Ну, привет... Сестричка

Сейчас мне как никогда ранее казалось, что мы подрабатываем цирком для всего нашего класса. Кто-то искренне потешался, а кто-то тупо понимал — пока сремся мы, препод не спросит других, так думала именно Драгоций, отвернув голову, заснув на книге, на которой в итоге оставит весь тональник. — … Ну, извини Огнева, не знал, что ты глубоко верующая, — усмехнулся, сзади него заржали, видимо понимая насколько глубок его тонкий намек, вот только другие не понимали, включая и меня. — К черту веру, я не о том… — возмутилась, класс снова прокатился на волнах смеха, согласна, сказала — не подумала, — я о том, что ты жестокий циник, — пожала плечами, напряженно бросив взгляд на часы. Пять минут. Господи, даже если тебя нет, просто приблизь звонок или я возьму на душу грех и не один. — То есть — аборты это гуманизм, а опыты на крысах — это цинизм… Огнева, в сотый раз поражаюсь тому, как глубока и не изучена человеком женская логика, — фыркает дельно удивляясь. — А что женщина — не человек, по-твоему? — буркнула на его последнее замечание, зло скосив взгляд в сторону его второй парты, а ведь ради этого взгляда мне пришлось развернуться. — Видишь, сама находишь здравое зерно в моих словах, так что ж не пользуешься им? Я тебе совет, то бесплатно даю, другие за консультацию денег сдерут еще, — кивает головой и Ник, его сосед по парте, закатывает глаза, видимо здравое зерно есть только в голове Лазарева, если брать чисто эту четверку. — Это какую консультацию, ты женоненавистник? — хмыкаю, вздергивая бровь, он отвечает тем же. — У психиатра, Огнева, явно пора, на людей как суч… собака кидаешься, мое прощение учитель, — прикладывает руку к груди, вежливо изменяясь, хотя вокруг него буквально воняет сарказмом и язвой. Экономик устало покачал головой, и как все другие пытался заставить силой мысли время идти быстрее. Телепатия, увы, не его конек и страдали все, включая и меня. — А женщин я люблю, — добавил, обернувшись к Маришке, подарив ей обольстительную улыбку, та не постеснявшись учителя, выставила средний палец, ну хоть в чем-то мы с Резниковой были согласны, — и я тебя люблю, Мариш, — улыбнулся, послав воздушный поцелуйчик. Ту это не смутило, она снова зарылась в телефон, увлеченно переписываясь с кем-то, наверное, с тем, кому делала фото в туалете на перемене. Не мое дело, но сплетни — часть школьной жизни. Увы, я была в нее увлечена. — Не знаю, как от потенциального кризиса на химпроизводствах, мы переключились на феменизм и космополитизм, но время мы убили забавно, — вздохнул учитель экономики, по совместительству он же вел историю и обществознание, так что ненавидел она нас в три раза больше, чем все остальные учителя. Я села нормально, посмотрела на пустую парту, вздохнула, подумав о том, что если запишу домашку в телефон, то забуду про нее и не сделаю, а доставать дневник было так лень… кто-нибудь ведь запишет и кинет? Но надежда умерла, когда я увидела такие озадаченно-ленивые рожи одноклассников. — Ну что же… — экономик встал из-за стола, поправил волосы и устало уставился на пустую доску, где лишь мелькало в углу число, близкое к Новому Году. Неделя оставалась, — это был последний урок в году… надеюсь, в следующем году вы станете более ответственными и все такое… — За «все такое», не ручаемся! Стадо заржало, включая Драгоция. Учитель покачал головой, посмотрел на часы на руке и радостно объявил, что мы все можем валить. Радость в его голосе реально была… даже как-то печально. Не любят нас. В принципе взаимно же. — Вась, — Захарра дернула меня за плечо, вырывая из потока выходящих из класса, затащив обратно в класс, — дай домашку сфотаю, — дергает за руку, вырывая телефон, долго возится с паролем, пока я просто наблюдаю за этим, думая, что это даже забавно. — Обезьянке в руки гранату дали, — усмехается