Неведимкой

POV Гермионы. Я стояла, пошатываясь, на мраморном полу в этом замке. Все тело горело от недавно нанесенных травм. В комнате никого не было, кроме меня и Лестрейндж, отошедшей к столу, на котором лежали безобидные, на первый взгляд, вещи: вилки, ложки, иглы, спицы и кинжал. Я знала, что выбор садистки падет на последнее, потому что остальные приборы она уже испытала, используя свой воспаленный ум. Так, с помощью ложек я получила многочисленные гематомы по всему телу, вилки предназначались исключительно для моего лица, царапая и раздирая кожу, иглы Беллатриса всаживала мне в тело, а спицами контролировала мои движения, потому что не хотела пачкать свои руки о мое грязнокровное тело. Внутри не было гнева, не было ярости, не было мыслей, я полностью смирилась, чтобы перед смертью не получить еще больше увечий. Уж лучше умереть молча, без слез, с высоко поднятой головой, чем уподобляться Хвосту и валяться у ног этих людей. Смерть неизбежна, но хотелось бы встретить чернокрылую с честью. Пожирательница с кинжалом подошла почти вплотную, шепча мне на ухо, чуть ли не касаясь губами мочку. Лестрейндж провела острым кинжалом по нижней губе, я почувствовала, как полилась кровь по подбородку, испачкав оружие. Беллатриса поднесла кинжал к моему лицу. -Видишь, - садистка опасно улыбнулась, - это грязная кровь, - она особенно выделила последнюю фразу, будто увидела какое-то отвратительное явление - Ты вся состоишь из нее. Даже пол, на котором ты стоишь чище тебя! - Беллатриса перешла на крик. Но я не двинулась, я лишь устало смотрела ей в глаза. Видимо, придя в ярость от моей реакции, а точнее от ее отсутствия, верная слуга Темного Лорда толкнула меня на пол от бессилия, стараясь причинить мне еще больше боли. -Круцио! - прошипела Беллатриса и боль пронзила все мое существо, будто кости прокручивались вокруг своей оси, будто бесконечная череда судорог сводит каждый миллиметр моего тела, и я с упоением почувствовала, как сознание покидает меня. Наконец-то все для меня кончилось, наконец-то война осталась позади, наконец-то я снова увижу его. В это мгновение я не думала о делах, что остались в жизни, не думала о ничего непомнящих родителях и не думала о мальчишках, которые остались там совсем одни; мне было слишком хорошо и я спокойно ждала продолжения, потеряв полное представление о пространстве и времени. Я почувствовала безумное блаженство и легкость, как от заклятья Империо и мой мозг продолжал обманывать себя беспечной смертью. Прошло несколько мгновений и я очнулась в каком-то мрачном помещении, свет не попадал через заколоченные окна, а слои пыли говорили и заброшенности сей комнаты. Из-за двери послышалась какая-то возня и в комнату зашел черный пес, волоча за собой рыжего мальчишку. -Рон! - непроизвольно вырвалось у меня, но, к моему еще большему удивлению, никто из них не обратил внимания. Я попыталась погладить Сириуса, но рука прошла сквозь собаку. Приняв свой обычный облик, Блэк положил Рона на кровать, поджидая гостей, встав за дверью. В вскоре явились и мы, но все на пять лет младше. Было странно так стоять в комнате, и заново проживать этот момент. Смотреть на эти молодые лица, видеть еще живым его, такого худого, ужасно уставшего, но с неумолимой решимостью - убить Петтигрю - в глазах. Вспоминая себя в тот момент, я поняла, что кроме страха не испытывала ничего. Это "ничего" я испытывала до самого Рождества на пятом курсе, которое провела в штаб-квартире со своими друзьями. Невозможно было понять мое замешательство, когда я, сидя в семейной библиотеке Блэков и думая, что одна, раскрывала его присутствие. Сириус старался не выдать себя, прячась за длинными стеллажами книг. Как-то раз, я опять уткнулась с головой в очередную книгу, не замечая быстротечности реального времени, но меня отвлекло некое раздражение, не на коже, а глубже - в душе. Машинально повернувшись к источнику, я встретилась с синими глазами, глядящими на меня из-за полки. Сириус явно испугался, не ожидая такого поворота, но решил отшутиться в своей манере: -Я гляжу, ты тоже любишь риск, - нарушил тишину его хриплый от долгого молчания голос - Уже час, как Молли объявила отбой. Бунтуешь? - усмехнулся он, глядя на мое замешательство. Взгляд метнулся к часам, и правда, уже пора. Я засмущалась и, пожелав спокойной ночи, вышла из библиотеки. Я еще всю ночь ломала себе голову о мотиве его поступка, но сраженная дикой усталостью и отсутствием ответов в голове, я уснула перед самым рассветом. Похоже, что он тоже любил читать, а я нарушала его идиллию своим шумным видом. В конце-концов, я всё же заглянула за тот стеллаж, но после его кончины, и мои догадки подтвердились: в маленьком пространстве между книжными шкафами было втиснуто кресло, а на полу разбросаны книги, но это было после его кончины, задолго после... И всё же я сумела придумать себе любовь, влюбиться в этого неугомонного человека с искрой в синих глазах, который умер, спустя полгода моих неразделенных мучений. Нужно было срочно чем-нибудь забить эту зияющую дыру в груди. Этим громоотводом оказался Рон. Но и он смог причинить мне вред. Глупо было полагать, что всё это сможет излечить меня. Однако, любовь, которая заведомо невозможна, можно растянуть на вечность. Вот Петтигрю под прицелом двух палочек, и все мы дружно пробираемся к выходу из потайного хода. Ещё буквально три шага, я уже вижу свет, но когда я подошла к отверстию, свет поглотил меня, выплюнув в суровую реальность. Тело опять заныло, а голова стала подобна чугунному чайнику. Глаза открылись непроизвольно от нахлынувших чувств. Однако, увиденное мной опять заставило принять всё это за жизнь после смерти. -Гермиона, милая, - кто-то пытался меня успокоить, поглаживая мою голову - вставай, давай, ты сможешь, пойдем, - я открыла глаза, чтобы рассмотреть этого человека и увидела его. Я его чувствовала, он прикасался ко мне, он снова рядом. Я его ощущаю, он меня тоже. От нахлынувших эмоций я н смогла сказать и слова, а всё, что накопилось внутри, хлынуло потоком слёз. Всё, что я помню дальше - лишь обрывки, моя истерика закончилась истошными воплями мальчишек, но я не смогла разобрать и слова. Всё остальное - темнота. В очередной раз я очнулась в кровати, открыть глаза или сделать какое-либо движение я была не в состоянии. Потеряв чувство времени, я ориентировалась лишь по внешним факторам: по разговорам из-за стен, по попыткам разбудить меня и накормить, и по нагнетающей тишине. Я насчитала 3 дня. Ночью ко мне никто не заходил, но именно сегодня, меня посетили сразу двое: первый был очень спокоен, я чувствовала его теплоту даже на расстоянии, с ним мне было не страшно, хорошо, приятно. Он сидел со мной довольно долго, и это было самое лучшее время из всего последнего. Второго я так не чувствовала, я его вообще не ощущала, кроме мокрых поцелуев на моем лице, но хорошо, что он задержался ненадолго. Вскоре все ушли. Конец POV.