Трое из Йогуртовой деревни

Анимагические способности в роду Малфоев не редкоcть, но чаще всего они были проявлением стихийной, детской магии и к моменту отправки в магическую школу исчезали. У самого Люциуса способности были недолго, пару лет, а, уже повзрослев, он крайне нелицеприятно отзывался о состоявшихся анимагах, называя зверолюдьми и еще кем похуже. Северус подозревал, что такие негативные эмоции связаны с анимагической формой Люциуса, о которой тот никогда не рассказывал. Все колкости в отношении анимагов были забыты, как только способности проявились у сына Люциуса. В тот момент Драко было пять лет, однажды рано утром Нарцисса зашла к нему в спальню и не нашла сына в кроватке. Зато рядом с кроваткой сидел и мяукал белый котенок. Когда дело касалось Драко, его жизни и безопасности, спокойной и уравновешенной Нарциссе здравый смысл отказывал напрочь. Поэтому она не обратила никакого внимания на живность и сначала подняла панику, потом Люциуса. Супруг был хладнокровнее, наставил палочку на котенка, произнес заклинание, принудительно возвращающее человеческий облик, и на месте котенка оказался заплаканный Драко. Анимаг в пять лет – это слишком рано, Драко не умел, да и не очень хотел себя контролировать. Нарциссе и Люциусу казалось, что заклинание, превращающее сына в человека, они произносят чаще, чем его имя. Со временем Драко научился справляться со своими новыми возможностями, а когда они не исчезли, ни в девять, ни в десять, ни в одиннадцать лет, Люциус всерьез обеспокоился. Одно дело, когда сын дома, балуясь, разгуливает в виде кота, а другое – когда он что-то подобное выкинет в школе. В связи с этим Северус, как друг семьи, был вызван, ну то есть, приглашен, в мэнор, где Малфой-старший долго и упорно просил его быть к Драко максимально внимательным. И вот он – результат внимательности. Драко, который уже несколько дней как должен быть дома, живет в деревне вместе с троицей гриффиндорцев. Вряд ли он позволил привести себя сюда силком, даже в анимагическом облике. Значит, Малфою-младшему что-то здесь понадобилось, и для родителей он сочинил правдоподобную легенду. Нужно было срочно выяснять, что именно понадобилось, и что сочинил, а потом отправлять мальчишку домой, пока Люциус не узнал правду и не выплеснул весь свой репертуар темномагических заклятий на друга-Северуса. Очнувшись от раздумий, Снейп окинул внимательным и холодным взором молчавших подростков и еле удержался от фразы, после которой Гриффиндор потерял бы баллов пятьдесят, а то и все сто. Вообще-то Альбус направил его к беглецам под оборотным не для того, чтобы он так быстро раскрылся. Хотя теперь все детали побега можно выяснить у Драко, с которым, правда, еще как-то надо было поговорить наедине, но до очередных распоряжений Дамблдора инкогнито следовало сохранить. - Добрый день, меня зовут мистер Фэнис, - стараясь поменять манеру речи, представился Снейп, - я здешний почтальон. Я могу поговорить с вашими родителями? - Э.., нет, мистер… Фэнис, - ну кто бы сомневался, отвечать начала Грейнджер, - мы здесь самостоятельно живем. - Мисс… Не расслышал вашего имени, извините. Вам не кажется, что это неправильно, чтобы дети сами по себе были? - Меня зовут Гермиона… ммм… Малфой, - после этих слов Грейнджер жутко смутилась, друзья недоуменно на нее посмотрели, а кот-Малфой попятился. - Я – Дадли Дурсль – перехватил инициативу Поттер, - а он - Вернон, - это уже показывая на Уизли. С фантазией у гриффиндорцев было не очень. - А вы почему интересуетесь? – наконец подал голос и сын Артура Уизли. - Потому что я почтальон, - да, растолковывать этим деткам очевидное Снейпу приходится не только на зельеварении, - и должен знать, где кто живет, чтобы доставлять корреспонденцию. Возможно, вы захотите что-то выписать? Уизли уже открыл было рот, но его «да, хотим», было бесцеремонно перебито пришедшей в себя Грейнджер: - Нет, спасибо, нам ничего не нужно. После этого Снейпу оставалось только попрощаться. Но далеко от дома он отходить не стал, нужно было