Домашний эльф

- Цель жизни - жизнь!? Если глубоко всмотреться, конечно, высшее благо есть само существование. Нет ничего глупее, как пренебречь настоящим в пользу грядущего. Настоящее есть реальная сфера бытия... Аня перелистнула пожелтевшую страничку старой, тонкой книги. - Поскольку мы не знаем, что такое смерть, бояться ее нелогично. Девушка коротко кивнула, словно автор этого афоризма мог ее увидеть, узнать, что она согласна с ним. - Чем ближе смерть — тем драгоценней жизнь. Наш приход в этот мир и уход из него есть центральный вопрос бытия, налагающий свой отпечаток на все остальное. Брюнетка устало закрыла книгу и положила ее себе на живот, задумываясь над всеми теми фразами, что прочитала. Казалось, вся книга была сосредоточена на одной теме – Смерть. Анна не помнила, где взяла эту книжку – вроде, подобрала в одной из незаселенных комнат. Скорее от скуки, чем от желания. Обложка книги была непримечательна, отделана в серых тонах, с каким-то странным названием, которое даже не пришлось прочитать. Анна не знала, почему выбрала именно ее. Это не была ни фантастика, ни роман, ни детектив. Но все же? В этот день ей было слишком плохо, чтобы браться за нечто красочное, наполненное счастьем и любовью. Тем, чего ей не хватало. Даже погода за окном: дождь, перебиваемый сильным ветром – все, казалось, было против нее. Темные тучи заволокли небо, не давая возможности солнцу освещать землю, и, если бы кто-то решился идти в такую погоду, то не разобрал бы дороги и свернул не туда. То же самое мучило и Анну. В ее душе, казалось, поселился мрак, разрастающийся каждый день, хватаясь цепкими противными лапами за кожу, заставляя содрогаться, сгибаться пополам. Словно это могло что-то решить, изгнать то, что так изводит ее. Аня не помнила, когда это началось, но точно помнила, что служило точкой отсчета. Ее отец. Александр Ларин был подполковником юстиции. Анечка не понимала, что это такое, а спросить все никак не удавалось. Александр был типичным представителем карьеристов – он мог пропадать сутками на работе, напрочь забывая про семью. Но в те редкие моменты, когда отец семейства был дома, Аня была счастлива находиться с ним рядом, обнимать, говорить обо всем на свете, видя его ответную улыбку. Весной его не стало. Анечке так никто и не объяснил, что же случилось с ее отцом. Сказали только, что погиб, спасая жизнь младшему лейтенанту. Спрашивать у матери не было смысла – та закрылась в своей комнате, не желая никого видеть. Девочка слышала рыдания матери даже на кухне. Не в силах больше оставаться дома, где даже в воздухе витал аромат мужских духов, Аня выбежала на задний двор и просидела до поздней ночи на детской качели, которую когда-то смастерил ей отец. Земля молча впитывала слезы девочки, капавшие с ее лица, а завывающий ветер поглощал крики, вознося их к небесам. И тогда пошел дождь. Не нарастающий, как обычно бывает, а сразу сильный, будто все обитатели небес разом заплакали вместе с ней. Сегодня была такая же погода и тот же месяц. Два года уже прошло, а весна для нее все равно нелюбимое время года. И не для нее одной. Мария взяла отпуск на пару недель. Сказала, будто устала и ей нужен отдых. Аллочка, ее коллега и подруга, с легкостью поверила и не стала подробнее расспрашивать, только напомнила про торт, который Мария обещала купить ей. Никто в элитной клинике «Эрин Ласгален» не знал истинную причину, лишь Анечке это было известно – мать не хотела, чтобы на работе видели ее заплаканные глаза и опухшее лицо от частых рыданий. Она все тщательно продумала: всем сказала, что уедет в другой регион к своим родственникам, выполнила все незаконченные дела и отключила телефон, заперев за собой дверь спальни. Аня уже не слышала ее жалобных стонов и приглушенных криков, но она знала, что они есть, и ее сердце обливалось кровью. Этот день был плох для всех. Даже Трандуилу, гордому и сильному Королю, которому чужды эмоции, было не по себе. Мерный звук разбивающихся капель о крышу создавал некую атмосферу, из-за которой его мысли словно воспарили, возвращаясь в Лихолесье. Знакомые силуэты мельтешили перед глазами, словно находились на расстоянии вытянутой руки. Король устало закрыл глаза. Он должен вернуться, и не только потому, что там его народ. Там его сын. Владыка нуждается в нем, как никогда ранее. Просто почувствовать тепло семейных объятий, услышать родной голос, увидеть хотя бы краешком глаза, убедиться, что он жив. В груди тугим узлом образовалась тоска, все больше захватывая чувства короля, подсовывая сладостные воспоминания. Владыка рухнул на шелковые простыни, представляя, что рядом с ним сидит его маленький сынишка. На алых губах расцвела вымученная улыбка. Это был день воспоминаний для них всех. Воспоминаний, которые режут, кромсают остатки души, избавляясь от нее посредством слез. Но иногда это просто необходимо.