Love me till it hurts

В доме так странно и пусто без Него… Я бродил по коридорам. Потерянный, отстраненный как-то машинально протирал тряпкой попадавшиеся на глаза полки. Не знаю, зачем просил убраться. Здесь всегда чисто, все вещи на своих местах. Им не позволено путешествовать по дому в беспорядке. Помыл полы, потом пошел проверить, не осталось ли грязного белья в корзинах. О, Его рубашки! Достал одну и жадно вобрал в себя запах от воротника. Люблю эти духи, они очень идут Ему. Вспоминаю, как пахнет кожа: сладкая, с вкраплениями чего-то терпкого, грубого. У меня мурашки по спине поползли, когда я возвратился на пару часов назад. Туда, где взял Его за руку и впитал раздражающий ноздри резкий аромат одеколона, смешанного с особым, собственным запахом Хозяина, всегда так притягивающим меня. Все вещи я запихал в барабан, кроме одной рубашки, и обрадовался тому, что не придется загружать машину дважды. Хотел еще прибраться в инвентарной, но там все и так блестело — за этим Он тщательно следил. Даже на нижних полках ни соринки, ни пыли не было. О, холодильник! Сейчас разберемся с продуктами, не так уж и много чего осталось. Все по мусорным пакетам разбросал, потом вынес в баки на улице. Пока стирались вещи, я собрал в чемодан свои. Очень некомфортно одному находиться в большом доме. Смог бы я один остаться до Его возвращения, если не надо было ехать к другим Домам? Вряд ли. Неуютно здесь, непривычно. Я чувствую себя еще более одиноким, а тишина безостановочно напоминает об этом. Интересно, ты предвидел, что я буду чувствовать себя именно так? Не удивлюсь, если да. Черт, спасибо. За то, что не оставил меня тут сходить с ума от давящей пустоты. А убраться попросил, чтобы я занялся чем-то до тех пор, пока ты не скажешь, куда ехать? Как всегда все продумал. Насколько понял, у Него какая-то долгая стыковка рейсов, и в это время как раз Он планировал предупредить Роба о том, что я приеду сегодня. Когда все было сделано, часы показывали пять, но никакого сообщения от Хозяина все еще не было. Тогда я вспомнил про Джинни. Позвонил, но она сбросила. Наверное, занята — перезвонит потом. Хочу кушать. Успею смотаться до города или все же дождаться весточки от Господина? Хм… Пойду в буфете гляну, там печеньки, кажись, были. О, ништяк, хотя бы что-то перекусить. Открытую пачку кладу на столешницу, зависаю в интернете и дополняю просмотр ленты поеданием печенья. Где-то через полчаса мне перезвонила Джи. — Привет! Ты там как? Почему вчера не написал хотя бы? Все нормально? — Я, вроде бы, в порядке, не переживай. Вчера не было момента, мы все время вместе провели. Прямо до самого утра. Да и еще Он, вроде как, запретил мне разговаривать с тобой. — То есть ты сейчас запрет нарушаешь?! Нет, я не буду отве… — Стой! — уверен, она сбросить собиралась. — Никаких нарушений, я договорился. — И каково условие? — Мы не обсуждаем Его. Вообще. — С чего он так завелся? Вот именно вчера решил, что нам общаться не стоит? — Все равно Он знает, что я тебя расспрашиваю. Больше не буду, а даже если буду, ты ничего мне не скажешь, да? — настойчиво акцентировал я. — На самом деле, это я ляпнула, не подумав. Ты был очень далек от понятия «выпытывал» или «расспрашивал». А как договорился? Чего тебе это стоило? — я бы тоже запереживал. — Ничего, Джи, честно. Я сказал, что с трудом смогу справиться без Него, а если еще тебя отнять… — Хочешь, поужинаем вместе сегодня? Я часам к восьми домой приеду. — Спасибо, я бы очень хотел, но не получится. Надо ехать знакомиться с Робином. — О, все-таки к нему поедешь? — оживилась сразу. — Он классный, не волнуйся вообще! Уверена, что тебе понравится. Роб очень нестандартно работает — опыт интересный. Только знаешь, в чем сложность? Когда всё позволяют, трудно держать себя в рамках и, соответственно, легко обидеть такого Дома, поэтому осторожней с Робом. — Давай не будем спешить с выводами. Я, конечно, тебе верю, но… Посмотрим. Спасибо за совет. — К кому еще