Драко Малфой и король драконов

*** Люциус подумал, что нужно опоить Нарциссу чем-то, потому что эти парочки ни до чего, сколько-нибудь приличного, его не доведут. «Неизвестно, когда еще Поттер додумается забрать Драко к себе в менор? А где будет жить Северус, пока вообще не понятно. Я тут с ними свихнусь: они ебутся вместо чтения. А я же не железный. А ещё Дракон припрётся и тоже продолжит здесь жить. Кстати, а это — вариант. Нафиг Нарциссу». Сэр Люциус, как только Дракон пересёк границу родовых чар Дома Малфоев, начал осуществлять свой план. И в конце концов, через один час и двадцать минут после своего появления в доме, Камиль в укромном уголке настойчиво взял Люциуса за пальцы и потянул за портьеру в эркер. − Приходи ко мне сегодня в загон. Люциус и не надеялся на такой быстрый успех. Но вот эти вот прятки его не устраивали. В своём собственном доме шептаться о свидании за шторами? Мало того — о свидании в хлеву! Малфой рассчитывал на фурор, на огласку, на скандал. Хотя бы на скандал с одной Нарциссой. − А чем тебе не нравятся чистые простыни и мягкая кровать? Что мы в загоне будем делать? − Вот именно. Что? Ты же не думаешь, что я тебя наверх пущу? Да, об этом Люциус как-то не подумал, когда назначил себе в любовники Камиля. Как-то совсем не подумал. Ну да ничего, вот сейчас ему в голову эти мысли как раз и пришли, чтобы он их подумал. − А может быть тебе бы захотелось поэкспериментировать? Что-то новое узнать? − Да ты наглец. С королём, между прочим, разговариваешь. С властителем. − А Ваше Величество предпочитает одиночество? Или рабов? Тогда позвольте откланяться? Люциус несколькими движениями изобразил намёк на шутовской поклон. Камиль влепил ему звучную пощечину. Смачно влепил. Люциус подумал, что этот придурок сам нарвался. И скрутил Камиля в объятиях, секундой позже швырнув его лицом к стене. Прижал корпус плашмя всем предплечьем поперёк лопаток, а левой рукой начал рвать его брюки. Камиль неприлично заржал: − Я, между прочим, дракон, если ты забыл на минуточку! − Не вижу! − Нарываешься?! − Нет, Камиль, это ты меня в хлев позвал. Это ты нарвался! − Ладно, пойдём в спальню. Ты меня заинтересовал. Люциус остановился, медленно положил руку Дракону на бедро. Приблизил своё лицо поближе к его уху и внятно, разборчиво шепнул, продолжая нажимать предплечьем на спину: − А кто тебе сказал, что мне не нравится здесь? И провёл горячим языком по упругому краешку уха Дракона снизу вверх. Камиль справился с накатившим на него возбуждением. − Люциус, отпусти. Пойдём в спальню. Я понял — ты настоящий самец. Люциус тут же расслабил правую руку и вообще переложил её на бедро. Прильнул к Дракону всем корпусом и вобрал мягкую мочку в рот. Потом, выдыхая на мокрую кожу, прошептал: − Камиль, одни мы с тобой в этом доме дерёмся, остальные трахаются. Это не справедливо. Мы с тобой крупные звери. Ты видел мою анимагическую форму? − Нет. Стоящая? − Сдашься. Я тебе её покажу и в ней тебе сдамся. Заодно покажешь, что там к чему. − Неужели, Люц? − Уже сдался. Когда ты второй раз в спальню позвал. Почему? − Потому что мы с тобой вдвоём остались. Мог бы это вслух и не произносить. И Камиль развернулся в объятиях Люциуса и накинулся на его рот. *** Следующим утром, немногим после завтрака, Камиль стоял всё в той же Зелёной гостиной, что и вчера, только чуть левее эркера, у французского окна. Люциус подошёл к своему царственному любовнику. Тело пело о безграничном счастье и чего-то там ещё о беззаветной преданности королю. «М-да-м. Нельзя приближаться к королям так близко». Люциус принял решение, что ни за что и никогда сам не прервёт эту связь и сохранит её втайне. «Вот такие вот сантименты». Камиль смотрел сквозь окно на мальчиков, которые резвились на лужайке в своих анимагических формах. − Люц, что скажешь жене? Не оборачиваясь и не отрываясь от зрелища, буднично спросил Камиль. Люциуса удивил этот вопрос. Ну не сам вопрос, а то, что властитель интересуется такими мелочами. «Подумаешь, побыл снизу пару раз, так что, сразу у тебя психическая перестройка в нижнего наступила?» − Ничего. Как и всем остальным. Не думаю, что о том, что ты меня трахаешь, имеет смысл кому-нибудь рассказывать. Люциус встал рядом с Драконом плечом к плечу, созерцая игрище магических существ, в которых c трудом угадывались мальчики. Да и то, только потому, что Люц безмерно любил одного из них, и почти так же — второго. Камиль отметил «трахаешь». Подумал, что Люциус прямо сейчас начал какую-то многоходовку, если раньше ничем таким ещё не занимался. «А может быть, у них положено угождать королям? Или просто, как и Гарри, не зазорно быть оттраханным Драконом? Тогда почему он не сдался? Ни секунды не сдался?» − Она твоя самка. Мать короля. Ты не можешь о таком смолчать. Я не собираюсь от тебя отказываться. Его Королевское Величество тоже не изволил оторваться от резвящихся детей, от чего это признание прозвучало острее. И больно, очень больно полоснуло по сердцу Люциуса. Можно