Design My Heart

      В тот момент Хекдже даже не думал об опасности вождения в состоянии алкогольного опьянения. Все, о чем он мог думать, это как можно скорее вернуться домой и найти набор алкогольных напитков, которые он не так давно припрятал. Движение было легким в тот день — как будто он знал об этом — все, что он видел, это размытые линии радужного цвета вокруг — и не дай Бог он наткнется на любое другое транспортное средство или на в ни в чем не повинных пешеходов. Это было бы еще одним преступлением, а ему не нужны другие проблемы, помимо тех, которые у него уже были. Покачав головой, он нажал на педаль газа Golf Cabriolet’а, машины его хена.       Спустя 16 минут Хекдже, наконец, добрался до своего многоэтажного жилого дома, небрежно припарковавшись на подземной автостоянке, почти поцарапав синий Peugeot 206 и семейную Fiat Panda. Было довольно нелогичным, что он ни с кем не столкнулся, не нарушил никаких законов и не пересекся с патрульными машинами, но ни одна из этих мыслей не засоряла его голову. Все, о чем он мог думать на тот момент, был Ли Донхэ. Он качался в лифте и вслепую искал кнопку восьмого этажа.       Он чувствовал себя инвалидом, водя пальцами над выступающим шрифтом Брайля, вместо того, чтобы смотреть на то, что он нажимал. Хекдже рассмеялся, чувствуя себя глупее глупого. Никто, кроме него, не ехал в лифте, и когда на дисплее высветился восьмой этаж, а двери лифта открылись, Хекдже, шатаясь, добрался до своей входной двери и начал копаться в карманах в поисках ключей, так как ему не хотелось нажимать неправильные цифры и, в конечном итоге, разбираться с охраной. В тот момент, когда он вошел в квартиру, он споткнулся и упал лицом на ковер.       Сначала это были просто, молчаливые всхлипывания, но потом потекли слезы. После этого заплакал навзрыд, и наконец, плотину Палданг прорвало. Хекдже выкрикивал имя Донхэ, желая, чтобы он появился прямо перед ним и просто обнял его. Но Донхэ не было. Хекдже остался один в четырех стенах собственного пентхауса, слушая печальные отголоски своих рыданий. Затем он вспомнил свой мотив возвращения домой; ему нужно было больше алкоголя.       Хекдже пробирался по белоснежной кухне, направляясь к шкафу прямо под раковиной. Это был тайник Хичоля и Джунсу, спрятанный подальше от него, но он узнал про секретную заначку — как любит ее называть Хичоль — за несколько месяцев до смерти Джунсу. Ему казалось, что стоящие зеленые стеклянные бутылки и жестяные банки из-под пива, звали его по имени. Он прищурил глаза, всматриваясь в бутылки и банки с алкоголем, и внезапно захихикал, вытаскивая их всех.       Один за другим он опустошил зеленые стеклянные сосуды. Хекдже уже потерял счет, когда, наконец, почувствовал, что его мочевой пузырь выдавал красную тревогу. Путаясь в ногах, икая, в попытках найти путь до туалета, он, наконец, добрался до нужной ему комнаты и опустошил свой мочевой пузырь. Он спустил больше, чем мог, когда почувствовал, как желчь поднимается по горлу. Даже не успев слить воду, Хекдже оказался на коленях, выплевывая все содержимое своего желудка в грязную чашу унитаза.       Пот стекал по его лбу, когда он пропускал сквозь пальцы свои грязные волосы. Он поднялся с помощью большой столешницы и ахнул, когда затуманенным зрением увидел свое отражение в большом зеркале. Проклиная себя, Хекдже повернул вентиль крана с холодной водой. Проклиная себя еще раз, он дважды плеснул водой себе в лицо, после схватив ближайшее полотенце. Неосознанно, его ноги подкосились, и он упал на пол. Смущенный, ошеломленный и уставший, Хекдже потерял сознание.       В то время, когда он проснулся от ужасной, ужасной головной боли, вокруг не было слышно ни одного голоса, но он удобно лежал на собственных серебряных простынях, охваченный запахом ванили в собственной пижаме с нарисованными анчоусами. Распахнув глаза, Хекдже увидел чью-то спину. Вычисляя размеры в своей пульсирующей голове, он понял, что это были его хен с другим человеком, который по росту был ниже Хангена. Стоная от боли, он приподнялся на локти. «Чолли хен» — прохрипел он с первой попытки. Он попытался прочистить горло, игнорируя жгучую боль, расползающуюся в его голове. «Хек-а, тебя не было довольно долго, и я забеспокоился. Ты не отвечал на звонки, а когда я пришел, ты лежал на полу. Я не буду говорить о том бардаке, который ты устроил, мы отложим этот разговор на другое время», — сказал старший и показал другого человека в комнате.       Это был их друг-врач Чунмен. Молодой врач встал и подарил Хекдже ангельскую улыбку. Хекдже ответил бы на улыбку, если бы мог, но он чувствовал, словно все его эмоции исчезли и все что ему удалось — немного поворчать. «Эй, Хекдже хен. Я пришел буквально недавно. Как твоя голова? Я приготовил обезболивающие для тебя. Нам нужно поговорить, хен», сказал он, его тон был немного серьезней, чем просто дружественный; включен абсолютный режим «Доктор Ким», а не режим «пушистый друг-защитник Сухо».       Хекдже становится страшно, когда младший использует этот тон при разговоре с ним. Это был тот же самый тон парня, который он использует во время личного приема пациентов; Хекдже думал, что он был слишком молод для этой работы. «Вот, возьми. Плюс, клубничное молоко для тебя» добавил Хичоль хен, подмигнув, когда протягивал стакан молока и обезболивающие. Хекдже выпил белые таблетки и допил остатки сладкого молока. «Хорошо, доктор,» — пробормотал он, пытаясь сесть на кровать. «Ты знаешь, что ты выпил больше дозволенного 2 ночи назад.», — Хекдже ахнул из-за информации, которой поделился Хичоль хен, «Точно, представь, как я испугался!» «Двигаясь дальше, ты смог сдерживать себя в течение 2 лет после того случая, и я очень горжусь тобой. Но, каждый раз, когда что-то подобное происходит, ты не можешь сразу обращаться к алкоголю. Зуд и жажда начнется снова и снова, и ты вернешься к своему старому я. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой, хен. Поэтому либо ты попробуешь сам перебороть себя, либо мы отправим тебя к моему другу на восстановление подальше отсюда» — авторитетный тон Чунмена сменился на заботливый. Да, действительно, подобное уже случалось некоторое время назад. Хекдже все еще помнил, хотя они говорили, что воспоминание остается воспоминанием, но оно вертелось в его голове неоднократно даже, когда он пил в ту ночь. Он вздохнул и кивнул, глядя на двух мужчин, которые находились в комнате с ним. Внезапно, раздался знакомый тихий голос в его квартире, «Хекки?»