- Мартен, пожалуйста, давай не будем всё усложнять, - взмолилась я, смотря на супруга. Фуркад смотрел на меня твердым непоколебимым взглядом, но внимательно слушал то, что я говорила, не перебивая и не комментируя. - Ты и сам понимаешь, что мы не сможем быть в браке после всего этого, - воскликнула я, взяв его за руку. - Марти, давай разведемся по-хорошему. Всё-таки не чужие люди... - Я уже говорил, что не хочу разводиться, - каким-то стальным и безразличным голосом произнес француз. - Я хочу сохранить семью. - Ты понимаешь, что не будет уже нашей семьи? - я вскочила с кресла, которое располагалось в номере мужа, и недовольно на него посмотрела. - В таком случае, - Марти скрестил руки на груди и улыбнулся. - Тебе придется разводиться со мной по-плохому. Я не злилась на него. Я знала его слишком хорошо и понимала, что в нем говорит обида. Очень большая обида. В этой ситуации он напоминал мне обиженного ребенка, у которого злой дяденька Шипулин забрал конфету. Я не понимала, почему Мартен так себя ведет. Мы оба понимали, что ребенка оставят у меня, но я была готова согласиться на то, что Лукас будет жить на две страны, лишь бы он мог видеться с отцом постоянно. Я не собиралась лишать Фуркада его сына. Самое обидное, что и сам биатлонист это понимал, но в силу своего, черт возьми, характера отказывался это признавать вслух. Наше общение заставило меня вздохнуть. Придется раскрыть все карты и достать того джокера, о котором я не рассказала никому. - Я беременна, - серьезным голосом сказала я, наблюдая за реакцией француза. - Что? - его глаза округлились, и он то открывал, то закрывал рот. Такого потерянного Мартена Фуркада я не видела никогда. Он совершенно этого не предвидел, совершенно не знал, что делать. - У нас с Антоном будет ребенок, - четко ответила я и быстро покинула его номер, давая ему возможность осмыслить эту информацию. Я не смогла быть с Антоном из-за ребенка, теперь Мартен не сможет быть со мной из-за ребенка. Бумеранг в действии.
- Прости, я вел себя, как полный баран, - Фуркад едва заметно улыбнулся ироничной улыбкой. - Хотя, почему как? Я желаю тебе счастья, а оно, в твоем случае, возможно только с Антоном. Я дам тебе развод, только прости меня. - Я простила тебя уже давно, - радостная улыбка осветила моё лицо, и я крепко обняла его. - Я тоже желаю тебе счастья. - Дарья, на старт! Я отпустила мужа и поджала губы. Все всегда происходит очень не во время. Мартен же просто улыбнулся и кивнул, отправляя меня в сторону стартового коридора. Нервное напряжение ушло само собой, и теперь я была абсолютно заряжена на борьбу. Финишировала немка, а за ней и Ира, не заставляя меня долго ждать. Смотреть отставание просто не было смысла: я видела Дальмаейр на расстоянии не больше двадцати метров. Проходя первый круг, я решила, что пойду в свою силу. Пусть меня догонят, но главное, что я не отпущу Лауру. За сезон я набрала ход и обычно проигрывала немке в районе десяти секунд чистым ходом. Тренеры вели меня по дистанции, сообщая, что отрыв меняется только в десятых секундах то в пользу соперницы, то в мою пользу. Дорен-Абер и Экхофф бежали от меня в районе двенадцати секунд, заставляя меня, в целом, чувствовать себя комфортно перед первой стрельбой. Изготовившись, я поймала себя на мысли, что наверняка заставляю Лауру понервничать. Это и отразилось на её стрельбе, я услышала звук промаха. Сама я решила, что нужно быстро и точно закрывать мишени, чтобы вырваться в лидеры. Каким-то шестым чувством я ощутила приближение других соперниц. И вот пятая мишень была закрыта, и я, констатировав факт промаха Лауры, убежала первой. Цель, которая