было бы любоваться тонким разрезом на нём, струящимся кровью. «Что за идиотское воображение! Прочь! Прочь!» Люциус усилием воли прекратил вакханалию собственного воображения. И принялся ругать себя за то, что снова оказался у самой вершины власти. Снова вблизи этих властителей. Хоть и без них, надо заметить и признать, Люциус от власти никогда не отказывался. И всегда умело держал её при себе за вожжи. И чего теперь-то каяться? Он отец Короля. А то, что сумел стать любовником другого властителя, так это не обсуждается. Просто у царственного Дракона хороший вкус и нюх. «И, может быть, Королю немножечко повезло?» − Камиль, ты мне тоже очень понравился. Я скажу о нас жене. Она аристократка, она поймёт всё, как нужно. И отпустит меня к королю. И защитит мою репутацию. Люциус чуть повернулся, и чуть поклонился своему царственному любовнику. Тот тоже оторвался от окна и кивнул. − Люциус, ещё рано говорить о чувствах и обмениваться браслетами, но ты можешь на это рассчитывать. Люциус поклонился чуть глубже. Ему хотелось свалиться на колено и приникнуть к руке, но он сдержался. «Нужно держаться от этих королей подальше», — саркастично заметил он сам себе, вспомнив при этом, как его тянуло облобызать колени Драко. Он перебрал в памяти кое-что из того, что вытворял Поттер на обряде. Теперь Люциус сам ощутил то, что бедолага тогда мог чувствовать. Вдруг на Люциуса обрушилось ясное чёткое понимание, что Дракон пообещал скрепить их связь браслетами! «Браслеты? Нееет!» Люциус, помимо воли, бросил на Камиля суровый и одновременно вопрошающий взгляд. − Не волнуйся, Люциус! Никогда ничего помимо твоей воли. И в человеческом обличье — ты всегда сверху. Разве что, сильно попросишь. И он ткнул рукой в окно, где Химера Поттера драла Химеру его сына во весь рост, совершенно не заботясь, что это лужайка перед парадным входом, и того, что они обращаются в магических тварей, из своих привычных львов, второй или третий раз в жизни. Люциус смотрел во все глаза. «Сейчас мозги совершенно не варят, а потом можно будет в думосборе подробнее посмотреть. Да и Севу показать, если что». − Люциус, ты и правда дракон? − Да. Стал бы я намекать на то, чего нет на самом деле. Люциус отвечал, не отрывая взгляда от совокупляющихся животных, хотя корпусом остался немного развернут к собеседнику. Камиль подумал, что не очень-то почтительно Люциус себя ведёт. «Как дитё малое! Что ему хочется, то и делает!» Он прикрыл глаза. Понизил тон, по сравнению с предыдущим вопросом, и решил проверить любовника на прочность: − На колени, Люциус. Хочу почтения. Немедленно. Люциус подумал, что приплыл. И разрулить нужно грамотно, а то так можно и без любовника остаться. Он немедленно опустился на колени, не отрывая взгляда от картины за окном. − Камиль, я записываю эту сцену с химерами для думосбора. Думаю, её, кроме меня, никто не видит. Извини, что не оказал тебе положенного почтения. Но и ты пойми, что твои капризы прямо сейчас могут подождать. Камиль обогнул по дуге всю композицию покладистого любовника. Зашёл к нему сзади. Опустился одним коленом меж его ног и обнял со спины, прижавшись губами за ухом, и крепко обхватив руками. − Прости, Люц. Прости. Я никак не привыкну, что ты у меня — совершенство. Я тебя обожаю. − Знаешь, Камиль, я был правой рукой такого извращенца, что сам не понимаю, как я выжил? Поэтому для меня эти твои слова звучат не как комплимент, а вполне заслуженно. Не удивляйся. − Ты принадлежал кому-то? "На виду у всех?" — прочитал Люциус в опасных глазах короля, оторвавшись на мгновение от своей «записи». − Нет, Камиль. Я б не рискнул после такого сунуться к тебе в любовники. Но он меня мог убить в любое время. Просто так, без всякой на то причины. − Теперь мне многие твои слова и поступки понятны, Люц. Теперь я ещё больше рад тебе, твоим словам и твоему члену. Мне прямо сейчас захотелось подарить тебе что-то. Есть желания? − Ну, разве что нескромное. − Любое. Не ломайся. Люциус понимал, что его снова форменно проверяют. «Ну что ж поделаешь? Нужно с достоинством пройти все эти проверки. Пока что всё — по высшему баллу. А по-другому и быть не может!» Вот только риск сейчас будет велик, ведь властитель пока его не трахнул. Но, с другой стороны, нужно просить что-то действительно большое и стоящее. Ведь сейчас, первым подарком, проверяется направленность его вожделений: зачем, кроме неземной любви, Люциусу такой, запредельный по положению, любовник? − Поставь мне свою метку авансом. Ведь через месяц или год я её всё равно получу. Чем там у вас это делается? Не укусом же? Люциус понимал, что нарывается, но его несло. Он не в силах был усмирить свою гордыню. Речь шла о его запросах, о подарке ЕМУ. А Люциус — не кто попало. Люциус уникален. Ему нужно то, что никто не может получить. Уж, во всяком случае, что-нибудь материальное или магическое, он может подарить кому угодно и сам. А вот ЭТО! Власть. Получить в подарок это — единственное, что приемлемо для Люциуса. «Всю