Атипичность сотого лвла

      - Баль, слушай, а ты по знаку зодиака кто? - неожиданно за завтраком спросил Драйзер, наблюдая за альфой. Тот на несколько секунд задумался, чуть свел брови вместе, не ясно только, то ли от того, что ему не нравится эта тема, то ли что он не помнит.       - Овен, кажется, - зачем он не спрашивал, так как у всех свои причины. Теперь уже задумчивым выглядел Драй. Нап на эту тему закатил глаза.       Вечером Наполеон вернулся вместе с Балем. Омега нес пакеты с продуктами, альфа открывал перед ним двери. Когда он открыл последнюю дверь, Драй стоял в коридоре, уперев руки в боки и глядя на альфу с долей неприязни. Бальзак успел вспомнить все свои грехи, но понял, что грехи были мелкими и не могли вызвать такой реакции. Да и с Драем они особо не были связаны...       - Мы с тобой не совместимы по гороскопу, - выдал Драйзер не успевшему даже разуться Бальзаку. Наполеон чуть не рассмеялся в голос, но вовремя отвернулся, прикрывая рот рукой. Альфа, в свою очередь, смотрел на Драя с непониманием, а какого, собственно, черта. Но тот сказал только эту фразу и оставался молчалив.       - И? - все же спросил Баль. Он разулся, взял один из пакетов и потащил было на кухню, но Драй выхватил этот пакет и понес сам.       И пока он нес он объяснял так много всего, что уже не способный воспринимать после пар информацию альфа лишь сидел и офигивал. Нап всеми силами пытался сохранять серьезное лицо, иногда даже кивал и поддакивал. Какого только бреда, по мнению Бальзака, их бета не нес. В конце этого диалога он хотел еще вставить про истинный запах, который уже давно доказано, является лишь выдумкой непокорных своим родителям детей, но решил промолчать.       Пока они готовили, Баль предпочел уйти в другую комнату. Он умел готовить и мог делать это неплохо, но он должен был воспринять такой поток информации. Плюс ко всему, в голову его закралась навязчивая мысль: "Мне тут не рады".       - Ну зачем ты так? - спросил Наполеон, нарезая морковь.       - Между прочим, совместимость по гороскопу очень важна, и с твоей подачи мы отвадили стольких альф только из-за того, что они не подходили нам по гороскопу, - спокойно, но чуть раздраженно произнес Драйзер, которому казалось, что его обвиняют в чем-то. Нап чуть улыбнулся и покачал головой.       - Конечно, это важно, я верю тебе и гороскопам, но мне с ним хорошо и без них, да и тебе тоже, верно? Он хороший альфа, неконфликтный, нам с тобой такой и нужен, - Драй открыл было рот, чтобы привести сто и один аргумент, почему Нап не прав, но заметил какое-то непривычно растерянное выражение лица. У омеги было взрослое, но не крупное лицо. В отличие от Драйзера, почти не заметные скулы, скрытые полными щеками. Да и лицо было больше круглым, что уж говорить о длинных, присущим только омегам, ресницах. В такие моменты он слишком походил на того обиженного всеми мальчика, с которым он познакомился почти пятнадцать лет назад. Высокого для своего возраста, неуверенного в себе, вечно извиняющегося, худого, как щепка. Поэтому, как бы ему не хотелось доказать, насколько Нап неправ в этой ситуации, он промолчал. Теперь для споров без страха обидеть у него был Бальзак.       Некоторое время они продолжали шинковать продукты в молчании. Драйзер грызся муками совести, Наполеон думал, почему ему настолько не важно то, что было всегда одним из решающих факторов. Но он слишком ушел в свои мысли и, погуляв там, вернулся грустным и расстроенным. Такие речи, даже невысказанные, Драйзера могли в корне поменять его решение. И даже сейчас он сомневался, а стоит ли. Стоит ли продолжать даже такие приятные отношения, если их не хочет его бета. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то по этому поводу, но Драйзер запихал туда кусок сыра, мягко улыбаясь. Настолько мягко, насколько позволяло крупное и грубое лицо.       - Все хорошо, мне тоже хорошо с ним и я понимаю, - он мог сказать еще много чего, но Наполеон начал улыбаться слишком счастливо. И все плохие мысли сразу рассеялись. Они могли продолжать жить втроем и без оглядки на условности вроде дней и годов рождения, только теперь было необходимо выгнать из головы их мнительного альфы мысль о том, что он виноват в том, что родился не в тот день.