Синяя борода и солнечный зайчик - 2: До самой луны и обратно

Тео наслаждался каждой минутой этой поистине волшебной ночи. После того, как он спел еще балладу, внизу кто-то принес вначале скрипку, а потом и флейту. Тео пел, ему подыгрывали! Он спел несколько неаполитанских песен о любви, включая «Torna a Surriento». А когда он запел детскую песенку на итальянском языке, которую он разучивал еще в начальных классах музыкальной школы, толпа заревела от восторга и стала подпевать. У них в школе несколько преподавателей были из Италии, в том числе и Сальери. Они считали, что итальянскую оперу можно прочувствовать только тогда, когда поешь на языке оригинала и заставляли всех заучивать тексты на слух, записывая карандашом непонятные слова в виде транскрипции под нотами. Зато теперь, когда Тео начал понимать итальянский язык, все заученные арии и песни приобрели смысл и очарование. Музыка была единственной разрешенной радостью в семье. Папа настаивал, что омега из дворянской семьи должен иметь подходящие титулу привычки. А это значит петь, музицировать, танцевать, вышивать гладью и заниматься выращиванием цветов. В земле Тео ковыряться категорически не любил, а избежать занятий вышивкой можно было единственным способом - разучиванием какой-нибудь новой арии или песни. Поэтому Тео знал так много арий и песен! Люди кричали: еще, еще. И Тео пел, купаясь в людском восторге, как в теплой воде. Потом кто-то бросил цветы на балкон, и Тео обрадовался им так искренне, будто он в жизни ничего красивее не видел. Из толпы доносились просьбы спеть ту или иную вещь, но большинство слушателей просили еще раз спеть «Дитя луны». И Тео с удовольствием исполнил еще раз эту красивую балладу. Ему подпевали, а когда он закончил петь, то толпа просто ревела от восторга. Тео мог бы петь до утра, но Ванесса заявила, что на сегодня хватит. Она сказала, что похолодало, а Тео легко одет и может простудиться, и, обняв его за плечи, просто увела в тепло дома. Тео не хотел уходить но, оказавшись у камина, понял, что действительно продрог. Ванесса развила вокруг него такую бурную деятельность, что Тео стало неловко от ее чрезмерной заботливости. Она вызвала личного камердинера Чезаре Кантарини. Заставила охранников немедленно бросить все свои никчемные дела и заняться действительно важным, а именно: принести плед, подкинуть дрова в камин, приготовить теплый чай. Кто-то из охранников попытался было поворчать, мол, не их это работа, но с его стороны было крайне непредусмотрительно заявить об этом в присутствии Ванессы. Она ледяным тоном ласково напомнила, кто ему жалованье платит, а, если он не согласен, то волен отказаться от своих обязанностей, и никто его здесь держать не будет. Охранник побледнел и мигом метнулся на кухню за чаем. Ванесса ласково посмотрела на Тео и, опустившись перед ним на колени, начала растирать ему руки. Тео не помнил, когда ему в последний раз было настолько неудобно перед другими людьми, которых заставили крутиться вокруг него. А когда Ванесса решила растереть замерзшие ноги, стало совсем уже неловко! Тео еле вырвался из цепких ручек и, забежав в комнату, подпер дверь изнутри стулом. А потом долго и нудно доказывал Ванессе, что он большой мальчик и может сам переодеться ко сну. Нет, одеяло поправлять ему на ночь не надо! Тео почувствовал, что устал, но все же, пересилив себя, переодел пижаму и вытащил заколки из волос. Как только его голова коснулась подушки, он уснул без задних ног, хотя раньше думал, что не сможет заснуть один в холодной постели. Утром в комнате было прохладно, Тео нехотя вылез из-под одеяла. Ежась и прыгая с ноги на ногу, натянул на себя джинсы, надел фланелевую рубашку и приготовил куртку с капюшоном. Вспомнив, как у него замерзли вчера ноги в кедах, достал из коробки обувь потеплее для пешеходной прогулки. А после этого бросился на второй этаж, где вчера ночью так сладко пел. Выбежав на лоджию, он увидел, что она была завалена цветами. По всей видимости, их продолжали кидать на балкон и после того, как Ванесса увела оттуда Тео. Тео изнутри обдало теплом от такого проявления людской благодарности. От радости он засиял, будто солнышко! Пробираться по цветам