стояла передо мной на втором круге - не повторить ошибку Ирины. Она старалась отработать второй круг как можно быстрее, но в итоге загнала себя. Тренеры подсказывали мне, что преимущество становилось всё меньше и меньше. Конечно, за мной бежали группой Дорен-Абер, Экхофф и Дальмайер, ещё бы они не приближались ко мне одной. Но сохранить крупицы преимущества мне удалось, и я встала на первую установку и начала изготавливаться. Уже не раз на этих Олимпийских играх мне приходилось чувствовать дыхание соперниц рядом с собой, но, к сожалению, пока мне ни разу не удалось победить в этой своеобразной борьбе нервов. Сегодня, возможно, мой последний шанс. Неизвестно, как развернется борьба в эстафете женской, но в этой эстафете я должна победить. Я отреклась от всего мира, совершенно не слыша ни выстрелов, ни криков трибун. Для меня существовала только винтовка и пять мишеней. Абсолютный контроль. Это, наверное, то, за что я больше всего люблю биатлон. Никаких заминок, порывов ветра... Ничего, что могло помешать мне закрыть мишени. И мне ничего не помешало. Теперь я услышала вопли болельщиков и промахи соперниц. Правда, кто именно не поразил мишень, я не заметила. Мне было не важно. В голове сидела лишь одна мысль: бежать. Я это и делала, не щадя себя. Возможно, другого шанса у меня уже и не будет. Как я финишировала, я не помнила. Для меня было главное, что я создала необходимый отрыв, отдав все силы. Со снега мне помог подняться Антон, сняв с меня лыжи и забрав палки. Он, не переставая, говорил, что я большая молодец, но не нужно было так выматывать себя. - Тебе не... - хотел вновь произнести что-то гневное Шипулин, но, видя, что во мне совершенно нет никаких сил, просто обнял меня. - Отдохни. Он лично отвел меня в комнату, где обычно сидят лидеры в спринте или индивилуальной гонки, и положил на диванчик. - Пока отдохни, - строго приказал он мне и, поцеловав меня, удалился. Сил не было никаких, и я просто прикрыла глаза, засыпая и совершенно не думая ни о чем.***
- Он же справится? - я крепко сжимала руки Иры и Макса и нервно смотрела на экран. Мой сон был прерван Ирой, но на то была причина. Оказалось, что через несколько минут будет последний огневой рубеж, который я не могла пропустить. Французы, стараниями Беатрикса, оказались за пределами лидирующей тройки, поэтому Мартена не было видно. Первым, имея промах на лежке, как мне рассказал Максим, шёл Антон, выигрывая ничтожные пять секунд у чисто отстрелявших Свендсена и Шемппа. Чертов промах Шипулина не позволил нам выигрывать больше. Но Шипулин на то и Шипулин, чтобы обзавестись проблемами и с блеском их решить. - Перед стартом он излучал энергию и желание бороться, - ответила мне Ира, так же неотрывно наблюдая за подходом биатлонистов к огневому рубежу. - Надеюсь, что его не подведет это желание, - добавил Максим, тем самым озвучив мои мысли. Желание действительно играло с Антоном совсем не добрые игры, и мы все надеялись, что в этот раз такого не повторится. Мне было не привыкать болеть за российских спортсменов, но сегодня это чувство, как новое, заиграло во мне. Я болела не просто за Россию, а за свою команду. Антон, как и полагается одному из быстрейших стрелков, закрыл две мишени, пока соперники только открыли огонь. Третий и четвертый выстрелы закрылись так же быстро, а вот на пятом он завис. Что такое? Мои глаза испуганно забегали по выстрелам соперников. Эмиль закрыл третью, Симон вторую. Не успела я вернуться к мишеням Антона, как Ира с Максимом вскинули руки вверх и радостно крикнули. Антон покидал стрельбище, а соперники мазали. Как будто из груди вырвался дикий вопль радости, и