Зачем кричать, когда никто не слышит, о чём мы говорим? Мне кажется, что мы давно не живы — зажглись и потихоньку догорим...
"Люмен - Гореть"
Антон снял лыжи и обернулся к финишу – где-то там, позади, отставая на несколько секунд, должен был ехать Мартен. Хмыкнув, Шипулин окинул взглядом разъяренного француза, который уже финишировал и в данный момент сидел на снегу, пытаясь отдышаться. И где теперь его вечная бравада? Сегодня он не стал выпендриваться и ехать вразвалочку к финишу, демонстрируя свое превосходство? Пожалуй, нос ему Антон смог утереть, причем, с превеликим удовольствием! Стер эту наглую улыбочку с лица, заставив Фуркада подергаться на финишной прямой, а потом, с легкостью обойдя, уже пересечь невидимую красную ленту в одиночку. На растерянный и грозный одновременно вид француза можно было смотреть вечно, тихо посмеиваясь про себя. Что ж, это была отличная месть за вчерашнее! Антон удовлетворенно крякнул и медленно подошел к поверженному сопернику. Мартен уже снял лыжи, взял палки в руки и собирался уйти, но был остановлен Шипулиным, который встал перед ним. — Ну, как тебе? — злорадно произнес российский спортсмен, прекрасно понимая, что тот сейчас ненавидел его настолько, насколько мог. — Отлично прокатился? — Катись в ад! — процедил Мартен, вновь пытаясь обогнуть соперника, но тот схватил его за руку и наклонился к самому уху, почти дотрагиваясь до него губами: — Я там был! Вчера! Не понравилось. Теперь твоя очередь! С этими словами Антон развернулся и, еще раз одарив Фуркада ослепительной улыбкой, ушел. — Вот же, сукин сын! — тихо ругнулся Мартен, крепко сжимая палки в руках, да так, что аж костяшки побелели. Шипулин уже переоделся и ждал, когда начнется церемония награждения. Сегодня она особенно запомнится ему, точнее, его сопернику. На губах появилась торжествующая улыбка, а сердце сильнее застучало в груди. Приятно было наблюдать за Мартеном, за его проигрышем, и в то же время знать, что все это случилось именно благодаря Фуркаду. А все из-за того, что произошло вчера вечером. Пусть российский спортсмен и оказался сегодня отомщен, но его план до сих пор не реализован, а значит, еще рано расслабляться. Вечер начинался вполне безобидно. Гараничев, решив отметить свой день рождения, пригласил друзей в бар. Были многие из французской команды, норвежцы, само собой русские, и еще из лыжников прибыла парочка – Колонья и Легков, довольно известные соперники по трассе, не раз сражавшиеся за победу. Те еще оторвы! Постоянно издевались над всеми, заставляя то прыгать на спор, то плясать ламбаду, а то и вовсе на стол залезать и кричать какую-то ерунду на непонятном языке. Короче, вечер проходил довольно весело и ничто не предвещало беды, пока Легков не решил поспорить с Дарио, что тот не сможет открыть бутылку газировки. Ну ладно, все бы ничего, вот только Саша так закрутил крышку, что Колонья пытался раскупорить эту несчастную бутылку почти минут десять, под общий хохот всей компании. Вконец озверев, мужчина просто взял и разрезал её ножом пополам, отчего изрядно "вытрясенная душонка" этой воды была благополучно излита на ни в чем неповинного Антона. В результате: у Саши истерика, у Дарио легкий приступ самоуничтожения из-за неподвластной ему бутылки, у Антона промокшая насквозь футболка, а у Мартена нехилый такой стояк от всего этого вида и довольно долгого воздержания. Фуркад быстро ретировался в туалет, чтобы хоть немного отойти от такого возбуждения. Холодная вода слегка отрезвила и остудила пыл, вот только результат оказался действенным лишь на несколько секунд, ибо следом за ним в мужскую уборную вошел Шипулин, хохоча, как ненормальный. — О! И ты здесь? На тебя тоже, что ли, попала эта чертова газировка? — он прошел мимо Мартена к соседнему умывальнику и… снял футболку! Пожалуй, для Мартена именно это и стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Резко отвернувшись, француз чуть ли не зубами заскрипел от досады, что нельзя просто так взять и завалить этого русского прямо здесь, в этом