Hurt

— Доброе утро, детектив, — раннее солнце, пробиваясь сквозь жалюзи, играет в дужке её очков. — Утречко, прокурор, — беззаботно улыбнулся он, плюхнувшись на стул. — Давайте обойдёмся без фамильярностей. Вы знаете, почему вы здесь? — дёргает она тонкой бровью. — Потому что у ублюдка хороший адвокат, который устроил скандальчик с вовлечением дисциплинарной комиссии, в которой состоит такая красивая дама как вы? — широко улыбнулся посетитель. — Да, примерно так, — она покачала головой, изучая дело. — Вы бы могли ещё раз пояснить причину своего поступка и грубейшего нарушения протокола? — А вы изучали дело, прокурор? — прищурил серые глаза мужчина и улыбка сошла с его лица. — Разумеется, — кивнула она и заправила за ухо выбившуюся прядь. — И у вас всё ещё есть вопросы? — Вы — не суд. Вы — следователь. Ваша задача — ловить преступников, а не устраивать расправу, — жёстко произнесла она. — А ваше поведение настолько за рамками, что ни ваш адвокатский опыт, ни родственные связи здесь не помогут. — Он душил молоденьких девушек, насиловал и бросал в лесу. Я ему почти одолжение сделал, отправив в кому. Как, кстати, его состояние? — с издёвкой спросил он. — Детектив Кёраку, — одёрнула его прокурор. — Единственное, что я сделал неправильно — не успел обставить всё как несчастный случай и был слишком уставшим, чтобы придумать красивую легенду, — пожал он плечами безразлично. — Значит в покушении на жизнь вы себя виновным не признаёте? — Нет. — Знаете почему я пригласила вас для личной беседы? — Нашли удобный повод пофлиртовать? — улыбнулся он. — Вы здесь, чтобы мы соткали такую легенду, от которой вся комиссия и думать забудет о каких-либо взысканиях, — серьёзно произнесла она и тут Кёраку понял, что это лучшее, что он слышал от женщины. Бледный, взмокший. Колечки каштановых волос прилипли к высокому лбу. На шее стучит пульс. Серые глаза смотрят внутрь, руки засунуты глубоко в карманы. Они стоят под палящим солнцем за оградой лечебницы, а брюнета трясёт так, будто на улице лютый мороз. Укитаке закурил, молча глядя на коллегу, который явно был не здесь. Достучаться до него сейчас было невозможно, это седой уже усвоил. Чёрт, всё-таки сорвался. Так старался не поддаваться на эту провокацию, но вопросы капали на мозги как капли воды на лоб во время пытки. Нет, он солгал. Зачем ему признаваться в подобном? Чтобы ещё раз утвердиться в собственной безнаказанности? Нет. Просто хотел поиздеваться, найдя болевую точку. Нашёл, ублюдок. Это ведь даже не солью на рану, это пальцем в простреленное место. Конечно, он не мог смириться с этим. Не мог ни понять, ни принять. Разумеется, он орал на коронёра, требуя найти этому хоть какое-то объяснение. Что угодно, но только не случайность. Не слезал с её родных, допытываясь о том, не было ли у неё когда-то проблем с сердцем. Не было, она даже у кардиолога была только на медицинской комиссии. Никаких проблем. Но и вскрытие ничего не показало. “Стресс”, — сказал коронёр. “Херня!” — крикнул он. “Уйди уже, ради всего святого”, — выдохнул её отец. “Ты всё равно свою работу любишь больше”, — сказала она. И он ответил, что разумеется так и есть иначе зачем бы она ещё стала с ним спать. Она хотела залепить ему пощёчину, но только махнула рукой с досадой. “Я заеду к тебе за вещами. Ключи оставлю у соседей”. И она уехала. А он отпустил, не задумываясь. Он был злой и уставший в тот день. Она была не в духе. В итоге обычный для них спор по пустякам превратился в ядовитую ссору. Знай он, что через пару дней сам будет собирать её вещи, чтобы отдать её отцу, он бы не отпустил. Он бы никогда её не отпускал. Поздно сожалеть. Но никогда не поздно выяснить, правда ли то, что сказал Айзен. Просто уточнить ещё раз. — Шунсуй, — в чувство привела тёплая ладонь на плече. — А? — он автоматически перевёл взгляд на собеседника, но лица его не видел, всё ещё глядя в никуда. — Ты как? — Кое-что узнал, — кивнул он и сплюнул сгусток крови на песок. Похоже, это кусочки его щеки, — Зараза. — Я не о том. Что он тебе наговорил? — Да напиздел с три короба, вот и всё, — махнул рукой мужчина. — Эй, — Укитаке положил руки на широкие плечи и заглянул в