормальной жизни. И все мы тоже. Все будет, как было. Сказано это было шепотом, но от этого высокомерное презрение, слышавшееся в голосе Карин, прозвучало еще ощутимее. Сакура, которой как-то никогда раньше не приходилось вступать в единоборство с Карин — как правило, она только неуклюже огрызалась, — вдруг испытала чувство, похожее на то, что испытывает раб, когда с него снимают оковы. Она до безумия устала слышать со всех сторон о связи Карин с Саске и при этом ощущать свое полное бессилие покончить с их любовной интрижкой. И вот теперь у нее наконец появился шанс отстоять свои права и потеснить ненавистную соперницу. Однако Сакура хорошо понимала, что если она сейчас даст волю своим чувствам, то вряд ли сможет вовремя остановиться. А сейчас ей больше всего хотелось бы крикнуть Карин, чтобы та убиралась к дьяволу, оставила в покое и ее, и Саске. Сакура даже уже приоткрыла было рот, но тут вмешался Итачи. Догадываясь, что сейчас произойдет, Итачи ринулся на помощь. — Хорошо, хорошо, мы уходим, — поспешно забормотал он. — Пошли, Карин. Вернемся завтра утром. Нужно дать ему немного времени. — Совершенно верно, — подтвердила Сакура. Карин несколько раз открыла и закрыла рот, словно вытащенная на берег рыба, потом, сделав над собой усилие, неприязненно поджала губы. В глазах ее сверкнул огонек. Сакура могла бы поклясться, что видит, как злобные мысли копошатся в голове Карин, будто ядовитые черные змеи. Так ничего и не сказав, она демонстративно отвернулась и на негнущихся ногах промаршировала вслед за Итачи к выходу. Сакура молча проводила ее взглядом: прямые плечи, такая же прямая спина — вряд ли Карин была счастлива. Скорее, она принадлежала к тому типу девушек, которые всегда пекутся только о себе. Желания и нужды других людей для них чужды и неинтересны. Однако Карин была силой, с которой приходилось считаться. Сакуре не скоро удалось успокоиться. Она терпеть не могла конфликты и старалась избегать их, насколько это было возможно, но тут ее терпение лопнуло. Карин давным-давно пора было указать на ее место. В конце концов, Саске все еще ее муж. Оставшись снова вдвоем с Саске, Сакура уселась в кресло, и взгляд ее вновь остановился на его лице. Что было в нем, в этом человеке, что заставило ее так безоглядно влюбиться в него? Внешность? Или всегда окружавшая его аура власти? Богатство? Нет, она знала, что это не так. Деньги никогда не интересовали Сакуру, во всяком случае, те, которые заработаны не ею — она никогда не считала, что имеет на них какие-то права. Однако ее как магнитом тянуло к Саске — всегда, с самого начала. Мысленно она вновь вернулась к тому злополучному дню, когда в отеле “Олимпик” произошло их знакомство. Он еще не успел даже заговорить, а Сакура уже поняла, что попалась на крючок. — Насколько я понимаю, вы работаете на Тревора, На тот случай, если обладаете каким-то влиянием на него… не могли бы вы убедить его оставить в покое эти свои пакеты Для молока и вместо этого лучше заняться очисткой городского пляжа от мусора и всякой дряни? Сакура моментально влюбилась в него по уши, хотя, конечно, тогда вряд ли отдавала себе в этом отчет. Или нет, это случилось позднее, несколько дней спустя после той первой их встречи, когда она, сидя у себя в кабинете, впервые почувствовала, как у нее в душе пробуждаются к жизни первые, робкие ростки любви. Саске позвонил ей в тот день, поймав ее на слове, когда она пообещала показать ему тот самый комплекс из типовых многоквартирных домов, которые тогда проектировал Тревор. В тот день у нее с самого утра все шло наперекосяк, и Сакура, сняв трубку, даже не сразу узнала его голос. — Сакура Харуно? — Да, это я, — с легким нетерпением ответила она. Мысли ее были далеко. В эту минуту ей больше всего хотелось запустить руки в волосы и рвать их от отчаяния при воспоминании о том, что