***
Любовь жестока с теми, кто в нее не верит.***
Я всегда получал, что желал и делал то, что хотел, никогда не мучаясь от угрызения совести. Любимчик судьбы, избалованный ее дарами, я перестал видеть людей вокруг себя. Мне это нравилось, нравилось жить для себя, думать только о себе, мне казалось, что только это важно и только это правильно. Но этот юнец перевернул мою жизнь, из-за него я стал понимать, насколько я ничтожен и как глупо жил. Думаю, он очень важен для меня и даже мое оголубение не пугает так сильно, как раньше. Я перестал думать о том, что это неправильно и противоестественно, о том, что скажут люди. Мне важно лишь то, что думает он, и захочет ли он быть со мной. Ты мне нужен! На следующий день после случая в клубе Мирон и вправду уволился, на звонки он не отвечал, а дверь в его доме была всегда закрыта. Я знал, что он был дома и то, что он слышит, как я стучу и прошу поговорить. Я знал и то, что он не хочет видеть меня, но я не мог отступить, каждый день, вновь приходя к его двери. После недели подобных хождений я узнал, что он переехал. Тогда я нанял частного детектива. На следующий же день он сообщил мне, что Мирон зарезервировал билет до Англии, и вылет сегодня в 23:00. Поэтому сейчас я выжимаю все из своей крошки, не замечая ни светофоров, ни камер, из-за которых наверняка на мое имя придет огроменный штраф. Смотрю на часы. 22:00. Радостно улыбаюсь, понимая, что время еще есть. Подъезжаю к аэропорту, времени искать парковку нет, поэтому бросаю мою любимую прям на дороге и бегу. Бегу так, будто от этого зависит моя жизнь. Хотя о чем я, и так от этого зависит моя жизнь. Ищу взглядом знакомую фигуру, люди ошеломленно смотрят на меня, не стесняясь, фотографируют. Девушки просят автограф и признаются в любви, вокруг шум, вежливо отказываю всем, пробираюсь сквозь толпу и не верю своим глазам. Мирон сидит на лавочке в наушниках, внимательно наблюдая за тем, что происходит на экране планшета. Вдруг он закрывает его и встает, берет свой чемодан за ручку и идет. Я отпихиваю людей и кричу, зову его. Он вздрогнул, остановился, а затем, даже не обернувшись, пошел быстрее. Извинившись еще раз перед дамами, я побежал за ним. Мирон, видимо услышал погоню, пустился в бег. Ну куда ему до великого меня. Через минуту я настиг его и поймал за чемодан. Да, я буквально запрыгнул на его чемодан и шустро схватил за руку. — Поймал, — радостно сказал я и, не отпуская его руки, встал перед ним. Мирон фыркнул и одарив меня презрительным взглядом, сказал: — Отпусти. Жизнь жестока, после стольких моих мучений и позора, я был удостоен лишь этим "Отпусти". Знал бы ты, Мирон, чего я лишаюсь сейчас, пожалел я себя и, схватив его за затылок, притянул к себе, поцеловав. Этот поцелуй был невинен, просто прикосновение губ, но мне было мало, поэтому я лизнул его верхнюю губу, будто прося приглашения. Мирон не разочаровал меня, медленно приоткрыв рот, я тут же проник в него, беря в плен его язык. Мирон не отвечал мне, но мне и так было хорошо, я целовал его неистово, страстно стараясь продлить его на веки. Скользнув руками к его ягодицам, я прижал его к себе, почувствовав бугорок, я потерся своим возбуждением о его. Мирон застонал, что явно меня порадовало, и тут мне снесло башню, если бы Мирон не стал отталкивать меня, я бы разложил его прямо здесь. — Не здесь, — шептал мне он на ухо, упираясь руками в грудь. — Хорошо, — ответил я и, схватив одной рукой его багаж, а другой его, я направился к такси, так как подозревал, что машины моей на месте уже нет. Мирон послушно шел за мной, опустив голову. Видимо, его смущали люди, что открыли рты, снимая нас, на свои телефоны и камеры. Завтра разразится такой скандал, после которого я не скоро выйду на сцену, но мне все равно, если этот парень будет со мной. Сев в такси, я быстро сказал адрес и то, что плачу по двойному счетчику за скорость. Таксист широко улыбнулся и дал газу. К моему дому мы подъехали через 10 минут, но для меня это было, словно пытка. Кинув таксисту купюры, я схватил Мирона, закинув на плечо, и потащил к лифту. — А чемодан! — завопил он, удивив меня, что он помнит о нем в такое время. Молча вернувшись к еще стоящей машине, я достал чемодан и потащился к лифту. Когда лифт остановился, я тут же влетел в него и опустил Мирона на пол, налетев на него. В этот раз он отвечал мне, так же страстно, как и я, успевая тереться своим стояком. Дверь