смуглое лицо. — Я рядом. Поговори со мной. Пожалуйста. Ты нужен здесь и сейчас. Серые глаза на некоторое время встретились с зелёными. Кёраку мгновение колебался, желая скинуть руки и свалить, но коротко вздохнул и кивнул. — Всё нормально. Я здесь. Поехали, есть в чём покопаться. Он растянул губы в автоматической улыбке и сел в машину коллеги — он сегодня был за водителя. Путь от клиники до участка был неблизким, а в тяжёлой тишине показался и вовсе вечным. Машина прогрелась и запах табака и бензина налипал на пластик панели и кожу руля, стекал за шиворот вместе с каплями пота, впитываясь в рубашку, жирной взвесью оседал где-то в лёгких. Кёраку смотрел на дорогу, то и дело резко перестраиваясь и радуясь, что в воскресенье трафик был не такой напряжённый — пару раз он точно создал аварийную ситуацию. Здесь он, ага, конечно… — Зря мы приехали. Плохая была идея, прости, — подал голос Укитаке. — Не такая уж и плохая. Кое-что узнать удалось. Снова пауза. — О чём он… — Зачем тебе это? — пресёк вопрос седого водитель. — Можно узнать, какой информацией располагает Айзен, например. А ещё, но вряд ли тебе это будет интересно… — Хм? — А ещё когда люди говорят о том, что их беспокоит, им становится легче. — Поэтому ты вчера наебенился и вновь закурил? — уточнил Кёраку. — Там было много аспектов… — уклончиво ответил мужчина. — Ну так я тоже могу. Мы с Айзеном говорили о том, что мне неприятно. Я ответил на твой вопрос? — усмехнулся шатен. — Из-за девушки, — вздохнул Укитаке и вновь прикурил, выглянув в окно. — Что, бросила? — Мы не были вместе. В смысле в отношениях… всё не так однозначно… Вчера я впервые сильно об этом пожалел, — он взглянул в окно, выпуская дым. — Семь лет назад был один… инцидент. И вот вчера снова встретились случайно. — И что? — И ничего. Кофе попили, на том и разошлись. — И ты маленько приуныл? — Ага. Кёраку молчал некоторое время, трогая языком разгрызенную щёку. Запах дыма щипал ноздри. Солнце пекло. — Может, ещё вернёшь. — Вряд ли. Она замужем. — Пф, подумаешь проблема. От меня вот девушка ушла к апостолу Петру, тут вот точно без вариантов. Укитаке на мгновение завис, и, поняв о чём речь, закусил губу. — Ауч… чёрт, прости… мне очень жаль. — Да. Мне тоже. Айзен решил в это потыкать. Выбесил. Конец истории. Ну куда ты прёшь, идиота кусок?! — крикнул он проезжающей мимо машине. Геометрические тени ложились на дорогу, блестящей от зноя как тёмное зеркало. В голове пусто, в груди тяжело. Может, и ему надраться в стельку? Нет. Седовласке не помогло, да и в таком состоянии он опять может решить узнать, как сильно он чувствует боль. И снова угодит в гости к Урахаре. Не сейчас. Не время. Нужно узнать, какие ублюдки заняли место Айзена. Нужно узнать, что на самом деле случилось с Лизой. Столько дел, столько дел, а не рехнуться всё сложнее. Жарко. Укитаке затих, глядя в окно. — Кёраку… — Мм? — Поверни на следующем направо. — Участок прямо. — Ты правда хочешь тащить это на работу? — Думаешь, от Яма-Джи влетит? — криво улыбнулся водитель. — Думаю, что либо ты за собой слежку не видел очень долго, либо мы не можем доверять людям в участке, — мрачно ответил седой. — В смысле? — Откуда Айзен знал о последних событиях с тобой? Об этом вряд ли болтают на каждом углу, не так ли? На этот раз слов не нашлось у Кёраку. Он молча повернул на перекрёстке направо и так же молча сжал руль до дрожи. Блядство. — У меня бардак, извини. Шунсуй вошёл в небольшую квартиру, освещённую яркими солнечными лучами. Уютно, чисто. Из “бардака” пожалуй, только мятая рубашка на полу и тошнотворный запах табака на кухне. В углу коврик для йоги — как-то это по-гейски — и парочка гантелей, на столе несколько фоторамок, папки с бумагами, кружка с остывшим чаем. — Ты, видать, настоящего бардака не видел, — хмыкнул Кёраку. — Кофе? У меня, правда, лимона нет, — предложил хозяин, уходя в кухню. Запомнил, глянь-ка. Солнце падало на седые волосы, создавая вокруг худой фигуры золотистый ореол. — Можно просто чёрный. Но с сахаром, — чуть улыбнулся гость, изучая фотографии. Всё та же семейная пара, но в окружении целых восьми отпрысков, среди которых и Укитаке. Сколько ему там? Лет