мерзавцы-субподрядчики сотворили с ванными комнатами в домах Тревора, этих “пакетах для молока”. Голубые и белые кафельные плитки, предназначенные для кухонь, красовались теперь в ванных, а нежно-кремовые, с прожилками под мрамор, украшали кухонные стены. Нисколько не сомневаясь, что в случившемся Тревор будет винить исключительно ее, Сакура пришла в бешенство. Ей хотелось кусаться — и вот сейчас ледяные нотки, сквозившие в ее голосе, должны были предупредить звонившего, что первым пострадавшим будет он. — Чем могу служить? — нетерпеливо уронила она. — Похоже, денек у вас выдался нелегкий, — продолжал он. В голосе его дрожал смех. — Вы очень догадливы. Но кто это говорит? Скажите, что вы хотите, только, пожалуйста, побыстрее. Мне некогда. А он в ответ расхохотался, отчего Сакура взбесилась окончательно. Конечно, она понимала, что была непозволительно груба, но сейчас ей было на все наплевать. Сакура уже готова была швырнуть трубку, когда он наконец дал себе труд представиться. — Учиха Саске, — услышала она. Сакура почувствовала, что он улыбается. — Я надеялся, что вы не забыли о той маленькой экскурсии, которую обещали мне. Но, судя по всему, я попал не вовремя? — Об экскурсии… — ошеломленно повторила она. — О, так вы все еще хотите посмотреть эти дома? — Не отказался бы. У вас сегодня найдется четверть часика, чтобы сбежать из офиса и показать мне ваш проект? Или можно забыть об этом? Мысли ее заметались. Дел у нее было по горло. И к тому же Сакура не могла не подумать о том, что Тревор придет в неописуемую ярость, если пронюхает, что Учиха Саске ступил ногой на его собственность. И тогда Сакуре влетит по первое число. — Э-э-э… я могла бы уйти прямо сейчас, — выдавила она из себя. — Тогда как насчет того, чтобы и пообедать вместе? Встретимся прямо на стройке, идет? А потом я привезу вас обратно. Сакура почти не колебалась — ну, может быть, только какую-то долю секунды. — Неплохая мысль. — Ладно. Тогда жду вас прямо там. Стоял сентябрь, и был один из самых теплых дней месяца. Окинув расстроенным взглядом свое простенькое голубое платьице, Сакура с грустью подумала, что сейчас отдала бы все на свете, чтобы на ней оказалось нечто более изысканное. Более роскошное. Более… соблазнительное. Но не успела эта мысль оформиться в ее голове, как Сакура сурово одернула себя. “Идиотка несчастная! — презрительно говорила она сама себе. — Вообразила, что он интересуется тобой? Зачем ты ему, когда к его услугам любая красавица в городе? Ради всего святого, с чего ты вообще взяла, что он заинтересовался такой замухрышкой? Нет, о таком парне, как Учиха Саске , глупо даже мечтать! Красавец, к тому же известный ловелас и покоритель женских сердец, богач, с детства привыкший вращаться в аристократических кругах, куда тебе, плебейке, вход закрыт. Девушки гроздьями вешаются ему на шею! Наверняка этот красавчик проводит время в созерцании собственного пупа! ” Сакура постаралась выкинуть из головы мысли о собственном неприглядном облике. Впрочем, сказать по правде, ей это не слишком удалось. Так что к тому времени, как она приехала на стройку, у нее от волнения буквально зуб на зуб не попадал. Выбравшись из своего старенького “шевроле”, Сакура почти сразу увидела его — он ждал ее сидя в роскошном темно-синем “мерседесе”. В черной рубашке и черных брюках. — Привет, — неловко выдавила она из себя. И к своему ужасу, почувствовала, что неудержимо краснеет странно… это было ей несвойственно. И Сакура моментально ударилась в панику. Какое позорище! И за что ей только такое наказание?! Тем более когда рядом он! Это было просто невыносимо… — Привет. — Выбравшись из машины, Саске направился к ней. А Сакура между тем настойчиво твердела ceбе, что перед ней, в конце концов, всего лишь самый обычный человек и что веси себя так, будто она имеет дело по меньшей мере с полубогом, глупо