гребаном туалете! — Эй! Ты чего? — видимо, он все-таки заскрипел зубами, ибо Антон стоял уже совсем рядом с ним и смотрел на друга своими огромными серыми глазами, да еще и руку положил на плечо. — Все в порядке? Только Фуркаду было известно, что в тот момент происходило в нем, какая борьба велась с самим собой. Этот торс, мышцы, живот… Чуть слюни не потекли, вовремя сдержался. Пошлые мысли так и полезли в голову, не щадя воображение и бурную фантазию. «Сейчас бы его схватить, прижать к стене, впиться в эти губы… Чёрт! Нельзя! Стоп!» Мартен нервно втянул в себя воздух, чуть не умоляя Антона одеться и уйти обратно. Но нет, этот русский словно специально изводил его, стоя рядом и пристально глядя в глаза. Легкая улыбка тронула его губы, а затем Шипулин сделал то, что, собственно, хотел сделать и сам Фуркад с Антоном несколько секунд назад: резко схватил Мартена за плечи и чуть ли не швырнул его в стену, почти впечатывая спиной в холодный кафель. Француз от неожиданности даже не понял, что произошло, пока теплые губы Антона не накрыли его собственные. Поцелуй был резким, горячим, жадным, до боли желанным. Сам того не замечая, Фуркад начал отвечать, крепко обхватив за спину мужчину. Жар, исходящий от этого тела, сводил с ума, пьянил посильнее любого алкоголя, а ощущение этой мягкой теплой кожи под ладонями еще сильнее разжигало огонь внутри Мартена. Он почувствовал, как руки Антона спустились ниже, поглаживая бедра и живот. Приятное возбуждение теплой волной накрыло мужчину, и он резко притянул к себе Шипулина, почти вжимаясь в него, еще крепче, еще ближе. Поцелуй становился все более яростным, гораздо сильнее пламени обжигая биатлонистов. Быстро расстегнув ремень на своих брюках, Антон хотел было сделать то же самое и с ремнем Мартена, но тот резко отстранился, тяжело дыша, пытаясь восстановить дыхание. — Подожди! — прохрипел француз, отходя в сторону и поправляя рубашку с брюками. — Почему? — спросил Шипулин, подходя к нему и резко разворачивая к себе лицом. — Ты ведь хочешь, я вижу это! — Хочу, — не стал отпираться Мартен, прямо глядя в серые глаза. — Так в чем же дело? — голос дрожал от возбуждения, во взгляде сверкали опасные огоньки. — Потому что я не собираюсь трахаться в этом грязном занюханном сортире! Сюда могут войти в любую минуту! — прошипел Фуркад, отталкивая от себя Антона и выходя в зал, где его уже заждались друзья. — Жаль, — криво усмехнулся Антон, застегивая ширинку и возвращая ремень на место. И тут же вошли Саша с Дарио, оглядываясь по сторонам и устремляя в Шипулина жадные вопросительные взгляды. — Ну? — не выдержал Легков, чуть не прыгая на месте от любопытства. — Было? — поддержал вопрос Колонья. — Не вышло, — покачал головой несостоявшийся любовник. — Черт! — сокрушенно воздел руки к небу Саша. - А мы так старались! — Да, и между прочим извели отличную бутылку минералки! — неодобрительно поцокал языком Дарио. — Да брось ты со своей водой! — шикнул на него Саша, толкая в бок локтем. — Хей! — притворно возмутился лыжник. — А ничего, что я главную роль тут выполнял? — Главную роль? — хмыкнул Легков, вставая в позу "ничего не знаю – ты ошибаешься", скрестив руки на груди и приподняв правую бровь. — Да надо было всего лишь открыть крышку, с чем ты совершенно не справился! — А нечего было так закручивать! — озверел от такой неблагодарности Дарио. — Я старался, как мог, — невозмутимо продолжил Саша, добивая своего оппонента. — А вот ты слишком хиленький оказался! — Больше не буду помогать тебе! — обиженно прошипел Колонья. — Да куда ты денешься? — самодовольно пропел Легков и подмигнул Дарио, который тут же покраснел, как рак. — Да ну тебя с твоими шутками! — вконец разозлился лыжник и вышел из помещения, оставляя ошарашенных друзей наедине. — Чего это он? — показал большим пальцем через плечо удивленный Легков. — Ты обидел его, — улыбнулся Антон, отворачиваясь к зеркалу над раковиной. — Черт! Вот мерзавец! Надо же было уйти в такой момент! — Что, друг, не вышло? — хмыкнул Саша, затем неожиданно поднял