возможную власть. А то придумал — браслеты!» Дракон задумался. Он даже опустил голову и углубился в воспоминания. Он не хотел навредить Люциусу. О том, чтобы не дать то, чего он просит, и речи не может быть. «Если вот это вот сокровище попросит на нём жениться? Да, хорошо, что он женат, а то бы пришлось и в этом ему уступить». − Мне понадобится принять обличье полностью. Это делается хвостом. А трансформировать один только хвост я не могу. Любую другую конечность, но не хвост. Мне понадобится твоя поясница. Другими словами, тебе придётся приспустить штаны и задрать рубашку. Но можешь и полностью раздеться. И тебе ж мой хлев почему-то не нравится, а места нужно много. Лучше всего на открытом воздухе. Дракон многозначительно кивнул, предлагая высказаться. Люциус тщательно обдумывал каждое слово, каждую эмоцию, проступающую на собственном лице. Потому что, с одной стороны, властитель должен видеть все скрытые мотивы Люциуса, как на ладони, а с другой, об истинных мотивах он не должен никогда узнать. Так, на всякий случай. − Вот сейчас, Камиль, они закончат, и можно занять эту поляну. Если не возражаешь? − Ты нетерпелив. Но я согласен. Тянуть не имеет смысла. − Это королевский подарок. − Да. Согласен. А что у тебя там было раньше? − Змея, Камиль. Конечно же, змея. Из чего же может трансформироваться дракон? Вот у Северуса — ворон. Даже не представляю, во что он теперь превращается?! − Он ещё не превращался? − Он не показывает. Камиль заинтересованно взглянул в лицо любовнику, чуть отстранившись, силясь понять, зачем он упомянул здесь и сейчас, в объятиях своего собственного короля, другого мага. Пусть даже друга? Тяжеловесность такого шага удивила. − Наверное, хочет сначала полностью овладеть новым телом. − А ты? − А я уже полетал. Очень хотел к твоему появлению освоиться. − Ты сразу это всё запланировал? − Представь себе — нет! Представь себе — совершенно спонтанно. Всего за полчаса до твоего появления. Поэтому и насел на тебя с порога. − Да уж. Если бы это был давний план, ты бы действовал поделикатней. Люциус рассмеялся. − Это невозможно поделикатней. Было бы глупо. И по-детски. А ты не удивляйся. Северус воевал со мной плечом к плечу. Война, она связывает воедино. А вот теперь ещё и этот обряд наших мальчиков. Мы спаяны как близнецы. Я хотел тебе это сразу показать. Просто меня нет без этих детей, — Люциус кивнул в сторону расцепившихся химер, отдыхавших теперь на подмороженной траве, — и без Северуса. Сначала они, а потом уже долг перед Королём. − Посмотрим, что ты запоёшь после метки! — проговорил Дракон с ехидцей, вставая и увлекая любовника с собой вверх. — Не боишься, что сам вырыл себе яму? − Я выстою. Не сомневайся во мне, Камиль! − Да, знаю-знаю... Война, и война, и война... И придушение гражданской войны в зародыше. Я наслышан о твоих послевоенных подвигах. Но, справедливости ради, должен признать, что это было меньшее, чем ты мог смыть позор войны. Хотя и признаю, что ты повёл себя как истинный правитель. Как король. Люциус смотрел прямо и открыто. Сейчас это был миг признания величия его, казалось бы, никчемной жизни. Только настоящий король мог по достоинству оценить его действия, да и вообще суметь их увидеть. И только от настоящего короля похвала звучит, как награда. − Я уверен в тебе, как в себе, Люц. − Спасибо за признание, Камиль. И без паузы, возвращая с небес на землю: − Я переодеваться перед ритуалом, а ты? − Я тоже. Моя одежда всегда сгорает при трансформации. А после, я всегда перевоплощаюсь в одном и том же комплекте «укротителя драконов». Губы короля изогнулись в гримасе презрительности. Люциус одарил его взглядом понимания и тронул на прощанье за кисть, собираясь покинуть комнату первым. Камиль ничего не имел против грубого нарушения субординации и любого, просто любого, этикета. Люциусу сегодня можно всё. И всегда теперь можно будет всё. Камиль, провожая его взглядом в спину, думал, что сам он не смог бы прожить так достойно такую нелёгкую жизнь. Сломался бы где-нибудь по дороге со своим воспитанием. Видимо, у подвластных есть какая-то врождённая прочность, которая позволяет выдавливать из себя гибкость в критические моменты. В этот миг Дракон принял одно очень важное решение и окликнул Люциуса: — Люц! Проведем ритуал после обеда. Мне нужно подготовиться. Люциус притормозил и обернулся: — Ладно. Что-то пугающее закралось в его сознание, но Люц даже бровью не повел - не в его характере пасовать перед неизбежным. Если Дракону нужно перед ритуалом с ним провести пару-тройку других ритуалов — пусть проводит! *** Нарцисса никак не могла найти себе занятие на сегодняшний вечер. Она сама себе казалась налитой ртутью: вроде бы и вода, но тяжёлая-тяжёлая. В итоге, она, образно говоря, махнула рукой и пошла по дому искать приключения. В гостиной, кентавр её дёрнул, посмотреть в окно. Люциус, несмотря на весенний холод и вечернюю промозглость, стоя на газоне босыми ногами, рядом со своими, откинутыми в