и наивно. Стараясь взять себя в руки, она сделала глубокий вдох. — Я прихватила с собой ключи от двух квартир. Из одой открывается великолепный вид, из другой — вообще никакого. Стоить они будут соответственно. Та, из которой никакого вида, пойдет чуть ли не по себестоимости. Тут Сакура вдруг заметила, что Саске смотрит на нее и невольно подумала, что разговаривает с ним, словно с потенциальным покупателем. Окончательно смутившись она чуть ли не бегом помчалась наверх, отперла дверь квартиры потом отступила в сторону и стала поджидать его его. Учиха окинул внимательным взглядом квартиру, и брови его поползли вверх. — Знаете, а внутри совсем неплохо — одобрительно кивнул он. Сакура направилась в кухню, главным украшением которой были выкрашенные в белый цвет и отделанные “под старину” стены. Остальные комнаты были еще не закончены, лишь лепные украшения под самым потолком придавали им тот же самый, едва уловимый оттенок старины. Заметив, как внимательно Саске рассматривает их, она призналась: — Мы задумали лепку только для того, чтобы сэкономить деньги. Меньше забот для художников и декораторов. Соответственно и квартиры стали дешевле. — Ваша идея? — Признаться, да. Но Тревор полностью одобрил ее. — Нисколько не сомневаюсь. — Саске заговорщически улыбнулся ей, и Сакура тут же догадалась, что он имел в виду. Тревор был чуть ли не скрягой. Конечно, его проекты отличались высочайшим качеством, но при мысли о том, что ему придется расстаться с лишним центом, Тревор всякий раз невыносимо мучился. И не то чтобы он был не способен швырять деньги ради очередного безобразного проекта, вовсе нет. Сакуре и раньше уже не раз приходилось объяснять какую-нибудь безвкусицу в стиле Тревора его якобы “своеобразным видением” — эвфемизм, который ни на мгновение не мог никого обмануть. — Признаюсь честно, то, как все это выглядит внутри, стало для меня полным сюрпризом, — смущенно покачал головой Саске. — Представлю себе, как Тревор, должно быть, доволен вашей работой. — Боюсь только, что радоваться он будет недолго. Страшно даже подумать, что с ним станет, когда он узнает, что стряслось сегодня, — скривившись, пробормотала она. А через мгновение вдруг с изумлением поняла, что рассказывает главному конкуренту “Таггарт инкорпорейтед” о том, как субподрядчики перепутали кафельную плитку, и о своих тщетных попытках убедить их все переделать. Всю дорогу обратно, пока они шли к машине, Саске внимательно слушал ее взволнованный рассказ. А Сакуре потом оставалось лишь гадать, не сказала ли она лишнего. Однако у него хватило ума воздержаться от комментариев. Вместо этого он просто открыл дверцу своего роскошного автомобиля и жестом пригласил Сакуру сесть. На мгновение она заколебалась, но потом махнула рукой. Да и что ей оставалось делать? Заявить, что поедет за ним в своем стареньком “шевроле”? И к тому же что дурного в том, чтобы пообедать в компании Учихи Саске? В тесном пространстве машины Сакура явственнее ощущала его присутствие рядом. Удобно вытянув перед собой длинные ноги, он свободно откинулся на спинку сиденья, и кабину наполнил его запах — терпкий, немного мускусный и неуловимо манящий. Сакуре показалось, что Саске заполнил целиком и ее. “Нечестно быть таким невероятно, по-мужски обаятельным”, — промелькнуло у нее в голове в тот момент, когда машина, вывернув на дорогу, влилась в общий поток. — Куда бы вы хотели поехать? — спросил он. — Куда угодно. Они поехали в ирландский паб под названием “У Мак-Нотона”. Следуя совету Саске, Сакура заказала себе устрицы по-ирландски. А когда хозяин заведения, подойдя к Саске сзади, дружески хлопнул его по плечу, она вдруг заметила, что на них оборачиваются. Даже здесь, сидя за простым деревянным столиком, он, словно магнитом, притягивал к себе всеобщее внимание. Судя по всему, Саске знали везде. От этого Сакура