в квартиру я открывал вслепую, потому что был занят выцеловыванием шеи Мирона. Когда дверь все же удалось отворить, мы упали в прихожую, так как споткнулись на порожке. — Стоп, стоп, — хихикая, сказал он. С огромным усилием я оторвался и непонимающе посмотрел на него. — Давай дверь закроем и душ примем, — предложил он, я кивнул и вновь прильнул к его губам. Мирон шутливо укусил меня. Собрав волю в кулак, я встал с него и прикрыл дверь. Мирон тем временем проскользнул в ванную, заперев за собой дверь. Чертова дверь поддалась с четвертого раза. Я возненавидел её, ведь она будто назло мне препятствовала! Руки тряслись от перевозбуждения и не могли нормально засунуть ключ в скважину. Засунуть. Ключ. В скважину. Чёрт, это действие похоже на... Я справился с дверью и пулей рванул в ванную, по пути сбрасывая с себя шмотки. От одной мысли, что Мирон абсолютно голый и по нему стекают потоки воды, сносило крышу по самое основание. Я окончательно свихнулся! Со скоростью света ворвавшись в ванную и залезая под воду, где Мирон вовсю дрочил себе, я толкнул его к стенке и схватил за руки. — Засранец, — шепнул я. — Ты ответишь за то, что начал без меня. Животный инстинкт заставил укусить его за шею, от чего парень заскулил. Это ещё больше распалило желание и я кусал его, словно он добыча, но следом зализывал раненные места, спускаясь всё ниже. Это хрупкое тело, на котором остаются следы от любой неосторожности, красные волосы, которые от воды стали бордовыми, и глаза, черные, как ночь, сводили с ума, особенно в тот момент, когда я прикоснулся языком к головке его члена. Мирон широко раскрыл глаза и тяжело задышал, хватаясь руками за стенку. Я снова лизнул его дружка и на этот раз услышал сдерживаемый стон из прикусанных губ. Чёрт, такими темпами я сам скоро кончу! Язык блуждал по стволу, медленно двигаясь сверху внизу, нарочно задевая чувствительную уздечку, заставляя красноволосого поддаваться вперед. Я взял в рот его твердую плоть и стал активно насаживаться ртом, стараясь не задевать зубами и работать языком. Судя по реакции Мирона, я все делал правильно/ — Быстрее, — шептал Мирон. — Быстрее... Решив, что нужно обломить его, я резко поднялся, повернул парня лицом к стене и нагнул. Сначала один палец вошёл в его шикарную задницу, а спустя всего пару секунд присоединился и второй. В узенькую дырочку с трудом протиснулся третий палец, после чего Мирон замер, стиснув зубы. Гибкое тело выгибалось и содрогалось, когда я что-то задевал внутри. Пальцы стали судорожно искать эту точку, входя-выходя и растягивая его зад. Я перепугался, когда Мирон хрипло и громко застонал. — Нашел, — ухмыльнулся я и нарочно стал долбиться пальцами в эту точку. Парень стал яростно себе дрочить, не в состоянии стерпеть слишком сладкие муки, от которых садится голос и подкашиваются ноги. Я с трудом помешал дрочке Мирона, буквально отодрав его руку. Он неожиданно выпрыгнул из душа и выбежал из ванной. Ничего не понимая, я кинулся вслед за ним. Что, чёрт возьми, он делает?! Мирон оказался в коридоре и остервенело копошился в своём чемодане. Одежда птицей летала по дому, оседая то на шкафу, то на тумбах, то на софе. Его дрожащие руки достали какой-то тюбик и, открыв его, парень влил содержимое себе в задницу и снова потянулся рукой к члену. Всё ясно. Я налетел на Мирона и повалил прямо на чемодан, резко войдя в него. Парень слегка вскрикнул, но меня это не остановило и, как долбаный кролик, я задвигался в бешеном темпе. Его задница плотно обхватила мой пульсирующий член... Узко, горячо, невероятно... В глазах темнело от слишком хороших ощущений и не хватало воздуха, чтобы дышать. Я ловил один стон Мирона за другим, надавливая членом на найденную точку, и тот выгибался дугой и хрипло стонал. Я делал это снова, спятив окончательно. Я двигался так, будто от этого зависела моя жизнь, и не останавливался ни на мгновение. Я трахался с парнем, искренне желая овладеть им больше всего на свете. Быстрые яростные движения, мокрые тела, сложившиеся как паззл, вздохи, крики, стоны. Всё быстрее и быстрее. Всё сильнее и сильнее. Всё желаннее и желаннее. Каждый раз я входил в Мирона до самого конца и хотел войти ещё глубже. Звуки шлепков. Его закинутые ноги на мои плечи. Ещё больше, ещё глубже движения, чтобы сойти с ума в этой животной страсти и двигаться, пока не сдохнешь от счастья. Мирон протяжно ахнул, когда его накрыло, после чего