сторону туфлями, снимал мантию. Нарцисса с удивлением увидела, что у него под мантией ничего нет. Совершенно ничего. Не трудно было догадаться, зачем он снимает мантию перед Драконом, таким образом, заранее подготовившись. Камиль, в своём родном драконьем обличье, тёмной скалой возвышался над Люцем. Нарцисса захотела уйти. Она поняла, что это — всё. Развод. Забвение. Безвестная старость. Она поругала себя за глупость и решила досмотреть. Нарцисса видела вчера и сегодня, за обедом, их сексуальные игры. И вот, вечером — метка. Она не знала этого наверняка, просто каким-то чутьём поняла, что Люц сейчас получит метку от этого зверя. Ей захотелось бежать, прервать, остановить! «Снова во что-то вляпался!» Но она вцепилась руками в ткань портьеры, и, как приклеенная Многосущным, смотрела, не в силах отвести глаз. Дракон обернулся вокруг своей оси, чуть поднявшись в воздух. Крыльями он выделывал завораживающие воображение движения, взлетая и одновременно желая остаться у самой земли. На втором обороте он полоснул Люца по пояснице кончиком хвоста. В ровном свете фонарей у парадного входа, усиленном, по сравнению с обычным, отчётливо выделялся тёмный, длинный, почти горизонтальный, след на белой коже. Люциус устоял на ногах. Нарцисса невольно порадовалась за него. Дракон опустился на землю после третьего оборота и поклонился Люцу. Люц выбросил руки вперёд и трансформировался в чёрную змею, гораздо больших размеров, чем Нарцисса знала о нём раньше. Он свился кольцами и прыгнул в сторону и вверх, побежал по траве уже драконьими лапами. Нарцисса забилась в истеричном смехе. Ей очень сильно повезло, что никто сегодня вечером не пришёл в гостиную. Она утирала слёзы с глаз ладошками и морщила носик, и никак не могла оторвать взгляд от белого дракона. Ей всегда казалось совершенно логичным, что Люц — чёрный змей. А вот сейчас она чувствовала несгибаемую логику в том, что он — белый дракон. Люц, то есть белый дракон, подошёл и левой лапой царапнул правую лапу Камиля, начав от сгиба голеностопа и доведя до самого когтя среднего «пальца». Камиль ещё раз поклонился. Потом проделал то же самое своей правой лапой по левой Люциуса. Люц поднял хвост, как будто боялся в нём запутаться, и изобразил поклон, стараясь удерживать равновесие. Камиль сделал два шага в сторону и взлетел. Обернулся с высоты «над деревьями» и мотнул Люцу головой. Белый дракон разбежался и взмыл в воздух. Он слишком старался и пролетел гораздо выше Камиля, но тот его легко настиг и показал движения «зависа» для крыльев. У Люца быстро получилось. Дракон издал низкий трубный рык. Нарцисса испугалась. Правда, чего именно, не поняла. По спине пронёсся холодок, сердце замерло в груди. Она обхватила себя руками, как будто пыталась согреться. Люц тоже попытался издать такой звук. С третьего раза получилось. Но его тело поменьше, чем у Камиля, и рык получился более высоким и менее грозным. Нарцисса с ужасом отдала себе отчёт в том, что они драконы одной породы. Камиль начал что-то показывать Люцу, летал перед ним, активно меняя позы. Всё это походило на танец, но Нарцисса всё же склонялась к тому, что это учёба. Люц подтвердил её догадку, повторив несколько движений. Потом он постарался сделать их в связке, не теряя высоты. И тут Нарцисса пожалела, что не ушла раньше. Но она понимала, что теперь уйти не сможет. «Да какого Мордреда?» Драконы начали сближаться. Нарцисса не могла понять, мешают ли им хвосты или наоборот, позволяют покрепче сцепиться друг с другом? В какой-то момент Люц и вовсе сложил крылья. Камиль держал его на своём брюхе, паря над землёй вниз спиной, вывернув, казалось, свои крылья наизнанку. Нарцисса поняла, что это был момент проникновения. Если бы она была вздорной девицей, то упала бы от этой картины в обморок, но она не была вздорной, даже когда была девицей. «Мэрлиновы трусы, да они же ебутся... в воздухе...» Нарцисса покраснела до кончиков волос, облизала пересохшие губы и два раза подряд, на пробу, моргнула. Картинка, конечно же, поменялась. Но суть процесса от этого не изменилась. Люц уже махал крыльями и теперь старался держаться спиной впритык к брюху Камиля, толкая его снизу вверх. Камиль висел грозным оружием в воздухе над газоном, делал едва заметные движения крыльями и нижней частью корпуса. Нарцисса присела и склонила голову набок, желая детальнее рассмотреть, но ничего не видно! Она рассмеялась, поймав себя на этом детском движении, за этим глупым любопытством. Распрямилась. «Всё равно ничего не видно!» Разумеется, кроме крупного плана, ничего невозможно рассмотреть из окна под этим углом. Она сама удивилась своей положительной реакции на это возмутительное зрелище. Теперь будущее не казалось Нарциссе таким уж безнадежным. *** Утром, одним из первых дел, Люциус запланировал поход в библиотеку. На подходе он увидел, что Гермиона оттуда выходит. В голове тут же забегали предательские мысли, выстраивая слова в фантасмагорические, клубящиеся дымкой