поедешь? — даже не пытается скрыть свое любопытство, милая такая. — Не знаю, Он все по очереди будет отсылать. — Тогда звони. Я, в принципе, многих знаю, могу рассказать про «подводные камни», так сказать. — Надеюсь, будет возможность вытащить тебя куда-нибудь. — Ты же знаешь, у меня расписание свободное, — звони, когда будет время. — Ты — чудо, спасибо! — Постараюсь всегда быть на связи. Удачи! За время ожидания я успел себя несколько раз накрутить, прогуляться по замкнутому кругу своих рассуждений… Хочу побыстрее перешагнуть эту черту и преодолеть первую ступеньку своего страха. Я удивился, когда получил сообщение в мессенджере, а не по смс. Первое говорило о том, что Он хорошо долетел, второе же содержало в себе адрес, имя, телефон и время. Ответил я достаточно односложно, но большего, наверное, и не требовалось. Почти сразу же пришло еще одно: «Пожалуйста, кушай хорошо. Я сказал Робу, что ты сам это проконтролируешь. Кстати, как вернусь, поедем на обследования, посмотрим, как у тебя все. Завтра обязательно напишешь мне и расскажешь, как все прошло.» Блин, не хочу по больницам. Надо будет поговорить об этом. Опять дрянь эту глотать, брр! Все ж нормально: ни на что не жалуюсь, ничего не болит, там все осталось, как было, — вот отвечаю. Ради подтверждения не поеду по врачам. Ладно, оставим этот разговор на тет-а-тет. Забив в навигатор данные, я непроизвольно цыкнул: на другой конец города переться с чемоданом на общественном транспорте. Мечта, а не путешествие! Что ж, по крайней мере времени много, хоть торопиться не придется. Уходя, я включил сигнализацию, как Он просил, и почесал навстречу приключениям. Когда до «вы прибыли в пункт назначения» оставалось всего полкилометра пройти по прямой, я еще больше занервничал. Интересно, как выглядит Роб? Что сделает, как только мы зайдем в дом? Оно прям сразу все начнется или после короткого разговора? Мне страшно, и я не хочу сейчас ничего такого… Н-да, будто нашелся бы момент, когда я по собственной воле к страху в гости заглянул. Причем дело не в другом Доме… ну, я имею в виду, что не все дело в человеке. Меня пугают воспоминания о первых двух неудачных сессиях. Все так быстро произошло. Раздели, пихнули на кровать, ударили… Если Робин попросит меня раздеться, ничего хорошего не выйдет — сразу же испугает. Не то чтобы я стесняюсь своей наготы, в клубе нет проблем с этим, но все же там не я один голый, и другие Домы со мной никак не взаимодействуют. Трудно пытаться на словах объяснить… Наверное, начальные провалы ассоциируются у меня с чем-то близким к изнасилованию, поэтому в каждом Доме я вижу угрозу. Мне тогда казалось, что смысл именно в этом — в сексе. И с Шоном в ту ночь я поехал только потому, что самонадеянно хотел переспать с понравившимся мне мужчиной. Но Он сразу показал, что другой, и завлек меня. Довел до того состояния, когда я сам уже хотел раздеть и себя, и Его. Мое изначальное банальное желание трахнуться превратилось в определенного вида челлендж. Я хотел это тело, хотел этого мужчину, который постоянно обламывал и даже не собирался касаться меня. Это сейчас понимаю, что именно мое раздражение Его заводило. Мы долго разговаривали, я очень внимательно слушал и ждал, ну когда же, когда же ты хоть что-нибудь со мной сделаешь?! Стоило мне выдать это нетерпение, я тут же был вынужден ехать домой ни с чем. Шон знал, что гнев во мне вызвал бешеный страх, и проблема была не в том, что Он уезжает, и не в том, что мне надо будет встретиться другими людьми, которым Хозяин доверял и, соответственно, от которых не стоило ждать угрозы. Так, еще три дома пройти. Кстати, район довольно милый, тихий. Домики небольшие, выглядят очень уютными. Сзади я услышал, как едет скейтер, поэтому перестроился правее, уступая дорогу. Через секунду меня обогнал мужчина в распахнутом темно-зеленом пальто и прикольной бордовой шапке с небольшим пушистым помпоном. В одной руке он держал термос, в другой — пакет из «Taco Bell», потом