Драко Малфой и король драконов

**** Драко внимательно наблюдает за Поттером. Не так, как в школе. И не так, как после неё. Не с такой целью. Цели сейчас очень сильно изменились. Что-то вроде того, что сейчас нужно было стать Пятеркой. Точнее сформулировать Драко пока не может. И как этого добиться, пока тоже не знает. А Поттер ведет себя очень странно. Еще более странно, чем в школе. Информации у Драко накопилось уже много, но он не понимает, что с нею делать? Как её истолковать? Теперь у Драко была насущная необходимость выяснить, почему бессовестный Поттер всё время ему уступает? «Хоть бы что-то сказал против! Хоть бы что-то поперёк?» Но Поттер измывался над ним особо извращённым способом! Он спорит с его отцом и другими магами, не признавая никаких авторитетов. Даже малфоевских предков, в лице Абраксаса или Гипериона, иногда поносит, особо не церемонясь. С мамой спорит иногда. Да даже с Грейнджер своей не соглашается, хотя, потом выясняется, как обычно, что он просто чего-то не понял сразу. С Камилем просто поет романсы на два голоса, а то и на четыре: такие складные споры. А с ним, с Драко, не хочет говорить ни слова! Всегда внимательно слушает всё, что Драко вещает. Задаёт уточняющие вопросы, как будто боится чего-то не понять. А потом-де, на экзамене, боится, что не сумеет что-то объяснить. И такое впечатление, что экзамен этот как раз Драко и будет принимать. А ещё Поттер сразу замолкает, как только Драко начинает говорить. «О, Мэрлин! Он издевается?» Драко не в одно мгновение, конечно, заметил такое поведение Поттера. Но когда заметил, уже никакая сила не могла бы его отвлечь от слежки за своим Огнём. **** Драко наносит рунескрипт палочкой на дощечку. А дощечку держат два эльфа, провинившиеся там в чем-то перед Люциусом, и отданные Драко на растерзание. Подготовка же магического ритуала - это и есть та самая катастрофа, которой с большим удовольствием желал бы избежать любой эльф. Драко даже подозревает рарá в оперативно подстроенной специальной ловушке для этих двух эльфов, чтобы избежать утомительной процедуры выбора, кому же из них всех в этот раз так мучиться? Магия эльфов представляется Драко более живой и более быстрой, чем магия волшебников. Как-то раз, ещё в детстве, Драко вел философскую беседу со своей нянькой-эльфийкой и та сказала, что эльфы с удовольствием выполняли бы и более сложные поручения, чем домашняя работа, — волшебники могли бы совсем ничего не делать. С тех пор Драко начал присматриваться, как колдуют эльфы? И понял, что если бы так колдовали люди, то считали бы себя всесильными. Или тогда бы люди были совсем не людьми? Впрочем, сегодня к этим давним, почти ещё детским, ощущениям и выводам Драко ничего нового не мог добавить. Эти два эльфа страдали от того, какие маги медленные и тупые, и изо всех своих силёнок старались этого не показывать. Драко спрятал улыбку и лишь по-доброму окинул быстрым взглядом малявку справа. Поттер и Тео подходили как раз с этой стороны по парковой дорожке прямо к Драко. «Ничего в природе магии волшебников изменить нельзя. Она напрямую зависит от человеческой формы. Разве что, освоив преимущества Пятерок?» Прямо сейчас — не лучшее время для таких размышлений. - Привет, Поттер, Тео! Я скоро освобожусь. - Привет, мы подождём! Тео приветственно помахал рукой. А Гарри промолчал и выглядел довольно угрюмым. - Что, Поттер, пялишься? Эльфов жалко? Гарри и на это промолчал. Драко довыводил последние руны. Теодор поспешил занять Поттера каким-то разговором. Драко все пытался схватить за хвост мысль, почему волшебники не чувствуют магию, не видят, редко ощущают и воспринимают её номинально, как придаток к палочке. Хотя, все с точностью до наоборот. И даже по простому размышлению, по «житейской» логике, это можно понять. Но прочувствовать очень сложно. «Вот эльфы и не понимают, зачем существам, которым магия дается с таким трудом, вообще колдовать?» Драко отпустил эльфов и те исчезли, прихватив деревянную табличку с собой. - Тео, твой тесть обещал тебе экскурсию по семейным артефактам. Провёл? Драко окинул взглядом своих однокурсников. Почему-то пришла в голову мысль, что когда они учились на разных факультетах, меньше всего думали, что могут, и в принципе должны, называться однокурсниками. «Тео длиннее Поттера почти на голову. Да кто вообще не длиннее Поттера? Малявка». Драко скользнул по его фигуре и, как всегда, больше не нашел, к чему придраться. Только вот, взгляд невольно зацепился за глаза, отыскивая непременно долженствующие быть круглые очки. И не находит. «Ладно. Давно избавился». - У. Да. Познавательно, знаешь. Пока не знаю, как бы мне эту информацию применить? Отлежится, разве что? - Так. А ты, вот, Поттера возьми, расскажи ему, в чем разница ваших семейных коллекций. Если б Панси, она бы ещё и с нашей сравнила. Ну да и так тоже нормально. Драко бросил успокаивающий взгляд на Тео. Буквально микро движениями глаз объясняя, что эти абсурдные слова говорятся только для Поттера. Поттер изучающе облапил взглядом слизеринцев. - Малфой. Ты, как бы тебе попонятнее объяснить? Не думай, что я такой уж совсем тупой, что не знаю, что артефакты в семьях чистокровных - основное богатство и достояние. Хочешь меня унизить перед слизнем, прикажи что-нибудь мне лично. Я исполню, ты же знаешь. Я тут для того и шарюсь по поместью. Драко срочно сделал каменное лицо. Вообще-то он уже начал закипать. Быстро, пока не передумал, кинул взгляд Тео: ожидать его где-нибудь в замке. Нотт поспешно зашагал к главному входу по боковой дорожке, оставляя основную, на всякий случай, свободной. "Вдруг им приспичит