Hurt

Душно до тошноты. Голова гудит, а тело будто налито свинцом. Темно, хоть глаз выколи. Холодно. Тесно. Страшно. Панически страшно. Даже рукой пошевелить боязно. Потому что если он пошевелит рукой — он узнает правду. А этой правды он боится до истерики. Нужно успокоиться. Глубокий вдох, медленный выдох. Ещё раз. Не помогает. Сердце всё равно стучит где-то в горле, то ли от ужаса, то ли он той дряни, которой его накачали. Пахнет свежим деревом и сыростью. От этого запаха засосало под ложечкой, а руки взмокли. Неужели это правда? Нет, это не может быть правдой. Он сжимает и разжимает кулаки, избавляясь от влаги на ладонях, и, с замиранием сердца, ведёт кончиками пальцев вдоль рубашки, цепляя комочки грязи, задевает большим пальцем ремень, касается брюк и останавливается. Что он будет делать, если это правда? Соберись. Давай. Делай хоть что-то. Подушечки пальцев спускаются по брючине к поверхности, на которой он лежит. Тонкая кожа тут же чувствует колючки нешлифованной древесины, которая мгновенно занозит пальцы. Ладонь медленно проскальзывает чуть дальше и быстро наталкивается на препятствие. Он ведёт рукой вверх вдоль стенки, цепляя кончик гвоздя, и вновь натыкается на стенку. Нет, это уже не стенка. Это крышка. Мужчина вздрогнул всем телом и резко сел на кровати, тяжело дыша. Слабо понимая, что происходит, он обвёл помещение мутноватым взглядом. Прикроватный светильник заливал небольшую комнатушку тёплым янтарным светом, добавляя некоторый уют бардаку на полу: мятому чёрному пиджаку, одинокой туфельке и блестящей обёртке от презерватива. Он сделал глубокий вдох, чуть дрожащей рукой вытащил из пачки на тумбочке тонкую сигарету, некоторое время покрутил табачное изделие в худых пальцах и прикурил, глядя пустыми глазами в пол. Сердце всё ещё бешено колотилось, дыхание скакало, в голове чуть плыло, а рука тряслась так, что приходилось ловить фильтр губами. — Плохой сон? — Рангику, блестящая от капель воды, промокнула каскад тяжелых рыжих локонов полотенцем и прошла босяком по мягкому ковру в комнату. Опустившись на измятую простынь, девушка с любопытством посмотрела на случайного любовника. На её вопрос он рассеянно кивнул и зачесал назад пряди чёрных волос. Весь прошедший месяц — непрерывный плохой сон, переросший в настоящий кошмар наяву. — А я и не думала, что вы можете быть... таким, господин детектив, — игриво произнесла она, вытянувшись на широкой кровати, чтобы достать сигареты. Мужчина лишь тяжело вздохнул. Да уж, он и сам не знал. Как так случилось? Он просто зашел выпить по пути... Ах да… по пути оттуда… Да, точно... он брёл домой уже изрядно подшофе и решил заглянуть в бар неподалёку, чтобы упиться окончательно и хотя бы ненадолго забыть весь случившийся кошмар, но тут она. Случайная встреча. Старая знакомая. Милая рыженькая однокурсница его сестры, почти на десять лет младше, которой он когда-то помогал подготовиться к школьным экзаменам. За пять лет она превратилась в очаровательную женщину с немного печальными серыми глазами и глубоким декольте чёрного платья. Теперь она обращается к нему на "ты" и курит тонкие ментоловые сигареты, эротично обнимая фильтр пухлыми коралловыми губками, оставляя на бумаге следы помады. Они долго говорили. Вернее, говорила в основном она, а он пил. Чёрт, он давно столько не пил... И вот результат. Умудренный жизнью старший брат подруги, нетерпеливо стискивает её в баре, в такси откровенно лезет ей под юбку, почти рвёт её платье в прихожей, швыряет на кровать и трахает так, будто хочет изгнать из неё дьявола. Она то кричит и дерёт его спину ногтями до крови, то смотрит на него с бесконечной тоской, едва ли не плача. То нежно гладит распалённое лицо, то резко обхватывает спину стройными ножками в кружевных чулках и одной туфле, приказывая двигаться быстрее. И он движется, вбивая её в кровать, слушает её полу-всхлипы и ловит от этого безудержный кайф, который резко обрывается смазанным поцелуем и запахом её волос. Впервые в жизни у него была такая связь и впервые в жизни ему было так порочно хорошо. Сорвался. Выместил на ней отчаяние и злость. Идиот. Скотина. Слабак. Ничтожество... — Прости... я... — мужчина низко опустил голову и медленно потёр заднюю часть шеи, глядя на результат приятного времяпрепровождения, лежащий на полу. Сейчас у него было жесточайшее моральное и физическое похмелье и вид этого бесформенного кусочка влажного латекса окончательно раздавил детектива. — Боже, Рангику… — он покачал головой и зажмурился, будто надеясь спрятаться от собственной совести. — Только не говори, что не хотел — не поверю, — улыбнулась она с хитринкой во взгляде и прикурила. — Хотя это и было несколько… неожиданно. — Это было… я повёл себя отвратительно… прости. Я не знаю, что и сказать… — Все в порядке, — она наклонилась к нему и, выпустив облачко дыма, томно прошептала, — Я даже буду не против повторить при случае. Он не ответил. Мужчина поднялся с кровати и несколько раз лязгнула пряжка, прежде чем он смог-таки застегнуть ремень. Рангику внимательно посмотрела на напряженный тонкий силуэт напротив окна и спросила очень серьезно. — Джуширо, с тобой всё хорошо? Он заметно вздрогнул и повернул к ней осунувшееся лицо, будто впервые услышав её голос. Попытался улыбнуться, но привычное выражение сейчас вызывало лишь горькое сопереживание. Укитаке вновь затянулся и опустил глаза. — Ничего... Просто... Я… я сильно перебрал, — он прошёл в ванну и долго умывался ледяной водой, отчего жгло разодранную кожу и горели щёки. Зачесав волосы назад и подняв взгляд на зеркало, он помимо своего отражения, увидел её. Девушка молча смотрела на мужчину, внимательно изучая ссадины на изящных костяшках пальцев. — Ты разочарована? — тихо спросил он. — Нет, — она выпустила сизое колечко и опустила глаза, — Ты ведь был на похоронах, верно? — Тебе правда не стоит этого знать, — он покачал головой и, пройдя в комнату, чуть дрожащими руками поднял с пола помятую рубашку. — У тебя виски седые… — Старею, — хмыкнул Укитаке, тщетно пытаясь застегнуть пуговицы непослушными пальцами. Ругнувшись, детектив прикурил ещё одну сигарету и закашлялся. Он не курил с академии. Видимо, скоро начнёт снова. — Тебе тридцать… — Говорят, ментоловые вредны для сердца. Зачем ты вообще начала курить? — Широ… — Что… что нам дальше делать? — Не знаю, — она устало пожала плечами. — Но думаю, ты не обидишься, если я скажу, что не планировала отношений. Он кивнул и огляделся в поисках галстука. Рангику заглянула под подушку и вытащила полоску чёрной ткани. — Я хочу помочь, — мягко произнесла Мацумото, подойдя к нему. Девушка застегнула мужскую рубашку, заботливо расправила складки на ткани и заглянула в зелёные глаза. — Пожалуйста, ответь. Что произошло? — Жизнь… произошла, — вздохнул он. После потушил сигарету, накинул пиджак, неуверенно поцеловал её в щёку и ушёл.