Аман, дальние окрестности Тириона – Тирион. N-ая Эпоха, год **10
Ребенок выскочил под копыта коня в тот самый миг, когда Айканаро, вконец утомившись зноем, решил поворачивать обратно в город. Стена золотистой ржи по кромке поля вдруг расступилась, и на запыленную желто-серую дорогу метнулась маленькая тень. От неожиданности Айканаро сильно натянул поводья, в последний миг уводя рыжего жеребца в сторону, и почти кубарем скатился с седла. – Откуда ты взялся? – По спине, несмотря на жару, разом заструился ледяной пот, и замершее было сердце ухало в груди кузнечным молотом. Ребенок, напротив, испуганным не выглядел: молчал, сунув в рот палец, и с любопытством рассматривал тревожно всхрапывающего коня, послушно позволяя себя ощупать. На вид ему было не больше года, и он еще нетвердо держался на ногах. – Где твоя мама? – переведя дух, продолжил спрашивать Айканаро. Он к своему великому облегчению убедился, что мальчик цел и невредим, и теперь хотел быстрее передать его в чьи-нибудь надежные руки, чтобы самому вернуться домой. Но ответом ему по-прежнему оставалось лишь заинтересованное молчание. Должно быть, малыш еще не овладел речью, а значит, разыскивать незадачливых родителей придется без его подсказки. Впрочем, было ясно, что едва ли он сумел убежать слишком далеко да еще по такой жаре. – Хорошо, поступим иначе, – воодушевленный и успокоенный этой мыслью Айканаро выпрямился и, сложив руки у рта, прокричал в сторону поля: – Хэ-э-э-эй! Отклика не последовало. Он попытался снова, а потом еще раз. Но умиротворенное ржаное поле продолжало звенеть цикадами и птичьим чириканьем, шуршать колосьями и сонным дыханием ветра, и в этих звуках не было ни единого признака присутствия эльдар. – Выходит, ты мастер сбегать, так? – спросил порядком озадаченный Айканаро и опять опустился на корточки. – Отправился путешествовать и забрался далеко от дома? Мальчик вытащил изо рта руку и теперь смотрел уже не на коня, а на самого Айканаро. В больших серых глазах читалось все то же любопытство без малейшей примеси страха или тревоги. – Имя свое ты мне тоже не скажешь?.. И никакого медальона тебе мама еще не подарила, жаль… Айканаро последовал его примеру и принялся внимательно изучать своего случайного пока что незнакомца, осторожно поворачивая его то одним, то другим боком. Из одежды на мальчике была лишь короткая льняная рубашонка без вышивки, в черные волосы никто не вплел ни ленты, ни бусины, а ноги были босы и запылены. Увы, подсказки по-прежнему не находилось. – По крайней мере, ясно, что ты нолдо, – решил Айканаро и тут же засомневался, – наверное. Или кто-то из твоих родителей из нолдор… Или родителей твоих родителей… Впрочем, пустое. Давай-ка сделаем проще. Гадать о принадлежности любого квенди к какому-нибудь народу по одной только внешности было не очень умно да и бессмысленно. Простая мысль вернуть ребенка, пройдя по его же собственным следам, почему-то пришла в голову только сейчас, зато принесла облегчение. – Ты, главное, не вздумай реветь. Сейчас отведем тебя к маме, а заодно скажем, чтоб лучше присматривала. Раз ты такой шустрый, – вкрадчиво сообщил Айканаро и осторожно, немного опасливо поднял мальчика на руки. К счастью, плакать тот вроде не собирался и даже доверчиво обхватил шею мужчины, позволяя себя нести. Бывалому охотнику не составило труда отыскать место, где колосья были только что примяты пусть даже детскими ногами, и, не тратя времени, он со своей ношей двинулся в прогретую до духоты глубь поля. След, слабый, но приметный, петлял из стороны в сторону, из чего нетрудно было понять, что горе-беглец долго блуждал в посевах, пока не выбрался на дорогу. Это еще больше озадачило Айканаро: неужели малыша до сих пор не хватились и не устроили шумные поиски? Разве что ищут в другой стороне… Поле было пустынно, и взгляд зацепился только за дальнюю кромку леса. – Хэ-э-э-эй! – попытался Айканаро еще раз, но снова тщетно. Отклика не было, и только мальчик прогугукал что-то неопределенное. То ли удивился, то ли вместе с ним посетовал на нерадивость родителей. Пришлось лишь вздыхать и идти дальше по примятым стеблям, прикидывая, в каком месте они должны будут свернуть