ругаться на ходу?" - Гарри. Извини. Ты не правильно истолковал мой поступок. Мы не в школе. Да меня достаёт твоя новоизбранная тактика: не спорить, не пререкаться, не замечать, не разговаривать, в упор не видеть! - Нашел к чему придолбаться, Малфой! - Я не! Так. Драко развернулся на каблуке. Мантия взметнулась, украшая и смягчая порывистое движение своего хозяина. Драко, ускоряясь, зашагал к замку. Гарри проводил его долгим взглядом. В голову лезли всякие глупости, вроде того, что нужно было промолчать и послушать. Просто промолчать, как всегда. И просто послушать. «А теперь, что? Что теперь? Идиот. Придурок». **** Драко ворвался в свой кабинет. Тихая ярость застилала глаза, хотелось порвать что-нибудь руками или разбить, но не сильно ценное. И уж совсем не хотелось кому-нибудь навредить. Зато хотелось продолжить бушевать. Тео поспешно встал из кресла, повёрнутого к камину, развернулся всем корпусом к Драко и скрестил руки на груди. Но оценив его состояние, поспешно расцепил руки и прошёл к дивану. Расслабленно увалился на синее мягкое сиденье, широко расставив ноги, и небрежно скинул руки внутрь разведённых бедёр. − Драко, ты приказал немедленно прийти? Я правильно понял? − Правильно! Спасибо, Тео. Нотт кивнул и напустил на лицо выражение терпеливого внимания. Драко хикикнул про себя. И отвернулся. Собрался и продолжил, поворачиваясь обратно. − Тео, давай переместимся в кресла. Мне нужны ответы на вопросы. Дружелюбно и спокойно произнёс хозяин этого помещения и, кто знает, сколько чего еще хозяин? И указал жестом на кресла у камина. Тео нехотя встал и переместился в ближнее к дивану. Драко несколькими пассами палочкой запечатал камин и разжёг в нём огонь. − Теодор. У меня очень серьёзная ситуация с Поттером. Ты видел. Я думаю, что ты мне сможешь помочь, если ответишь на некоторые вопросы. Тео тут же очень захотел спросить, а что он за это будет иметь, но, к сожалению, накатило воспоминание о Непреложном Обете. Хотя, конечно, одно другого не касается. Но почему-то Тео остановил себя. Драко счёл молчание за знак согласия. − Тео. В моей жизни было всего два серьёзных соперничества: с тобой и с Поттером. Ты меня обыграл. Но потом, когда победил, ты добровольно отдал мне всю власть. Почему? Драко сделал многозначительную паузу. Он дал время своему сокурснику сформулировать условия, на которых тот будет готов ответить на подобного рода вопросы. Но Тео шокировал Драко своими первыми же словами. − Драко. Как я правильно понял, ты проводишь некую параллель между этими соперничествами и хочешь, получив точные знания в одном, построить, по возможности, верные предположения в другом? − Именно. Драко совсем уж хотел сам начать обсуждать цену сотрудничества, когда Тео продолжил: − Природа ваших разногласий — чисто сексуальная. Пока Драко пребывал в шоке, Тео поспешно продолжал выплескивать слова из своего слизеринского рта, нисколько не заботясь ни о физическом, ни о психическом благополучии своего факультетского лидера. − Ты, Драко, бесспорно гомосексуален, как и твой Поттер, впрочем. Не стоит это отрицать только потому, что ты этого не видишь, не замечаешь, или не приемлешь. Ты же знаешь, что компания наших Старших во главе с Флинтом, была практически чисто гомосексуальной? Нет. Этого Драко не знал, как и всего прочего о себе и Поттере. И это на его изумленном лице выразилось в полном объёме. Тео убедился, что состояние у Драко пока далеко не шоковое, и предпочёл продолжить без паузы: − О структуре власти на факультете меня просветил отец. Тебе разве твой не рассказал? Не понимаю, кстати, до сих пор, почему ты не пошёл в компанию к Старшим, как я? Мне тогда казалось очевидным, что для того, чтобы получить жезл Слизерина нужно водить дружбу с теми, от кого его можно получить? Драко запомнил вопрос, но пока отвечать на него не собирался. Кивнул Тео, чтобы он продолжал. − Когда ты не пошёл в свиту Короля, даже получив туда прямой пропуск — место ловца, я ещё больше удивился. И я пытался анализировать. Но в том возрасте я просто был зациклен на себе, как все дети. И решил, что ты просто недальновидный. Тогда мне в голову глобальные обобщения общественного характера прийти просто не могли. Я своё и твоё поведение рассматривал как частное, а вовсе не как общественное явление. Драко всё ещё желал только слушать. Да и не высказал Теодор ещё того: чего-то важного, что может сказать. «Только вот скажет ли?» − Они меня каким-то образом проэкзаменовали на гомосексуальность (я не понял как и когда) и вынесли приговор: полная дубовая гетеросексуальность. Но из своей компании почему-то не изгнали, хотя к ним было только два входа: через квиддич или розовую попку. Меня же приняли просто так. Тогда королём был Флинт, при нем никаких оргий ещё не было. Все ходили только по парочкам и про оргии говорили шепотом, как о чем-то бывшем на факультете, но утраченном в веках. После его ухода всё очень сильно поменялось. Но и потом я почему-то тоже удержался. Аврелиус был принципиально другим правителем. Не зря его всегда называли этим вторым именем. Ты помнишь его первое имя? Драко удивился. Он почему-то поймал какое-то ностальгическое настроение, как будто им с Тео по девяносто лет, и они сидят у камина и вспоминают буйную молодость, но молодость эта проходила во времена Вергилия или Цинедона. «Странные ощущения». Тео убедился, что Драко внимательно слушает, заинтересован в озвучиваемом, и продолжил: − Аврелиус возобновил оргии на факультете. Отец мне немного рассказал, что творилось при твоём отце. Вся эта система факультетского лидерства за многие поколения выродилась