быстро переложил термо-кружку в левую руку, чтобы свободной правой схватить на лету подкинутый ногами «лонг». Оу, нам в один дом похоже. Он остановился, повернулся ко мне и подождал, пока дойду до калитки. — Аарон, верно? — улыбнулся он. — Да, сэр. — Воу, притормози, со мной на «ты» и без этого «сэр». Хочешь сказать, ты с Шоном тоже всегда так разговариваешь? — я кивнул. — Жесть! Но когда-нибудь на «ты» называл же? — Нет, никогда. Не заслужил еще. — Оу, ну ладно. В моем случае оставь это все для сессии. Если первое время будет трудно перестроиться и станешь путаться — не страшно. — Спасибо. — Я прямо чувствую ауру Шона. Если бы мне не сказали, чей саб ко мне едет, все равно бы с легкостью понял. — открывает калитку, пропуская меня вперед. — Добро пожаловать. Нет, ну ты серьезно? Даже не улыбнешься мужчине в таких классных подтяжках? — снова усмехнулся Роб. Действительно прикольные, но как-то я пока не настроен улыбаться. Вместо этого забираю из его руки скейт, чтобы он смог достать ключи и открыть входную дверь. — Спасибо. О, боже мой, вот это в прихожей и бардак! Я оторопел, застыл в недоумении, не отпуская ручку чемодана. Аж глаз режет после привычного порядка. — Доску-то отдашь? — Да-да, конечно, — протягиваю ему лонг, который он ставит к стене. После щелчка выключателя впереди загорелись лампы вдоль коридора. Теперь я будто в картинной галерее: мягкая подсветка, все аккуратно развешано, рамки блестят. Видно, что владельцу этой скромной коллекции дорог каждый экземпляр. Ладно, поспешил я с заключением «бардак». — Разувайся, проходи, сможешь все хорошенько рассмотреть, — кладет пакет с термосом на полку. Кинул пальто на крюк, шапку повесил на соседний, скинул кеды и, взяв мой чемодан, покатил его куда-то. Я тоже разулся и повесил свою куртку поверх его. — У этого дома всего одно правило, — донеслось из комнаты, стоило мне подойти к первой фотографии. Роб замолчал, но я не стал торопить его. — Тебе разве не любопытно какое? — Мне бы хотелось узнать, но отнюдь не из-за любопытства, а лишь чтобы не нарушить это правило. — Ух, какой серьезный, — усмехнулся Робин. Когда подходит ко мне, я отрываю свой взгляд от фото и поворачиваюсь к нему лицом. — Не обязательно отвлекаться и смотреть на меня, самое главное — слушай. — Меня учили смотреть в лицо человеку, с которым разговариваешь. Либо мне показалось, либо ему стало неловко. Хм, забавно, однако. — Так вот, что сказать-то хотел. Без моего разрешения не смей заходить в комнату в конце коридора. — Хорошо, — заверяю, твердо кивнув. — Даже не спросишь, что за ней? — Нет. Если вы не считаете нужным сказать, а я стану выпытывать — это будет невежливо. — О-окей, — задумчиво протянул он, почесав затылок. Как-то Роб растерялся, надо делать с этим что-то. — Можно задать вопрос? — Конечно, задавай! — Чьи это снимки? — Мои, — я обрадовался, заметив, как счастливо блеснули его глаза. — Работа у меня такая. Я сделал еще пару шагов, как вдруг наткнулся на любимое лицо… Черно-белая фотография с невероятно редкой эмоцией, видеть которую мне никогда еще не доводилось: Он смеялся. Не просто сдержанно улыбался, даже не усмехался, а от души заливался, согнувшись пополам. Широкая улыбка, обнажающая ровные зубы и создающая на лице мелкие милые морщинки. Глаза чуть сощурены, смотрит вперед, но не в камеру, установленную левее. Одной рукой Он держался за бондаж, который удерживал под потолком девушку с черными волосами длиной чуть ниже плеч. Она тоже смеялась, повернув голову на фотографа. Они выглядели такими счастливыми… Первая возникшая эмоция была радостью: я улыбался вместе с ними, смотря на живую фотографию. А осознанная эмоция — это что-то среднее между ревностью и завистью. Как бы мне хотелось быть на месте этой девушки, которая может заставить Его так смеяться! — А ты очень хороший фотограф, — это вовсе не лесть. — У тебя получилось запечатлеть на пленку то, чего мне ни разу не доводилось видеть. — Шон сильно изменился с того