В любом безумии таится своё ужасное веселье

Мы снова ехали через джунгли, но, насколько я поняла, курс наш сменился. Мы не возвращались в крепость Вааса. Ехали долго, и, в конце концов, приехали на один из аванпостов. В итоге, я поняла одно: все аванпосты имели между собой нечто общее. В них было помещение с оружием, большой ангар и ангар поменьше, но более длинный, там, видимо, находились спальни и, конечно же, клетки. Здесь, правда, клетки были железными, в них когда-то были животные. Пираты стали вылезать из машин, остальные люди с этого аванпоста вытаскивали пленников и сопровождали их к клеткам. Я спокойно вылезла из машины и направилась к постройке, которую считала туалетом. На меня никто не обратил внимания. Совершенно никто! Будто я уже давно своя здесь. Даже как-то не по себе. После того, как я вышла из туалета, увидела картину маслом. Ваас стоял и с улыбкой смотрел на ту блондинку. Всех остальных пленников рассадили по клеткам. Но не её. Почему? Где-то внутри меня заёрзал недобрый червячок. Я, стараясь не быть слишком заметной, подошла к Кайлосу, тот решил протереть своё оружие чем-то. Я встала рядом с ним и искоса поглядывала на парочку в стороне. Девушка всё заливалась слезами. А Ваас что-то ей шептал. Не только меня привлекла эта сцена, пираты тоже частенько поглядывали на это действо. Ваас дотронулся ладонью до щеки девушки, она закрыла глаза, из них стекали большие слезы… прямо как в каком-то сопливом романтическом фильме. Меня это так бесит. Внутри начинает клокотать гром. Я не знаю, что со мной, но я так злюсь, что, кажется, я сейчас одной своей аурой начну убивать. Тем временем Ваас продолжал говорить. — Ну-ну, mi amor, не порть своё чудесное личико. Как тебя зовут? (моя любовь исп.) Девушка сквозь слёзы начала говорить. — Я Элис… — Элис, ты молодец, ты была очень храброй. Ты поступила, как настоящий герой, мне понравилось то, что ты сделала! Если будешь слушаться, то, возможно, твоя судьба будет не столь печальной. Ваас приподнял пальцами её подбородок. Девушка посмотрела на него своими ярко голубыми глазами, полными слёз. — Смотришь мне прямо в глаза, такая смелая, немногие это могут, мне нравится. Ваас почти заговорчески говорил. Где-то внутри меня что-то трещало. Что со мной происходит? Кажется, я сейчас сорвусь. Если передать мои хаотичные мысли, то они бы звучали примерно так — Какого чёрта? Что он делает? Почему не посадил её в клетку к остальным? А эта стерва? Посмотрите на неё! Вся из себя, вся идеальная, конечно, если смотреть на меня, то я скорее похожа на пацана, если бы не грудь, я сошла бы за четырнадцатилетнего паренька. Как меня это бесит, почему я не могу быть такой же? Неужели я завидую? И да! Я завидую! А почему бы и нет? Вот скажите, разве природа справедлива? Почему кому-то достаётся всё, а кому-то ничего. Сколько мне приходилось вкладывать сил, чтобы хоть как-то быть похожей на девушку. А на этом ёбанном острове меня лишили даже этого! Так, спрашивается, какого хуя? Огонь в моей груди разгорался всё сильнее. Тем временем, один из парней, тот, у которого ещё остался язык, решил заступиться за блондинку. — Ты, Сука, оставь Элис в покое! — Я сука? Я СУКА? Ваас разразился смехом. — Нет, вы слышали, я сука? Знаешь, я думаю, тебя тоже надо научить правильно выражаться, а то одни грубияны, прям аж неловко. Ваас не отходя от девушки, достал сотовый телефон и через пару кликов поднёс к уху. — Алё, Бак, amigo, слушай, у меня тут новое мясо прибыло, и мне кажется, есть один товарищ, который требует особого воспитания, не хочешь его повоспитывать? Пару секунд Ваас слушал, что ему скажет, незнакомый мне Бак, а потом с довольной улыбкой сказал. — Окей, жду тебя, hermano! Опустил и убрал телефон. — Скоро за тобой приедет очень хороший учитель по манерам, и поверь, с ним ты научишься держать язык, свой блядский язык за зубами! Ваас улыбался во все свои 32 зуба. После снова посмотрел на девушку, та всё больше всхлипывала. Нет ну серьёзно, чем она могла ему понравиться? Такая жалкая, такая