двадцать, наверное. На вид так прям пай-мальчик, по которому и не скажешь, что сейчас он седой, помятый похмельем, курящий и матерящийся. А впрочем, он в конце концов работает в полиции. Ну что идиотское решение ты принял, пацан… Две чашки кофе, чёрного и белого, стояли на письменном столе, наполняя комнату приятным ароматом. Пар клубился в солнечном свете, блестя и чуть искажая пространство. — Табличка? Бухгалтерию подбить решил? — дёрнул бровью Кёраку, глядя на разлинованный лист А4. — Так удобнее структурировать информацию. Видны пробелы, — ответил седой, заполняя ячейки аккуратным почерком. — Связи выстраивать неудобно, — качнулся головой шатен, рисуя очередную кривоватую линию в облаке мыслей и подписывая кому-то из фигурантов “мудоёб”. Пар нарисовал очередной вензелёк в воздухе. — Думаешь, Барраган сейчас за главного? — спросил Укитаке, гладя подбородок. — Максимум, так он — марионеточное правительство. Вряд ли ему действительно дали настолько сочный кусок. “Звёздные рыцари”... Звучит как название мотоклуба. — Есть знакомые? — Состоял когда-то в “Цыганах”. — В… — Укитаке присвистнул, — однако… И долго? — Три года. Потом род деятельности пришлось поменять. Не уверен, правда, что сильно от этого выиграл, — хмыкнул шатен. — Так, где тут у нас “новое руководство”? Ага… Пар больше не поднимался над столом. Чашки наполовину опустели. Солнце, кренясь, скрылось на другой стороне дома. — Я всё думаю о том, что сказал Акон… — задумчиво произнёс Укитаке, глядя в папку с копией дела. — Ты про “чистую работу”? Тебя так смущает циничность коронёра? — Нет. Просто такую работу не может выполнять кто попало. У них есть врач. — Ну логично, если мы об этом рынке говорим. Что теперь? Предлагаешь проверить врачей, лишённых лицензии? Это даже официально займёт прорву времени. — Тут дело даже не в этом… — он прошёлся по комнате, — Есть два тела, которые были спрятаны совершенно безобразно, возможно, в спешке. Может, кто-то внутри Эспады не должен был об этом знать? — Думаешь, эти двое “прошли мимо кассы”? — оживился Кёраку. — Айзен ведь говорил, что первое тело — это воровство? — Но первое было год назад, это было ещё при нём, всё понятно. Возможно, более выгодная сделка, окей. Все боялись Соске и, естественно, не хотели неприятностей. Сейчас-то кого бояться? Новое руководство? — Ну, не исключено. С другой стороны вряд ли игра стоила бы свеч… Да и выглядит как-то плохо спланированным. Но при этом свидетелей подчистить не забыли и вот это делали уже вполне профессионально… — Думаешь, Эспада не хотела, чтобы об этом инциденте пронюхали их “новоиспечённые коллеги”? — Вполне возможно. Но почему? Боялись потерять репутацию? — Они сдали своего главаря. Теперь даже у шлюхи репутация посолиднее будет. — Пытались выгородить кого-то из своих? Почему, хотелось бы знать? — И насколько у них это получилось тоже вопрос неплохой. — Ладно, я внесу это как версию… Рыжеватый свет позднего дня наполнил комнату янтарными бликами из окон напротив и блеском пылинок, кружащих в воздухе. Чашки опустели. Укитаке потянулся и потёр глаза. Кёраку, уже некоторое время изучающий набор бумаг с разнообразными пометками, широко зевнул. — Что имеем в итоге? — спросил седой, поднимаясь. — Нихуя не понятно, — покачал головой Кёраку. — А из менее очевидного? — устало хмыкнул Укитаке. Шатен поднялся и взглянул на столешницу, где были сложены таблицы, схемы и фотографии. — Так, ну что… Пришло некое “новое руководство”, которое, вместе с кротами, скинуло Айзена, временно упаковало в дурку и теперь, вероятно, налаживает инфраструктуру. — Из этого мы знаем наверняка… — Ну, процентов 75%. Далее… помимо обычных занятий, которыми промышляет Эспада, у нас имеется ещё и торговля людьми и взятничество полиции, это нам Хирако подтвердил. Возможно, двое из их “товара” должны были пройти незамеченными. Оба раза это было довольно безуспешно. В первый раз всё повесили на Гриммджо, сейчас, вероятнее всего, повесят на Ннойтору и дело с концом. Готов поспорить, блондинчик дело уже закрыл. — Плюс, передел влияния и, возможно, внутренний разлад. — Второе пока только в теории. — Угум. А, не забудь ещё кое-что