Тео не решился и поэтому, чтобы не топтать их, он поднялся в комнату этажом выше. Ворвавшись в комнату, как свежий ветер, зайка застыл в дверях. От увиденной картины его охватило ощущение дежавю. Братья, как и вчера, сидели в круг, в комнате по-прежнему витали запахи табака и алкоголя. Все было также, будто Тео вернулся во вчерашний день. - Доброе утро! – Тео церемонно поклонился и звонким голосом произнес, - будьте так любезны, позвольте воспользоваться вашим балконом. У братьев синхронно, как по команде, вытянулись лица, и они посмотрели на него с недоумением. Картинка была презабавная – все семеро Кантарини были поражены до глубины души и, самое удивительное, даже не пытались этого скрыть. Сказать кому, так не поверят и на смех поднимут! - Теодор! – Доминик укоризненно покачал головой, мол, не видишь, мы работаем, а ты мешаешь. - Но, Доминик, у меня безвыходная ситуация! - заныл Тео, бочком подбираясь к балкону, – лоджия завалена цветами, до шпингалетов окон я не могу дотянуться. Поэтому я выбрал эту дверь, я с ней уже знаком и открывал вчера! Неожиданно Чезаре улыбнулся и махнул рукой. Тео быстро вцепился в створки и распахнул их настежь. В комнату ворвался прохладный утренний ветерок, сразу запахло свежестью и морем. Тео охватил такой восторг, что захотелось петь. Он был счастлив и хотел поделиться своим счастьем со всем миром! Так здорово! Тео вышел на балкон и, потянувшись, как котенок, запел: О, Пречистая Богиня! Серебришь ты дивным взором Вековой сей бор священный. Обрати к нам лик нетленный, Ясным светом озари. Целомудренная Дева, Укроти страстей горенье, И умерь пыл дерзновенный На земле покой блаженный, Как на небе, водвори. Нежный голос звенел, как хрустальный колокольчик, рождая в душах благоговейный восторг! - Ты должен петь в храме! – сказали хором Александр и Стефано, грозно переглянулись и также хором добавили, - в моем храме! Тео оглянулся и рассмеялся. - Пока вы тут выясняете, кому и что я должен, я, пожалуй, схожу, погуляю! – за окном раздался шум, Тео посмотрел вниз и резко отпрянул назад, – эх, а погулять-то, похоже, не получится! Уж эти меня живым точно не выпустят! Пьетро первый подскочил к балкону и, посмотрев вниз, присвистнул. Внизу толпились люди, не так много, как было ночью, но все же больше, чем было вчера утром. - Я прикажу их разогнать, – Пьетро оглянулся на Доминика, но тот только поджал губы. - Не надо беспокоить честных граждан, – пророкотал Чезаре, - они имеют право ходить по площади и собираться там, где пожелают, - Чезаре ухмыльнулся, - это же не демонстрация, чтобы ее разгонять. Идем, малыш, я тебе помогу остаться невидимкой для толпы. Чезаре встал с кресла и протянул Тео руку, омега настороженно посмотрел на нее, потом оглянулся на Доминика. Немного помедлив, он все же вложил в крепкую руку альфы свою ладонь. Альфа ухмыльнулся и повел его в свои комнаты. Заинтригованные сыновья пошли следом. Когда Чезаре завел Тео в свою спальню, Доминик напрягся, а Пьетро за его спиной прошипел ругательство. На супружеском ложе спала Ванесса. Полусидя, обложенная по бокам подушками, с вытянутыми вперед руками и кружевной маской для сна на лице, она напоминала куклу, которую собирались положить в коробку. Чезаре подошел к прикроватной тумбочке и, порывшись в ящике, вытащил что-то из него. Следом достал из шкатулки толстую золотую цепочку и продел ее в железное колечко зажатое в кулаке. Затем он поманил к себе Тео. - Ему больше восьмисот лет, не потеряй его, - на цепочке перед лицом Тео покачивался большой железный ключ, – это ключ от моста Вздохов, - Чезаре с мрачным удовлетворением увидел, как вытянулись лица у сыновей, – ты незамеченным выйдешь из дворца, а заодно твой гид Гвидо проведет для тебя и твоего охранника экскурсию по тюрьме. Я предупрежу хранителей музея, чтобы они открывали тебе двери в любое удобное для тебя время. - Спасибо! - Тео надел ключ на шею и от восторга быстро поцеловал Чезаре в щеку, а потом развернулся и, дурачась, как ребенок, с торжествующим видом показал Доминику ключ, – а у меня теперь вот какой ключик есть! Тео дернулся было по привычке поцеловать Ники, но, вспомнив о споре, остановился, и, обернувшись к