Аваллон

Отпуск, который Гермиона и Шерлок весьма приятно провели в Австралии, всё-таки закончился. И в первый день в Отделе Тайн гриффиндорку ждал сюрприз. Скорее приятный, чем нет. В кабинете, который она давно привыкла считать полностью своим, потому что Дэвис отказался от мысли навязать ей какого-нибудь напарника, её ждал никто иной, как Тео Нотт. А ещё – сам Дэвис. — Вот, мисс Грейнджер. У нас новый сотрудник, стажёр. Я подумал, может, вы хотя бы с ним сработаетесь? Опыт, вроде бы, уже имеется? — Думаю, в этот раз, шансы есть, — оптимистично ответила Гермиона. Тео ответил ей робкой улыбкой. Слизеринец выглядел нерешительным и неуверенным, зато совершенно довольным. Гермиона слышала, что он хотел работать в Отделе Тайн, но понятия не имела, что это было настолько сильное желание. Тео нравилось вообще всё. И крутящаяся комната, из которой можно было попасть в любой кабинет, и ужасный кофе в министерской столовой, а Архив Артефактов, в который Гермиона отвела его, чтобы оформить допуски, вообще привёл слизеринца в буйный восторг. Если бы Гермиона не утащила его оттуда силой, Тео, кажется, охотно провёл бы там весь день… и хорошо, если не всю неделю! После обеда они получили своё первое общее задание, которое заключалось в том, чтобы исследовать найденную при загадочных обстоятельствах тетрадь, текст в которой менялся в зависимости от того, кто именно её открывал. Это было очень интересное дело, но оно – совсем-совсем другая история. *** Все газеты волшебной Англии сочли своим долгом осветить эту новость, но лучше всех, пожалуй, вышло у Ежедневного Пророка. Там тоже ничего не понимали, но по крайней мере, не выдвигали откровенно бредовых версий. «Вчера, в ночь на первое августа, дементоры Азкабана таинственным образом исчезли. Их местоположение неизвестно, сообщений от очевидцев пока не поступало. В Министерстве наш корреспондент узнал, что попытки связаться с ними не увенчались успехом. Мистер Аарон Долиш, комендант Азкабана, воздержался от комментариев. Пока неизвестно, кто стоит за этим происшествием. Но хочется напомнить читателям, что Клемент Арчер, которого называли Новым Тёмным Лордом, тоже исчез всего через несколько дней после своего освобождения из Азкабана. Любой здравомыслящий человек свяжет два этих события, но представитель Министерства ответил, что мистер Арчер ни в чём не подозревается. Чего ждать простым волшебникам? Новой войны? Нового Тёмного Лорда, сумевшего подчинить себе дементоров? Пока неизвестно, но мы будем держать вас в курсе». *** Идти через джунгли было сложно, хоть Луна и Ньют и использовали множество штучек из магазина близнецов Уизли, которые должны были максимально облегчить путь. На Луну несколько раз падали с веток большие пушистые пауки. К счастью, они совсем не пугали девушку, она твёрдо знала, что венок из ветвей шиповника не даст ни одному животному причинить ей вреда. Ньют тоже надел свой венок, хотя, как обычно, и пришлось спорить с ним из-за этого чуть ли не час. Луна и Ньют остановились на ночлег под кроной огромного раскидистого дерева. Ньют утверждал, что это – ядовитый анчар, но Луна признала в дереве Королевский Златоцвет. Ньют с пеной у рта доказывал, что Королевский Златоцвет не существует в природе, но Луна не слушала: она прекрасно узнавала характерные мясистые листья, да и аура у дерева была та самая: тёплая, с перламутровым отливом. Девушка бесстрашно подошла к дереву, погладив его шершавый ствол. Листья затрепетали, хотя никакого ветра не было. А кромки листьев окружило еле заметное сияние, напоминающее солнечное. — Я же сказала! – торжествующе прокомментировала Луна. – Это – Королевский Златоцвет. — Мерлин и Моргана, — слабым голосом ответил Ньют. – Это потрясающе, Луна! Я должен это сфотографировать! Клянусь, его не существует в природе! Не существовало до сегодняшнего дня… Ты совершенно удивительна! — Спасибо, — Луна довольно улыбнулась. Вопреки негодованию Ньюта, перед тем, как улечься спать, Луна спела лесу колыбельную. Это должно было показать всем здешним обитателям, что они пришли с миром. Ньют порывался поставить дополнительно защитные чары, но Луна не дала: это обязательно спугнёт морщерогих кизляков. Они ведь такие робкие, нежные, застенчивые создания! Кажется, Ньюту спалось неважно. Во сне он бормотал что-то