Драгоций, за что получает подзатыльник от сестры не успев увернуться, и гордо фыркает заметив мой насмешливый взгляд, мол, допрыгался, хоть кто-то на место ставит такую сволочь как ты, — в принципе твой телефон Огнева, это реально допотопное оружие… гляди как бы не деградировала с этим кирпичом в руках, — доверительно сообщает парень, наклоняясь к сестре, пытаясь познать тайну моего пароля. Захарра хватает его за нос, и отворачивает моську. Ник усмехается, на что Драгоций младшая демонстрирует свой средний палец, не такой красивый как у Маришки — тут никто не спорит — но палец и весьма красноречивую просьбу прогуляться в задницу ее братца. — Пока мальчики! — язвительно выкрикивает Захарра, когда ее двоюродный брат со своей свитой решают покинуть наше плебейское общество… будь у него карета, в чем я не сомневаюсь, я бы одна из первых бы закидала его отходами, таков уж наш плебейский удел, — ну и зверь химичка… полкниги конспектировать, — бурчала девушка, отдавая мне телефон, — приходи ко мне, вместе писать будем, все веселее, — продолжает побормотать та, выходя из класса. Я просмотрела сообщения и звонки. Мама видимо пыталась проигнорировать мой приезд домой, потому что последний звонок был три дня назад, и то ради того, чтобы узнать с какой делегацией мне ехать — Бахчисарайской, где она заберет меня с филиала, а может сразу ехать с Симферопольскими, или она меня заберет со школы, сама. Ехать я буду с Драгоцием, а значит сразу в Симф… самой тащить сумки — вот, что это значило и не более. — Че замерла? Хочешь остаться тут? Думаешь экономик сжалиться и перестанет травить терминами? — хмыкнула девушка, а затем тоскливо осмотрела класс, — я так ко всем привыкла… — тяжело пробормотала та, отворачиваясь. — Ага… — поддержала, уставилась на часы с Путиным и решила, что страдать еще рано, еще полгода, да и куда мы располземся? Полуостров маленький, встретимся еще, если не всей толпой еще в РГУП полетим благодаря страданиям экономика. — Ну что, на перегонки? — Драгоций удобнее перехватила свой портфель и сиганула вперед, не дождавшись ответа. Пробормотала, что это глупо… но потом сама рванула, кажется, кого-то даже с ног сбила, видимо своим портфелем. Искренне понадеялась, что это был Драгоций. Раздевалка тонула в шуме и попытках как можно скорее одеться, словно вокруг пожар и потоп, и вот-вот Северная Корея решиться устроить второй Чернобыль. Я остановилась рядом с Захаррой, опираясь рукой о стенку. Та тяжело дышала, ругалась на физкультурника, что она мало ее гонял, на Марка, что если бы не эта сволочь белобрысая, то она бы и не курила… так как курила Драгоций, лучше бы вообще не курила. У нее пачка два месяца валяться может, и то видимо только ради того, чтобы позлить Ника, братца и понтануться перед Ляхтичем, когда тот стреляет у нее по одной. Девчонки натягивали шубки, пуховики, меняли балетки на массивные сапоги, хотя зимы как таковой тут никогда и не было, только последние три года, видимо вместе со страной и климат меняется. Поэтому высокие сапоги служили залогом того, что никто не провалится в сугроб раньше времени. — Сыгранем? — поинтересовалась Драгоций, когда дверь из раздевалки открылась в холл и в нее влетел Ляхтич, кидаясь в кого-то снежком, тут же послышался недовольный вскрик Маришки — ну ты че дебил?! У меня же туш! — У тебя тоже туш, — напомнила я, девушка отмахнулась, сказав, что лицо она стерла еще на первом уроке, когда спала на руке, и что теперь белую блузку стирать придется. До общежития было идти три минуты, а шли мы сорок, видимо Драгоций все ждала возможности намылить Ника, пока в это время мылили меня. Я не отказала себе в удовольствие запустить парочкой в спину Драгоция… в ответ, конечно, получила горку за шиворот. Спасибо тебе погода, где ты была в мои десять, когда у меня энергия и желание были?!