я просто прыгала и кричала. Такой радости во мне не было даже после третьего золота четыре года назад. В этом году не будет борьбы ни за какую медаль. Антон уверенно шел, выигрывая пятнадцать секунд у Эмиля, который столько же выигрывал у Шемппа. Все трое весьма сильные бегунки, поэтому, нет, не сегодня быть борьбе. Трифанов, в своей обычной манере, вручил флаг лучшему другу, и Антон, гордо и изящно, сопроваждаемый аплодисментами болельщиков, пересек финишную линию. Старых и Цветков любезно пропустили меня вперед, поэтому я первая оказалась рядом с финишером, крепко его обняв. - Я обнимаю четырехкратную олимпийскую чемпионку, - со смехом произнес Антон, радостно закружив меня. - Обнимите и нас, простых олимпийских чемпионов, - рядом с нами оказались партнеры, и мы с радостью приняли их в свои обьятья.***
- Никакой паники! - успокаивала я себя, а заодно и стоящую рядом Свету. Мириам и Герда решили остаться в тепле номера, так как из-за лишнего крика и холода у них побаливало горло. Эмиль и Йося буквально заперли их в номере. Шла мужская эстафета, вторая стрельба четвертого этапа. Эмиль от Норвегии и Шипулин от России. Все остальные находились в отдалении из-за ужасной стрельбы. Сегодня ветер был особенно жесток. Во время вчерашней гонки, в которой мы с девчонками завоевали бронзовые медали, погодные условия были в разы лучше. Но день Защитника Отечества на то и день Защитника Отечества. А я что? Я проспала большую часть гонки и вот теперь наслаждалась её концовкой. Наверное, сейчас все болельщики молились лишь о том, чтобы обошлось без штрафных кругов. Ветер уж очень не радовал. Первым, на удивление, открыл огонь Эмиль и его выстрел увенчался успехом, но дальше биатлонист остановился, позволяя Антону совершить свой выстрел. Российский патрон не попал в цель, но Шипулин избрал простую тактику: просто палить, а вдруг попадет? Эмиль совершил ошибку вторым выстрелом, а Антон закончил основную стрельбу, имея три промаха. И снова спортсмен стал палить без разбору. Итог: один штрафной круг. - Это хорошо, - заметила Света. - Эмиль итак два промаха имеет, а последнюю мишень не закрыл еще. А, нет. Закрыл. Бё оказалась права, и норвежец полез за дополнительными, в то время, как Антон уже почти закончил прохождение круга. Дальше гонку я не смотрела. Было действительно очень холодно, и мы скрылись в теплом помещении. Единственное, что я четко услышала "Свендсен попал, проигрывает полминуты". Эта новость даже меня немного отогрела. Выбрались мы только на цветочную церемонию. Логинов, Цветков, Бабиков и Шипулин готовились взлететь на этот пьедестал. Рядом стояли всегда довольные норвежцы и слегка расстроенные немцы. Мы со Светой радостно хлопали в ладоши, и я просто счастливо улыбалась, вспоминая события, происходящие на подиуме вчера.Гимн затих, и я вновь крепко обняла ребят, не переставая лучезарно улыбаться. Антон притянул меня к себе и хитро посмотрел. - Выйдешь за меня? - Антон всегда нравился мне своей простотой. Не было никакого кольца, феерического сюрприза. Мы просто вместе стояли на верхней ступеньки Олимпийского пьедестала и держались за руки. - Как назовем ребенка? - ну, надо же ему когда-то сказать. - Ты беременна? Какой срок? - удивленно воскликнул Антон, повернувшись ко мне. - Ты зовешь меня замуж? Почти три недели, - в таком же тоне ответила я ему, вызывая явное недовольство с его стороны. - Домрачева, ты в своем уме?! Ты беременная бегаешь?! - Давай не будем омрачать радость победы? - улыбнулась я, целуя его в щеку. Антон согласно кивнул, слез с пьедестала, подхватив меня на руки, и рванул вперед, крича "Я наконец буду папой!".