Драбблы

Старший брат Тимоти, Ричард, был моряком. Тимоти пару раз бывал в порту, когда их корабль приплывал или отплывал, и видел, как его брат ловко взбирается вверх-вниз по переплетениям канатов. Ричард мог найти опору всегда и везде, потому что постоянно был в море и приучился к постоянной качке. Тимоти был самым младшим в семье, и его отправили в монастырь. Он отлично ориентировался в Священном Писании, Молоте ведьм и разных доктринах, но совершенно не мог сохранять равновесие, когда палубу шатало туда-сюда. Кроме того, его постоянно мутило. Брюс - отец Брюс - говорил, что это «морская болезнь», но от красивого названия Тимоти лучше не стало. Он перегнулся через борт и расстался с остатками жалкого утреннего завтрака, вытер губы и выступившие на глаза слезы рукавом, тяжело вздохнул и выпрямился. Брюс подошел к нему почти беззвучно и похлопал по плечу. - Ты привыкнешь, - заметил он немного холодно. Тимоти, правда, уже научился различать в его интонациях разные виды «холодка». Сейчас это был «холод расположения и тревоги». - Надеюсь, отец, - Тимоти вцепился в бортик, чтобы не упасть. Они плыли уже двое суток, и пока не было и намека на то, что он привыкнет к качке и перестанет прощаться с любой едой сразу же после того, как её съест. Брюс сжал его плечо, задумчиво глядя перед собой. Наверное, подбирал слова. Тимоти был его первым учеником с тех пор, как он покинул пост инквизитора, и сейчас ему было даже сложнее, чем маленькому монаху. Кажется, Брюс Готэмский с трудом представлял, как должен воспитывать молодого францисканца. - Надеюсь, дорогой Тимоти, ты используешь каждую возможность, чтобы узнавать новое? - Когда меня не выворачивает наизнанку, отец, - Тимоти смущенно опустил взгляд и попереминался с ноги на ногу. Эта привычка была одной из причин, по которой он так часто едва не падал. Правда, представление о том, как он прокатится по всей палубе, собрав весь мусор рясой, пугало настолько, что Тимоти крепко цеплялся за все, что казалось более-менее закрепленным. - Кажется, мой желудок никуда не годится, - виновато буркнул он. Брюс нахмурился, глядя на него, потом покачал головой. - Ты не родился в море, и ты не моряк. Ты вполне можешь страдать от морской болезни, дорогой Тимоти, - он шагнул ближе, и теперь они стояли у бортика плечом к плечу. Он слабо улыбнулся, прокашлялся и заговорил: - Ты знаешь что-нибудь о морских псах, Тимоти? - Что пираты им скармливают пленных. Что это длинные серые рыбы с полным ртом зубов. Мне… старший брат рассказывал, - Тимоти посмотрел на Брюса. - А… почему вы спрашиваете, отец? - Я подумал, что раз твой желудок пытался опустошиться в очередной раз, то мы можем поучиться. И что тебе будет интересно на них взглянуть, - пояснил Брюс. - На морских псов? - Тимоти скептично вскинул брови. - Именно на них. Раз уж один из них решил последовать за нашим кораблем, - Брюс склонился к нему поближе и вытянул руку. - Видишь вон тот треугольник над водой? Тимоти сощурился и подался вперед, упираясь руками в бортик. Над водой и правда виднелся треугольный серый плавник. - Полностью, мы его, пожалуй, не увидим, но можно немного подождать, - пояснил Брюс, мечтательно глядя на воду. Он помолчал, пока Тимоти перевешивался через бортик, пытаясь увидеть что-то кроме плавника. - Тебе стало лучше, дорогой Тимоти? Желудок больше не выворачивается? - Э… - Тимоти замер, снова выпрямился и развернулся. - Кажется… Кажется нет. - Вот и славно, - Брюс похлопал его по плечу и опять умолк. Тимоти пытался рассмотреть морского пса, пока тот не скрылся под водой окончательно. Тогда он только разочарованно цокнул языком и вернулся к размышлениям над проповедью святого Франциска, которую прочитал перед отправлением. Морская болезнь больше ему не мешала, и Тимоти не был уверен, заслуга в этом Брюса, морского пса или - действительно - привычки.