Проклятие мага

Такхизис: Ты из тех, кто всегда идет к своей цели. Все, кто рядом с тобой – всего лишь ступени. Ты поднялся по ним, не ведая жалость. Что ж, взойди на престол, возьми, что осталось. Бог, ты видишь свой мир – лишь пепел и пламя? Вот все, что ты заслужил – властвуй по праву. Ты делал шаги соразмерно желаньям, Но не прошел лишь одно испытание состраданьем. Рейстлин: Еще не поздно настроить скрипку, взять верную ноту, Исправить ошибку, не поздно зажечь Солнце, новое небо и новые звезды. Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один в пустоте. Еще не поздно решить проблему. Взять мажорный аккорд, красивую тему, Не поздно жить без фальши, создать новый мир лучше, чем раньше. Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один. Властелин ничего. Такхизис: Ты разыграл свой дебют фигурою белой. Все получил твой король за размен королевой. Вот он один на доске застыл обреченно. Что ж ты прекрасно провел этот эндшпиль за черных. Да, ты сумел отварить заветную дверцу, Но мир, что Бог сотворил, рожден был из сердца. Тот, кто сердца лишен – жизнь дарить не способен. Жаль, но ведь ты не прошел испытанье любовью. Рейстлин: Еще не поздно настроить скрипку, взять верную ноту, Исправить ошибку, не поздно зажечь Солнце, новое небо и новые звезды. Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один в пустоте. Еще не поздно решить проблему. Взять мажорный аккорд, красивую тему, Не поздно жить без фальши, создать новый мир лучше, чем раньше. Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один. Властелин ничего Вместе: Поздно считать ошибки – никто не даст мне новой попытки Поздно молить о смерти – кричи, не кричи – никто не ответит Поздно, послушай, не ты ли хотел быть один (я так не хочу быть один!), Властелин Ничего? Отзовется одно лишь эхо – ни женской улыбки, ни детского смеха не будет отныне, Ты один в холодной, мертвой пустыне. Поздно, послушай, уже не спасет никого Властелин Ничего. Поздно…

Рейстлин очнулся от ужасного сна, и, почувствовав сбоку не привычное крепкое тело Карамона, а пустоту, обернулся, но увидел взгляд этих полубезумных голодных глаз, созерцающих его муки и страхи с такой грустью и сочувствием, что сердце Маджере едва не застыло в тот же миг на месте, как будто попало под чарующий взгляд василиска. -Итак, ты видел, что будет, когда ты заменишь Такхизис, но не пройдёшь испытания. Ты, вероятно, не понимаешь, зачем ты должен обладать состраданием и любовью? Думаешь, что я лишь только безжалостен? Нет, я справедлив, и также как и ты привык платить по счёту, который появляется даже у меня. Этот счёт, плата связаны с тем, что иногда я не могу менять течение времени. Это связано с самой сутью мира. Я всего лишь Воин Хаоса, не и вправе серьёзно нарушать ход времени. Вот мой творец мог бы, но не стал. Я знаю, о чём говорю. Частичка его мыслей и намерений осталась во мне, ведь сотворён я из него. Также как сотворены мои дети, так я сотворён точно таким же образом. Забавно неправда ли? Ты хочешь спросить, кто сотворил его? Я думал, что сам мир, но лишь недавно мне открылась правда, но я не отвечу тебе…ибо это уже не важно. Куда более важно то, что есть здесь и сейчас… -Как можно балансировать на грани? Как можно кого-то полюбить и сострадать? – взвыл Рейстлин, чувствуя слабость и бессилие. -Два есть пути. Путь света и тьмы. И я говорю именно о дне и ночи. Можно любить и сострадать при свете дня, когда все видят тебя на сквозь и ты не боишься открыть им правду, не искажаешь её в угоду себе. Но можно остаться в тени глубокой ночи, им приходиться тебе верить, и ты испытываешь приятное чувство, которое лишь чуть напоминает