о пантерах, диких орангутангах и гигантских сколопендрах. Луне было жаль своего спутника. Он так много нервничает из-за ерунды… А на следующее утро случилось Это. То, о чём Луна мечтала с самого детства, когда впервые нарисовала в альбоме нелепую зверушку, напоминающую шарик на коротких толстых лапках. — Там морщерогий кизляк, — одними губами сказала Луна, осторожно тряся своего спутника за плечо. Ньют проснулся мгновенно, и благодаря рефлексам профессионального фотографа, тут же схватился за свой колдограф. Очень-очень осторожно Луна отвела в сторону полог палатки. Морщерогий кизляк, пушистый и сиреневый, с розовыми полосами на толстых бочках, ковырялся своей милой мордочкой в их сумке с припасами. Он настороженно повёл своими маленькими полукруглыми ушками, когда услышал щелчок колдографа, но никуда не убежал. Не веря собственному счастью, Луна решилась подойти поближе, и морщерогий кизляк не имел никаких возражений. Он сам подошёл к девушке и позволил себя погладить в обмен на печенье, завалявшееся у Луны в кармане. Ньют, прячась в палатке, снимал с бешеной скоростью. Недавно Луне снился сон, в котором они с Ньютом сделали снимки морщерогих кизляков, но они потерялись в багаже при перелёте. Так что она твёрдо решила возвращаться обратно в Англию только порталом. *** Маргарет сидела на берегу Озера Иллюзий в глубоких раздумьях. Она снова увидела, как погиб Аваллон тогда, тысячу лет назад. Она не испытывала никаких положительных чувств к последней, несостоявшейся Хозяйке Аваллона, которая, фактически, бросила Остров умирать. Но одно решение этой красивой черноволосой феи не нравилось ей больше всех остальных. Те, кто разграбили и разрушили Аваллон, заслуживали самой ужасной кары. Но… всё-таки, не вечной. Маргарет беспокоилась из-за тех, кого позднее назвали дементорами, с первого своего дня на Острове. Их судьба казалась ей похожей на её собственную, какой она была до того дня, когда Маргарет нашла в библиотеке психиатрической клиники ту самую книгу… Она ведь была уверена, что ей предстоит серая, унылая и безрадостная жизнь, в сравнении с которой смерть – долгожданное избавление от страданий. Она-то ошибалась, а вот для дементоров её страх был самой настоящей реальностью. Уже тысячу лет… В одну из ночей – Маргарет сама не знала, что именно её разбудило – она встала и отправилась на берег моря. Волки, как и обычно, проснулись, услышав её шаги, и следовали позади бесшумными тенями. Над водой стелился густой туман. Не тот, что приходил с севера, другой, более прозрачный и совершенно безопасный. По крайней мере, угрозы Хозяйка Аваллона от него не ощущала. Тоску и отчаяние – да, но не угрозу. Там, в тумане, ясно проступал другой остров. Маргарет удивилась, но страха не было всё равно, хоть тот остров и выглядел мрачным, даже пугающим. Если Аваллон был сама жизнь, то тот, другой, казался воплощением смерти и тьмы. Даже не смерти – её бывшая готесса-суицидница не могла воспринимать, как что-то однозначно плохое. Там была какая-то анти-жизнь, воплощение всех страданий, безысходности, уныния, тоскливого смирения с собственной судьбой, какие только существовали в этом мире. Казалось, этому, другому Острову просто больно существовать, и Маргарет не выдержала. Она вдруг запела, хотя никогда раньше не замечала в себе особых талантов к вокалу. И к стихосложению, кстати, тоже, собственные стихи никогда не нравились Маргарет. Но тут песня лилась сама, слова возникали в голове строчка за строчкой, а мелодию как будто бы подсказывал свежий бриз, налетавший от воды и здорово поддерживавший неопытную колдунью, которая чувствовала, что вызывает сейчас к жизни какие-то запредельные древние силы. От Аваллона к Азкабану (название Острова тоже само вдруг возникло в голове) протянулась тонкая нить Истинной, Старой Магии, и Аваллон стал подпитывать ею своего неудачливого двойника. Сейчас Маргарет, через руки которой шёл этот поток, уже знала, что Азкабан – творение отчаявшихся дементоров. Пути на Аваллон им не было, но они создали его копию в безумном и безнадёжном стремлении восстановить разрушенное. Это была их попытка покаяния, но она не удалась, Остров-без-жизни стали использовать, чтобы мучить там провинившихся волшебников. Дементоров это удручало, но они думали, что наказывать преступников – тоже