важное, — нахмурился седой, — либо они очень успешно давят на полицию, либо у них кто-то в участке. Может, и не только в нашем. — Да… бля… — Ещё кофе? — М. Жарко, — скуксился Кёраку и поправил закатанные рукава расстёгнутой рубашки. — Есть пиво. — Вот это было бы отлично. Закатное небо расцвело пурпурными и золотыми цветами на рыжем холсте неба. Капля конденсата упала на стол. Они смотрели на стену, завешанную бумагами. — Какие у нас варианты? — Ждать, пока Гриммджо придёт в себя и выяснить для кого добыли парня. — Если придёт… — качнул головой Кёраку и сделал глоток пива. — Ндэ… — Можно подождать, пока у них начнутся серьёзные внутренние разборки. — Долго и ненадёжно, — нахмурился седой. — Хмм… — Есть всё ещё один вариант, но он мне не нравится… — Хм? Капля конденсата разбилась о пол. Солнце скрывалось за горизонтом, растягивая тени как ириски. Седой закончил излагать свою мысль. Кёраку сделал глоток пива. — Ну и кто из нас сумасшедший? — хмыкнул брюнет. Широ усмехнулся. — Если мы в это правда полезем, то пока что слушаемся Генрюсая и ведём себя показательно-образцово, ты же понимаешь? — Точно, с завтрашнего дня и начнём, — отсалютовал полупустой бутылкой Кёраку. “Ну хотя бы со второй половины этого дня” — подумал Шунсуй, заходя на следующий день в кабинет начальства. — Так, ну и чья это была идея? — Моя, — в один голос ответили напарники. Полковник поднял глаза и Укитаке был уверен, что у него дёргается веко. — Я вас, кажется, просил, не нарываться на неприятности. Сегодня меня разбудил не аромат кофе, не будильник и даже не сирена. Мне позвонили и поинтересовались, каким таким образом и зачем два моих детектива допрашивали Айзена в закрытой клинике, которую курирует отдел госбезопасности. А после чего были выдворены за то, что кое-кто попытался набить пациенту морду. Честно, признаться, я охуел. Да что я, мой пёс охуел! — Вы завели собаку? — улыбнулся Укитаке. — Я врал как никогда в жизни, чтобы вас, охламонов, выгородить! — Яма-Джи, это дело не только по той девушке… много людей… — попытался ответить Кёраку, но Генрюсай метнул на него такой суровый взгляд, что тот умолк. — Так. Есть в этом кабинете люди, которым надоело тут работать? — он внимательно посмотрел на подчинённых. — Нет? Хорошо. Тогда так: сидите, не высовываетесь, работаете над тем, над чем велят. Без самодеятельности, ясно? В этот раз я не шучу. Вот вам новое дело. Убийство на западе. Давайте, шустро. Кучики уже там. — Так точно, — Укитаке кивнул и вышел из кабинета. Генрюсай опустился за стол и потёр переносицу. — Я слишком стар для этого дерьма… — Меньше клише, начальник. Скажи хотя бы не “слишком стар”, а “слишком древний”, — улыбнулся Кёраку, открывая дверь. — Шунсуй. — М? — Оно хоть того стоило? — Ну не прелесть ли ты, Яма-Джи, — расплылся в улыбке детектив. — Кыш! — Утро доброе, детективы, — поприветствовал постовой. — Утречко, — автоматически кивнул брюнет. — Что у нас здесь? — Убитый — Доминик Гаспар, бывший детектив из пятого участка, — сообщил вышедший из-за спины криминалиста Кучики. — Убитый? — дёрнул бровью Кёраку. — Я думал, его убила гравитация. — В аппартаментах наверху следы драки. Я считаю, что это убийство, — отрезал брюнет. Кёраку лишь обречённо вздохнул и опустился на корточки около тела мужчины, лежащего на широком тротуаре в луже крови из разорванной брюшной полости. — Хорошо он разогнался, аж ботинки слетели, — присвистнул шатен и надел перчатки. Укитаке посмотрел вверх. — С какого этажа он выпал? — Семнадцатый. Короткие волосы цвета соли с перцем, густая чёрная щетина. Запах табака, дешёвого алкоголя, порошка, пота. Под левым глазом синяк. Вторую половину лица рассмотреть не выйдет — от неё мало что осталось. На левом предплечье татуировка с черепом, лентой и цифрой семь. Широкое золотое кольцо на безымянном пальце. На костяшках мелкие ссадины. Телосложение крепкое, но не крупное. Брюки, туфли неподалёку от тела, рубашка с засаленными манжетами и разболтавшийся галстук тёмно-синего цвета. — Телефон? — спросил Укитаке. — Выпал из кармана, вылетел на дорогу и по нему проехал автомобиль. — Ох… сим-карточку можно будет как-то восстановить? — Надеюсь. — Это