непонимания, построения. «Леди Принц. Миона. Гермиона Джин Грейнджер. Миона Принц. Леди... Леди... Леди Гермиона». Люциус сверкнул глазами, поклонился леди Мионе дежурным поклоном «для коридора», она ответила благосклонным кивком. И они разошлись по своим делам, а проще, обменяются сейчас помещениями. Люциус займёт библиотеку, а Гермиона отыщет Северуса в зелёной гостиной, где он его только что оставил. На столе лежит открытая книга. Люц возмутился. «Что грязнокровка себе позволяет?» Люциус поумерил своё возмущение и подумал, что его необдуманное решение прибрать чарами книгу на место, чрезмерно скоропалительное. Либо Гермиона сейчас вернётся и продолжит чтение, либо здесь что-то ещё? Люциус подумал, ну ему закралась такая вкрадчивая мыслишка в голову, что леди Миона и раньше была кладезем неоспоримых истин, а теперь-то и вовсе непогрешима, как сам Великий Мэрлин. «Аристократкой ей быть к лицу. Ещё эта причёсочка!» Хозяин подкрался к книге, как будто не хотел спугнуть зверька, и заглянул осторожно в разворот. Там было про метки драконов. Хвостом по лицу — раб; по сердцу — слуга; по животу — партнёр; по пояснице — муж/жена; по ногам — ученик. − Что??? — заорал Люциус. Но сразу же заткнулся, потому что там было продолжение. Когтём по лицу — навсегда; по сердцу — по требованию сторон; по животу — по договору; по пояснице — клятва верности; по стопам — принесение обета. Вот теперь можно было бы и орать. Но теперь Люциус уже не хотел. Он драматично опустился на ковёр и поджал под себя ноги. А потом по-зверячьи завыл. Вбежал запыхавшийся и раскрасневшийся Дракон. На скорости спланировал на пол к Люцу и принялся его ощупывать за всё, что ни попадя, и прижимать к себе. − Люц, дорогой, ты чиво? Люц, что ж ты воешь? Что случилось? Люциус шморгнул носом и теснее прижался к Дракону. Камиль обрадовался и крепче прижал к себе своё сокровище. Потом он огляделся вокруг и до него дошло, что Люциус мог делать в библиотеке? «Получается, вот от чего он выл?» — Дракону это не понравилось. − Люциус, дорогой, ты не рад тому, что случилось? − А ты бы не мог сказать, что случилось? − Ох, Люц. Прости. Метка может быть только одна. Я ж король. Я не могу потом передумать. Переназначить. Я должен был сразу решить. Я так решил. Я должен был у тебя спросить? − Нет, Камиль. Всё правильно. Я даже рад. − Ты ж получил то, что хотел? Правда? − Правда. − Так я и подумал. А чего тогда воешь? − От того и вою. − Впечатлительный ты у меня. − Как ты так всё вдруг решил? − А что? Ты из королевской семьи. У магов сейчас станут модными однополые браки. Ну и я тоже, как бы по веянию местной моды, для укрепления межгосударственных связей. Я тебе твой браслет, кстати, принёс. Только он тебе разве что на голову впору будет! Дракон заржал не аристократично. Люциус тоже. Супруг полез в магически увеличенный карман и вытащил цепь из замысловатых чешуек, не понятно как скреплённых меж собой. − Это ж не тот, что ты мне сначала обещал? − Нет, конечно. Когда ты объявил, какой тебе подарок нужен, я только тогда понял, какой ты? Вернее, кто ты на самом деле. Люциус нахмурился. − Какой обет я тебе принёс? − Верности как королю. − А ты? − Просто верности. − Почему? − Потому что ты ж, всё равно — рано или поздно — изменишь. А я наглый, я сначала тебя в известность поставлю! — А как королю — никогда? — В этом я уверен. — Конечно. Правда. Но зачем вообще было приносить обеты? Обязательный порядок? — Вот именно. И высшая степень желательна. — И ты принёс самый высший? — Они равны. Но, да — «самый высший». — А что, «супружеской верности» — это не подходит? — Не то. Это контракт на период гона. Ну мы же звери, Люц. Как это до вас с трудом доходит! − Правда. Сколько тебя драконом ни видел, но так и не дошло! − Люц, чтоб это надеть, — Камиль потряс «браслетом», — тебе придётся надеть его на ногу и трансформироваться. − Как ты себе это представляешь? Я ж сначала змея. − Как-то придётся придумать. − А зачем его надевать? − Ритуал не завершён. Я хочу тебя, хочу. Хочу. Но на драконью форму вчера это не село. Я вне себя! Я хочу тебя полностью, окончательно. Ты как? − А, спасибо, что спросил в этот раз. Странное у тебя предложение лапы и сердца! Согласен, конечно. Камиль, поясница чесалась, а теперь её выворачивает просто! − Это просто чешуя режется, не обращай внимания! − Что-о? Чешуя-а? Люц вырвался из объятий Камиля и мгновенно оказался на ногах. Камиль, изумляясь такой реакции, нехотя оттолкнулся от пола, быстро вставая на ноги. Люциус, поддёрнув мантию, вытащил рубашку из брюк и начал её задирать, через плечо силясь там что-то увидеть. Эту сцену и застала супружеская чета временных наследников будущего престола. Северус и Гермиона, смеясь, ввалились в библиотеку, но быстро сообразили, что здесь безнадёжно занято. Хотя, хитрая рожа Камиля пообещала Северусу кое-что интересненькое. Он схватил за руку Гермиону, не давая ей развернуться и уйти. − Что опять у вас стряслось? − У меня чешуя! − А ты чего