в клуб по признаку гомосексуальности. Чистокровные старались перед женитьбой вдоволь накувыркаться. Сбить охоту, что ли. Или надышаться перед неизбежным продлением рода. А может быть, только для такого кувыркания она первоначально и создавалась? Я не знаю, да и никто не знает. Теодор выразительно посмотрел на Драко, как бы спрашивая, неужели он ничего об этом не знает? Неужели он не притворяется? Но Драко был так далёк от всего этого, что не просто изображал святую невинность, а, действительно, спокойно мог бы воспарить в небеса. Тео только пожал плечами. − Как ни странно, но меня совсем ни к чему не принуждали, кроме, как смотреть. Но меня и не отпустили, когда я пожелал уйти. А потом я привёл на такое собрание Панси. На оргию. И я думаю, что получил жезл от Аврелиуса, в частности, и из-за этой дикой выходки. Драко почувствовал, что потрясён до глубины души. Панси о таком не рассказывала. Но, одновременно с этим, Драко понимал, что пока ещё не услышал тех самых слов, ради которых Тео так разоткровенничался. Зато теперь Драко ощущал, что обязательно их сегодня услышит. «Что ж такое гложет Тео? Почему, вдруг, он решил о чём-то там высказаться?» Драко выбрал из множества, роящихся в голове, мыслей на тему гомосексуальности одну, и поспешно спросил: − Тео? Так сплетни о Флинте и Вуде?.. − Нет! Они действительно были вместе! − Печально. − Ещё как. Они встретились по разные стороны... битвы... Драко это помнил. Он кивнул. Тео не стал распечаливать эту тему до больших глубин. − А теперь они оба женаты. И всё кончено. − Нет, Драко. Ничего не кончено. Я встречался с ними сравнительно недавно, после нашей с Панси свадьбы. Они вместе. Такое не проходит. − А впечатление... Драко удивился. Он мог себе вообразить, сколько душевных сил нужно, чтобы так скрываться. «Это же не месяц-два. Это годы. И полная иллюзия счастливых семей. А жены, родственники?» И Драко повторил это вслух: − А жены, родственники? − Они не в курсе. Просто такая организация жизни, что время на семью строго регламентировано. Сокурсники замолчали и только разглядывали друг друга. Драко погрузился в знакомое ему ощущение безнадежности. Только теперь он остро чувствовал, что это не его собственная безнадежность, а чужая, но от этого вовсе не становилось легче. Драко понял, что и Аврелиус, и, возможно, его собственный отец, раз он в этом тоже замешан... так же скрываются всю жизнь. Взор Драко затуманился. Он почти перестал справляться с расплывающимся сознанием. Тео поспешил громко продолжить, чтобы выдернуть своего лидера из неподобающего ему состояния: − А жезл я тебе отдал потому... Драко очнулся от наваждения и вспомнил, как в то утро, проснувшись, поставил босые ноги на коврик у кровати. Это было второго сентября в их общей спальне. Драко, назначенный старостой факультета, спал там в последний раз, пока домовики Малфой-мэнора обустраивали его новую комнату. Такое вот простенькое нарушение хогвардских правил. Когда ступни коснулись пола, а глаза, наконец, распахнулись спросонья и выхватили согнутую спину в форменной мантии, которая начала распрямляться, Драко понял, что перед ним Теодор Нотт. И это не предвещало ничего хорошего. Это был сильный противник, с которым ещё предстояло окончательно сразиться за факультетскую власть. Но этот самый Нотт сделал что-то невообразимое: он кивнул и вышел из спальни. «Почему он разгибался?» Глаза метнулись на пол. И там, на коврике, у ног, лежал факультетский жезл. Король Слизерина, выбранный Старшими, совершенно добровольно отдал свою власть ему, старосте, назначенному педагогическим коллективом. Гойл поднял жезл и практически впихнул его в непослушные руки. Кисти еле сжимали тяжелую железку, а мозги пытались осознать происходящее. − ..что ты заботился о подданных, о величии своего Рода, о величии факультета, а не как я. О своём эго и удобствах. − Тео?!! − Что? Разве не понятно? К шестому курсу я уже научился рассуждать здраво. Я видел, что меня ненавидят за то, что я сражаюсь с их надеждой и заступником. С тобой. Я видел мотивы твоих поступков, как на ладони. Они уже не ускользали от меня. Ты всегда все поступки сверял сначала с честью семьи, факультета и нуждами твоих подданных. А я действовал от своей выгоды, от удовлетворения сиюминутных желаний. Какой из меня король? Аврелиус, напутствуя меня в конце года, сказал, что я должен подставить тебя так, чтобы тебе ничего не оставалось, как нарушить школьные правила. И тогда тебя снимут из старост и я объединю в себе, как и положено у нас на факультете, эти две должности, раз я не являюсь капитаном квиддичной команды. − Но ты этого не сделал. Даже не попытался? − Я думал всё лето. И когда я, наконец, додумался до вопроса: почему Аврелиус не отдал жезл тебе, - мне стало совершенно понятно, что же именно происходит? − Тео, да с чего ты взял... − Внимательно наблюдал! Драко. Это почти как самому жить твоей жизнью. Поэтому и Панси. Я раскрыл ей глаза на твою гомосексуальность! Я хотел присвоить твою собственность. Только потому, что она умна и не могла опровергнуть мои доводы, она стала со мной общаться. Драко сделалось дурно от всей этой информации. Отнекиваться он, конечно, не мог. По той же причине, что и Панси. Против фактического материала не попрёшь. Отец всё рассказал ему о гомосексуальности и факультетской власти. Но Драко не изволил примерить это на себя. Тогда он подумал, что это его никак не касается. Драко отчетливо помнил те эмоции. Они были чисты и до слёз просты: «Существует гомосексуальность и некоторые этим мучаются. Отец рассказал это мне, чтобы я знал, с чем могу столкнуться на