Бей мое сердце

Я не отпущу тебя сегодня, Только не тебя. Может, завтра, а может, и тогда, Когда опадет осенняя листва. Я верну тебя сегодня, Обниму, В глаза посмотрю, И утону. — Какого черта? — вырвалось у меня, и я закрыла входную дверь, не нужно, чтобы кто-то увидел нас вместе. — Обыкновенного, Даша, — спокойно ответил Шипулин и начал медленно подходить ко мне, — Нам нужно поговорить. — Нам не о чем разговаривать! — отрицательно замотала я головой, стараясь отойти от него.       Я не хочу, чтобы мне вновь было больно. Он же начнет сейчас вспоминать прошлое. Не надо, Антон! Я же только привыкаю к твоей нелюбви. — А я думаю, есть о чем, — непреклонно возразил парень и снова посмотрел на меня. — О чем? — воскликнула я. — О нас, — вздохнул он и вплотную подошел ко мне, беря за руки, — о нас. — Нет больше нас, — опустила я голову, смотря на наши руки, — Ты сам так решил. — Я знаю, что я дурак, но я не могу без тебя. Я готов убить любого, кто обидит тебя. Готов быть всегда рядом с тобой. Поддерживать тебя, защищать и оберегать. Дашка, пожалуйста, прости меня, — он прижал меня к себе, а из моих глаз потекли слезы.       Это он. Это он говорит мне это. Никакая Полина сейчас не живет в его мыслях. Я знаю, что он не врет. Вот только… Как же сложно простить его за то, что он сделал. — Это был твой выбор. Ты сам отказался от меня. Сам… — в сердцах ответила я, стараясь отпрянуть от него, но он только сильнее прижал меня к себе, — У тебя есть девушка… — Да, я знаю. Я просто хочу услышать, что нужен тебе. Если я буду знать, что ты моя — я горы сверну, — прошептал Антон, глядя мне в глаза. — Как я могу от тебя отказаться? Я люблю тебя слишком сильно, но я не хочу, чтобы было еще кому-то больно. В данном случае Полине. Она тоже человек и достойна простого счастья, — упрямилась я, вспоминая, как мне было больно и неприятно. — Но мы любим друг друга. Я люблю тебя, а ты меня. Почему мы не можем быть вместе? — крикнул Шипулин, отпуская меня, — Даша, перестань заботиться о других. С каких пор ты стала такой? — Я просто оказалась на месте тех людей, которым причиняла боль. Врагу такого не пожелаешь. — Тебе будет еще больнее, если я сейчас уйду, — выдохнул россиянин, продолжая гневно на меня смотреть, — Я знаю, что ты хочешь быть со мной. Почему ты сама этого не хочешь признать? — Уходи, Антон, — я никогда не думала, что прогоню его, но он не отступит, — Просто уйди. — Уйти или остаться? — усмехнулся Тоха, — Ты сейчас головой думаешь или сердцем? — Я… Я… — красноречие — не самая сильная моя черта, — Слишком все запуталось. — Я люблю тебя и это самое главное, — он вмиг оказался около меня и снова обнял, — Не упрямься. — Антош… — Ммм? — А сделай сейчас то, что ты хочешь сделать больше всего, — я внимательно на него посмотрела, а он улыбнулся. — Вот это, — с этими словами он притянул меня к себе, накрывая мои губы своими.       В этот момент по всему мою телу прошелся разряд, и я просто не могла поверить своему счастью. Я сильнее прижалась к парню, не желая его отпускать. Нет, не сегодня.

***

Ты вся такая Неприступная. А я иной, Влюбленный. Ты яркая и модная, Я лишь спортсмен. Что между нами общего? Есть ли большее? А может, уже мне светит яркий зеленый цвет?       Мириам Гёсснер не спеша шла к себе в номер. Вечеринка прошла на славу, а сейчас нужно отоспаться. Бедную немку еле держали ноги. — Мда… Перепила ты, — блондинка обернулась и заметила Эмиля, который был абсолютно трезв. — А ты как еще на ногах стоишь? Такая же вечеринка была! — удивилась Мир и подошла к нему. — Я закодирован до конца года. Помнишь мою последнюю вечеринку? — улыбнулся Свендсен, а девушка засмеялась. — Да… Такое не забудешь. Я помню, как ты кричал на всю улицу о том, что Бё придурок, который тебя споил. — Да, а потом я убегал от полиции, потому что соседи вызвали этих чудесных ребят, — подхватил смех норвежец. — В результате ты оказался в больнице с переломом руки. Долго же Тарьей и Йося смеялись над тобой тогда. — Я и сам над собой долго смеялся. Так могу только я, — улыбнулся Кегля и почесал свой затылок. — Да, — Мири тоже немного замялась, но продолжила смотреть на парня. — Слушай… А может, мы куда-нибудь сходим на выходных? Я понимаю, что тебе нужен отдых после гонки, но…- начал мямлить Свендсен. — Хорошо, — улыбнулась девушка, а Эмиль удивленно вскинул голову. — Честно? — Да. — Надеюсь, что это не действие алкоголя, — усмехнулся он, — А то ты мне потом скажешь, что ничего такого не было. — Я тоже на это надеюсь. Конечно, ничего такого не будет. Не переживай, — Гёсснер легонько чмокнула его в щеку и прошла в свою комнату. — Мать моя женщина! Я самый счастливый мужчина! Юху! — воскликнул Эмиль и с улыбкой до ушей отправился к себе.

***

Нет! Без борьбы не сдамся! Не отдам тебя ему так просто! Ты еще не знаешь, Что я не промах. — Марти, Марти… Это кому же такой букет? — Мартен только хотел выйти из комнаты с прекрасным букетом роз, но путь ему перегородил Симон Фуркад. — Догадайся с трех раз, — сияя, произнес младший Фуркад. — Не пошлет? — скептически изогнул свою бровь Симон, но Марти не стал его дослушивать и просто покинул комнату.       У него сегодня было прекрасное настроение. Вечером они уже покинут Оберхоф, так надоевший великому французу. Но до этого момента ему нужно сделать одну вещь. Очень важную для него.       Мартен хотел признаться в своих чувствах белорусской ракете. Именно ей предназначались цветы.       Конечно, Фуркад не рассчитывал на взаимность, но молчать ему больше не хотелось. Вдруг она уже забыла своего Шипулина?       Аккуратно открыв дверь ее комнаты, Мартен прошел внутрь, положив цветы на тумбочку. Но все его хорошее настроение улетучилось. На кровати лежал Антон Шипулин, а рядом с ним Даша. — Сука Шипулин, — прошипел француз, — Я не отдам тебе ее так просто.       С этими словами он громко хлопнул дверью и покинул номер, надеясь, что разбудил там кого-нибудь. — О, Марти, — слева от себя услышал парень и увидел Надю Скардино, — Ты к Даше что ли? — Пошли, пошли, — Фуркад взял ее за руку и повел куда-то в сторону.       Он знал, что Надя неровно к нему дышит и безумно хочет его. Хочет — получит. Ему сейчас на все плевать. Шипулин получит позже и конкретно.