Чезаре, выдал ему самую обворожительную улыбку из своего арсенала. - Прежде, чем я уйду на прогулку, могу похитить Доминика на пару минут? – в ответ на вопросительно поднятую бровь продолжил, - я хотел бы его покормить перед тем, как он ляжет спать, а то вчера он улегся спать голодным! - Он вчера лег, может и голодным, но зато ОЧЕНЬ довольным! – Пьетро не удержался от комментариев, - мы все слышали, как он был доволен! Очень хорошо слышали! Тео метнул злобный взгляд на наглого Пьетро и на довольно ухмыляющегося Ники. Ах, так! Фиг тебе, а не прощение с поцелуйчиками! - Пойдем, дорогой, - Тео схватил Доминика за руку и потащил в столовую, - я не могу пустить на самотек твое питание. Я знаю, что стоит только ослабить контроль, как ты переходишь на кофе с булочкой! Это неподходящая еда для взрослого альфы! Теперь и остальные братья с большим интересом потянулись в столовую, где стоял стол, накрытый к завтраку. Тео усадил Доминика за стол и стал поднимать крышки с блюд. Он положил на тарелку кашу и полил ее сливками. Поставив перед Домиником тарелку, он пододвинул стакан с соком и сел напротив, наблюдая, как кривится альфа. - Не хочу кашу, я бы лучше съел яичницу с беконом. - Доминик, не капризничай! – Тео был непреклонен, - какая яичница, какой бекон! Ты всю ночью пил гадость с градусами, если к ней добавить еще жирное, то проснешься не только с похмельем, но еще и с изжогой! - Не делай из меня алкоголика! – Доминик недовольно откинулся на стуле. Рядом ходили братья, они накладывали себе на тарелки еду и рассаживались, наблюдая за их перепалкой. - Я забочусь о твоем здоровье, - Тео подошел и с ласковым выражением на лице взял ложку и, зачерпнув кашу, поднес ее к губам альфы, - если ты меня любишь, то ты съешь эту ложку каши. Ну же, всего одну ложечку! Доминик попытался отвернуться, но жалостливый взгляд Тео заставил его открыть рот и проглотить кашу. Пьетро, не сдержавшись, хрюкнул за своим столом. Стефано и Александр обменялись довольными взглядами. - А теперь ложечку за Пьетро! – Тео поднес следующую ложку, - слышишь, как он за тебя переживает. Доминик почувствовал себя грудным ребенком, которого кормит няня. Но Тео не отстал, пока не скормил альфе всю кашу, при этом он каждый раз так умильно заглядывал в глаза и спрашивал: а Стефано любишь? Докажи, съешь и за него ложечку! А Александра, а за отца? А за Ванессу? Она же твоя мама, ну же! Когда каша закончилась, у Тео на лице была такая счастливая улыбка, как будто выиграл миллион в лотерею. Омеги переглянулись и отсалютовали друг другу стаканами с соком. - За альф и их здоровую еду! - О, смотрите, какие новости в сети, - Луиджи, пока завтракал, просматривал новости, - одни заголовки чего стоят: «Звезда Венеции взошла на небосклоне или на балконе?» или, вот, «Венецианская ночь осветилась собственной Звездой», «Соловей Венеции и прекрасная Роза». Журналисты в восторге, захлебываются слюной от эпитетов и сравнений. И все в ожидании повторения! - Ты знал, что тот камень в броши, которую ты вчера надел, называется «Звезда Венеции»? – Доминик взялся, наконец, за кофе. - Я думал, что это такой бледненький сапфир, - у Тео было обиженное выражение лица, - мне показалось, это самая простая и незаметная из всех брошек, что отобрал для меня Мадлен. Тео довольный тем, что удалось накормить прилюдно Доминика, сопроводил его в спальню и подождал, пока недовольный альфа не улегся в кровать, затем позвонил Гвидо и попросил захватить с собой Фила и подойти на верхний этаж. Тео продемонстрировал удивленному гиду железный ключ от Моста Вздохов и, подхватив куртку, вышел из комнаты. Вход на мост преграждала железная дверь, такая же древняя, под стать железному ключу. Любопытство победило осторожность, и Тео, закусив губу, повернул ключ в железной двери. На удивление не раздалось зловещего скрипа в замке, и дверь легко повернулась на хорошо смазанных петлях. Коридорчик, который открылся за ней, был простенький, с обшарпанными кирпичными стенами и с убогой лампочкой в белом плафоне. Тео разочарованно вздохнул и вернулся во дворец. Навстречу ему попался Лоренцо, он был опять в дымину пьян. Увидев Теодора, он противно заулыбался гаденькой улыбочкой.