Сильнейший

*** Первое, что Баки сделал, вернувшись в свой так называемый дом - это, когда родители уснули, под прикрытием позднего вечера выбрался из дома через окно. И хотя его комната находилась на втором этаже, в спускании на землю ему помогло дерево, которое толстыми ветвями впритык прилегало к дому. Зачем все это? Он поехал навестить могилу своей матери… Баки досконально помнил: в каком районе, в каком месте она находилась. Поскольку пригород располагался в паре десятков километров от самого Токио, то и путь Баки лежал на ближайший вокзал, который он мимоходом заприметил еще в машине родителей Кеничи. Благодаря своему маленькому росту и неприметной одежде, он без труда пролез под турникетом так, что не то, что контролер — ни одна живая душа не заметила, хотя и было достаточно людно. Уже сидя в ночной полупустой электричке, у него появилось плохое предчувствие. Странная смерть… Убийство паренька в его же сознании, в его сне… Возрождение в чужом теле… Когда-то давно Баки попалась брошюра популярной в то время темы под названием: «Существуют ли параллельные миры?!». Тогда он не обратил на нее внимание и ему показалось это настолько бредовым, что он даже и не открыл ее — не поинтересовался, а выбросил в урну. И вот именно почему-то сейчас ему вспомнился этот обыденный момент… Выйдя со станции, под подозрительными взглядами прохожих, он сорвался и, что есть духу припустил в нужном ему направлении. Через десять минут он обалдело смотрел на какой-то семиэтажный элитный японский ресторан, расположенный прямо там, где… Баки застыл в оцепенении, пытаясь найти объяснения. Допустим, рассуждал он, здание успели построить, ведь он так и не удосужился узнать год, но тогда где мост? Где речка, мирно текущая почти через весь город? - Может я ошибся… — прошептал он. — Да-да, я просто ошибся местом… — он еще раз огляделся и стиснул зубы, придя к неутешительному выводу, что – нет. Баки учащенно задышал, подавляя слезные порывы, но то ли благодаря чувствительной натуре прежнего владельца тела, то ли действительно драматичной ситуации — он не смог больше терпеть. Да и кто сказал, что слезы это слабость? В конце концов, красноволосый мальчишка упал на колени перед входом ресторана, молчаливо глотая сплошным потоком текущие слезы. Один из двух охранников, наблюдавших эту картину, хотел было прогнать мальчонку, мол, чтобы он не мозолил тут глаза. Но более старший товарищ, угадывая его действия, остановил того на шаге, взяв за запястье руки и при этом покачав головой. Через некоторое время хлюпающий мальчик замер, а затем изменившись в лице, злобно зыркнул по сторонам, вытерев кулаками выступающие слезы. Осмотревшись, он видно нашел то, что искал, так как, быстро выбрав направление, подобрал какой-то камень, и что есть мощи запульнул в сторону ресторана, под ошарашенными взглядами охранников. Камень еще был в воздухе, а паренек уже начал улепетывать в сторону темных переулков. И когда на втором этаже раздался треск ломающегося стекла, распугавший немногочисленных посетителей, мальчишки и след простыл. Секьюрити было рванули за ним, но быстро бросили эту затею, посоветовавшись и решив, что они в данный момент «охраняют то что внутри здания», а что происходит снаружи, как-бы не их юрисдикция. Но, как понятно — это отговорки. — Мда-а… — произнес старший охранник, потянув последний звук. — Намекал я хозяину поставить современные прочные окна, а он… — и махнув рукой, пошел отсчитываться перед начальством, по дороге набирая телефон полиции. Молодой же прошипел в след удаляющемуся напарнику: — Если бы ты меня не остановил, старик… — но осознав, что выглядит глупо, тоже махнул рукой, и выйдя из здания, нащупал в кармане пачку сигарет — и закурил, буравя взглядом ночной город. *** Он бежал, стараясь не думать о матери. Да и что бы это изменило, будь ее могила на том же месте? «Вот именно — ничего!» — Баки аж остановился, формулируя свои последующие суждения. «Ушедшие родные живут в наших сердцах, а не под толщей земли!» — данная мысль, пусть и тривиальная, но она подействовала на Баки настолько отрезвляюще, что он мигом выбросил лишние эмоции из головы и даже движения его стали более рациональными. Спустя некоторое время он стоял у вокзала и рассматривал схематичную карту города. И хоть у него не была абсолютная память на местность, но город Токио в своем мире он знал достаточно хорошо. И то, что находилось на карте, хоть и имело схожее название, но сильно отличалось. У Баки сложилось впечатление, что чья-то неведомая рука переставила местами некоторые архитектурные элементы, и даже некоторые микрорайоны! При этом что-то удалив, что-то добавив. Подправив, заменив — и в том же духе. Также благодаря карте Баки узнал, что в этом мире, а он уже не сомневался, что мир этот — другой, на дворе сейчас две тысячи седьмой год — что на лет семь больше того времени, которое было в «мире Баки» до его ухода. И если бы кто-то предположил, что он попал в так называемое альтернативное будущее своей Земли… То Баки бы не поверил. Это совсем иной мир, и это он мог утверждать, ориентируясь скорее не на факты, а на свои субъективные ощущения (в данном случае) прирожденного бойца — он это чувствовал на уровне инстинктов, но пока не мог объяснить, что именно и что в этом мире «иного». Было около трех часов ночи, когда Баки с трудом (благодаря или вопреки немощному телу), но залез по дереву в окно своей комнаты, и плюхнулся на кровать, до этого кое-как стянув одежду. И почти сразу вырубился, оставив всю горечь сегодняшнего дня позади. Заснул он с — было угаснувшей, вследствие событий последних дней — целью. Нет! Теперь скорее мечтою… Ведь это в его мире он настолько приблизился к титулу сильнейшего бойца на земле, что эта невыполнимая для большинства людей мечта — в какой-то момент времени стала его целью, которая была, как говорится, не за горами. Но здесь… Он теперь в теле пятилетнего слабого мальчишки, только-только выбравшегося из-под юбки матери! Опять? Заново? Все сначала? Баки еще в той злополучной пещере дал ответ, что он об этом думает.