ноющая! Меня раздражает её существование! — Ну что ты, mi amor, не плачь! Хотя могу признаться, слёзы тебя ничуть не уродуют. Ваас снова взял девушку за подбородок, задрав её голову. Какого хуя, он называет её «mi amor»? Он даже меня так не называл! Новая волна гнева! Я уже не могу скрывать его на лице, я чувствую, как мои брови поползли вниз, лицо стало искажаться, но я не хочу этому препятствовать. Я испепеляю взглядом эту девку. И тут произошло то, чего я меньше всего ожидала. Ваас поцеловал девушку. Так страстно, так яро! На моём лице гнев сменился удивлением! Как так? Что это? Какой-то щелчок в моей груди. Нехороший щелчок, он уничтожит меня, он уже начал уничтожать меня. Боль, доселе не известная, пронзила меня тысячей маленьких игл. Они впивались мне прямо в душу. Я не могу поверить, что это произошло со мной и из-за кого? Из-за вот этого человека? Из-за человека, которого мне положено ненавидеть всем своим существом! Каждой клеточкой своего тела! А Ваас продолжал целовать девушку. Всё, финиш. Сейчас я сделаю то, что в итоге погубит меня, но я не могу сопротивляться. Резким движением я схватила пистолет, который уже начистил и перезарядил Кайлос, он даже не успел среагировать. Выстрел. Кажется, я могла бы стать неплохим снайпером! Единственное, что стрелять из пистолета очень проблематично из-за отдачи. Для девушки, непривыкшей стрелять, тяжеловато это даётся, сам выстрел производиться точно по заданной траектории, главное, чтобы не тряслись руки, но отдача — это очень неприятная штука и болезненная. Пуля прошла насквозь через шею девушки, задев сонную артерию. Ваас отпрянул, его глаза округлились, девушка упала на колени, схватившись за шею, и стала захлёбываться собственной кровью. Какое восхитительное чувство охватило меня, ярость, которую я вложила в эту пулю, сейчас дала мне чувство наивысшего удовлетворения, я лишь смогла прошептать: — Блядская шлюха! Кайлос наконец вырвал у меня пистолет, все уставились на меня. Ваас наблюдал, как девушка теряет последние капли жизни. — Какого ХУЯ! Он повернулся ко мне. Я смотрела на него самым яростным взглядом, каким только могла. Я понимала, что я могу сейчас разделить судьбу этой блондинки, если Ваас не придумает наказание похуже. И тут я не выдержала этих гляделок. Я рванула со всей своей прытью в главный огромный ангар. Не оборачиваясь, не сбавляя скорость. Бежать, бежать без оглядки. Ваас орал мне вслед. — СОФИ, БЛЯТЬ! СТОЙ СТЕРВА! Я ПРИБЬЮ ТЕБЯ, Я ТОЧНО ТЕБЯ ПРИБЬЮ! Он преследовал меня. Он нагонял. Я ворвалась в железное помещение и хлопнула дверью, поставив под ручку стул. Это не сдержит его надолго. Но у меня есть немного времени попрощаться с этим миром. Я ненавидела себя за то, что сделала, я не должна была этого делать! Я полностью потеряла контроль над собой! Что нашло на меня? Как это называется? Знаю, что чувство паскудное! Тем временем Ваас уже ломился в дверь. Он орал, матерился. Я отошла и вжалась в огромный столб. Мне осталось совсем недолго. Сердце колотилось как бешеное. И вот он с ноги открывает дверь, стул улетает куда-то в сторону. Моя смерть совсем близко. У него такая ярость в глазах. Он быстрыми шагами преодолевает расстояние между нами. И с силой ударяет рукой прямо рядом с моим лицом, по железному столбу расползается звенящий звук. Смотрит на меня сверху вниз. Он безумно зол. — Какого ХУЯ ТОЛЬКО ЧТО ПРОИЗОШЛО? КАКОГО ХУЯ ТЫ СДЕЛАЛА? ЭТО, БЛЯТЬ, ТОВАР, ЗА КОТОРЫЙ НАМ ПЛАТЯТ! Почти каждое его слово сопровождалось ударом в столб. Сильным ударом. Всё, я не могу больше сдержать волну гнева, будь, что будет, и я заорала тоже. — КАКОГО ХУЯ ТЫ РЕШИЛ ИСПОРТИТЬ ТОВАР? КАКОГО ХУЯ ТЫ ВООБЩЕ ВЫТВОРЯЛ? — ТЫ, БЛЯТЬ, ИЗДЕВАЕШЬСЯ НАДО МНОЙ? — ЭТО ТЫ! ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ! ЁБАННЫЙ ПИРАТ! РЕШИЛ ПОКАЗАТЬ ВСЕМ, ЧТО У ТЕБЯ ЕСТЬ ЧЛЕН! ДЕЙСТВУЕШЬ КАК ШКОЛЬНИК! ИДИ ЕЩЁ ЛИНЕЙКУ ВОЗЬМИ, НАЧНИ МЕРЯТЬСЯ С ДРУГИМИ У КОГО БОЛЬШЕ! Вот это я зря. Кажется Ваас в бешенстве. Он смотрит на меня, он решает, что ему сделать со мной. Я решила за него. Возможно, он заставит меня пожалеть об этом, но это будет после. Обхватив его за шею, я притянула мужчину к себе. Я поцеловала его так страстно, как только могла. Он ответил, не сразу, но ответил, с такой же пылкостью. Схватил меня за бёдра и приподнял, вдавливая своим телом в холодный столб. Я скрестила ноги у него на пояснице. Впилась пальцами ему в спину. Ваас рычал. Я чувствовала, как он хотел меня. И я хотела этого мужчину несмотря ни на что. Так сильно и неистово. Сейчас, здесь! И неважно, что будет дальше! В попытках стянуть с него майку меня лишь ещё сильнее вдавили в холодную поверхность. Ваас с каким-то утробным рыком резко стянул с себя красную пропитаную потом и частями кровью, майку и вышвырнул её куда-то в далёкую даль. Тоже он сделал и с моей. Каждая минута ожидания, разносилась томным желанием внизу живота. Я потянулась рукой к его ремню, но он не дал мне вольностей, закинув мои руки мне за голову, он сжал их своей рукой и не разрывая поцелуя, стал шарится внизу. Мужчина знал что делает, чётко и лёгко спали со стуком пряжки о бетон, его штаны, мои же были сдёрнуты лишь до щиколотки. И я почувствовала, как он резким движением вошёл в меня, задрав мне одну ногу. Страсть затмила меня. Теперь моё здравое мышление обитало где-то в другом, параллельном мире, не здесь и не сейчас. Сейчас был только он, я и наше животное наслаждение друг другом. Оно было яростным, жёстким и таким желанным. Я не сдерживала негромких стонов. Он вдалбливал меня в этот столб, который от тепла моего тела уже не был ледяным. Ваас рычал, как зверь, дикий и не обузданный. Такой властный, такой дикий и желанный. Когда я стала так думать? Я не знаю, сейчас исчезло всё, все мысли о чём-то! Он укусил меня за шею, больно и одновренменно приятно. Какие разные чувства можно испытывать в одно мгновение, я никогда такого не знала! Он раскрыл меня… он дал почвствовать всё то, к чему я так стремилась. Только он смог это сделать. Мужчина начал двигаться быстрее. Потом подхватил меня и не останавливаясь куда-то понёс. Что-то пнул ногой, и я услышала, как это что-то упало, и мы повалились на что-то мягкое. Это был видавший виды диван, который одиноко стоял у стены ангара. Но неважно. Сейчас вся я занята только Ваасом. Мы долго не могли отпустить друг друга, если бы сказать прошлой мне, что такое могло бы случиться, то я бы без зазрений совести всадила нож промеж глаз тому идиоту, кто осмелился обмолвиться подобным бредом. Чтобы я, да с человеком, который представляет для меня лишь потенциальный интерес во временных эмоциях? Да ни за что! Но теперь… теперь всё изменилось. После того как я получила то что хотела и Монтенегро просто лежал рядом и тяжко дышал, я взглянула на него: такой большой, сильный. Почему я не замечала раньше какой он идеальный. Неужели это то самое? Неужели я пропала? Вот так глупо? Может у меня стокгольмский синдром? Иначе я не могу понять, как я могла полюбить человека, которого убила бы в других условиях. Но это так, я чувствую это, моё сердце и душа не врут, и это пиздец, товарищи! Просто: раз, два, три, логика умри! Но я не хочу думать об этом сейчас, я подумаю потом! И мне мало этого, я хочу ешё! Я хочу убедиться, что-то что я чувствую не иллюзия! Что это настоящие мои чувства. Я протянула руку к его груди, я провела лёгким движение по всему торсу, ниже и ниже. Он повернулся и посмотрел на меня с поднятыми бровями. — Да я смотрю, моя mariposa, совершенно ненасытна! Сейчас я его не отпущу. Я улыбнулась, впервые искренне, кивнув головой. Для него это было как быку красная тряпка, он с улыбкой накинулся на меня, подмяв под себя, и начался новый, первый акт, действие второе. Ещё долгое время мы наслаждались друг другом, я всё больше подтверждала, что они вернулись, мои чувства, пусть и в таких абсурдных условиях. Когда мы выбились из сил, было уже темно. Я сохраню этот момент в своей памяти навсегда. Возможно, это впервые, когда мне было так хорошо, когда я чувствую себя счастливой! И, возможно, последний!