кончил и я. Спермы было много, очень много: Мирон забрызгал ею, чуть ли не всё тело, она текла по его животу, груди, стекала с подбородка, а моя вытекала из его задницы. Мы лежали друг на друге посреди коридора, оба, выбившиеся из сил. Собрав последние силы, я встал и взял Мирона на руки, вновь занося в ванную и залезая под теплые струи воды. Пока я мыл его и себя, он не двигался, наблюдая за моими движениями. Закончив с водными процедурами, я понес его в спальню, опустил на свою огромную кровать, устроился рядом и накрыл нас одеялом. Спать совсем не хотелось, вернее, я боялся уснуть. Почему-то мне казалось, что стоит мне закрыть глаза, и он исчезнет. Мирон спал, как ангел, изредка посапывая, его ресницы подрагивали, и он постоянно скидывал одеяло. Всю ночь я наблюдал за ним, заботливо укрывая, пару раз я порывался приготовить ему завтрак, но это оказалось плохой идеей. Выбросив сгоревшие угольки, называемые блинами, я решил вернуться в кровать. Тихонько приподняв одеяло, я залез под него и довольно прижал Мирона к себе. Раньше я и представить не мог, что обниматься так приятно, тепло разливалось по всему телу, принося умиротворение. — Жарко, — капризно сказал Мирон. Улыбнувшись, я отстранился и поцеловал его в лоб, спросив: — Проснулся? — А что, не видно? — ответил он вопросом на вопрос и прижался ко мне. — Ты же сказал, что жарко. — Ага, — ответил он и залез на меня, усаживаясь попой на мой пах и прильнув к моим губам. Я потянулся к его ягодицам, активно сминая их и раздвигая, кружа пальцем вокруг горячей дырочки. — Стоп, — неожиданно вскочив с меня, сказал он, и пошло облизнувшись, продолжил. — Есть хочу. Как я справлялся со стояком — это отдельная история, которую я вам не расскажу. Завтрака Мирон так и не дождался. После третей сгоревшей яичницы, он сам приготовил нам завтрак, состоящий из тостов и яичницы с беконом. После завтрака я помыл посуду в посудомоечной машине и с помощью Мирона убрал вчерашний бардак. Чемодан, пострадавший от нашей страсти, пришлось выбросить. Телевизор я не включал и не отвечал на звонки, этот день я хотел провести с ним, не желая слушать, что думают об этом другие. — Давай поговорим, — начал я, когда он лежал на моих коленях, закрыв глаза. — О чем? — спросил он, явно стараясь скрыть волнение. — О нас, я хочу встречаться с тобой. Мирон открыл глаза и удивленно посмотрел на меня, затем поменял положение (с лежачего на сидячее) и, улыбнувшись краешками губ, спросил: — Зачем? — Ты мне нужен! — Почему? — Что за странные вопросы?! — начал психовать я. Я тут душу открываю, а он издевается. Схватив его за плечи, я сдержанно и серьезно сказал. — Будь моим! Мирон стал серьезней, его взгляд блуждал по моему лицу. Моя мимика не менялась, все тело напряглось в ожидании. — Это вопрос? — тихо спросил Мирон. — Нет, — ответил я, покачав головой, и впился в его губы. Протолкнув свой язык, я наткнулся на его стиснутые зубы. Ответ мне был ясен, что-то больно заныло в груди, я отстранился и, опустив голову, сказал: — Понятно. Я рискнул всем! Всем, что у меня было, и проиграл. Но я не жалел, если бы я вернулся в прошлое, я все равно приехал бы в аэропорт и остановил его. — Что понятно?! — вскочив с дивана и схватив меня за плечо, крикнул он. Я смотрел на него, ожидая того, что он скажет. — Мне вот непонятно, нихера не ясно. Ты же такая крутая звезда, Стивен Чикс, совсем не гей. Зачем ты...? Я хотел уехать, почему не отпустил, зачем это делаешь? Может тебе стало скучно, вот ты и решил повстречаться с парнем, а может... я не знаю. А теперь говоришь, будь моим, предлагаешь встречаться, а я не знаю, не знаю, что сказать и правильно ли это! — сказал он на одном дыхании. — Я люблю тебя, Мирон, — тихо произнес я, смотря в его черные глаза, которые боялись поверить, выискивая в моих ложь, но я не врал. Я люблю его. Такие чувства я испытывал лишь к Николь, что бросила меня, улетев с моим врагом на острова. Мирон молчал, все глядя на меня, затем встал на носочки и поцеловал, так нежно и горячо. Я почувствовал и понял все, что он боится, что он не верит и что он тоже чувствует что-то ко мне. — Спасибо, — искренне поблагодарил я его за то, что он поверил в мои чувства. В дверь стали звонить и тарабанить, на что я не обращал внимания. Нажав кнопку вызова охраны, мы с Мироном вернулись в кровать. В этой главе постельную сцену мне помог написать, хотя нет, написал автор Double Eight.