факультете. Для чистокровных вырождение очень актуально». А сейчас Драко осознал, что просто тогда не примерил это на себя, потому что не было информации, по малости лет, не с чем, из собственных реакций, было сравнивать. «И все эти годы я себе даже не врал, а просто, как тупой придурок, ничего не замечал. Или не хотел замечать? Да какая, к дракклам, разница? Просто офигеть!» Тео сделал паузу, давая Драко прийти в себя. Но как только заметил беглый взгляд, отыскивающий его глаза, тут же продолжил: − Драко, если ты захочешь возобновить монархию на наших островах, то зови меня. Я стану первым подданным или самым последним, но всегда поддержу тебя в этом. Драко открыл рот и уронил челюсть. Через какое-то мгновение он понял, что услышал самую удивительную вещь в мире. Он закрыл рот. И откинулся на спинку кресла. Тео ждал следующей реакции. Драко быстро собрался. − Тео, но, ведь, мой род никогда не был... Да всего лишь пятая ступень аристократии! Всего лишь графский титул. А вы — герцоги. Правда, мы и вассалами ничьими не были. Подчинялись только напрямую королю, из-за дипломатических функций, которые обычно исполняли при дворе. Тео? Что ты говоришь? − Я говорю ужасные вещи: ты уже готовый король. Даже с опытом. Я имею в виду, что когда ты закончишь эту эпопею с драконами, будешь готовым королём. Может быть, это утопия, но было бы здорово. Подумай об этом. Драко удивился ещё больше, если такое вообще возможно. До этих слов он ещё мог как-то не воспринимать информацию серьёзно. Но теперь? − Тео, извини, конечно. Но я не могу о таком даже один раз подумать. Это исключено. Спасибо тебе за такое доверие. Я это высоко ценю. Но обсуждать монархические амбиции мы впредь не будем. Я понял смысл твоего поведения, и очень благодарен тебе за подробный отчёт. Драко царственно кивнул в знак признательности. Немного смутился этого жеста и, в который раз, откинулся на спинку кресла. − А Поттер? Драко очень быстро дёрнул руку к переносице. Останавливать этот жест было поздно, поэтому он просто потёр её пальцами. «Неужели Тео хочет еще что-то сообщить? Ещё и о Поттере?» − Понимаешь, Драко, Поттер - твой связанный-в-магии партнёр. Вы можете с ним пройти все уровни связи или не проходить их. Не думаю, что это как-то скажется на вашем магическом взаимодействии. Но вот на вашем психическом состоянии... Было бы проще для всех, и для вас двоих, в частности, если бы вы исчерпали все уровни связи, вплоть до физического контакта. Драко почувствовал себя практически больным. Он ощущал, как разум внутри черепка истошно орёт, требуя бросить вправо Ступефай или хотя бы наложить Силенцио на своего однокурсника, мужа обожаемой Панси и такой же Эфир, как и он сам. «Да уж. У него полно информации для меня. Сейчас и я тебе кое-что скажу. Не обрадуешься». − Тео. Спасибо. Мне придётся какое-то время пожить с этой информацией, обдумать её. Мы с тобой оба — Эфиры. Как говорит Камиль, власть стекается к Эфирам, как в узлы пространства власти. Я думаю, именно поэтому мы с тобой не делили власть на факультете. Но у меня было преимущество в силе: я уже был неосознанно, но крепко связан со своими Водой и Огнём, а уж про Воздух и говорить нечего. И Панси меня не предала, даже когда начала с тобой встречаться. Поскольку она принадлежит магически мне, то ты, может быть, и поимел от присвоения моей собственности душевное равновесие, но магической силы тебе это не прибавило. Поэтому, в любом случае, если бы ты со мной начал настоящие военные действия, то проиграл бы. Но ты понял эту ситуацию по-своему и правильно её урегулировал. Но, Тео, Поттер — не эфир. И гомосексуальность здесь может быть ни при чём. Во всяком случае, за собой я не замечал. Драко вопрошающе поискал своим настойчивым взглядом помощи в пламени камина, но быстро бросил это занятие и прямо посмотрел в лицо своему невероятно желанному сейчас собеседнику. − Драко, ты же окрашен в его стихию. Ты, может быть, принадлежишь ему больше, чем он тебе. Он только подчиняется твоей власти, а ты осуществляешь власть, применяя принципы Огня. И ты не можешь от них отклониться. Ты можешь их ненавидеть, но будешь действовать только ими и никак, и ничем другим. А для него они органичны. Он бы радовался такой твоей зависимости, если б это был не Поттер. Не скажу, что он за собой «замечает» физическое влечение, но то, что оно есть — это бесспорно. Драко сдержал готовый вырваться стон. Это очень тяжело. Ему на блюдечке с голубой каемочкой преподносят готовые и, надо отметить, справедливые выводы. И всё из-за того, что он просто за столько лет не врубился в суть всех своих сексуальных, (на минуточку! сексуальных) проблем. «О, Мэрлин!» Драко беспомощно поерзал в кресле. Он ничего не мог возразить. И совсем ничего умного не мог придумать, чтобы прервать эту невообразимо захватывающую лекцию. Тео же имел что сказать. Из него полились все размышления, которым он предавался с тех самых пор, как узнал о природе пятёрок. Он женился магически не выгодно. И это не поправить. Зато абсолютно выгодно по всем другим параметрам. И с этим вполне можно жить. − И если бы вы были какой-нибудь другой стихией, да даже воздухом, вы бы быстро разобрались со всеми этими гомосексульными штучками. Быстро, с вашими нервными темпераментами, превратились в двух укешек, и жили бы счастливо. А так, Поттер полезет на тебя... Представь себе, Драко? И даже не строй иллюзий. Представляешь? На тебя? Драко поперхнулся этим самым, приведённым в пример, воздухом, начав произносить вопрос. Он себе представил всю эту гей-вакханалию просто кадрами колдофотографий между какими-то