больше похоже на суицид, — заключил Кёраку. — У нас нет доказательств. Да и с чего бы ему кончать с собой? — Он похудел за последнее время. Видишь, одёжка болтается как на вешалке, — он подёргал за заднюю часть мешковатых штанов, — Плюс, алкоголь. Не самый дорогой. Более того, это бывший военный, который, как ты сам сказал, работал в полиции. Да это же просто стартовый набор самоубийцы. — Пока мы не докажем обратного, я буду считать это убийством, — отрезал Бьякуя. — Считай на здоровье, только это не так. Или, как я и сказал, проклятая сила притяжения убила ещё одного человека! Дело закрыто, поехали есть. — Вы не поняли, детектив. На это дело главным назначили меня, — нахмурился брюнет. — Так что мы расследуем убийство. — Ну ёбаное карапучилово… — Аппартаменты были сняты четыре дня назад на имя убитого, — сообщил Кучики. Кёраку на этих словах поморщился. — Нам предоставили, записи камер наблюдения, так что скоро выясним на тему посетителей. — Какой этаж? — спросил Укитаке у Кёраку тихо. — Десятый уже. Седой стоял с зажмуренными глазами и дышал намеренно медленно и глубоко, но по виску всё равно скатилась капля пота. — Вы в порядке, детектив? — холодно спросил Бьякуя. — Да, продолжай, пожалуйста. — Убитый — бывший сотрудник пятого участка, отдел особо тяжких. Я отправил запрос на его дела, а также запросил возможность поговорить с его бывшими коллегами. — Семья? — спросил Укитаке, умоляюще глядя на табло с этажами. 13. — Женат, детей нет. Родители живут в другой стране. Звякнул лифт и двери медленно раскрылись, выпуская в коридор с красным ковровым покрытием. Кёраку огляделся, ища камеры. Бьякуя молча пошёл в сторону нужной двери. Укитаке тяжело закашлялся. — Нормально всё? — спросил шатен. — Не люблю я лифты. — Что, застрял как-то с толпой здоровенных уголовников? Седой чуть улыбнулся и, ещё раз кашлянув, пошёл вслед за Кучики. Едва они открыли дверь, как сквозняк бросил в лицо бумагу и зашуршал по полу салфетками. — Вот, Укитаке, вот это бардак, — хмыкнул Шунсуй, проходя в номер, где гулял ветер. Джуширо хихикнул в кулак. — Кёраку, вы бы могли быть немного серьёзнее? — строго спросил Бьякуя. — Мог бы он во время месячных дома сидеть? —- рыкнул следователь и отправился изучать номер вместе с остальными. — Да, похоже, что драка не была инсценировкой, — покачал головой седой, крутя в пальцах окровавленный осколок стекла разбитого кофейного столика. — Либо была инсценирована тем, кто очень хорошо знает, как всё должно выглядеть, — ответил Кёраку. — Эскпертиза разберётся. Пойду переговорю с криминалистами, — отчеканил Кучики. — Блин, он меня уже за полчаса заебать успел. Что же дальше-то будет? — вздохнул Кёраку. — Ну хватит уже ныть, что ты как… Что ты?! — вздрогнул Укитаке, подняв глаза от осколков и в упор глядя на широкую спину коллеги, который стоял в оконной раме без стекла. — Действительно высоко. Отличный вид отсюда, надо сказать… — задумчиво произнёс Шунсуй, глядя вниз. Один шаг. Один привычный алгоритм и можно ощутить несколько секунд полёта. Оттолкнуться от неба, а потом… наверное, ведь даже боль осознать времени не хватит. Всё погаснет как выключенный телек. Порыв ветра ударил в лицо, заставив вздохнуть полной грудью. Как всё-таки заманчиво. Нет, пока он не выяснит, что к чему, придется повременить. — Шун? — осторожно обратился к нему коллега. — Ты ведь не будешь этого делать? — А почему нет? Вот тому парню хватило духу. — Ты этого не знаешь. — Да я в этом уверен. — А драка? — Никто не отменяет того, что сначала была драка, а потом он выпорхнул из окна самостоятельно. Я, кстати, в спальне Виагру нашёл. Тоже так себе сигнал, — ответил Кёраку, глядя вниз. — Да почему ты так легко берёшь за версию то, что это самоубийство? — повысил голос Укитаке. — Да потому что мы слабые и ничтожные! Просто кому-то хватает духу выскочить из этого дерьмоворота, а кому-то нет! — крикнул в ответ Кёраку, подходя к коллеге. — Не все ненавидят свою жизнь, чтоб ты знал! — Да кто бы говорил! — рыкнул шатен. — Так, детективы, успокойтесь, пожалуйста. Оба, — несколько ошарашенно произнёс вернувшийся Кучики. Бьякуя раскладывал карандаши на