и те светлые, из солнечного дня. Они холодны, но зато хранятся дольше, чем дневные, такие ветряные и простые. -Я снова ничего не понял мой Повелитель, выразитесь яснее. Я всё ещё человек, и не способен мыслить как бог-творец, - ехидно заметил Рейстлин, приподнимаясь, и впился глазами со зрачком в форме песочных часов в Ла-Магру. -Я когда-то сказал тебе, что являюсь хаосом, не постоянством, могу кидаться от крайности в крайность и лишь иногда замирать посредине. Так вот это и есть ответ. Я могу в один момент отдаться чувствам и жить ими, а могу сковать их льдом и трезво мыслить, но могу совместить. Исходя из моего состояния души в данный момент, я могу, как быть творцом, который искреннее любит и сострадает своим беззащитным деткам, но оно искажено и не то, чем является у равновесия и добра. Моё сострадание – посылать им испытание, чтобы закалить их дух, иначе они не выживут. Но истинный творец, конечно же, любит их(свои творения) иначе, и никогда не допустит причинения вреда и, испытания не будут нести характер сверх меры их возможностей, тогда как я могу перегнуть палку. Моя любовь тёмная и порочная, но даже она творит жизнь, часто из чужого материала, но может и из ничего. Но я могу стать погибелью, смертью, концом их существования сознательного в бытие. Просто от скуки… -Так я должен подражать богам? Или… -Нет, ты должен познать любовь и состраданье. Ты должен это пережить сам. Лишь впервые испытав это чувство в сердце своём, ты уже никогда не забудешь его и в момент сотворения новой жизни будешь точно знать, что и как делать, вложишь в тварь свою всю суть, что представляет собой душа. Без души это просто кусок горячей плоти, кучка клеток живущих по программе бытия, и если не сделать специальный завершающий штрих, то процесс роста постепенно перейдёт в процесс саморазрушения в форме старения и смерти. -А как ты познал состраданье? – спросил вдруг Рейстлин, охваченный страстным желанием узнать, любой ценой. -Ты не поверишь, - с не громким хмыканьем Бог Крови. -Я попробую, Повелитель, - подтолкнул Маджере, и настойчиво придвинулся поближе. -В другом мире, я жил и выполнял поручения, разные, странные, глупые, разумные, безумные и удивительные. Всё было каждый раз чем-то новым и увлекательным, но вот однажды…на одном из заданий излечить полезного ходу истории человека от болезни, я столкнулся с тем ужасающим ядом для своего бытия. Человек умирал не от болезни, а от скуки, потери воли к жизни, его сознание медленно угасало, а без него, без личности, сущность самой жизни выветривалась из неподвижного куска плоти. Он усыхал на глазах. Я пробовал предложить ему новое и интересное, чтобы тот растормошился, заинтересовался, пробовал угрожать чем-то, но…оказалось, у него ничего не осталось. Ни семьи, ни цели в жизни, ни здоровья, хоть я его вернул, ни надежды. Смешно, но даже надежды нет. А люди так надеяться, что завтра, будет лучше, чем сегодня, ждут и верят в это новое и лучшее завтра, но он уже не верил, он словно знал – всё будет как и прежде и это его доконало. Он счёл, что весь мир пустышка, что он пуст как Ничто! И сам стал Ничем. О, как я тогда смеялся и плакал. Я понял, что тут бессилен даже я, даже мой создатель! Здесь нельзя его было спасти, только перекроить, но он нужен был таким, каким был,…пришлось мне играть его роль, дабы заполнить пробел. Я жил как смертный, я познал вкус их бытия и ужаснулся, пройдя его путь, чуть не попался, отравленный впервые, испуганный… я познал скуку и отчаяние. -И как же вы выбрались? – хмыкнув, произнёс Рейстлин. -Спас меня мой Повелитель. Он сказал, что я могу отпустить своё задание, могу оставить всё. И я