двумя, голубенького цвета, зверьками. А потом попытался подставить внутрь рамочки - их с Поттером. «О, Мэрлин! Как легко подставилось!» Драко поднял на Тео большие круглые глаза и сказал: − Между прочим, Тео, Рон Уизли является Землёй твоего Воздуха. Я это выяснил, когда себе Землю искал. Но ты не обязан его брать себе, конечно. Ты ж с ним никогда и никак не пересекался, и неосознанно с ним не связан. − Спасибо на добром слове. Но я его возьму только после того, как они с кровным проклятием справятся. Не раньше. Тео задумался. Уставился мимо белого камина на голубые обои. Но пришёл в себя раньше Драко и поспешно прибавил: − Хотя, теперь придётся влезать в эту процедуру. Наверное. Ты ведь собираешься влезть? − Да. Придётся. Чтобы Чарли помочь. − Ну вот. А я — Рональду, получается. Ох, и повезло. − Не говори. − А ты бы обрадовался? − Я? А что мне? Всё трио в сборе. Я бы обрадовался. Но не судьба. − Мда. Вдвойне печально. Мне он нафиг не нужен. Драко пожал плечами. Тео кивнул. Ничего не поделаешь. − Мне папа рассказал о структуре власти на факультете и о гомосексуальности. Просто я не воспринял на свой счет. А к старшим не пошёл, потому что считал, что они мне должны в ноги кланяться. Я думал, что раз мой отец был Королём Слизерина, то мой титул от меня никуда не денется. А когда я осознал, что мне не видать жезла, как собственных ушей, решил не дёргаться. Тем более, что две должности были у меня: префекта и капитана. Я собирался сразиться и победить того, кому бы передали жезл. А потом капитанское звание передать вратарю, как в Гриффиндоре. Благодаря Панси ты вошёл в мой ближний круг. И Тео, я благодарен твоему уму за то, что ты тогда так рассудил. И за этот разговор сейчас. Каким бы ни стал наш мир потом, после внедрения драконов, твои заслуги обязательно будут мной учтены. Тео встал и поклонился. Сделал шаг к камину, но потом всё же задержался ещё на мгновение и практически шепотом произнёс: − Вот видишь, Драко, ты не забыл ответить на мой вопрос. И упомянул о том, что мои заслуги перед тобой просто офигенны. Ты заботишься о своих подданных. И не сердись, я помню, что ты не собираешься больше на эту тему говорить. Я позволю себе это только сегодня. Ты настоящий король, природный. Впрочем, как и твой папочка. Тео ещё раз поклонился. На этот раз Драко уже тоже стоял у своего кресла и так же отвесил короткий поклон. Потом загасил пламя в камине и Тео скрылся, уносимый чадящим взрывом кружаного пороха. Драко упал обратно в кресло и так крепко задумался, что Люциус потрясённо разглядывал его какое-то время, прежде чем он заметил горячо любимого папочку. − Вилки сказала, что не может тебя позвать, что ты в трансе. А ты и правда — в трансе. Драко вперил в Люциуса затуманенный взгляд. − Я сегодня узнал, что, оказывается, гомосексуален. И что у нас с Поттером влечение. Я совсем не в себе, папа. − Ничего страшного. Если бы не война, ты бы уже давно всё это пережил. А так, просто посмотри заново, новыми глазами, ритуалы класса «Истинный». Это внесёт ясность в твой дезориентированный мозг. Пойдём — отдохнёшь. Там нужно Нерушимый Обет засвидетельствовать. Драко встал и поплёлся вслед за папой. Спина Люца представляла собой живописную картинку: иллюстрацию к определению «невозмутимость». «Сын ему говорит — пойду с Поттером трахаться. А он, такой, отвечает — посмотри брачный ритуал необратимого связывания. Вам с Поттером, в самый раз, пригодится. Вот, как его понимать?» **** Драко закрыл глаза. Прямо сейчас, в данный момент, они ему были бесполезны. Как только они втроём переступили порог «Тюдора», Драко стало дурно. По дороге к лестнице он ещё держался. Но когда стена с бликами от свечей приблизилась, Драко понял, что это блики «тех» свечей. И вообще, он перестал себе врать, что не разглядывает картины «жизни» Тюдоров: казни, казни и ещё раз казни, а потом высокий лоб великой Елизаветы и месиво из коней и воротничков... Драко нервно рванул ворот рубашки, ослабляя белоснежную бабочку. «Какие эти магглы уроды: так назвать ресторан. Они что, своей собственной истории не знают? Как в этом можно есть? В смысле — жрать? Изуверы». Драко срочно захотел увидеть что-нибудь приятное. Он принялся выискивать лицо Поттера. Но нашёл лишь голову Забини, который ему кланяется. «Опять эти поклоны! Что и кому он здесь хочет показать?» Драко молниеносно окинул взглядом предметы интерьера, надеясь выхватить из пространства лица тех, перед кем Блейз здесь разводит этот церемониал, отвлекая внимание невольных зрителей от Драко на себя. По всему выходило, что Блейз это делал просто так, на всякий случай: не потому, что кто-то смотрел, а потому, что Драко впал в транс. Гарри наблюдал, как Драко уходит вглубь себя, как его глаза затуманиваются и закрываются. Как Блейз что-то говорит с поклоном. А Малфой ему неспешно с достоинством отвечает. Гарри ничего не понял. Он подумал, что Малфою стало дурно. Но лекарством оказался поклон? «Нужно будет выспросить у Забини». Троица проследовала в зал, где за столиком их уже дожидался сегодняшний собеседник. Ничего не понимающий промышленник и, прежде всего, финансист, как при составлении плана встречи отрекомендовал его Люциус, окинул недоверчиво приближающийся к нему молодняк недоуменным взглядом. По центру шел молодой человек, в котором без труда угадывался сын того, с кем он, собственно, должен был здесь встречаться. Не английскую фамилию этих аристократов Эдвард, сын своего невыносимого английского, чистой пробы, отца, тут же забыл. Он во все глаза таращился на высокого элегантного юношу, неумолимо приближающегося к столу. Его спутников тоже