времени, — видимо Роб понял, что именно задело меня. — А что их так развеселило? — Разве это важно? — вместо ответа озадаченно вздыхаю. — Я очень любил приглашать Шона на съемки. Когда человек занимается любимым делом, снимки процесса выходят потрясные. Жаль, что, встретив тебя, он пропал. Я сильно удивился, когда позвонил и попросил взять тебя. Слушай, а не говорил ли, почему именно ко мне? — Нет. — Странно как-то просто. — Почему? — У меня большая коллекция зажимов — на любые ощущения. Это мой конёк, если можно так выразиться. Шон, зная это, присылает тебя с категоричным условием ничего из этого не использовать. После его подобных непонятных просьб у меня в голове всегда вопрос крутится: «парень, что в твоей голове, что ты задумал?» У тебя не бывает такого? — Постоянно, — первый раз за сегодня все-таки демонстрирую Робину свою улыбку. Я собирался подойти к последней фотографии, но Роб вдруг резко оттолкнул меня, снял ее и повернул ко мне обратной стороной. — Эту тебе смотреть нельзя. — Отвернуться к стене, чтобы ты смог убрать? — Да, спасибо, я быстро. Шон предупреждал, но я забыл снять, — последнее уже с укором проговорил себе под нос. Пока у меня очень неоднозначное впечатление о Робине как о Доме. Надеюсь, это связанно с тем, что пока мы друг друга совсем не знаем. — Я с голоду умираю. Подождешь, пока поем? — проходит мимо меня в прихожую, чтобы забрать с полки заветный пакет с термосом. — Конечно, — следую за ним в крохотную кухню. Вообще домик маленький — в самый раз для одного. Я увидел спальню, потому как Роб оставил дверь открытой, теперь еще кухню. И, полагаю, что оставшаяся дверь ведет в ванную комнату. Хм, с улицы казался больше, хотя… Кто знает, сколько метров занимает «секретная комната»? Сажусь напротив Роба за небольшой стол у окна. Блин, ты серьезно при мне собираешься это нереально пахнущее тако съесть? Когда он достал из пакета и откусил сочный кусок так, что с краю потекло гуакамоле… Уверен, у меня глаза были такие же жалобные, как у собаки, выпрашивающей около стола лакомство! Для полноты картины только слюни на пол не хватало пустить! Зачем ты дразнишься? Робин поймал мой взгляд, моментально вспомнив, видимо, слова Шона. — Черт, Аарон, прости, пожалуйста! Я забыл, что тебе нельзя. Я не специально! Быстро заворачивает все в пакет, чтобы поспешно выбросить, и вместе с тем открывает форточку. — Ты ничего не видел, этого не было. Отмотаем немного назад и начнем сначала: приготовишь нам что-нибудь на двоих? — Хорошо, — соглашаюсь, поднимаясь со стула. Изо всех сил пытаюсь не выдать своего разочарования. Ты уже сделал все максимально неправильно, хочу домой… Нет, а ну стоп. Пробуем рассуждать рационально: чувства с эмоциями подальше, мозг — поближе. Во-первых, он не знает меня и моих особенностей. Более того, не думаю, что к нему частенько сабы с гастритом захаживают. Во-вторых, у него не было времени нормально подготовиться к моему визиту, учитывая то, что Шон позвонил примерно часа за два-три. Вот занимается человек своими делами, а тут вдруг звонит Хозяин и меня ему на голову сваливает. В-третьих, Роба лишили возможности показать то, в чем действительно хорош. Он реально не понимает, что со мной делать, ровно так же, как я не понимаю, чего Господин хотел добиться нашей встречей. Вывод: надо дать Робину шанс. — Хочешь рассказать мне что-то о себе? — Нет, если только ответить на оставшиеся у тебя вопросы. Все необходимое за меня уже сказали. — Шон говорил, что ты неплохо готовишь. — На мне в основном только завтрак. Чаще всего мы заказываем еду. — Ты научился стряпать, пока жил один? — Нет, просто мама работала сутками, а сестру должен был кто-то кормить. Скажем так, мне пришлось научиться. Специально для себя я никогда не готовил. Пока в общаге жил, питался чем попало и вот результат. — Какие именно продукты тебе нельзя? — Если в общем, то все жирное и жаренное. Еще нельзя слишком горячее или холодное. Там много нюансов, не думаю, что будет