Мой директор

Как только подъезжаю к ее дому, быстро бросаю таксисту деньги и бегу в подъезд. Она должна быть там… Настойчиво звоню в звонок, пока не открывается дверь и не выходит заспанный отец Лизы. — Что-то случилось? — спокойно спрашивает он. Он раздражает меня своим спокойствием. — Ваша дочь дома? — пытаюсь как можно спокойнее выдавить я. — Да… наверное, - отвечает он и проводит рукой по чуть слипшимся волосам. — Лиза! — кричит он. Я всегда поражался его бесцеремонности. Ответа не следует и он заходит вглубь квартиры. Я без приглашения иду за ним, он открывает дверь ее комнаты. ЕЕ ТАМ НЕТ. Черт! Я выбегаю из квартиры, а мне вслед летит «вы куда?». Не удосуживаюсь ответить и бегу на улицу. Черт, где же она может быть? Осматриваюсь по сторонам. Придурок! Что я вообще наделал? Она же еще совсем маленькая… Сажусь на ближайшую скамейку. Я понятия не имею, где она может быть. Город огромный, что предполагает, что она может быть где угодно. Мозг лихорадочно соображает, куда бы она могла пойти, но ответа так и не приходит. Снова набираю ее номер, но телефон все так же отключен. Я не знаю, что с ней может быть, я боюсь, что повторится та же история. Девчонка не на шутку решительная. В тот раз мне повезло, я нашел ее раньше. А теперь… Да она уже раз десять могла сделать что-нибудь с собой. Отрываюсь от мыслей, когда в моей руке начинает вибрировать телефон. Умоляюще смотрю на экран, но это всего лишь отец… Черт, он, скорее всего, заметил, что меня нет дома. Хотя он должен был уехать по делам до самого вечера. — Да, — только и отвечаю я и уже приготавливаюсь услышать волну негодования в свой адрес. — Андрей, тут это… Твою школьницу доставили. - что? О чем это он? — Что? — только и вырывается у меня. — Какую школьницу? — Ту, которую я сегодня имел честь увидеть у тебя в кабинете. Она без сознания, - Что? Господи, о чем он вообще? Как он ее нашел, где? — Где она? — едва не кричу я. — Догадайся, — раздраженно бросает он. — В больнице, у Саши, естественно, — объясняет он так, словно я умственно отсталый. — А ты откуда знаешь? — пытаюсь спокойнее говорить я, однако голос все равно срывается на крик. Отец тяжело вздохнул на том конце провода, однако продолжил спокойно объяснять. — Я сегодня был с ней. Я же тебе говорил, но ты, наверное пропустил все мимо ушей, — его голос пропускает истеричные нотки. Он всегда бесится, когда речь идет о его обожествленной Сашеньке. Бр-р… Она меня бесит, она ведь даже младше меня, а еще как-то на днях предложила называть ее мамой. Я думал, что умру от смеха, пока отец не успокоил меня. А еще эта девчонка устроилась в больницу только по рекомендациям отца. — Но ты никуда не едешь, чертов придурок, — ух ты, что это с ним? Он первый раз меня так назвал. — Что случилось, пап? — слово, которое я так редко к нему применяю. Гораздо легче называть его отец — отчужденное и холодное слово. — Ты у меня спрашиваешь, что случилось? Саша обследовала ее, девчонка беременна. Это ты? — очень грозно говорит он. Черт… До моего затуманенного разума доходит только одно: она беременна. Я идиот… Что я натворил? Я придурок… Телефон произвольно падает из моих рук, я несколько раз бьюсь головой о стену. Дурак. Придурок. Идиот… Да как я мог? Где были мои хваленые мозги, когда я спал с малолеткой? Черт… Мне плевать на отца, я приеду, хотя понимаю, что он меня и близко не подпустит к ней. Такси довозит меня к больнице, я иду к регистрационному посту. — Вам чего? — осведомляется пухлая женщина, лет где-то за 50, стоящая около стойки. — В какой палате находится Тимшевич Елизавета? — чуть ли не ору я. Женщина, видимо, испугавшись, стала копошится в бумагах. — Извините, но у нас не зачислено никакой Тимшевич… — я перебиваю ее жестом. — Девушка, которую совсем недавно привезли, — быстро растолковываю я. Женщина что-то обмозговывает, а затем ее лицо светлеет. — Кладбищная, что ли? — понимающе кивает она. — ЧТО? — глаза чуть ли не вылазят из орбит. За кого она меня принимает? — Ну, девчушка, сознание на кладбище потеряла. Так ее и привезли. Испугалась, что ли? — на кладбище? Что за чертовщину она несет? — А больше не было девушек? — осторожно спрашиваю я. Кто ее знает, может еще какую-нибудь «Болотную» или «Лесную» выкинет? — Нет, только эта, — кивает женщина. Ну ладно. — Так какая палата? — закипая, спрашиваю я. Меня уже это осточертело. — А вы ей кем приходитесь, родственником? — подозрительно спрашивает бабка. Черт, ну что за допросы? — Нет. Я директор ее школы, — рычу я, а женщина становится похожей на коршуна. — Время посещений закончилось. Приходите завтра, — говорит она дежурным тоном, смотря на меня, как зомби. — Скажите просто номер палаты и этаж, — уже реву я, пытаясь отстоять свое. — Я никуда не пойду, мне просто нужно знать палату, — пытаюсь спокойнее сказать я, а то женщина уже шарахается. Она быстро пробегает глазами по бумагам, затем тихо выдает: — 6 палата, 1 этаж, — тон у нее истеричный. Я разворачиваюсь, не обращая на нее внимания. — А ну стоять! — слышу я рев отца. — Думаешь, я тебя не заметил? — рычит он, хватая меня за руку. — Нам нужно поговорить, — говорит он и утаскивает меня куда-то в сторону. — Я думал, что у тебя мозги на месте, придурок! Чем ты вообще думал? Я тебе что, должен в таком возрасте говорить, что нельзя трогать малолеток? Если это раскроется, — шипит он, — тебя посадят. А это точно раскроется. Вряд ли девчонка будет рада беременности. Расхлебывайся, как хочешь, я больше в это не вмешиваюсь, — я хотел ответить ему, но он остановил меня жестом. — Ты больше не ребенок, Андрей, — рявкнул он, вылетев из каморки, в которую меня завел. Я не могу двинутся с места. Черт, отец стал… Не таким. А я — я все такой же. Черт, черт! Девчонка беременна, и я точно знаю, что это мой ребенок. Что мне делать? Прокрутив всю картинку полностью, я понимаю, что у меня просто нет выхода. Кроме одного…