нужно было бы рассмотреть, но взгляд потрясённого маггла всё время возвращался в центр композиции. Эдвард ощутил, что взгляд молодого человека вонзился ему в плоть и перебирает его мозги, закручивает кишки в узел, затем снова возвращается к мозгам и долго роется в воспоминаниях. Конечно. Ведь Эдварду седьмой десяток лет. У него там есть в чём поковыряться. Эдвард знает, что может любого похоронить под обвалом событий своей жизни. Но эти глаза не алчут, они дарят профессиональному игроку спокойствие. Эдвард знает, что он уже проиграл. Весь вопрос в том, что придётся отдать? Жизнь или только деньги? Единственное, что хочет узнать Эдвард, это — почему выбрали его? За что? То есть, по каким параметрам он им подошёл? Или это месть? Глаза немолодого мужчины, наконец, отрываются от глаз главного и быстро скользят по его спутникам. Но молодые люди воспринимают этот маневр как сигнал, чтобы пересесть, обменяться местами. И в это время Эдвард замечает, что все действия приветствия, знакомства, рассадки по местам, и даже этого пересаживания, произошли на автомате. Он их не оценивал, поэтому те и пролетели незамеченными. Эдвардом овладевает некая эйфория. А тем временем, Драко пересаживается со стула напротив влево. Гарри занимает его место. Эдварду кажется, что негр справа схватил его за руку. Он смотрит на свою кисть, но та совершенно свободно покоится на собственном тощем бедре. Пальцы сжимают английское тонкое сукно брюк или, все же, собственную ляжку? И тут Эдвард, бесконечно изумляясь, ощущает, что левую руку схватил мистер Малфой-младший. "Оу. Я вспомнил эту фамилию". Но тот тоже его физически за руку не держит? И тут Эдвард в злорадном упоении собственной беспомощностью понимает, что этот блистательный юный аристократ на самом деле ковырялся у него в мозгах. Это была чистейшая натуралистичная правда — он ковырялся! Эдвард поднял глаза на того, кто теперь сидел напротив. Его очки лежат в ряд со столовыми приборами справа от него, а взгляд упирается Эдварду в лоб. Гарри выполнял инструкцию. Он должен удерживать внимание клиента до тех пор, пока Драко не сочтёт, что может начинать «растягивание». Гарри увидел боковым зрением, что Драко начал тихо говорить. Внимание клиента переключилось на Драко, и Гарри спокойно откинулся на спинку стула. Теперь он просто записывает происходящее для думосбора, собираясь внимательно следить за всеми участниками событий. И подправлять чары Отвода глаз и Заглушающее. Он посмотрел на свои очки, прихваченные ради антуража и в качестве предмета для возможности дополнительного отвлекающего маневра. Этот взгляд на очки был его единственным проколом за весь день. "И пусть так и будет". Эдвард слышал нечто невероятное. Оно не помещалось у него в мозгу. Но Эдвард с усилием втискивал в упрямящуюся черепушку новое знание. Ему самому казалось, что глаза не могут раскрыться шире, ну разве что у кота или совы? Эдвард, наконец, смог подумать легко: «...параллельный мир, волшебники. Так я и знал». Но мозг уже пытался ухватиться за новые знания. Шепот с двух сторон, в оба уха, врывался в голову и там хозяйничал, выметая всё, что было когда-то большими ценностями. Сейчас Эдвард безучастно наблюдал за процессом чистки мозгов и с долей иронии ставил на то, что этим молодым людям удастся навести нужный порядок. Но вот от этого стало больно. Может быть от того, что маги говорили по очереди, каждый по предложению, но получалось слитно и очень убедительно? А может быть от того, что смысла уверений в том, что министерство подтасует отчётность, Эдвард не понял. Производство мяса увеличится. Богатых людей в Южной Америке станет больше. Поток туристов в Европу возрастёт. А потребление предметов роскоши увеличится. Но министерство припишет это увеличившимся площадям выращивания коки. Парадокс. Если бы наоборот, понятно. Некий дискомфорт от этой неудобной информации напрочь смели цифры, до которых предстояло довести за пять лет производство мяса по всему земному шару. «Английскому правительству придётся рассказать обывателям, что теперь коку в Южной Америке и на балконах выращивают», — как-то само собой пошутилось у Эдварда в мозгу. И тут его взгляд выхватил в пространстве необычный объект. Это были сияющие глаза уже знакомого мага. «Это мистер Малфой». Он сидел как ни в чем не бывало за соседним столиком и разговаривал с упитанным мужчиной, скорее преклонного возраста, чем средних лет, хотя, любое из утверждений не бесспорно. И это был министр транспорта английского Кабинета министров! «Да, именно ему предстоит заниматься подтасовкой отчетности". Что поделаешь, таковы уж хитросплетения английской министерской жизни. Обязанности некоторых министров так далеки от названия их министерств, что это само по себе спасает обывателей от излишней осведомленности. Да и перемещать такое количество мяса тоже будет необходимо под неусыпным контролем именно этого министра. «Любопытно, с чего этот параноик пожаловал в «Тюдор»? Как они его сюда выманили?» Но интересные мысли Эдварда были прерваны настолько шокирующей информацией, что тот залился краской и вспотел. Ему доверительно сообщили, что он очень зря отказывается от половой жизни, так как из репродуктивного возраста он, якобы, ещё не вышел. А жена у него — красавица. «И я должен всему этому верить?» Ну, вообще-то, про жену, которая на двадцать восемь лет моложе, — это правда. Так, может, и остальное?» Глаза Эдварда в который раз широко распахнулись. Он услышал причину своих сексуальных злоключений. И Эдвард понял, что зря он себя хоронил во цвете лет. Что, возможно, чудеса теперь будут происходить с