ожидал? — буркну Камиль себе под нос. − Даа? На метке вырастает чешуя? — совсем не удивилась Гермиона, а так, уточнила. − Камиль, я думал, что будет просто шрам! − А она будет только на шраме? И какого цвета? Все посмотрели на Гермиону. − Я тоже очень хочу узнать, какого цвета она будет, представь себе, Люц! И Камиль начал помогать своему партнёру задирать рубашку. − Да не брыкайся ты! Неугомонный. Я сам. Тебе же неудобно! Наколдуйте нам зеркала. Чего столбычите зря? Два стула пошли на трансфигурацию. Чешуя была красная, яркая. − Понятно, — сказал потеряно Камиль. − Что, что случилось? − Ты принят в королевский Род и признан достойным участвовать в сотворении потомства. − А почему ты недоволен? Разве это не нормально, не хорошо, то есть плохо, Камиль? − Люц, ты же маг — не дракон. Я думал, это невозможно. Ну как ты будешь сотворять моё потомство? Для этого нужна хотя бы самка, не находишь? Я в замешательстве. − А что могло бы быть? Решила вытащить некоторых из глубин отчаяния Гермиона. − Мои цвета должны были быть: чёрный и зелёный. Если бы двумя полосками, то он бы подошёл на советника в государственных делах. А если бы вперемешку, то только — любовника. Камиль немного замялся перед определением, потому что правильно по-английски следовало сказать «наложника». Но выговорить такое, даже гипотетически, в адрес Люциуса Камиль просто не мог. − А другого цвета? — решил уточнить Люц, так как понимал, что никто, кроме него, не спросит об этом. Все «воспитанные» и тактичные. − Другого цвета годятся только в прислугу, но можно и трахать, кто ж запретит? − Так это просто спектакль? — выпалил, не подумав, Люциус. «И когда это я перестал думать?» − Можно и так сказать. Но только в определенной степени, если бы ты не прошел все проверки, рубежи и границы. Мы женаты как королевская чета, обязаны воспроизводить потомство. И мне всё ещё нужно на тебя надеть браслет! Иначе выяснится ещё что-нибудь, вроде того, что я твоя дракониха, а не ты — моя! Все рассмеялись. Впрочем, Люц смеялся не долго. Он вспомнил, что вообще-то женат, вроде бы. Но это такая ерунда, по сравнению с тем, что на Воде своей собственной пятёрки. И королеве-матери. И Нарциссе. И как это возможно? Гермиона поняла смысл этого тревожного взгляда. Люциуса она бесконечно обожала, а Нарциссу уважала-любила, по сто раз на день чередуя эти чувства. И Гермиона поняла, что к проблеме драконов, смены республики на монархию, прибавляется ещё и это. Неизвестно что. И даже не понятно, как это можно назвать? Северус покрепче обнял любимую жену. Рефлекторно, можно сказать. Он бы свихнулся, если бы его Миона куда-нибудь так серьёзно «вышла замуж» на сторону. «Нарси была права со своими предчувствиями. Нарси не свихнётся. Она и так без чердака. Мы, практически, обречены...» — Северус огляделся вокруг, чтобы понять, все ли разделяют его мнение? Все что-то думали, конечно. Дурно было всем, даже Камилю. *** Нарцисса не спускалась к завтраку. Утренний приём пищи в Малфой-мэноре, с некоторых пор, все пропускали. С тех пор, как Камиль удалился на материк к своим подданным, они с Люцем завтракали вдвоём. Либо она одна, если Люц отправлялся на деловые завтраки по министерским делам. А сегодня она не хотела сидеть там одна, когда и Люц, и Камиль, впрочем, как и все остальные, валялись в постелях. Нарцисса спустилась лишь к обеду. Не нужно было даже смотреть в их глаза или просто на лица — в столовой висело напряжение, приправленное замешательством. Магия закручивалась в невидимые, но ощутимые, вихри. За трапезой разговаривали только Драко и Гарри, и исключительно меж собой, так как от остальных получали одни кивки, а то и просто только одобрительные взгляды. Когда подали чай и десерт, Нарцисса решила больше не медлить и прояснить ситуацию. − Я вижу, что о вчерашнем здесь все осведомлены. Только не знаете, как мне об этом сказать? Если у кого-то и были какие-то мысли, то они разбежались. Все смотрели на Нарциссу, в основном — с надеждой на лучшее. Люциус ждал приговора. − Признаюсь, я тоже осведомлена. И так сказать, «из первых уст». Я видела вчера в окно всю сцену принятия метки, от начала до конца. Подчеркну: до самого конца на газоне. Только, что это значит? Почему вы все так усиленно молчите? И что мне теперь делать, собственно? Хотелось бы прояснить всё, касающееся непосредственно меня. Нарцисса царственно замолчала и обвела всех убийственно-спокойным взглядом. Люциус набрал воздуха в лёгкие и начал говорить. Он не собирался уступать кому-нибудь сомнительную честь — отвечать вместо него. − Метка слишком далеко зашла. Мы с Драконом нечаянно поженились, если можно так выразиться. И что теперь делать, пока не знаем. Ты меня знаешь, Нарцисса, я хотел развлечься. Может, поскандалить. Но уж никак не жениться, да еще и при живой жене. И к тому же, при тебе. Вот почему все так печально молчат. Пока не понятно, что вообще с этим делать? Нарцисса, конечно, ожидала, что всё может быть плохо, но что настолько? А