способ служить Свету. Когда песня закончилась, Азкабан как будто бы издал протяжный вздох. Он с облегчением встряхнулся, скидывая с себя тысячелетнюю паутину проклятия. Дементоры, ликуя, взмыли вверх в едином порыве. Маргарет не знала, что теперь с ними случится, но главное, проклятые души были прощены, и они могли сами выбрать себе судьбу. Азкабан медленно растворился в тумане, а уставшая сверх всякой меры Хозяйка Аваллона побрела к себе домой, на гору. *** Панси Паркинсон сидела на носу катера, мчавшегося в открытый океан. Она догадывалась – да что там – знала, что Майкрофт убьёт её, если узнает, чем она сейчас собирается заняться. Но… девушка хотела это сделать. И делала. В конце концов, иногда мужчине действительно лучше не знать всего о своей возлюбленной. Да и не женаты они, чтобы она отчитывалась ему о каждом своем шаге! Честно говоря, Панси очень сомневалась, что после свадьбы начнёт вдруг отчитываться, но пока свадьба не состоялась, у неё было замечательное оправдание. Таких же сумасшедших, как она, набралось всего полдесятка. Когда катер остановился, инструктор предложил всем надеть гидрокостюмы. Кольчуга к ним не полагалась. — Помните, — наставлял в последний раз инструктор. – Не ведите себя, как жертва. Не бултыхайтесь, не отплывайте, не делайте резких движений. Ну, удачи вам всем! Палочку пришлось оставить на катере. У магглов могли бы возникнуть вопросы, если бы Панси решила нырять с нею. — Там уже трое, босс, — сказал по-французски чернокожий матрос в закатанных до колен джинсах и белой майке. Всё время инструктажа он занимался тем, что кидал в воду приманку. Сначала группу опустили вниз в клетке из толстых металлических прутьев. На этом этапе трое смельчаков уже передумали делать следующий шаг. Оказалось, что даже из клетки четырёхметровые кархародон кархариас выглядят слишком большими, и находятся они как-то слишком уж близко. Слизеринка разглядывала кошмар своего детства со смесью восторга и ужаса. Но восторга всё-таки было больше. Так что когда инструктор открыл дверь в полу клетки, она скользнула туда вместе с другими двумя экстремалами. Акулам и дела не было до людей, они лениво плавали туда и обратно, иногда пытались ухватить повязанную на верёвке голову тунца, но на катере всегда успевали отдёрнуть наживку. Но вот одна из акул всё-таки заметила Панси. Она медленно плыла ей навстречу. «Не бояться. Не дёргаться», — вспомнила слизеринка. Но бояться и дёргаться ей даже не хотелось. Сейчас она как будто слилась с океаном, и с этой акулой. Она знала, что хищник просто проверяет, кто она такая, и никакой атаки не будет, если она его не спровоцирует. Когда между Панси и рыбой осталось около метра, акула свернула в сторону, а потом поплыла к катеру, чтобы снова попытаться поймать наживку. Инструктор, всё время находившийся в клетке, сделал потрясающие снимки. Панси было жаль, что маггловские фотографии не двигаются, но даже статичные, они стали бы прекрасным украшением альбома. Осталось придумать, как объяснить их наличие Майкрофту, да. Как раз над этим слизеринка размышляла всю дорогу обратно до берега. *** В тёмный предрассветный час белая ладья, украшенная золотой резьбой, мягко ткнулась носом в песчаный берег. На землю сошёл высокий и худой парень с совершенно белыми волосами и ярко-синими глазами. Он огляделся по сторонам, не зная, куда ему дальше идти. Но от него и не требовалось это знать. — Клемент! – окликнули его. Впереди, под высоким развесистым клёном стояла черноволосая девушка в длинном красном платье, расшитом серебряной нитью. По обеим сторонам от неё сидели огромные волки, один чёрный, другой серебряный. На плече девушки устроился большой ворон, внимательно разглядывающий пришельца. — Я… нашёл дорогу, — сказал Клемент. — Я очень рада, — тихо ответила Маргарет. Они вместе пошли к горе, которая возвышалась впереди. Ни он, ни она так и не поняли, когда их пальцы успели сплестись, но так они и шли, разговаривая о каких-то вещах, которые казались совсем неважными, но нужно же было о чём-то говорить. Когда Клемент и Маргарет проходили через заросший яблоневый сад, налетел лёгкий ветерок, и их осыпал дождь белых лепестков и золотых листиков. И в этот самый момент небо на горизонте порозовело, и тьма отступила перед первыми лучами рассветного солнца.