ним постоянно? Новоявленный, искупавшийся в благодати, ощутил, что его «отпустили». Невидимые руки разжались. И молодые люди уселись на своих стульях ровно. Но они продолжали что-то говорить. Только теперь Эдвард совсем не мог понять что? «Может быть, они это не мне говорят? Но здесь же, кроме меня, никого нет. Вряд ли бы они стали друг другу в моём присутствии задавать столько вопросов?» Эдвард сделал титаническое усилие и, наконец, услышал, что от него требуют принести какую-то клятву. Но он уже не успевает ответить. «Они уже собираются меня убить?!» Уставший мозг Эдварда возопил. И пришлось его осадить. «В самом деле. Не будут же они меня убивать? Но память-то стереть могут!» Эдвард очень испугался. Ему так захотелось всё это помнить! И он нашёл в себе силы заорать: − Стойте, стойте! Я принесу эту вашу Клятву! Не стирайте мне память! Не надо! − Откуда вы знаете? Гарри за всех выразил порядочное удивление. − Вы ж должны как-то защищать свой мир. В кино видел. «Люди в чёрном» называется. У волшебников отлегло от души. У всех троих. Гарри позволил себе ухмыльнуться. − Великие финансисты смотрят телевизор? М? − Нет, это кино. ВИП-зал, большой экран. Удрать от всех иногда. Драко подал приказ одним выражением глаз. Гарри и Блэйз поднялись со своих мест, не утруждая себя объяснениями своего поведения, и направились к выходу. Обсуждение сделки должно состояться наедине. Гарри шел впереди Блейза и размышлял на тему, что в туалете он, пожалуй, свои вопросы задавать не будет. «Нужно выманить его в холл и наложить Заглушающее. А ещё лучше и Иллюзию впридачу». Блейз в туалете заметил, что на него охотятся. Но с облегчением понял, что этот интерес не сексуального характера. «Хвала Салазару. А то меня Драко на кружаной порох пустит, если только заметит что-то в этом роде». Особое отношение владетеля к Поттеру ещё в Хоге сводило с ума не только ближний круг, но и весь остальной Слизерин. Но маленькая блажь властелина должна уважаться, хотя бы потому, что она маленькая и никому не причиняет зла. Блейз улыбнулся своим размышлениям. «Сейчас-то эта блажь разрослась до вселенских масштабов. И скоро поглотит весь мир, по крайней мере, магический. Ну и фиг с ним, с магическим миром — пусть тонет в пламени страсти к грифферу. Гиппогриф затопчи! Горит! Да хоть и горит. Лишь бы Драко огонёк радовал. Чем лучше его настроение, тем проще для всех». Блейз на секунды поймал утомительный настрой седьмого курса и порадовался, что это прошло безвозвратно. «Поттер ерзает. Не волнуйся так, caro*. Чего ты там от меня хочешь?! Я тебе всё дам, Салазар — свидетель. Лишь бы Драко не нервничал из-за твоей грифферской идиотии». Они как раз вырулили в холл и приблизились к колонне, чтоб было к чему привязать чары. Гарри наложил Магглоотталкивающие и Отводящие, а Блейз — Заглушающее заклятие. − В чем дело, Забини? Что это было с Драко, когда мы вошли? Почему ты кланялся? И почему ЭТО его «вылечило»? − Поттер. А ты не находишь, что это его личное дело? − Ты отстал от жизни, Забини. У него временно нет больше личных дел. Я у него спрошу. Но мне показалось, что ты можешь просветить меня. Всё равно сейчас есть время. − Видишь ли... Поттер. У Драко серьёзное наследие. И у владельца такого наследия возникает девиантное поведение. Его можно контролировать. Но иногда бывает очень сложно. − А, это как у тебя? − Что-о??? − Девиантное, как у тебя? У тебя, Забини, сложное наследие? − Поттер? Тебе обо мне рассказать? − Я не против. Расскажи. Что вас связывает в наследиях? Вы иногда в школе как братья смотрелись. Что это? − Ладно, Поттер. Медиум. Предсказания. Когда Драко сюда вошёл, он провалился в прошлое. Я его постарался вытащить обратно. − Он ещё и медиум к целителю? − Целительство — это неожиданный дар. Бонус. А предсказания — это часть наследия Малфоев, которая должна быть освоена каждым наследником и передана дальше. Желательно увеличенной и усиленной. А быть медиумом — это очень тяжело. Трансы. Уж проще быть предсказателем каким-нибудь другим образом. Самое трудное — не прослыть полностью больным. Вкурил, Поттер? − Вкурил, Забини! Драккл, вы так выражаетесь в своём Слизерине! А Драко такой чувственный! − Не чувственный, а чувствительный. А мы нормально выражаемся. Не хуже вас! И извини, если не к месту поправил. Может быть, он для тебя и правда: чувственный? М-м? Поттер? − Кто? Что? Пошёл на хуй, Забини! − А, вижу, ты понял. Не такой уж недотёпа. И на хуй обязательно схожу. Прямо после этой работы. Спасибо за особую заботу, Поттер! − Ты ге-ей? Ошарашенно прошептал Поттер. Его губы едва шевелились. − Я трахаю всё, что движется. А после такой работы предпочту поваляться почти недвижимо, расслабиться. Травма детства, не обращай внимания. Тебе оно не нужно. Это чисто индивидуальный съезд крыши. Блэйз доверительно наклонился к Поттеру и зашептал на самое ухо. − Я делаю одолжение Драко. Не удивляйся, что тебе это рассказываю. Ты такая целка, Поттер, что это просто даже забавно. Гарри, цвета гриффиндорских штор, согласно кивнул. Блэйз нисколько не сомневался, по какому именно поводу тот кивает, но всё же развеселился от этой беспечности. Непосредственность Поттера просто подкупала. Гарри взял себя в руки и спросил: − Это ж ты по своей инициативе? Драко ж ничего не знает? В смысле, не велел? Лицо Блейза моментально изобразило ответ. Он мог бы и промолчать. − Естественно. Драко всегда сам решает личные вопросы. Просто ты для меня такая милая поблёскивающая рыбёшка. Это что-то! И набрался в Малфой-мэноре лексики! Гарри снова утвердительно кивнул. − Не. В мэноре можно разве что вашего слизеринского