наше "До скорой встречи"

Я с ожесточением натянула на себя пижамную кофту, скрывая в зеркальном отражении уродство своего тела. Прошёл месяц, а мне никак не удавалось привыкнуть к тёмно-красной линии, пересекающей пополам туловище, будто кто-то пытался распилить на две части, но не доделал задуманное. Ужасный шрам, который с трудом скрывали тональные средства, а иные высокопигментированные средства накладывались на неровный шрам, как шпаклёвка на облупленные стены. Одним словом — уродство. -Ничего себе! — рассмеялась я, заходя в спальную комнату и застав молодого человека за работой на ноутбуке, — Ты решил всё-таки дописать эту курсовую. — Если бы ты ещё на один час задержалась в ванной, я бы, глядишь, за диплом взялся. Со смехом забралась на кровать и быстро накрыла себя одеялом, умом понимая, что ткань пижамы достаточно плотная и не будет выдавать «граффити» на туловище, но под тёплым одеялом чувствовала себя более уверенной. — Как ты себя чувствуешь? В удивлении посмотрела на Гарри, мало понимая основания для подобного вопроса. Зеленоглазый улыбнулся и отложил на прикроватную тумбочку ноутбук. — Прошёл месяц, как тебя выписали из больницы… Кажется, начинала медленно, но понимать, к чему клонит молодой человек. — … я разговаривал с мистером Моррисоном, он дал добро на секс. — Добро на что? — в шоке переспросила и в ужасе закрыла лицо ладонями, — Гарри ты разговаривал с моим лечащим врачом о нашей интимной жизни? Ты с ума сошёл! — Нет, Скар, мы не обсуждали детали, я лишь спросил о сроках. Что ты на меня так смотришь? Это естественно, и стесняться не стоит! В порыве эмоций ударила кулаком о матрац, всё ещё пребывая в шоке: — Мне завтра к нему на приём! Моли Бога, Гарри, чтобы он не спросил, как себя чувствую, после бурной ночи. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю! Стайлс рассмеялся и, обвив мою талию крепкими руками, притянул ближе к себе. Я никогда не насыщусь этими влажными губами, настойчивыми и в тоже время безумно нежными прикосновениями, и этим затуманенным желанием омутом зелёных глаз. Разве можно совмещать в себе грубость и нежность одновременно? Этот взрывной коктейль доводил до оргазма после первого же глотка, а мне предстояло насладиться целой порцией. Почувствовала длинные пальцы под своей кофтой и быстро перевернула Гарри на спину, чтобы в ту же секунду прижаться бёдрами к его бедрам и ощутить ягодицами огромное желание. — Постой! — остановил меня молодой человек, когда я потянулась к выключателю источника света, желая погрузить комнату в ночной сумрак, — Что ты делаешь? — Хочу выключить свет, — как ни в чём не бывало, ответила и погрузила комнату во мрак. Ранее мы всегда занимались любовью при включённом свете, на рассвете… Мы всегда любовались друг другом и ловили каждый взгляд, полный наслаждения и любви. Чёрт возьми, бешенной и страстной любви! Поэтому реакция Гарри была понятна и обоснована, но, чтобы сгладить «острые углы», я с большим энтузиазмом продолжила отдаваться поцелую. — Скар! Гарри не сильно, но настойчиво подхватил меня под ягодицы и переместил на пустующую половину кровати. В притворном замешательстве одёрнула забравшуюся на талии кофту и выжидающе посмотрела на Стайлса. Изумрудный огонь в глазах напротив — единственный источник света, который заставил в напряжении от предстоящего разговора вновь забраться под одеяло. — Так не пойдёт, Скар. Надо поговорить. — Может, включишь свет? Я скорее услышала, нежели увидела ухмылку на устах зеленоглазого: — Мне казалось, тебе предпочтительнее в темноте… общаться. — А что в этом такого? Почти все пары выключают свет. — Мне наплевать на всех, я про нас. Понятно. Опять этот тон, как не щадящий удар хлыстом по гиперчувствительной коже. Выбралась из кровати и прошла к выключателю, тут же погружая спальню в тёплый свет. Мне не хотелось ссор, особенно сейчас, когда сама, осознавая последствия, вынудила Гарри вернуться к тону мудака. — Что происходит, Скар? После операции тебя будто подменили. Я понимаю, это дикий стресс, это сложно.… Да, что говорить? Сам чуть с ума не сошёл! Но ты отталкиваешь от себя, когда мне просто хочется тебя обнять. -Я не отталкиваю, — прошептала, понимая, насколько же он прав. Насколько я непроходимая дурочка и трусиха.  — Отталкиваешь, Скар. И самое ужасное в том, что я не понимаю причин такого поведения, — зеленоглазый переместился на край кровати и протянул меня за руку ближе к себе, — Причина во мне? Я что-то делаю не так? Мне захотелось громко и протяжно застонать, а лучше закричать, чтобы весь Лондон, вся страна, да весь чёртов мир, знал, что Гарри — последний человек, которого я когда-либо обвиню в своих тараканах. Причина в нём? Господи, да на протяжении всего месяца с меня никто так не сдувал пылинки, как это делал Стайлс. Я никогда не думала, что он может быть таким внимательным, заботливым, нежным и любящим. Именно любящим! Все слова о любви ничто, когда своими действиями Гарри подтверждал наличие лучшего в мире чувства. — Я стесняюсь себя, — слишком тихо пробормотала, чувствуя выкатывающиеся из глаз слёзы, и громче повторила, — Я стесняюсь… — Что? — зеленоглазый нахмурился, — Почему ты стесняешься? Мне казалось, мы давно преодолели это. Закрыла глаза, предварительно плотно сжав трясущиеся от сдерживающихся рыданий губы, и медленно избавила себя от пижамной кофты. Надеялась, Гарри не скривил в отвращении лицо, а если даже и да, я этого не видела. — Послеоперационный шрам, — сама не знала, для чего просветила зеленоглазого, когда и так всё было понятно, — Он изуродовал моё тело. Не имея больше сил и смелости стоять полуобнажённой перед Стайлсом, попыталась прикрыться кофтой, но тут же встретила преграду со стороны зеленоглазого. Он не позволил надеть кофту. Встал передо мной во весь свой рост и прижался лбом к моему лбу, большим пальцем стирая слезинки с моих щёк. — Как же ты не понимаешь, Скар… — прошептал он, позволяя отрывисто задышать с ним в унисон, — Ничто в мире не способно тебя испортить. Шумно выдохнула и открыла глаза, чтобы в этот же миг позволить изумрудному взгляду загипнотизировать себя. Гарри Стайлс, я люблю тебя. Как же сильно я люблю тебя за то, что ты единственный человек в этом мире, способный вывести тараканы из моей головы. — Я ненавижу этот шрам, — призналась, зарываясь пятернёй в волнистые волосы на затылке молодого человека и ощутила, как его ладонь легла на мою талию. — А я люблю, — ладонь медленно проделала путь по высеченному на теле маршруту и, не обделив ласками ключицу, нежно очертила контур моей шеи, — Мои слова навряд ли переубедят тебя взглянуть на шрам иначе, но… Скар, я рад, что он есть. Отчасти, благодаря ему у меня есть причины быть счастливым. Потянулась к губам Гарри и счастливо улыбнулась. И у меня есть причины быть счастливой. У меня есть Он.