столешнице. Параллельно друг другу, по высоте. Это успокаивало, приводило мысли в порядок. Тем более нужно навести порядок после того, как Абарай снова с размаху посадил на него свою задницу, превратив рабочее место в бардак. И ещё после того, как Генрюсай попросил на это дело поработать в паре с Кёраку, а Ренджи вручил в распоряжение Укитаке под ликующие визги первого. Вот предатель. Неизвестно, почему полковник принял такое решение, но спорить с ним он не собирался. Кёраку, что удивительно, тоже не устроил истерику. Мысли и логические цепочки разбила очередная задница, опустившаяся на стол. Карандаши покатились, один тихо упал на пол. — Пошли киношку смотреть, — качнул головой Кёраку. — Пришёл с женщиной в вечер со среды на четверг, ушла утром в четверг. — Это ведь не его жена? — Не уверен. — Ну значит либо любовница, либо проститутка. На вторую похожа мало, их так не обнимают. Идём дальше. Ещё раз она же. Точно любовница. — Поясните. — Ну во-первых проститутка не придёт к клиенту в кедах, а во вторых не выйдет такая зарёванная. — Хорошо. — Блин, какой же ты, Кучики, скучный. Спросил бы откуда у меня такие сведения хотя бы. Ай. Ладно, дальше… Так… Сам куда-то пошёл. Утро пятницы, вышел. Его нет около двух часов. Вернулся. Окей… О! Это интересно… Две пары глаз уставились в монитор. На записи было чётко видно как в номер заходит худой мужчина в бейсболке и чёрных джинсах. Он постучал и дверь вскоре открыли. Вошёл, дверь закрылась. — Ночь он тут… утро. О, а вот наш гость и убегает. Мне кажется или он выглядит помятым? — Выглядит. Сделайте снимки, если есть другие ракурсы — предоставьте мне. Попрошу Абарая, чтобы он занялся установлением личности. — Кровь на экспертизу отправили? Уверен, это наш клиент. — Да, вероятнее всего… простите, — Бьякуя вытащил звонивший телефон и с лёгким раздражением посмотрел на экран. — Кто это? — Неважно, — от сбросил звонок и засунул телефон в карман. — Жена? — Отстаньте! — Если жена — перезвони, — удивительно серьёзно ответил Кёраку. — А я пока пойду напрягать экспертов. — Детектив, а чем вы занимались в Европе? — спросил Абарай по пути к жене покойного. — Да примерно тем же, чем и здесь, — мягко улыбнулся Укитаке. — И как там? — Почти тоже самое, только говорят по-немецки. — Круто. А… простите, я вас уже достал, наверное? — Нет-нет, всё в порядке. — Просто я так мало с вами общался, когда пришёл в участок, а когда вы уехали столько всякого хорошего слышал, что я прям в восторге. — Это зря, Ренджи. Это зря… — Почему? — искренне поднял широкие брови рыжий. — Не думаю… да, Кёраку. — Алло, вы к жене едете? — поинтересовался голос детектива на весь салон. — Да, уже почти на месте. — Вероятнее всего, у него была любовница, так что выведай аккуратненько знает ли она об этом? — Окей. Есть что-то? — Да, похоже, у нас есть подозреваемый. — Что, кто-то менее масштабный, чем законы физики? — с напускным удивлением спросил водитель. — Иди в задницу, — хмыкнул в динамик собеседник и повесил трубку. Укитаке усмехнулся, глядя на светофор. — Ам… можно последний вопрос? — робко спросил Абарай. — Разумеется. — Вы правда такой? — Хм? Что ты имеешь в виду? — Такой человек, который даже с Кёраку уживается или вы просто хорошо… — Притворяюсь? — тихо спросил следователь. Абарай смущённо опустил глаза. Укитаке заглушил мотор, — Приехали. Разговор был непродолжительный. У Мелиссы, так звали вдову убитого, было каштановое каре, жеманные тонкие губы и сухие серые глаза. Она говорила коротко и по делу, глубоко затягиваясь ментоловыми сигаретами. О муже рассказывала без слёз и без злорадства. — Простите за бестактность, но были у вашего мужа связи… — осторожно спросил Абарай. — С другими женщинами? — Мелисса сделала паузу, глядя на обручальное кольцо. — Нет. Он был слишком увлечён работой, — она затянулась и посмотрела в окно. Укитаке не стал формулировать вопрос иначе, ему и без этого всё было ясно. У Гаспара была любовница и Мелисса об этом знала. Гордость или странная забота о его репутации. Впрочем, злости в её голосе не было, скорее усталость. Она не знала, кто бы мог желать её мужу смерти. Возможно, из-за того, что последние полгода