жаргона набраться. Лично от Драко. − Ты, Поттер, на поворотах не заносись! Что это ещё за «Драко»? − Обычный. Мой. Завидно, Забини? − Дерз-зииишь? − Нет, напоминаю тебе, что я его Огонь. А он окрашен в мой цвет. Что бы это ни значило, но мы — магические партнёры. Гарри сделал страшно серьёзное слизеринское лицо. Превосходство струилось в его хребте, распрямляло плечи, неудержимо вспыхивало предательскими искрами в глазах. Забини отступил на шаг и поклонился. Поттер прифигел. − Забини? − Потом поймёшь. Блэйз сверлил его всепроникающим взглядом. − У тебя реакция на поклоны, как у Драко. Они вас пугают. Только Драко с детства привык. А ты, давай, приучайся. Пригодится. Тебе какой-нибудь посол будет кланяться, а у тебя лицо, как будто перед тобой корзину с флобберчервями поставили. Омерзение с рожи убери и страх из хребта. А то как Волдеморта убивать, так первый, а как почести принимать, так лучше — к Филчу на отработку. − Т-ты что несёшь? Какие послы? − Я медиум, забыл? Покруче Драко. Я много чего из будущего видел. У меня предсказания не просто компонент, как у Малфоев, для поддержания основного наследия. А самостоятельная магическая единица. Так что, давай, вперёд! Хочешь быть партнёром — будь. С ним рядом — это на вершине мира. Очень высоко. Но это если ты сам туда закарабкаешься. Он тебя подпихивать не будет. Гарри сдох. Нет, он, конечно, существовал, но несмело. Еле дышал и еле стоял. Забини подхватил его под локоток и продолжил снова в самое ухо. Гарри подумал, что Заб влезает ему в мозг, как тому старикашке. − Не из-за того, что это ты, собственной персоной, — Гарри Поттер. А потому, что у него такой характер. Он и пикси не обидит. Не то, что ещё тащить кого-то куда-то, когда тому совсем не нравится. Понял? Хочешь этого места — занимай его. Я тебя поддержу, если тебе одному трудно. Главное — сам бери. − А ты что-то знаешь? Забини. Гарри еле прошептал. Ему хотелось услышать то самое. Запретное даже для мечтаний. Но он уже и так услышал больше, чем надеялся за всю свою жизнь до самой старческой смерти. − У Драко спросишь. Ядовито выплюнул слизеринец. − Ты, Поттер, пойми: я тебе плечо подставлю. Но я ЕГО друг. Давай, собирайся. Нам пора возвращаться. Властителю свиту отыгрывать. Рамочка должна быть бриллиантовой. Блейз ухмылялся и плавился в высокомерном самодовольстве. «Ещё бы. Так Поттера загрузил». Но всё же, Забини надеялся, что Поттер поразмыслит и поймёт, что к чему. «Не тупой же он? Чего бы Драко по нему так убиваться? Не только ж из-за похожей магии?» Блейз надеялся, что Драко видит глубже и дальше него. Что Поттер, на самом деле, очень умный. В чем Забини, лично, очень сильно сомневался. «Впрочем, может быть, и Висли тоже умный? Всякое может быть». * caro (итал.) — дорогой **** Миона сияла счастьем. Гарри удивился. «Вроде бы она сегодня должна была весь день заниматься практикой по этикету с Нарциссой?» − Как всё прошло, Гарри? − Выше ожидаемого. Гарри сам удивился тому, что сказал. Гермиона заметила усталость на лице друга. − То есть, неожиданно всё получилось с первого раза. Обливиэйт не понадобился! − Ты сильно устал? − Я от этих слизеринцев устал! Не понимаю иногда. Или никогда?! − Это не страшно. − Ну да. Конечно. Все вокруг Малфоя соблюдали этикет и кланялись. А он плевал на любые правила. И сделал всё, что хотел. − Короче, вёл себя как король. − Король? − Ну правитель. Да. Король. А что? − Да ладно, Миона. Именно: как король. Оххх... − Гарри, я вижу, что ты запутался там в чём-то. Любые твои выводы будут неправильными. Скинь мне в думосбор. Гарри вскинул удивлённый взгляд на подругу. Меньше всего ему бы хотелось делиться с нею этими воспоминаниями. Сегодняшними воспоминаниями. «Это странное поведение Блейза. Его слова. Драко». − Миона, мы терзали маггла. Мы расщепили его восприятие, засунули ему в мозги знание, от которого он чуть не сдох. Ты хочешь видеть эту кухню? Тебя ведь специально не взяли — пожалели. − Да, Гарри, хочу. Вот именно, кухню. Я хочу, чтобы меня брали. И даже сама вести в следующие разы хочу. Я не боюсь магглов. Гермиона с вызовом вскинула жесткий взгляд на Гарри. И он понял, что для стоящей перед ним аристократки магического мира, все магглы земли — лишь глупые домашние, либо дикие животные, в зависимости от необходимости применять тот или иной способ классификации. Гарри сам поразился длине своих определений, но от этого ничего не менялось. Ничто ни от чего не менялось. Гермиона хочет получить эти воспоминания. И она узнает из них что-то такое о нём самом, чего Гарри сам не понимает. Или просто пока безнадежно заврался. «Ну и пусть. Может быть, она поймёт, что к чему?» **** − В отсутствие света господствует тьма. Продекламировала Гермиона расшифрованную строчку, одобренную ритуалом «Истинный, негласный, верный». − Это может значить что угодно, даже: уходя, гасите свет! — добродушно вздохнув, добавила она. Драко поднял на неё полные изумления глаза. − Гермиона, ты хочешь сказать, что формулы могут не декларировать что-то, а давать практические указания? Мисс всезнайка одобрительно улыбнулась своему военачальнику. Это был её секрет. Почему-то в самом начале она восприняла Драко как главнокомандующего. И именно вот такой вот выверт её «тонкой» психики позволил ей тогда принять всю ситуацию в целом. Сейчас же, более года спустя, она просто потешалась над теми своими глупыми эмоциями. − Да, Драко, именно. − Будем зажигать свет знания, а, Грейнджер? − Нет, Малфой, гасить светильники глупости. Гермиона посмотрела на Камиля, потом на Нарциссу. Вздохнула. Предстоял новый раунд расшифровки. Конец 2 главы.