руки вверх и закричал, дико вращая при этом глазами. — Их девиз непобедим: возбудим и не дадим! Наш девиз еще мудрей: не дадут – найдем блядей! Шипулин захохотал во все горло, чуть не ударившись о край раковины, согнувшись пополам в приступе смеха. Вот чем ему нравился Легков – всегда позитивно настроенный человек, с оптимизмом смотрящий в свое будущее. Ну, иногда и в будущее своих друзей. Он прекрасно знал об Антошкиной тяге к французам… Точнее сказать, к одному французу, и тут же вызвался помочь в этом нелегком деле, пообещав привлечь еще и швейцарца на их сторону. — Ладно, — отсмеявшись, Шипулин посмотрел на друга, — Идем в зал, а то Женька напьется, а нам завтра еще гонку бежать! Все-таки масс-старт вещь не из простых! — Как мстить будешь этому "не-дам-вам"? — весело спросил Легков, хлопнув друга по плечу, когда они выходили из туалета. — Я уж придумаю что-нибудь, — пообещал Антон, выискивая взглядом Мартена. Тот сидел на диване в окружении Свендсена и Симона и о чем-то оживленно беседовал с Беатриксом. Словно почувствовав на себе тяжелый взгляд Антона, Фуркад поднял голову, однако тот уже отвернулся и, приобняв Сашу за плечи, направился к бару. — Завтра увидишь, Мартен! — злорадно процедил Шипулин, глядя на довольного француза. — Смеяться уже так буду я, когда опережу тебя на финише! Вот и посмотрим, кто кого! Ну что ж, частично месть удалась, хоть это и не сравнить с жуткой болью в паху, которая преследовала его еще несколько часов после того случая в туалете. Если бы только можно было точно так же поступить и с Мартеном… Хотя, чего это он? Зачем, когда можно как следует воспользоваться телом француза, а уж потом, напоследок, когда надоест – оставить. Антон сомневался, что сможет так поступить. Он до зубного скрежета хотел этого французского биатлониста! Уже несколько недель ему снится сон, как они вместе проводят ночь. Это стало навязчивой идеей, почти сводящей с ума. До поры до времени, Шипулин и не думал делать ничего подобного, даже речь не шла о том, чтобы трахнуть Фуркада. Вот только все изменилось, когда Антон узнал, что Мартен неравнодушен к мужчинам. И это не просто слова, а довольно-таки проверенная информация. Вот с тех пор Шипулин и начал присматриваться к Фуркаду, все чаще общаясь с ним на разные темы, стараясь при любом удобном случае оказываться рядом. Еще ему очень помогал Женька Гараничев, который неплохо общался с Беатриксом. Не в том, конечно, смысле, как общался Антон с Мартеном. Нет. Они были просто хорошими друзьями, которые дружили не первый сезон и отлично ладили. Периодически Гараничев подкидывал какую-либо интересную информацию про французов. Например, где те отдыхали в перерывах между гонками, и Шипулин тут же мчался туда же, искренне изображая удивление при встрече. Все ближе подбираясь к Мартену, Антон понял, что у него может быть шанс. Иногда во взгляде француза мелькали похотливые искорки. Правда, Мартен при этом, ни единой надежды не давал Антону, чем безмерно злил российского спортсмена. И вот, когда нервы уже на пределе, чтобы не сорваться окончательно и не изнасиловать Фуркада в какой-нибудь подворотне, Шипулин вызвал тяжелую артиллерию: Колонью и Легкова. Пожалуй, верное было решение. Эти двое прекрасно подходили для его безумного плана. Уж эта ненормальная парочка смогла бы помочь ему в самых сложных ситуациях! Антон уже довольно давно знал этих лыжников, еще когда те только начинали свои карьеры, будучи никому неизвестными. А еще они умели развеселить кого угодно, обладая поразительным чувством юмора и легкими в общении характерами. Именно они и придумали поход в бар, приглашение нескольким сборным, выпивку и последующее соблазнение в туалете. Правда, с самого начала у Шипулина были сомнения по поводу места проведения отчетного "спаривания", как выразился Саша, но его быстро убедили, что в этом нет ничего страшного. Ошибочка вышла, однако. Зато Антон понял одну важную вещь – Мартен вполне готов к тому, чтобы не устоять перед массированной атакой российского биатлониста!