Люциус «завис». Если бы Нарцисса не знала его, как саму себя, то могла бы решить, что в нерешительности. Она понимала, что Люц выбрал Дракона, и ничего с этим невозможно поделать. Не смотря на то, что его с ней столько связывает: и жизнь, и магия. Но пока Люц с Камилем не натрахается, ни о каком «разжениться» с той стороной не может быть и речи. − Люц, Камиль, сколько эту вашу оплошность можно скрывать от драконов, до того, когда это выяснится для них? Дракон оценил выдержку этой самки. Он увидел, что она понимает, в чём для неё проблема. Но при этом очень сдержана и благоразумна. − Нарцисса, в принципе, я обязан был заранее поставить всех в известность. Речь идёт о королевской семье и, главное, о наследниках. Мне в ближайшие пятьдесят лет нужно было определиться с этим вопросом. А я отложил, по известным всем причинам, на время «после этого». В создавшейся ситуации я могу молчать все эти пятьдесят лет, но должен был объявить хотя бы вчера, когда собрался проводить ритуал. Мне никто не скажет ничего против, но все и без объявления увидят, что я женат. Я был уверен, что Люциус не пройдёт обряд в полном объёме, такое случается даже с самками, специально и очень тщательно подбираемых линий. В таком случае энергетически на мне бы это никак не отразилось. Но наш ритуал прошёл по максимуму. Люциус, конечно, дракон иногда, но он не самка. Что теперь с этим делать, я, и правда, не знаю. У нас на самцах не женятся. Но, видимо, магии нет дела до наших обычаев. Что же именно увидят драконы нашим драконьим зрением, мне пока неизвестно. − В каком направлении будем искать ответы? Нарцисса выпалила вопрос от нервозности охватившей её, а вовсе не желая направлять или подправлять Камиля в нужное русло. − Есть у меня одна зацепка: символ принадлежности моему королевскому Роду — венчальный браслет — не сел на лапу. Можно попробовать надеть его через человеческую форму. И это, возможно, разобьет ритуал, как бы аннулирует его. Но с другой стороны, он может и надеться, тогда совсем ничего нельзя будет сделать. Люциус, в принципе, и сейчас — особь королевского статуса. И при моей болезни или гибели, предположим, может искать себе другую пару для воспроизведения королевского потомства. Короче говоря, даже с этой маленькой нерешённой проблемой, Люциус, хоть и не принят в мой Род, но все равно является королём драконов. И я, конечно, не смогу пятьдесят лет молчать, и игнорировать осведомлённость драконов о том, что у нас есть ещё один король и наследник престола. Будем это пробовать? Все взяли тайм-аут. Действительно, тут есть о чём подумать. Камиль тоже задумался, откинувшись на спинку стула, и прикрыл глаза. Но через пару секунд оттолкнулся плечами от деревянно-бархатного совершенства и схватился пальцами за кисть Люциуса. Люциус удовлетворённо опустил плечи. Теперь стало ни для кого не секретом, почему такие взрослые мальчики так далеко смогли зайти в венчальные дебри. Нарцисса вздохнула. Драко крепче сжал руку Гарри. А Гермиона изучающе посмотрела на Северуса. Он улыбнулся ей извиняющейся улыбкой: осуждать друга за такое из ряда вон поведение, Северус не собирался. Ни перед женой, ни перед Нарси. Гермиона, раз такое дело, решила здесь сейчас председательствовать. Меньше всего ей хотелось, чтоб эта проблема зависла. − Камиль, а вы пробовали скрещивание с людьми или магами? − Нет, никогда. − Почему? − Потому что мы отдельный вид и всегда хотели себя сохранить. Но главное не в этом. Если бы вдруг появился брак селекции? Его пришлось бы умерщвлять. Лучше этого никогда не видеть и не знать. − А случайное скрещивание? За тысячи лет, Камиль? − Никогда. Это просто невозможно. − Как? Почему? Разве в вас никто из людей не влюблялся? − Влюблялись, пачками. Но мы-то драконы. У нас размножение только во время гона в воздухе, в наших настоящих формах. Для нас люди, со своими влюблённостями, просто смешны как дети. Здесь играет роль целесообразность, долг, возможность высидеть и выходить потомство, предоставить место для обучения и вскармливания. Это как если бы в вас, таких умных и богатых магов, вдруг влюбилась бы, побывавшая здесь, в Малфой-мэноре, на экскурсии, маггловская группа пациентов из дурдома. Пожалуй, очень точное сравнение. − Вы так это видите? − Да, нам так это представляется. Понимаешь, Миона? Мы, конечно, научились выживать среди людей и магов, но мы остались драконами. Не потому, что хотели сохранить себя самоидентичными, а потому что просто хотели выжить. − Так что же вдруг между вами случилось? В недоумении от несоответствия между услышанным сегодня и увиденным вчера, и вот буквально, только что, спросила Нарцисса. Она хотела услышать, что же это тогда между ними? − Люциус — единственный король, который по моим меркам, действительно является королём. И он дракон одной со мной породы. Камиль оторвал свой магнетический завораживающий взгляд от Нарциссы и продолжил, глядя на Люца: − Я могу сказать, Люциус, что люблю тебя. Но таких людей, как