Formalinum

      Сжимая в руке маленький клочок бумаги, я бежала сквозь темноту коридоров замка. Сегодняшняя ночь казалась мне, наверное одной из самых черных, возможно, виной всему была тревога, которая нарастала постепенно, начиная увеличиваться в размерах с того момента, как я получила записку от Люциуса. Он никогда не просил меня ни о чем. Я всегда сама предлагала ему помощь. Это было странно и таинственно-пугающе. Хотя, возможно, я просто-напросто много думала. Отворив люк, ведущий на Астрономическую башню, я погрузилась в полуночный холод, витающий вокруг замка. Казалось, все вокруг спало. Все, кроме темной фигуры, стоящей около перил. - Спасибо, что пришла. Я боялся, что ты не услышишь филина. Он редко стучит в окно и часто мои письма не доходят до адресата, - Люциус помог мне вылезти из люка на пол башни. - Тебе видимо повезло, - ежась от холода, я почему-то обняла его в знак приветствия и тут же отстранилась, пытаясь понять эмоции в его взгляде. С расспросами я решила не торопиться. Признаться, я просто боялась спрашивать его о чем-то. Он молчал пару минут, возможно подыскивая слова, а потом вдруг неожиданно произнес: - Ты была права. Я вопросительно взглянула на него. - Права? В чем? - насторожилась я и нервно затеребила краешек мантии. - На счет собраний. Там что-то назревает, - он запнулся. - Назревает? Почему ты так решил? Неужели все уже началось? - Другие отмалчиваются и ведут себя очень странно. Часто пропадают где-то, а на расспросы реагируют чересчур непонятно. Твоя сестра тебе что-нибудь говорила? - Нет, я с ней последнее время не очень лажу, - и вправду, с Беллатрикс я с недавних пор была в ссоре. Возможно, мои попытки вести ее по правильному пути были наивными и бесполезными, но я ничего не могла с собой поделать. Разве можно знать о том, что натворит эта девушка и, что сама с собой сотворит и ничего не делать? Не скажу, что я испытывала к ней сестринскую симпатию, но Беллатрисса Лейстрейндж, а точнее, моя сестра Блэк, не была уж таким плохим человеком и, если я могу ей как-то помочь, я это сделаю. На третьем курсе Дамблдор сказал мне лишь одну вещь - нельзя попадаться самому себе на глаза, когда пользуешься маховиком. Поэтому ничего плохого не случиться, если я помогу некоторым людям. А сейчас я должна была помочь Люциусу. - Она была на задании, - Люциус опустил взгляд, - ее не было несколько дней, а вернулась вся в крови. Я пытался ее расспросить, но она молчала. Все были напуганы. - Ты слышал о непреложном обете? - нахмурившись, спросила я. Люциус покачал головой. - Возможно, им нельзя ничего говорить под стахом смерти. Непреложный Обет нельзя нарушить, это магический обет, если хоть одна сторона ослушается данных самим же обещаний, то умрет. - Тогда это все объясняет. - Ты написал, что тебе нужна моя помощь, - начала я и выжидающе замолчала. - Все эти перемены, исчезновения участников собраний... И..если бы это был единичный случай, то возможно я бы не придавал этому такого значения, но на задания стали отправлять все больше и больше людей. Что это за задания, я не знаю. Никто не знает. - Охота на магглов? - выдохнула я, вспоминая историю магии. По телу побежали мурашки. - Что? Не может быть! - Люциус усмехнулся и замотал головой. - Неужели?! Ваши "занятия", - на этом слове я сделала особый акцент, - они не предвещали ничего хорошего: непростительные заклятия, выживший из ума учитель и само обучение не пойми чему и зачем. - Сначала это были занятия по черной магии, - напомнил мне Люциус. - Да хоть как назови! Неужели на занятиях по черной магии на задания отправляют котлы чистить?! Очень смешно! Беллатрикс вернулась счастливая, да?! Приятная была прогулка, не так ли?! - я сложила руки на груди и впилась взглядом в своего друга. Он ошарашенно молчал. - Она была напугана и не в себе, - тихо начал он и его затрясло. Я опасалась этого, но, возможно все уже началось, прямо на моих глазах и люди, которые хоть и не были мне близки и родны, но по крайней мере - друзья, сейчас страдают, а я лишена возможности что-либо делать . - Ты должен перестать ходить на эти занятия, - воскликнула я, разглядывая бледное лицо Люциуса. - Я хотел, уже давно. Но есть сложность - он замолчал, но после секундной паузы вновь продолжил, - я не знаю, как помочь себе, поэтому позвал тебя. Из-за того, что я пропускал занятия мне все же предложили уйти. - Так отлично! - воскликнула я, но где-то внутри себя заметила, что что -то тут не так просто. - Он сотрет мне все воспоминания вплоть до того дня, как я попал на первое занятие. Я вздрогнула и потерла локти ладонями, заметив, что на улице не так тепло, как я думала все это время. Потеря памяти не так уж и плохо, если на кону стоит твоя жизнь. Лишить себя года памяти это пустяки и сор по сравнению со всеми масштабами всего дальнейшего с ней. - Соглашайся! - выпалила я, - это куда лучше всего, что тебя ожидает. - Знаешь, что меня ожидает? - Люциус недобро сверкнул глазами. Это поумерило мой пыл. - Я могу догадаться . И ничего хорошего явно не ожидается при всех раскладах. - Но он сотрет целый год! Возможно мне показалось, но он погрустнел и, оперевшись локтями об решетку, взглянул в ночное небо. - Жизнь важнее года воспоминаний, - я подошла к нему и положила руку на плечо. - Но я не хочу их терять. Никогда, - его голос был тихий и грустный, звучащий где-то среди темноты ночи, спутанный с холодным ветром и влажными каплями, которые на утро превратятся в слезы, лежащие на траве. - Почему? - прошептала я, опустив руку. Люциус выпрямился и повернулся ко мне, хмуря брови. Не знаю , что это были за эмоции на его лице, но готова была поклясться, что в них был невозможный страх вперемешку с чем-то нежным и теплым, обращенным тогда именно ко мне. - Я боюсь забыть тебя, - прошептал он и, как только мое сердце остановилось, как и все посторонние звуки вокруг, он поцеловал меня. Это был не тот властный собственнический поцелуй, как в поместье. Он был другой - полон непонятной мне любви и заботы, с тонкой ноткой горечи. Пожалуй только тогда я поняла, что уже долго ждала этой минуты, сидя с ним за одной партой, беседуя у озера, занимая его кресло у камина теплыми вечерами. Я ответила на поцелуй, так жадно впившись в него, словно еще чуть чуть и он улетит от меня. И самое страшное тогда это было отпустить его из своих объятий и кинуть в другие объятия - ветра. Не знаю, сколько мы тонули в друг друге, но все закончилось, когда я поняла какой эгоистичный поступок только что совершила. Оттолкнув Люциуса, я отбежала к самому люку, пытаясь отдышаться. Щеки горели, а руки всеми силами пытались компенсировать потерю так нужного мне тепла, заслоняя сердце , возможно пытаясь его спрятать и согреть. - Нет, - крикнула я, - нет, нет! Люциус сделал шаг в мою сторону. Почувствовав, что на глаза начали наворачиваться предательские слезы, я вытянула вперед руку, показывая, чтобы он стоял на своем месте. - Ты должен не думать об этом. Откажись от собраний. У тебя будет так много времени, чтобы меня вспомнить, но уже по-другому. Сейчас главное спасти себя, Люциус! - Я не хочу забывать. - Ведь я буду помнить, и ..., - Люциус перебил меня: - Ты не понимаешь, я не хочу забывать и то, что ты не Нарцисса. Я вздрогнула. - Ты не мог... Он снова перебил меня: - Стерев память, я забуду все наши дни вместе, забуду все, что сделал, к чему пришел. Забуду, что Нарцисса, которую я знал больше нет, а на месте ее есть другой очень дорогой мне человек. - Как ты узнал, что я не Нарцисса? - Потому что в тебе нет ничего от нее. Ты изменила даже ее внешность. Люциус сделал еще пару шагов в мою сторону, но я снова остановила его. - Ты должен забыть все. Ради себя и ради всего! Ты можешь прятаться от этого, но год за годом все будет только хуже! - Но я люблю тебя, - Люциус опустил взгляд. А я безмолвно стояла на месте, пытаясь найти в себе силы что -то сказать. - Нет, Люциус, нет! Мы не можем. Ведь я..., - снова мой голос замолчал, - даже если ты будешь помнить меня, все равно это ничего не изменит. Наши чувства не взаимны, и на твоем месте я бы лучше забыла и не тратила время попусту. Ты мой друг. Последний раз взглянув в холодные глаза Люциуса, я скользнула в люк, как можно скорее пытаясь очутиться на ровном полу. Я бежала по коридору и глотала слезы. Я не наврала ему. Ведь так? Но что-то внутри меня разрывалось болью. А в голове шептало тихо - " помоги ему".