почувствовала себя как-то странно, сама не понимая, радует ее это или тревожит. — А это кто с тобой? — осведомился хозяин паба, дружески подмигнув Сакуре. — Харуно Сакура, познакомьтесь с Иши. Это мой старый приятель. — Иши? — неуверенно переспросила она. — Все зовут меня просто Иши — сокращенное от Ишики-Нотон. Понимаете? — Собственного имени у него просто нет, — хмыкнул Саске. — А на фига мне оно? — с чувством даже какой-то гордости заявил тот. — А вот Сакура — имя что надо! Сакура даже не помнила, что ела в тот день. Все было невероятно вкусно. Да что там, все было просто изумительно — только вот она, как на грех, не чувствовала никакого вкуса. Саске рассказывал ей, как он намерен перестроить район многоквартирных домов, примыкающий к самому берегу, о своих планах полностью изменить внешний вид некоторых из них, а совсем старые снести и выстроить на их месте более современные. Сакура обронила, что нечто в этом роде замыслил и Таггарт. К тому времени как Саске подвез ее к месту, где она оставила свою машину, было уже почти три часа, и Сакура знала, что Тревор наверняка рвет и мечет. Выйдя из “мерседеса”, она сказала: — Спасибо вам большое. Я великолепно провела время. — Я тоже. — И, должна вам сказать, вы вовсе не такой ужасный, как о вас говорят, — неожиданно для себя искренне добавила она. Саске был явно заинтригован. — О, я так понимаю, Тревор успел наговорить про меня немало хорошего? — Он самого лучшего мнения о вас. Просто вы не понимаете… — Ладно, тогда можете считать, что все это чистая правда, — немного растягивая слова, проговорил он. — Так что берегитесь. А кто предупрежден, тот вооружен. — Я постараюсь. — Я был бы рад увидеть вас снова, — вдруг заявил он. Это было сказано так, что у Сакуры перехватило дыхание. — Ну что ж, это… возможно, — пробормотала она. Неожиданный выбор слов заставил Саске улыбнуться. — Я позвоню, — пообещал он. И позвонил — на следующий же день. И снова пригласил пообедать. Потом в театр. После этого — на какое-то светское сборище, что заставило Сакуру судорожно перерыть весь свой скудный гардероб в поисках платья, достаточно роскошного для такого случая. А потом Саске привез ее в свой дом, который он как раз строил на озере, — тот самый, в который они переехали после свадьбы. Расстелив одеяло на покрытом фанерой полу комнаты, которой еще только предстояло со временем превратиться в спальню хозяина дома, Саске в первый раз занялся с ней любовью. Они шептались и ласкали друг друга, смеялись как дети и смотрели, как огромный серебристый шар луны, вынырнув из-за туч, величаво плыл в небе, заливая призрачным светом их сплетенные тела. Эти мгновения навсегда останутся в ее памяти. Даже сейчас, достаточно было Сакуре закрыть глаза, она вновь видела залитую молочным светом луны комнату, слышала их неровное, учащенное дыхание, и лицо ее как в тот день, когда желание снова начинало гореть сжигало их обоих. Почувствовав, как знакомый жар опалил ей шею, Сакура недовольно встряхнула головой, отгоняя ненужное воспоминание. “Почему же и когда все это изменилось? ” “В тот самый день, когда я познакомилась с его семьей”, — ответила она себе. Его семья… Микото… Фугаку… и, конечно, Итачи. С самого первого дня сложившиеся между ними отношения в лучшем случае можно было назвать непростыми. А если учесть почти постоянное присутствие в их доме Карин, ставшей к тому времени почти членом семьи, то это было больше, чем она могла вынести. Кроме Гвен, личной секретарши Саске, которая хотя бы уяснила себе, что Сакура стала женой ее босса, ни один из тех, кто так или иначе был связан с “UchihaGroup”, не вызывал у Сакуры ничего, кроме равнодушия или неприязни. Неудивительно, что их брак распался. Он походил на дом, поставленный прямо на землю, без фундамента и без опор, где строители даже забыли замесить раствор, чтобы скрепить между