дождаться Драко, профессор очень надеялся, что он выйдет из дома скоро. Окно было открыто, и почти весь разговор беглецов был Снейпу слышен. - Значит Малфой? – Уизли, видимо, был крайне раздосадован псевдонимом, который выбрала его подружка. - Ну, Рон, - голос у Грейнджер был оправдывающийся, - я хотела назвать что-то, что мне совсем не подходит. - И тебе это удалось, - а вот Поттер, похоже, очень развеселился. – Даже Нематроскин был удивлен. Кстати, а вам не кажется, что почтальон кого-то напоминает? Ни Грейнджер, ни Уизли, слава Мерлину, ничего не казалось. Пока профессор размышлял, кто же такой Нематроскин, остановившись на варианте, что это, скорее всего кличка кота-Малфоя, предмет его раздумий спрыгнул с окна в палисадник. Скрытый дезилюминационным заклинанием Снейп последовал за ним. Забавно, но любой нормальный кот давно бы почувствовал слежку. Драко же шел, как ни в чем не бывало. Достаточно удалившись от дома, Северус обездвижил ученика заклинанием и аккуратно перенес под прикрытие ближайших деревьев. Сняв чары невидимости, он попытался объясниться, тем более что оборотное все еще действовало: - Драко, это я, профессор Северус Снейп, я под оборотным зельем, нам нужно поговорить, не пытайся, пожалуйста, бежать. Сейчас я сниму заклинание, а ты вернись в человеческий облик. Понять, поверил ли ему мальчишка, было невозможно, а проверять – боязно, если освобожденный кот кинется бежать, профессор вряд ли его догонит. Нужно было сказать что-то, чтобы у Драко не оставалось сомнений, кто перед ним, вспомнить что-то, что известно узкому кругу людей. И такая история была. Немного о павлинах (лирическое отступление) Только близкие люди знали, что Люциус Малфой – человек увлекающийся. Причем увлечь его могла идея совершенно дикая до нелепости или нелепая, соответственно, до дикости. Вот только загоревшись чем-то, потратив кучу времени и денег, Люциус нередко остывал и бросал начатое. Нарцисса, на людях блестяще игравшая роль послушной жены, дома безбожно подкалывала супруга и напоминала обо всех его гениальных планах и проектах, так и не воплотившихся в жизнь. Сколько раз Малфой обещал себе, что больше не станет посмешищем для собственной жены, но снова срывался. Пару лет назад, аккурат после того как Драко окончил первый курс, Люциус вернулся из Франции с очень яркими впечатлениями. Эти впечатления были не от французов, их культуры, кухни или чего-то в этом роде. У дальних-предальних родственников в поместье обитали белые павлины. Птицы так потрясли Люциуса, что он решил завести таких же в Малфой-мэноре. Не откладывая, он узнал у родственников, где они взяли чудных созданий, и заказал себе десяток. Прибыв в мэнор, Люциус сразу бросился готовить жилище для своих новых питомцев. Рядом с замком, под окнами спальни, домовики под руководством хозяина дома воздвигали целый птичий городок. Нарцисса, узнав о новой идее мужа, предложила свернуть птичкам шеи сразу же, как только их привезут, чтоб не мучились, и приготовить из них замечательный ужин. Она была твердо уверена, что Люциус, даже с помощью домовых эльфов быстро уморит новоприобретенных питомцев. Люциус, конечно же, возражал, да так горячо, что не заметил опасного блеска в глазах дражайшей супруги, перед тем как она произнесла: «Может, поспорим?» Вообще-то опыт споров с Нарциссой у Люциуса был. Результат их находился в сейфе для драгоценностей, который Нарциссе приходилось регулярно расширять. Но прошлые проигрыши Малфоя не смутили, в себе и в павлинах он был уверен. Правда на этот раз Нарцисса решила не обходиться камешкам и драгметаллами. Договорились, если погибает хоть один павлин – Люциус полностью обновляет Циссе летний гардероб, если погибают все – раскошеливается на карету с летающими лошадьми, типа той, на которой передвигаются студентки Шармбатона. Павлинов доставили к вечеру. Люциус до темноты несколько раз ходил смотреть, как устроились его питомцы, пока Нарцисса не убедила его, что и птицам надо спать. Проснулись супруги от дикого крика, громкого и