к лесу. Солнце продолжало жарить, серая от пыли рубашка неприятно облепила тело, и Айканаро утомленно потер глаза, а потом вдруг спохватился: – Пустая моя голова, ты же наверняка хочешь пить! И давно проголодался, так ведь? Мех с водой он, на счастье, поленился убрать в седельную сумку – все равно та давно прогрелась насквозь – и оставил висеть через плечо. На самом плече от влажного ремня, кажется, уже начинал саднить натертый след, и опомнившийся Айканаро с облечением сдернул ношу. Сам мальчик ответил на возглас все тем же молчаливым интересом, но к откупоренному горлышку припал охотно, а потом без возражений позволил намочить свою опасно горячую макушку. – Съестного я с собой не брал, придется потерпеть. Разве что в сумках завалялся лембас-другой, но не буду тебя обнадеживать… Время шло, а они продолжали все также кружить в поле, ни мало не продвигаясь ни к чаще, ни обратно к дороге. Айканаро еще несколько раз пытался звать, но все было без толку, и с каждым мгновением он сильнее склонялся к тому, чтобы вернуться к оставленному коню и возвратиться в Тирион. Не сейчас, так чуть позже, малыш устанет, и лучше уложить его спать в своем доме, а после вернуться и разыскать перепуганных родителей, чем впустую топтаться здесь до темноты. Благоразумное решение было взвешено и почти принято, и тут путь окончился. Но совсем не так, как того можно было ожидать. Заметный след из примятой полевой травы, разошедшихся в стороны колосьев, переломленных ногами стеблей и даже – кое-где – пожеванных зерен оборвался. Просто исчез среди все такой же мирной золотистой ржи, как если бы его не было вовсе. Мужчина недоуменно посмотрел на ребенка – тот по-прежнему спокойно сидел у него на руках и беспечно глядел по сторонам, нимало не тяготясь этой странной прогулкой. А поле вокруг них неизменно покачивалось мерными ленивыми волнами, и те разбегались прочь и гнали к далекому Валимару, к кромке леса, к пыльной дороге душно-сладкий монотонно звенящий насекомыми воздух. Сама дорога сейчас лишь слабо угадывалась по левую руку, и только смирно стоящий вдалеке конь служил надежным ориентиром. Ветер вдруг стих, и прогретый воздух сделался недвижен. Заблудившаяся высоко в нестерпимой синеве птица казалась застывшей и одинокой. – Ты здесь с неба, что ли, свалился? – замерший было Айканаро отвел от нее взгляд и озадаченно тряхнул головой. По правде, его уже давно, чем дальше, тем сильнее смущало пройденное расстояние. Изначальная мысль была очевидна и проста: мальчонка всего лишь убежал от задремавших в поле родителей, направлявшихся в Тирион то ли из Валимара, то ли из какой-то другой поездки. И сейчас легче легкого будет найти их и растолкать. Но теперь оказывалось, что никаких следов взрослого эльда в посевах не нашлось, да и невероятным было, чтобы громкий зов остался не услышан пусть даже самым усталым путником. В какой-то миг в груди Айканаро даже екнуло, и он невольно скользнул взглядом по небу, надеясь не увидеть низко кружащих над полем ворон. Мысленно обругал себя и отвел глаза: черных птиц не было. Как не было на лиги окрест ни единой живой души – местность оставалась тиха и покойна. – Очень интересно, – пробормотал Айканаро. В дополнение ко всему по его подсчетам выходило, что они кружили в посевах куда дольше, чем мог бы плутать такой малыш, прежде чем выбиться из сил, сесть на землю и в ужасе разреветься. То, что он успел успокоиться, а потом принялся бродить снова, тоже отпадало: слишком безмятежной была его ясноглазая мордашка. А теперь еще и этот тупик… Существовала малая вероятность того, что где-то он все же упустил развилку и сейчас просто уперся в место, в котором мальчик развернулся и пошел обратно по своим же следам. Но тогда колосья были бы примяты в обе стороны, а этого глаз охотника тоже не заметил. – Ладно, все равно я сам здесь уже все затоптал, – Айканаро наконец решился и попытался дружелюбной улыбкой согнать с лица смутное беспокойство, – будем считать, ты крепче, чем кажешься на первый взгляд. Но все равно довольно. Вернемся, и я отвезу тебя в Тирион. Ты ведь уже бывал в Тирионе?..***
