Самое время для свершений

   Каллен слышит ее голос еще на подходе к таверне, тот подпевает менестрелю, а солдаты смеются и поддерживают ее радостными криками.    «Сэра никогда не была покладистой барышней, с её уст срывались мятежные речи…»    Она тянет упомянутую на ноги; Сэра смеется, фыркает что-то, что Каллену не удается разобрать, и кружится с Тревелиан, подпевая. Вестница поднимает на ноги все больше людей, лавируя меж столов и стульев, и вот уже полтаверны вместе с ней танцует и поет. Остальные хлопают, поднимают кружки, а Тревелиан вертится меж ними, по-прежнему поет — чуть-чуть фальшивит, но очаровывает воодушевлением.    Каллен давным-давно не видел столько улыбающихся лиц разом, тем более после Конклава. Они отрезаны от мира снежными горами, и иногда кажется, что они лишь ждут, пока Брешь не завершит начатое, но при взгляде на этих людей, которые с радостью на лицах вскидывают в честь Вестницы кружки, и мысли подобной не может возникнуть.    — Давайте! — смеется она, вертится рядом и ловит его за руку, а он не успевает возразить, как уже неловко следует за ней, и вся таверна бушует.    Она и здесь не особо изящна, пока перепрыгивает с ноги на ногу в тесноте, а рядом толпятся люди, оттеснившие их к стропилам, но, когда он ее кружит, глаза у нее сверкают каким-то заразительным ликованием.    «Она плутовка и воровка, и она испытает твою судьбу!»    Таверна ревет, а, как только менестрель замолкает, крики распадаются на возгласы, хлопки и свистки. Тревелиан приседает в реверансе, Каллен неосознанно кивает, словно изначально собирался станцевать.    — Недели не прошло, как Сэра здесь появилась, — говорит он, потому что она смотрит так, будто ждет его слов. — Как получилось, что наша менестрель уже сочинила о ней песню?    — Мне кажется, Мариден влюбилась, — глубокомысленно замечает Тревелиан. — Но если вам тоже хочется песню, я уговорю ее написать что-нибудь. Она могла бы… сравнить вас со львом, — она оглядывает наплечники.    Каллен прокашливается, не зная, обижаться ли ему.    — Не думаю, что песня вышла бы занятной.    — Наоборот, — усмехается Тревелиан. — Я думаю, она вышла бы интереснейшей.    Он открывает рот, по-видимому, чтобы ответить, но слова не выходят и не приходят в голову. Создатель, с ней он ощущает себя мальчишкой — она постоянно на шаг впереди, всегда готова отшутиться, а у него никогда не получится ее догнать, но... кто сказал, что ему нужно? За ее фразой ничего не стоит. Каллен уверен.    Тревелиан смеется — не жестоко, просто слишком долго сдерживалась.    — Создатель, у вас такое лицо, — прыскает она. — Не следовало вас дразнить. Все нормально? Не хотите выпить?    — Нормально, спасибо, просто… не позволяйте Мариден писать обо мне песню.    — А если вы выиграете одну-две битвы? Это очень вдохновит, — подмигивает Вестница.    Именно в этот миг Сэра проталкивается сквозь толпу и хватает Тревелиан за руку, на лице эльфийки красуется ухмылка.    — Не так уж плохо, ваше Инквизиторство, — говорит она Вестнице.    — Удивительно, да? — отзывается Тревелиан, все еще глядя на Каллена, а потом тянет Сэру к столу с их кружками, где смеется Варрик и размахивает руками Железный Бык, словно описывает… что-то. Каллен отворачивается, пока никто не ловит его взгляд. Он пришел сюда с каким-то намерением, но давно о нем забыл.