собой кирпичи, вот он и “пополз” при первом же порыве ветра. И Роуденам, ее приемным родителям, не удалось стать частью их семьи. Она всегда состояла только из двоих: Сакуры и Саске. И, как показала жизнь, этого было недостаточно… Саске беспокойно заворочался в постели и вздохнул. Сакура испуганно отвела взгляд в сторону, ей не хотелось быть застигнутой врасплох, особенно когда она просто сидит и смотрит на него. Поднявшись, она схватила стул, на котором сидела, и переставила его в угол. Не стоило перебирать в памяти прошлое. Ничего хорошего это не приносило — ничего, кроме новых печалей, тревог и бесплодных сожалений. “Ты сказала Карин, что решила вернуться к Саске. Снова жить с ним в том же самом доме”, — напомнила она себе. Закусив нижнюю губу, Сакура размышляла, как она могла до такой степени забыться, что позволила этим неосторожным словам сорваться с губ. Однако что-то подсказывало ей, что она сделала правильно. Да, она приняла решение: она вернется в их дом вместе с мужем. — Тогда для чего откладывать? Можно переехать туда прямо сегодня вечером, — уже вслух произнесла Сакура. Прошел еще час. Саске спал. Легонько коснувшись ладонью его лба, словно желая сказать “до свидания! ”, она вышла из палаты, чтобы вернуться в холодный уют своей квартиры. ***** — Кис, кис, кис! Иди сюда, Фелис! Иди, моя хорошая! — позвала Сакура, закрыв за собой дверь и по привычке оглядываясь по сторонам. Она обнаружила кошку в коридоре. Взобравшись на шкаф, та смотрела на нее сверху, хвост ее сердито подергивался. — Так, это еще что за штучки? — проворчала Сакура. Привстав на цыпочки, она взяла рыжую кошку на руки, и та моментально замурлыкала, тычась мордочкой в шею хозяйке. — Мы с тобой переезжаем, понимаешь? Думаю, тебе это не понравится, потому что у Саске есть пес, причем большой, но все равно мы переезжаем. Конечно, дело это нелегкое, но что в этой жизни легко? Сакура опустилась в свое любимое кресло, а ничего не понявшая Фелис устроилась у нее на коленях. Почувствовав неожиданный прилив грусти, Сакура крепко прижала Фелис к себе. И, видимо, перестаралась — с недовольным мяуканьем кошка спрыгнула с ее колен, и Сакура со вздохом решила, что самое время выпить глоток белого вина. Она как раз направлялась к бару, когда пронзительно зазвонил телефон. Бросив взгляд на автоответчик, она машинально отметила, что ей звонили раз десять, но ни один из звонивших не оставил для нее сообщения. Все номера были разные. “Странно”, — подумала она. Однако этот звонок был с мобильного телефона. — Алло? — Сакура… — Саске? — удивилась она. — Откуда у тебя мой номер? — выпалила Сакура первое, что пришло ей в голову. — А я его помню. — Ты помнишь мой номер… — тупо повторила она. Еще одно неожиданное открытие. За этот год, что она тут жила, Саске звонил ей сюда всего раз или два. Если вспомнить, что его память в настоящий момент представляла собой разрозненные обрывки каких-то сведений, то, что он вдруг вспомнил номер ее телефона, было поистине непостижимо. Видимо, то же самое пришло в голову и Саске, потому что он вдруг замялся и тоже с легким удивлением в голосе повторил: — Да, я его помню… — Что… что ты хочешь? — спросила Сакура. От растерянности она сделала слишком большой глоток вина и закашлялась до слез. — Э-э-э, моя собака. У меня ведь был пес, верно? Кто сейчас заботится о нем? Похоже, память постепенно возвращалась к нему. — Мэри Хеннесси, скорее всего. — А как его зовут? — Мистер Дог. Он раздраженно чертыхнулся сквозь зубы. — Точно. Мистер Дог. Знаешь, самому дико, что я не сразу смог его вспомнить. Да и Мэри Хеннесси тоже… а она ведь служила в нашей семье не один десяток лет. Я начисто забыл о ней. Вспомнил только, когда Итачи упомянул ее имя. Проклятие, как же меня все это бесит! — Ты и так поправляешься очень быстро, Саске. Только не сдавайся. И память вернется. — А