Обратный путь предсказуемо занял времени меньше, чем недавняя неспешная прогулка в полях. Но больше, чем если бы Айканаро спешил вернуться в город один. Он понукал коня, но и не давал ему пускаться вскачь, боясь растрясти своего нежданного маленького спутника. Заодно пытался рассказывать что-то про Тирион и его жителей, надеясь отвлечь и на всякий случай успокоить. И действительно, под мерный звук голоса мальчик очень быстро перестал следить за убегающей прочь дорогой, свернулся на руках у мужчины и умиротворенно засопел. В любой другой ситуации подобное ненавязчивое общество могло бы лишь позабавить. Но странные обстоятельства встречи заставляли Айканаро раз за разом прокручивать в памяти все знакомые и малознакомые семьи, вспоминать недавние торжества в честь рождения в городе детей и пытаться понять, кому же предстоит передавать найденыша. Эти беспокойные мысли владели его сознанием все время пути до города, и под Западную арку он въехал задумчивый и рассеянный. Рыжий конь без лишних понуканий звонко процокал по улицам в направлении укрытого садом небольшого дома и послушно остановился перед укромной калиткой. Но тут вместо того, чтобы спешиться Айканаро вдруг встрепенулся и вновь шевельнул поводья. Его посетила не первая за день разумная, но запоздалая мысль. Праздники в честь новорожденных в Тирионе были делом радостным, но довольно личным. Счастливых родителей навещала, как правило, многочисленная родня и друзья, дом наполнялся полезными подарками, и каждый норовил подержать маленького на руках. Но существовала и еще одна традиция. Должно быть, соблюдали ее не все, но по большей части через седьмицу-другую родители с малышом на руках отправлялись во дворец и торжественно показывали ребенка королю нолдор, а тот символическим жестом брал новорожденного под свое покровительство. Значит, разумно решил Айканаро, ему тоже имело смысл навестить Финвэ. Велика была вероятность, что тот сумеет вспомнить незадачливого мальчонку или хотя бы быстрее поднимет на поиски горожан. Эта отрадная мысль вселила дополнительную надежду, и Айканаро уверенно повернул коня в обратную сторону. Тем более что именно туда он и собирался отправиться незадолго до неожиданной встречи в полях. Традиция, еще одна, появилась в их семье давно. Изначально в опустевшем дворце или в доме Анайрэ – и никогда у Нэрданель – собирались по вечерам оставшиеся ждать ушедших женщины Дома Финвэ. Иногда к ним присоединялись и другие, те, кто тоже проводил мужей и детей за Море и жил теперь в гулком осиротевшем доме, сходя с ума от тишины. Но чаще встречи эти были делом семейным. Нетрудно представить, как они проходили, но наверняка помогали держаться. Позднее стало легче: тем или иным путем ушедшие стали возвращаться и тоже начинали приходить под постепенно оживающие своды дворца, чтобы сообща помолчать о чем-то или напротив – отважиться вспомнить. Когда Валар еще раз рассудили выбор оставшейся в залах Вайрэ Мириэль, и из Чертогов вышел Финвэ, встречи эти стали совсем привычными. Король настаивал на них, видно, надеясь заново сплотить рассыпавшуюся и воссоединившуюся семью, и все были согласны с этим его мудрым желанием. К тому же, сообща легче было ждать возвращающихся. Впрочем, иногда Айканаро посещали и иные соображения на этот счет. Особенно теперь, когда ждать, в общем-то, было некого. Сам он возвратился из Мандоса не последним, но и не первым. С тех пор минула уже пара столетий, но за это время Айканаро так и не понял, оказалось ли решение верным. Серое молчаливое ожидание в залах длилось, не принося ни облегчения, ни душевного равновесия. Он просто пребывал там без надежды и без цели и лишь вспоминал да обращался в мольбах к Создателю. Изменило все явившееся в один миг осознание: осознание того, что в своих молитвах он нередко просит о приближении часа Конца. И это так ужаснуло его, что он внял словам Ниэнны. Та говорила о родителях, об уже вернувшихся к жизни братьях, кузенах... Они ждали, и Айканаро сдался. Но с этим решением мало что поменялось: он уединенно жил в Тирионе, часто выезжал прочь, вспоминал и тешил себя тем, что возвращение принесло облегчение если не ему самому, то родным. Виделись они часто. Но иногда Айканаро все же пытался улизнуть от необходимости