интересно. — Для меня будет. Не хочу больше тебя дразнить по незнанию. — Просто исключим фаст-фуд, ладно? — Это я уже понял, будь уверен — ошибка не повторится. Вообще не представляю, как ты все это соблюдаешь и не срываешься. — Одного случая было достаточно, чтобы никогда не возникало желания. Хотя как, желание, конечно, возникает, но до дела не доходит. Он очень доступно объяснил, что я делаю со своим желудком. — Расскажешь? — Схема была такая: я кушал, где хотел, а потом пил сильное обезболивающее. Нет боли — значит, как бы нет проблем, все просто. Один раз Он пришел домой раньше ожидаемого и забрал у меня таблетку до того, как я успел запить ее. Боль была настолько адской. Думал, будто умираю. И лучше бы действительно так, чем терпеть это… Казалось, я мучился вечность, до того, как Он все же позволил мне унять боль. Повторения подобного никогда не захочется, поверь. Пока я вспоминал, старая боль эхом воспоминаний отдалась в животе. — Какие жестокие методы. — Зато понятные. Тем более мой рацион расширяется по мере того, как я поправляюсь. Больше мы не разговаривали до момента подачи ужина, да и во время трапезы тоже. Единственное, он поблагодарил за «старания». — Ну что, пойдем покажу тебе, где разложить вещи? — Разве не надо помыть посуду? — я так привык к этому. — Я все сделаю, — успокоил Роб, мило улыбнувшись моему беспокойству. — Пойдем, — приглашает жестом. — У меня нет никакой специальной комнаты, как у Шона, и даже нет гостевой… Надеюсь, ты не будешь сильно против ютиться со мной в одной спальне. — Не проблема, у меня немного вещей. — Хорошо, тогда проходи, занимай половину шкафа. Ванная в соседней комнате тоже в твоем распоряжении. Я оставил на стиральной машине два полотенца — они твои. Как закончишь со всем — позовешь. Да не так и много времени мне надо. Что там: джинсы закинуть стопкой, кофты туда же — и готово, я превосходен. Больше всего места занимала верхняя одежда, для которой я нашел еще пару крючков в прихожей. Из кухни еще слышен шум воды, значит с посудой, которой еще до меня порядочно накопилось, Роб не закончил. Решаю принять душ, чтобы нам потом не ждать друг друга. Небольшую черную сумку-косметичку ставлю на машинку рядом с приготовленными полотенцами, туда же кидаю вещи, в которых планирую спать. Так, я все разобрал, ко сну приготовился, осталось только чемодан закрыть и убрать куда-нибудь. Тут немного тесно, он будет мешаться, но под кроватью оказалось достаточно места. Вот теперь хорошо. — Сильно расстроился? — неожиданный вопрос, заставивший меня встать и повернуться. Не знаю даже, что ответить. — Не переживай, придумаем, чем нам заняться. Буду делать то, что обычно. Скорее всего, Шон делал расчет на это. Не знаю, как отреагировать, поэтому коротко киваю. — Спать хочешь? Устал за сегодня? — Да, я убирался весь день, потом еще дорога. — Прям так ложиться собираешься? Намекаешь на то, что надо бы раздеться? Возникла неловкая пауза, в которую я пытался предположить, сказал ли Господин о моей проблеме. Выдаю волнение частым дыханием. — Сними футболку, — я удивился требовательности в его голосе. Или это уже кажется? Черт… Воспоминания… Неприятно защипало в горле, оповещая о скором прибытии слез. Закусываю губу, пытаясь подавить не желаемую слабость. Черта с два ты заплачешь при нем! Успокойся, блять! Ничего не произошло, он ничего не сделал, ты можешь прямо сейчас остановить это… Стягиваю футболку, крепко сжимаю в руке, пряча взгляд. — Настолько плохо, да? — понимающе спросил Роб, интонацией показывая, что я не должен отвечать. — Ничего, мы справимся с этим. Если хочешь, можешь ложиться, я скоро к тебе присоединюсь. Я стянул с кровати покрывало и немного удивился, увидев два одеяла. Наверное, так даже лучше. Пытаюсь рассудительно подумать и успокоиться, но выходит так себе — на троечку c минусом. Будь это обычный парень, я мог бы запросто даже переспать, никогда проблемы не было, у меня нет стеснения. А вот страх перед чужим Домом