они уже не жили вместе, возможно, из-за того, что список был слишком длинный. Самой ей никто не угрожал. Его новый адрес ей известен не был — он, кажется, часто менял съёмное жильё. Абарай всё прилежно записывал, а Укитаке осматривал гостиную. Чисто, тихо, даже нет ощущения, что это квартира, а не номер в гостинице — до того нейтральная обстановка тут стояла. В этом доме стало холодно уже очень давно и сейчас холод лишь обрёл налёт скорби. — Вы знали, что он уволился из полиции месяц назад? — Что? Нет… нонсенс… Чтобы он и бросил работу? Я хочу сказать, это было то немногое, что правда его радовало… — Как в Европе, ты спрашивал? — произнёс седой негромко, выйдя на улицу и прикурив. — Там тоже есть женщины, которых променяли на работу. Красивые, умные и интересные. И взгляд у них такой же как у местных: понимающий и немой. Пойдём, нам нужно узнать, кем была его девушка. Возможно, она знает больше, хотя я в этом сомневаюсь. — Думаете, Кёраку прав? — Да. Она, скорее всего моложе, чем покойный, возможно, похожая на его жену внешне. Может быть, с его работы. Можешь попросить какую-то информацию? — Почему вы так считаете? — уточнил Абарай, набирая сообщение Кучики. — Это довольно обычно для трудоголиков. В семье всё начинает сыпаться со временем и вместо того, чтобы обсудить проблему, люди ищут какую-то отдушину. Находят, вероятно, где-то в своём окружении. Стыд запускает порочный круг: с женой уже точно не поговорить, стыда всё больше, разрядка нужна всё чаще… это может тянуться довольно долго. — Детектив… но вы же не были женаты. Седой хмыкнул и выбросил окурок в урну. — Так работает не только с жёнами, к сожалению… Телефон в толстом чехле пикнул, извещая о новом сообщении. Абарай выудил аппарат и присвистнул. — Как вы догадались, что она будет похожа на его жену? — Ну, у нас у всех некоторый шаблон в предпочтениях. — А дальше что? — А дальше мы узнаем, удалось ли восстановить что-то с его симки и попробуем выяснить, где он жил последние полгода. — Да, есть тут несколько барышень, — ответил Кёраку, глядя в список контактов. — Я вышлю тебе координаты, окей? Да, мы пока другие контакты смотрим. В участок? Я думаю, завтра съездим, надо же иметь какое-то представление. Да. Хорошо, давайте, — Кёраку положил трубку и повернулся к Бьякуе, — Это действительно его дама. Они съездят к ней. — Хорошо, — кивнул Кучики, — продолжая изучать поступающие данные о номерах в мобильном убитого. — Чего дуешься? — Я работаю. — Ладненько. А вот такой вопрос: будь у тебя любовница — ты бы завёл для неё отдельный мобильник? — У меня нет любовницы, — ровно ответил Кучики. — Я пытаюсь смоделировать хоть какую-то ситуацию. У тебя, как минимум, есть жена, значит ты подходишь для этого больше меня. Допустим, ты завёл себе кого-то на стороне… — Да не заводил бы я никого на стороне, Кёраку. Я ценю то, что у меня есть. — Ну да-ну да. Только лишней минуты поговорить жалко, — вздохнул Шунсуй и, закинув ноги на стол, уставился в монитор. — Хватит лезть в мою личную жизнь. Что вы докопались? — Я тоже работаю, — небрежно ответил детектив. — Если её номер в одном телефоне с женой, значит там всё уже рассыпалось нахрен. — И? — И это печально, — пожал плечами мужчина. — И особенно печально, что мы теперь можем только гадать, есть у него второй мобильник или нет. День уже перевалил за середину, когда серебристый “Фольксваген” подъехал к зданию центра судебно-медицинской экспертизы. Следователи поднялись по широкой низкой лестнице и толкнули тяжёлую дверь. Коридоры сменяли друг друга, отовсюду несло лекарствами, эхо грохочущих каталок забивало уши. “Кёраку бы тут было совсем паршиво” — отметил про себя седой, толкая нужную дверь. — Он… что? — Иви, молодая врач, действительно очень похожая на Мелиссу стрижкой и глазами, опустилась на стул и вцепилась в колени тонкими пальцами. — Нет. Нет, это какая-то ошибка. Так не должно быть! — воскликнула она и закусила костяшку, силясь перебороть плач. Ренджи внимательно следил за действиями старшего товарища. Тот подошёл к девушке, мягко положил свои ладони поверх её, опустился напротив на корточки и заглянул в её лицо. Он долго что-то ей говорил