ты откуда знаешь? — Ну, вообще-то я не знаю, — призналась она. — Но ты обычно все преувеличиваешь, а от этого толку мало. — Я все преувеличиваю? — Всегда. — Что ж, боюсь, на это мозгов у меня не хватит. — В трубке послышался смешок. Сейчас Саске вел себя как напроказивший подросток, а не как глава громадной корпорации, чей оборот составлял миллионы долларов. Сакура едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. — Может, это не так уж и плохо, — легко согласилась она. — Так что ты решила? Ты переедешь ко мне? - сообразив, что именно ради этого он и звонил, Сакура вся сжалась. — Я буду ждать тебя там в тот самый день, когда тебя выпишут из больницы. Но предупреждаю — я привезу с собой кошку. — Идет. — В голосе Саске послышалось облегчение. И тут же он с любопытством добавил: — А если не секрет, почему — ты вдруг передумала? Перед глазами Сакуры вдруг снова возникло холодное лицо Карин. — Как тебе сказать… Считай, что это было своего рода указание свыше. — Ты меня заинтриговала. — Это прозвучало до такой степени похоже на того, прежнего Саске, что Сакура вздрогнула. — Не думаю, что Мистер Дог будет счастлив увидеть Фелис. Впрочем, взаимно, — пробормотала она, стараясь переменить тему. — Фелис — это твоя кошка? Оригинальное имя. — Не спеши издеваться. Она попала ко мне уже с этим имечком. Я взяла ее из приюта — можно сказать, спасла от верной смерти, так что мне было не до того, чтобы придумывать новую кличку. А потом, кто бы говорил? Когда у тебя самого фантазии хватило только на то, чтобы назвать собаку Мистер Дог?! — Возражение принято, — с усмешкой проговорил он. — Завтра я тебя увижу? — Да. Я загляну по дороге на работу. — Тогда пока. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Саске. Она повесила трубку, но еще долго, задумавшись, не выпускала ее из рук. Сакура вспоминала, когда же в последний раз они разговаривали вот так, как друзья, без того, чтобы ссориться… чтобы он не командовал, не указывал, как ей поступить, а она бы не жаловалась на то, что в их отношениях что-то не так. Как странно ей было сознавать, что сейчас она испытывает нечто совершенно другое! Робкую надежду. Восхитительное чувство радости оттого, что он позвонил, чтобы просто узнать, как она там. — Ох, Фелис, — громко сказала она, обращаясь к кошке, которая, усевшись у ног хозяйки, с интересом поглядывала на нее. — Похоже, у меня проблемы, радость моя. Телефон снова зазвонил. Вздрогнув от неожиданности, Сакура схватила трубку. — Алло? — Она услышала на другом конце провода чье-то хриплое дыхание, и волосы зашевелились у нее на голове. — Алло? — повторила она. — Харуно Сакура? — осведомился мужской голос. — Да, это я. — Вы меня не знаете. Ну, не совсем. Я… — Голос оборвался, но она по-прежнему слышала взволнованное дыхание. — Что вы хотите? — спросила Сакура, чувствуя, как в груди волной поднимается страх. — Мне кое-что нужно от вас, — сказал он. Теперь он говорил почти шепотом. — Вы должны мне помочь. Внезапно в трубке послышались короткие гудки. Прочитав номер на автоответчике, Сакура, повинуясь безотчетному импульсу, набрала его и стала ждать. Трубку не брали так долго, что она уже отчаялась, как вдруг ей ответили. Голос на другом конце провода был женским. — Кто это? — удивилась Сакура. — Эй, а тебе чего надо? Я схватила трубку, потому как телефон все звонил и звонил. Так и надрывался! Тебе кто нужен-то, а? — Мне только что звонили от вас. Разговор прервался. Вот я и решила перезвонить. — Да что ты говоришь? Слушай, милочка, так ведь это таксофон, что на углу Пятой! Говоришь, звонили с него? Вот чудеса-то! Только тут сейчас никого нет. — О… понятно. Спасибо. Сакура положила трубку. Сама не понимая, что ее заставило так поступить, она проверила, заперты ли окна и дверь, а потом принялась поспешно собирать все, что намеревалась взять с собой.