являться во дворец и наблюдать за тем, как в шуме разговоров под столами возятся дети Артаресто и Аракано, как танцует с Артанис Турко, отпускают едкие шуточки его братья и все дружно замолкают, если в руках Макалаурэ оказывается арфа. Это было столь мирно и столь беззаботно, что казалось странным. Айканаро никак не мог отделаться от этого ощущения, и лишь невольно подкреплял его, когда находил взглядом высокую и неизменно прямую фигуру Нэрданель или видел тень грусти в лучистых глазах Ириссэ. – Я опять задумался, да? – Конь миновал сплетение улиц и уже вынес их двоих на белую брусчатку площади, и только при взгляде на выросшие над головой стены дворца Айканаро опомнился. – Прости, малыш, я сегодня рассеян. Он деловито поправил поводья и потрепал мальчонку по волосам, словно надеясь этой ненужной суетой отогнать неприятные мысли. Ребенок на его руках успел проснуться и теперь шустро вертел головой, с любопытством рассматривая высокие дома, белые арки и яркие цветники вдоль них. Спешащие по улицам прохожие бросали на странных всадников любопытные взгляды, и Айканаро даже успел махнуть нескольким приостановившимся знакомым: потом, все потом. – А вот мы и на месте. Ты только не спеши, – предупредил он завозившегося малыша. Того явно привлекла красота дворцового фасада, и теперь он торопился поглядеть на нее вблизи. Засаженный цветущими черемуховыми кустами внутренний двор, вопреки обыкновению отозвался на их появление лишь мирным покоем плещущего фонтана и птичьей трескотней в ветвях. Никто не выглянул на дробный стук копыт и не побеспокоил новых гостей окликом: должно быть, все уже собрались внутри или напротив – разошлись по домам или по своим покоям, по негласному обычаю спеша оставить семью короля наедине друг с другом. Это было даже на руку – не пришлось тратить время на лишние объяснения. Айканаро сам расседлал и привязал коня, походя потрепал по холке чьего-то серого скакуна и позволил малышу сделать то же самое. – Мы, конечно, не одеты по случаю. А тебя давно нужно расчесать и умыть… Хотя меня, наверняка, тоже. Но, уверен, впечатление все равно произведем. Как считаешь? Мальчик, разумеется, даже если и считал что-то, не ответил. Путешествие явно пришлось ему по вкусу, он по-прежнему не унывал, и, несмотря на обстоятельства, Айканаро все больше радовался их встрече – за последнее время в его жизни не происходило ничего примечательного, и участие в судьбе маленького найденыша успело создать приятное ощущение какой-то деятельности и важности. Но довольно было витать в облаках. Больше не тратя времени, Айканаро скорее для вида махнул по лицу рукавом, подхватил ребенка и быстро взбежал по ступеням малого крыльца, чтобы уже оттуда двинуться в глубь дворцовых переходов. Почти сразу до его слуха долетел приглушенный дверьми гул голосов, и он уверенно шел на этот звук знакомым и привычным путем, пока не завернул за угол и не столкнулся нос к носу с остановившимися здесь же Турукано и Инголдо. – О! – последовал дружный возглас. Финдарато быстро опомнился и с улыбкой добавил: – Все решили, ты уже не явишься. А ты идешь, и не один. Кто это? – Как раз из-за него и опоздал, – Айканаро усмехнулся и отвесил шутливый поклон. Мальчонка на его плечах весело захлопал в ладоши, – кто такой, сам не знаю. Сейчас будем выяснять. – Потерялся? – обеспокоенно спросил Турукано. – Скорее всего. Хочу показать его королю. И Айканаро кратко обрисовал историю своей прогулки в полях. – Странно. Но что принес его сюда – разумно, – согласился посерьезневший брат и уже без промедления потянул всех троих за собой, в сторону распахнутых дверей, из которых в широкий коридор падало пятно желтого света и доносились голоса. Большой, но уютный и лишенный ненужной торжественности зал и раньше часто становился местом веселых семейных празднеств или простых встреч по вечерам. В свое время Айканаро еще ребенком вдоволь исползал его на четвереньках, здесь они с Ангарато впервые упились вином под чутким руководством близнецов, здесь же он весело кружил в танце Артанис еще в те времена, когда между принцами нолдор не легла вражда, и мир был безоблачен и весел. Сейчас в зале тоже было привычно