есть. Откуда я знаю, что у него в арсенале и в какой момент он решит этим воспользоваться? Может связать меня и проигнорировать стоп-слово… Да что угодно! У страха глаза велики? У моего стопроцентно! К тому же богатая фантазия надумать позволяет в полном масштабе! Робин вернулся с полотенцем, обернутым вокруг бедер, и подошел к другому шкафу, стоявшем напротив того, в который я складывал свои вещи. Я напрягся, хотя старался изо всех сил не подать виду. Кидает на кровать мягкие наручники с достаточно короткой цепочкой, сантиметров пятнадцать. Неуверенно беру, надеваю на левую руку и собираюсь сам затянуть, но Роб остановил меня. — Подожди-подожди, это не тебе. Поднимаю на него взгляд и настороженно хмурюсь. Стягивает полотенце с себя, вешает на дверцу шкафа и садится на кровать спиной ко мне, предварительно откинув одеяло, чтобы на него не садиться. Сводит руки сзади. Это сейчас такая тенденция новая что ли из саба Дома делать?! Вы сговорились все или что? — Только сильно не затягивай. — Зачем? — спросил я, не подумав. Ох, черт, теперь понимаю, о чем предупреждала Джинни. Я бы сотню раз подумал, прежде чем своему Хозяину подобный вопрос задать, потому что мог бы получить за это. Нет, в принципе, Господин мог ответить на все мои «ну почему?» и «зачем?», если настроение располагало, но чаще просил меня самого ответить на свой же бестолковый вопрос. Ответ простой — «так хочет мой Господин». Уф, до сих пор наказание помню. Я тогда чем только ни получил! Ударов по десять, но множеством разных орудий, которые шли по градации болевых ощущений. Перед каждым заходом Он спрашивал: «ну и почему ты сейчас получишь десять ударов этим замечательным деревянным паддлом?» «Потому что так хочет мой Хозяин» — было единственным очевидным верным ответом. «А вот этой длинной тросточкой за что?» «Для удовольствия моего Мастера.» — Прости, я не должен был спрашивать. Хотя мне бы спокойно ответили, я это знал, поэтому позволил спросить. — Да нет, все в порядке. Я всего лишь хочу, чтобы тебе было спокойно рядом со мной. По-моему, здорово, когда есть возможность деактивировать причину своего страха. В любом случае помни, что ты неприкосновенен в физическом плане. Шон очень четко обозначил это. Никакого секса не будет, не то, что насилия. Без твоего согласия на какие-либо действия любой Дом связан по рукам и ногам. Только в нашем случае давай ограничимся руками, а то мне спать будет совсем неудобно, — Роб повернулся и по-доброму улыбнулся мне. — Тебе решать, когда снять их. Пытается развести руки, проверяя прочность, вместе с тем удобство. Затем закидывает ноги на кровать и ложится на бок лицом ко мне. — Накроешь меня? — Конечно, — бережно расправляю одеяло и накрываю Робина. — Я дал отдельное только потому, что во сне все под себя загребу, оставив тебя мерзнуть. Ни по какой другой причине. И все же Роб хороший. Непривычно эмоциональный и открытый для Дома, но лучше чрезмерно мягкий, чем тот, который будет злиться даже на мелочи. Самое главное, еще мне себя не распустить и не начать позволять лишнего. Трудно сдерживаться, когда осознаешь безнаказанность. Выключаю свет и в темноте осторожно добираюсь обратно до кровати. — Ты работаешь завтра? — Да. — Постарайся пораньше отпроситься, хочу показать тебе комнату в конце коридора. — Хорошо, попробую. — Доброй ночи, — неуклюже переворачивается на другой бок. У меня было время подумать, спать я не торопился. Все же чувствую себя виноватым из-за этих наручников: ему ведь неудобно. Хотя чего обманывать, спокойнее-то стало. Даже если он соберется что-либо сделать, я смогу предотвратить это. «Ничего, мы справимся с этим» — фраза, за которую надо цепляться и которая сильно повлияла на мое отношение к Робину. Он хочет помочь. Через мгновение тишину разрезал звякающий звук короткой цепи, еще секунда и наручники глухо упали на пол. Шон гордился бы мной, если бы смог увидеть, как я выпускаю из клетки свой страх. Я всегда смогу быть сильным для Него…