оставил. Такая задача мне была не по плечу. У каждого Воина была своя слабость взамен той силы, что он имел. Это своего рода протекция одной из граней личности нашего творца. Огонь не горит, если нечему гореть. Пустота, Небытие, Ничто. Меня это всегда будет пугать, я не хочу уходить за завесу, только не туда… -В общем, так я познал первое сострадание, потому как столкнулся с человеком, у которого был тот же страх, что и у меня. А потом стал примерять на себе другие виды их страданий, стал лучше понимать людей и нашел, что некоторые вещи заслуживают внимания и научился быть сострадательным почти также, как в первый и самый искрений раз. Вот и тебе задание, найти то, что будет близко к твоим страданиям. Это будет не просто, я более чем тысячу лет искал того, в ком увижу свой страх и посочувствую несчастному. Вторым ядом, который я, однако смог преодолеть и даже переварить, сделав иным, была любовь. -Любовь? – удивился Рейстлин. -Да, она. Она как ядовитый плющ, оплетает душу одного человека к душе другого и с тех пор они связаны. Если умер один, второй либо живёт страдая, либо теряет и ту малую толику воли к жизни и тогда встречает свой конец в небытие в надежде воссоединиться с половинкой…и этот человек глупец! Идиот! Отвратительное презренное создание! Я знаю, что когда люди умирают, то перестают существовать вовсе! Нет их! Совершенно нет! Я не чувствую их больше, я могу конечно создать клона, воссоздать то, что знаю, особенно если пил его кровь, но…я жалкая пародия на настоящего бога. Но мне вдруг стало настолько всё равно, наплевать, я решил, что изменю любовь и не позволю ей стать ещё одной брешью и моей слабостью. Я нашёл, как обращать чью-то любовь в ненависть, как вынуждать безнадёжно больных ею терпеть и жить, служить мне. Я поистине всегда добивался желаемого, если видел, смогу раззадорить ту сильную личность. Есть слабаки, коих никак не затронешь, они уже всё равно, что мертвы, одни угли, почти погасшие… -Действительно глупо. Но разве ваша любовь не банальная похоть? – осклабился Рейстлин. -И да, и нет, - ответил Ла-Магра, и вздохнув продолжил. –Дело в том, что кроме страстной похоти, я прибавляю к этому уважение, могу дать выбор, хоть и иллюзорный, но сам факт, что я не давлю, я считаю проявлением любви. И сколько я создавал своих детей, они оказывались как личности ничуть не хуже меня, ничуть не слабее людского рода или других рас. Они были тем, что я в них вложил, и они сами делали выбор любить меня без остатка. Им нашлось, с чем сравнить меня и они поняли, что только я их пойму, а они понимают меня, так почему бы и не отдаться прекрасному чувству? Тоже можно сказать и о людях, которые впоследствии становились моими детьми… -Мм, думаю я могу не говорить, что снова ничего не понял… - устало прошелестел Рейстлин, чувствуя, как его утомил этот тяжёлый разговор. -С любовью всегда так. Она сложнее сострадания, намного, - согласно кивнул Бог Крови, и, прижав мага к себе, улёгся с ним на кровать, обнимая любовно, и нежно ласкал по щеке правой ладонью. -Но я постараюсь пройти весь путь испытания длиной в жизнь и…я не приму поражения! – с лёгкой улыбкой прошептал Рейстлин, засыпая против воли. -Ты пройдёшь, я позабочусь о том, чтобы моё семя в тебе проклюнулось. Но мне в тоже время любопытно, как у тебя получиться вырастить в себе любовь и сострадание. Будешь ли ты, как я, или удивишь меня? – прошептал Бог Крови, вновь невесомо касаясь губ молодого мага своими устами, вливая новую порцию магии, после чего парень зашёлся кашлем во сне. «Приступы становятся слабее. Ты привыкаешь к моей силе, листья помогают» - скользнула довольная мысль среди дум бога хаоса.