и её мокрые от слёз глаза сперва осветила вспышка гнева, но потом она слабо улыбнулась, не прекращая плакать. — Я искренне хочу верить, что к этому привел какой-то его поступок. Какой-то правильный поступок, который доставил кому-то большие проблемы. Именно поэтому нам нужно узнать о нём как можно больше, чтобы понять причину, ты ведь понимаешь? Она кивнула и, отдышавшись, начала рассказывать. Карандаш к карандашу. Мысль к мысли. В ожидании результатов экспертизы можно было только строить версии. Второй телефон. Почему Кёраку вообще о нём подумал? Брюнет взглянул на Кёраку, который, кажется, задремал на стуле. Когда он только пришёл, то сразу произвёл на Бьякую впечатление человека опасного. Говорили, что он начинал с адвокатуры и был там весьма неплох. Неясно, зачем он перешёл сюда, на меньший оклад и большее количество проблем. Возможно, из-за возможности ходить по более тонкой грани между законом и преступностью и при этом добиваться результатов, с которыми Бьякуя не мог спорить при всём немалом желании. Его стиль работы, жестокий, хитрый, эгоцентричный, в корне отличался от стиля Укитаке. Тот, напротив, проводил много времени с людьми, входил в положение других, искренне, казалось, сочувствовал. Бьякуя, когда пришёл в отдел, первым сошёлся именно с ним. Он до сих пор помнил как вошёл в зал под усмешку Ёруичи и оценивающий взгляд Сасакибе. И именно Укитаке, улыбающийся и открытый, протянул ему тёплую надёжную руку. Понимающий, чуткий и просто добрый человек. Их работа с Шибой не могла не впечатлять — дружно, эффективно, даже как-то жизнерадостно они умудрялись вытаскивать самые безнадёжные дела. Оттого ещё неприятнее было разочарование. — Он за кем-то следил. Несколько раз одалживал у Иви машину, пропадал на несколько дней, ничего не сообщая. Плюс, иногда ему звонили на второй телефон, — сообщил вернувшийся Укитаке. Кёраку манерно откинул волосы за спину, будто рекламируя шампунь. — Кто бы мог подумать, — театрально произнёс он. Бьякуя фыркнул. — Для рабочих или каких-то иных целей пока неизвестно, так что это вам завтра стоит прояснить, — кивнул сам себе седой, глядя в блокнот. — Я думаю, мы разберемся, с чем нам нужно определиться, детектив. Что-нибудь ещё? — Если спросишь моё мнение, то не думаю, что он работал под прикрытием, — Укитаке кинул на Кучики быстрый взгляд и вернулся к записям. — Он не сообщал, что его уволили или что он перестал нести службу. Распорядок дня у него оставался таким же, как и до увольнения. Жил в съёмной квартире. Не против, если мы завтра съездим? — уточнил он у Бьякуи. Брюнет коротко кивнул, — Из его телефонных разговоров можно вынести то, что речь шла о каком-то сотруднике больницы. Также спрашивал у неизвестного про девочку. Имя не известно. Боюсь, что это всё. — Спасибо за данные, — сухо ответил Кучики и сделал пару пометок. — Бьякуя… — Я для вас детектив Кучики, — отчеканил молодой человек. Укитаке хотел что-то сказать, но надрывно закашлялся. Абарай побежал за водой, а Бьякуя лишь холодно отметил, — Думаю, вам стоит поехать отдохнуть. Вы, должно быть, переутомились сегодня. Укитаке, не прекращая кашлять, накинул пиджак и, взяв сумку, покинул участок, махнув рукой на прощание. Кёраку дёрнулся, но остался сидеть, глядя на напряжённую спину, скрывшуюся в двери.

(Ты в порядке?)_

_(Уже да. Поеду поищу его машину. Ты как?)

(Я тут хотел ещё кое-какие дела посмотреть.)_

_(О.к. Тогда до завтра.)

(Я ж говорил, что у Кучики ПМС XD )_

_( Придурок :-) ) Бьякуя складывал бумаги в папки, когда почувствовал на себе пристальный взгляд. — Кёраку? — Я не мог не заметить ваших странных отношений. — Вас это не касается. — Да ладно, Кучики, ну что ты ломаешься. Тут почти оркестр играл, когда Укитаке вернулся, а ты свернулся в серьёзную залупу, хотя вы раньше точно были знакомы, да и он к тебе вроде со всей душой пытается. — Я рад, что вы так наблюдательны, несмотря на все свои пагубные привычки, — холодно ответил молодой следователь. — Может, мои пагубные привычки — следствие моей наблюдательности, не думал об этом? — дёрнул уголком губ старший. — Я схожу к криминалистам и поеду домой. До завтра, — кивнул брюнет.