светло, хоть и не столь шумно, и тотчас замеченное появление братьев вызвало заметное оживление. Айканаро не успел опомниться, как оказался окружен плотным кольцом. – Погодите, погодите, – он попытался отбиться от немедленно полетевших вопросов и спустил ребенка на пол. Смущенный таким общим вниманием, малыш поспешил спрятаться у него за спиной и крепко уцепился за голенище сапога. Но поднявшийся шум улегся не сразу. Инголдо быстро пересказал недавние слова брата, и остальные не преминули вдоволь поудивляться, посоветовать, попредлагать и даже немного поукорять. – Его родители наверняка места себе не находят. Ты точно внимательно все осмотрел? – с тревогой в голосе спросила мать, и Айканаро лишь с улыбкой кивнул. – Уверен, он сделал все возможное, – коротко заметил протиснувшийся вперед Нолофинвэ. – Нужно отправить нескольких всадников обратно в поля. И еще нескольких – по городу. А пока попытаться выяснить, чей это ребенок. – Наконец-то что-то по делу. – По-моему, это более чем очевидно. – Очевидно, что вы его напугали... Шумный спор немедленно пошел заново и по традиции наверняка затянулся бы еще на пару кругов. К счастью, Турукано с самого начала не стал ждать его развития и теперь успел возвратиться вместе с королем. – Стоит вас оставить на миг, как случается переполох, – спрятавший беспокойство за улыбкой Финвэ торопливо обогнул опустевший уже обеденный стол и направился к собравшейся толпе. – Расступитесь-ка. – Мы решаем на кого похожа находка Айканаро. – У него с детства склонность тащить в дом всякую живность. – Морьо! – Я не вижу никакого повода для шуток. – А я в тебе не сомневаюсь. – Да уймитесь вы, наконец… Не без некоторого труда Финвэ все же пробрался внутрь круга и, взглядом утихомирив разошедшихся внуков, опустился на корточки, чтобы лучше рассмотреть малыша. Гомон вокруг притих, но не оборвался. Кто-то посмеивался, кто-то – кажется, мать – просил принести чистой воды и свежую одежду для мальчика, кто-то порывался отправиться в город и уже сейчас объявлять поиски. – Показывай, кто там у тебя, – ласково позвал король. Айканаро наклонился и собрался было подтолкнуть заробевшего мальчика вперед, но к его удивлению, тот выглянул сам. Присмотрелся, отцепился от сапога и вдруг с радостным возгласом неловко затопал вперед. Расстояние, отделявшее его от короля, он преодолел почти успешно и только на последних шагах споткнулся, завалившись в подставленные руки. Кто-то за спиной беззаботно засмеялся, но Айканаро не последовал этому примеру. Он замер, вдруг с изумлением увидев, как от переменившегося лица Финвэ разом отхлынула кровь. Скованным жестом король убрал со лба радостно залепетавшего ребенка спутанные волосы и глухо спросил: – Где ты, говоришь, его нашел? – В полях... Он бродил там один. – Вот как, – Финвэ медленно выпрямился. Малыш на его руках уже совсем успокоился и, крепко обнимая короля за шею, вновь довольно улыбался. Остальные его возвратившееся веселье не разделили. Смешки в зале постепенно смолкли вместе с зазвучавшими было шуточками и разговорами. Стало тихо. Все лишь тревожно и чуть растеряно переглядывались и переводили взгляды с ребенка на будто оцепеневшего короля. А Айканаро все также неподвижно стоял и смотрел на то, как Финвэ подрагивающей рукой гладит мальчика по спине, а тот с неизменным любопытством изучает расписные своды зала ясным взором серых, пронзительно ярких глаз. – А ты по-прежнему не ищешь легких путей… Переполох во дворце улегся не скоро. А потом еще много дней будоражил сам город, добрался до Альквалондэ и Валимара и так до конца себя и не изжил. Но время шло и понемногу приносило смирение и успокоение. Король, кажется, сумел прийти в себя, а после долго размышлял, как же поступить дальше. Любое решение вызывало вопросы и сомнения, но, наконец, путь был избран, и оставалось лишь следовать ему, уповая на лучшее. Самого же виновника суматохи все происходящее нимало не беспокоило. С первого дня своего появления во дворце он принялся с неиссякаемой энергией исследовать покои и переходы, неизменно радовался общению с его обитателями и очень быстро стал отзываться на сразу данное матерью имя – Андаларэ. Долгожданный.