ты, не бывает. И магов тоже. Ты взял на себя королевские обязанности и не потребовал причитающихся привилегий. Я привык жить у магглов. У них есть коронованные короли, и я за ними наблюдаю. Но ты более настоящий, потому что, не зная о своём титуле, выполнял свои природные обязанности. Я бы не мог любить кого-то менее достойного. Я всё ещё не понимаю, как люди любят из-за той малости, которую имеют? Хотя я понимаю теперь природу любви. Камиль, не разжимая пальцев, наконец, оторвал свой взгляд от Люциуса и посмотрел на Гермиону. Он желал ответить на все её вопросы, как и Нарси, и Люцу. Если б Дракон только мог ответить на все их вопросы! − Не знаю, как у вас, магов, но у магглов она просто неверно описывается. Магглы вообще не точны в своих описаниях. Никак не могут между собой договориться, что есть что. Это чувство у нас называется единением, и происходит от земли. Мы пытаемся распространить это чувство и на людей, но они такие низкие, так подвержены интеллектуальной и физической деградации, что у нас никак не получается с ними единение. Так что, Миона, могу ответить совершенно точно, что никто из нас не в силах ответить на те порывы страсти и самолюбования, которые у людей подразумеваются под любовью. Мы бы давно могли уничтожить весь этот маггловский мир, даже при нынешней нашей популяции. Но мы стремимся по-вашему к любви, как выяснилось, а не к захвату планеты. Нам необходимо единение, как суть вещей, даже с такими никчемными порождениями земли, как люди. Камиль говорил так открыто и честно, что ни у кого не возникло никаких вопросов. Гермиона, зная не понаслышке оба человеческих мира, молниеносно провела сравнительный анализ известных ей описаний мира, и выдала: − Да, Камиль, так и есть. Некоторым магглам известны эти термины и они воспринимают концепцию единения с землёй, как планетой, породившей их. Но их мало и они точно интеллектуально не деградировавшие. Что касается магов, то в погоне за использованием магии им некогда вдаваться в отвлечённые от практики построения. В целом, человеческое общество глубоко кастовая система. И самые бестолковые касты наиболее многочисленны. Что же касается твоих интеллектуально одарённых людей, то они вообще внутри своей касты не общаются. Камиль согласно кивнул. Северус смотрел на Миону и видел совершенство, воплощённое в его собственной жене. Гарри подумал, что его личная концепция добра и зла — такая страхолюдская по сравнению с этими стройными, точными теориями. А он-то думал, что все как-то перебиваются такими словами, как у него, и так и живут себе спокойно. Драко же, поглаживая гаррину кисть, прикинул, что ему придётся толкать в массы эту теорию, переложив её на три-четыре, а то и пять уровней понимания, для разных слоёв магического сообщества. «А казалось бы: люби близких и ближних. И да, и планету не плохо бы. И живи себе в удовольствие». Драко задумался о реформе системы образования. В очередной раз. А Люц и Нарси думали об одном и том же. О том, что эту проблему нужно срочно разгребать. Когда же все, наконец, начали переглядываться и пытаться выяснить, может кто-нибудь что-нибудь придумал, Дракон объявил: − На закате пробуем с браслетом. Мы всех позовём на газон у центрального входа. А к ритуалу нам ещё нужно подготовиться. Все, даже Камиль, встали и вышли, оставив Люца и Нарси наедине. Они встретились почти на середине ковра, чуть дальше от небрежно отодвинутых стульев. Протянули друг к другу руки. − Люц, почему ты не пришёл ко мне до обеда? − Трахался, Нарси. Хотел надышаться перед смертью. − Вы на самом деле обсуждали разрыв? − Конечно, обсуждали. На самом серьёзном деле. − Не стоило. − Мы не знали, что ты смотрела. − Да, представляю. − Но не было фона? − Я была не против. − Нарси? − Да, Люц. Я понимаю. Знаешь, я не понимаю... Я просто не хочу быть... − Идиоткой? − Хах! Люц! Даа... ты долбаный эфир. Природу эфира не удержать. Я точно не идиотка! − Ты вода, вода, Нарси! Настоящая вода. − Я обожаю тебя. − Я тоже тебя люблю, Нарси. Собственно, на этом они и попрощались, обнявшись, и крепко, напоследок, сжав друг другу пальцы. *** По дороге в тёмно-зелёные апартаменты, Гермиона решила ковать сталь, пока она горяча. − Сев, а можно я попрошу Нарциссу показать ритуал с начала? − Зачем? Тебе не достаточно, что мы увидели, как они кончают в воздухе? А потом, как голый Люц влез на него прямо на газоне, разодрав кожаные штаны в клочья? − Ну, Сев, это же королевский брачный ритуал! И когда будет происходить следующий, мы давно умрём. Да и не пригласили бы нас, раз и на этот не позвали. Он же нигде не описан. И никогда не будет! − Зачем тебе моё разрешение, раз ты всё давно решила? − Ну Сев, я же не могу пригласить тебя. А вдруг ты «случайно» придёшь в библиотеку! − Ладно, Миона, мы вместе пойдём к Нарси. − Обожаю тебя, и твой нос, и ум, и... − Захлопнись, Миона! Ты несносная. И твой отпрыск будет гриффиндорцем. Я тебя искусаю за это! Дверь за ними как раз закрылась. *** Конец 7 главы.