пронзительного. Подбежав с палочкой к окну, Люциус увидел, как один за другим из птичника выходят павлины, причем каждый считает своим долгом закричать громче другого. Не успев взмахнуть рукой, чтобы наложить заглушающие чары, Малфой услышал ехидный голос Нарциссы: «Ну что, милый, может пора твоих птичек в суп, я гляжу, ты в них уже разочаровался?» Конечно, Люциус с супругой не согласился и сказал, что птицы ему ничуть не надоели, наоборот, он хотел распахнуть окно, чтобы полюбоваться на них. - Ну-ну, - с этими словами Нарцисса начала собирать вещи. Сжалившись над оторопевшим мужем, объяснила, что переезжает она недалеко, в другое крыло замка, чтобы по утрам спокойно спать и не слушать птичьи вопли. А Люциус может и дальше наслаждаться райскими голосами этих небесных созданий. C неделю все было спокойно, а потом несколько птиц как-то погрустнели. Люциус, кстати, тоже погрустнел, потому что не высыпался. Заглушающие чары на спальню он не накладывал из принципа. Нарцисса уже довольно потирала руки и каждый раз, когда семья собиралась за столом, на десерт перечисляла, что бы она хотела включить в новый летний гардероб. Но павлины, кажется, пошли на поправку. Даже больше, несколько экземпляров освоились настолько, что выходили к гостям, по команде распускали хвост и прекратили орать по утрам. Теперь уже Люциус за обедом рассуждал о том, что во Францию, на южное побережье, им следует съездить с Драко вдвоем, без Нарциссы. Ну что будет делать любимая Цисса на курорте, если у нее не будет надобности выгуливать новые платья? Чувствовать себя победителем Люциус мог бы долго, если бы однажды вечером Драко не задержался в парке, упражняясь в полетах. В замок Драко шел мимо птичника, увидев свет и услышав тихие голоса, осторожно заглянул внутрь. В птичнике стоял отец и один из домовых эльфов, между ними лежала тушка павлина и признаков жизни не подавала. Люциус нагнулся, выдернул перо и бросил в фиал с зельем, который держал в руке. Немного взболтав жидкость, он протянул ее эльфу, тот беспрекословно выпил. Минуты не прошло, как на месте домовика оказался павлин, копия безвременно почившей птицы. Драко, никогда не слышавший о такой замысловатой оборотке, которая к тому же действует на эльфов, от изумления попятился и, конечно же, выдал себя. Сказать, что Люциус был недоволен – ничего не сказать. А вот до Драко быстро дошло, что из новых знаний можно извлечь выгоду. Для начала он попросил за молчание «Нимбусы» для слизеринской квиддичной команды и содействие в получении места ловца. Потом обмолвился, что хотел бы во время каникул во Франции поплавать на яхте, через минуту уточнил, что в идеале он хотел бы плавать на своей личной новой яхте. Тут уж Люциус пресек попытки шантажа, отметив, что дешевле сдаться Нарциссе. Драко было очень интересно, как отец получил небанальное оборотное зелье. Люциус отпираться не стал и сказал, что друг-зельевар – это очень здорово. А вот Северусу было не здорово, когда Малфой-старший ввалился к нему через камин среди ночи, бормоча что-то об умирающих павлинах. При этом он еще уточнял, что павлины ему нужны «не такие». Понадобились час времени и почти бутылка огневиски, чтобы выяснить детали истории и понять, что Люциус хочет. Когда Снейп понял, то сначала оскорбился, что от него нужно какое-то дурацкое зелье, чтобы ввести Нарциссу в заблуждение. Но потом оказалось, что задачка-то интересная. Северус не спал больше суток, но изготовил требуемое. Насколько он знал, к настоящему времени ни одного натурального павлина в мэноре не осталось. Об этой истории знали Люциус, Драко и Северус, еще, правда, несколько домовых эльфов, но они не в счет. Поэтому сейчас Снейп в нескольких словах напомнил о ней коту-Малфою и снял заклятье обездвиживания. Где-то с минуту ничего не происходило, кот только чуть встряхнул головой. А потом, наконец, вместо кота перед профессором оказался Драко. Юноша дернулся вперед, назад, зашипел и упал на землю. Похоже, что стоя на двух конечностях, он чувствовал себя крайне неуверенно.