Практикант на 20 дней, или разоблачи гея за полмесяца.

- Итак, Ариша, у тебя есть ещё три дня, чтобы блеснуть своим умом или же поразить меня очередной несусветной тупостью, - сидя в своем любимом кресле, произнёс я. Мецкер лишь стоял в своей коронной позе: руки в задних карманах, дебильная улыбка, пошленький взгляд - в общем, поза а-ля "мне похер". Чуть сощурив глаза, он ответил: - Я буду стараться, как только смогу! - Только больницу мне не сожги своими стараниями, - Мецкер лишь устало закатил глаза и, цокнув языком, добавил: - А что мне будет за вознаграждение по окончанию практики? – он вскинул бровь и злобно ухмыльнулся. - Оценка в аттестате! – с такой же издевкой ответил я, слегка посмеиваясь. - Какой ты вредный, Матвей Игоревич, - все так же улыбаясь, произнёс Артём и потянулся ко мне за поцелуем, на что я лишь щелкнул его по носу и добавил: - После обхода целоваться будем, сейчас не время, - Мецкер, конечно, был недоволен таким исходом, но все же поплёлся на проверку пациентов, в то время как я снова вдался в свои глубокие раздумья. Ну, не хотел я признавать, что мне нужен этот представитель небольшого ума. Также я не хотел признавать, что он до сих пор со мной лишь из-за спора с Максом. Ну, вот какого ж ты хрена появился в этой больнице, о дьявольское создание?! Что же тебе не жилось среди своих богатеньких, избалованных, неотесанных ровесников? Вместо тебя прислали бы какого-нибудь прыщавого задрота, я бы даже бровью не повел. Но нет же, блядь, быть тебе, Матвей Игоревич, хирургом-педофилом. Тут в дверь снова раздался стук, а следом в дверной проем скользнула черепушка Мецкера. - Обход закончен, к проведению операции готов! – четко отрапортовал Ариша и улыбнулся. Блядь, он же сейчас искренне улыбается, да? Почему же я не могу так же радоваться эти жалкие оставшиеся три дня? - Молодец. На тройку в аттестате поработал! – наигранно улыбнулся я и встал из-за стола. - Почему на тройку? – по-детски надув, губы спросил Мецкер. - Ты плохо делаешь минет, - о-о-о, надо было видеть лицо Ариши в этот момент. Красное, как у больного розацеа, лицо, глаза, как у носителя Базедовой болезни - в общем, красавчик, что тут скажешь! - Что, сказать нечего? – ухмыльнулся я. В ответ мой любимый практикант лишь опустил глаза в пол и, бурча что-то явно злобное, вышел из кабинета. Я лишь засмеялся такой реакции и, сложив все документы, направился вслед за ним. - Сегодня у нас тазовая кость, - держа подбородок в руке, а в другой рентгеновский снимок монотонно произнёс я. - Неудачно баба сексом занялась,- жалостливо произнёс Мецкер, делая при этом страдальческое лицо. Снова мой скептический взгляд в его сторону, и дебильная улыбочка Артёма на лице. - Твой отец с таким же чувством юмора? - О-о-о, Вы не представляете с каким, - слащаво улыбнувшись, ответил Мецкер. - Ох, ладно, перейдем к сути дела. Что это за кости, знаешь? - я ручкой указал на место перелома. - Хм, это... подвздошная кость, вроде, - Артем нахмурил брови и слегка прикусил губу, что выглядело очень мило. Я снова поймал себя на мысли, что надо перестать на него пялится. - Ты прав, - опомнился я, - кости ты выучил, прогресс, - если бы я не съязвил, то это был бы не я. - Теперь, что касается операции. Сам, наконец, попробуешь, или так и будешь очко жать? - да-а, подначивать и стебать - это мой конек. - Матве-ей Игореви-ич, что за сравнения? - наигранно обидевшись и слегка надув щеки, спросил этот представитель распространения феромонов. - Весьма приемлемое сравнение, - тут я решил слегка сыграть на слабостях моего практиканта. Наклонившись к его уху, я прошептал: - Сделаешь все хорошо, получишь вознаграждение, - слащаво улыбнувшись, я чуть оттянул его мочку уха и получил в ответ желанный, уже тяжелый вдох. Оставшись довольным такой реакцией, я перешел к нападению: - Анестезия готова? - Да, можно приступать. - Ну, Мецкер, прошу, - я протянул руки в приглашающем жесте. Тот только вздохнул и, подойдя к столу, стал осматривать пациентку. - Мецкер, ты не голую женщину рассматривай, а инструменты готовь, - меня так и тянуло сегодня поиздеваться над ним. Раз уж у меня осталось уже два дня, то почему бы не провести их хоть с какой-никакой, но пользой? - Матвей Игоревич! Не смотрел я на… на… в общем… черт! – Артём сразу покраснел и стиснул зубы, на что я лишь засмеялся. - Хорошо, хорошо, - я подошёл к Мецкеру сзади и, положив голову ему на плечо, тихо произнёс: - Разрез делаешь вот здесь, - я провел пальцем линию, которую уже предварительно отмерил. – Работаешь вот этим скальпелем, - я взял его руку и поднёс к нужному инструменту. Все то время, что я шептал этому горе-практиканту инструкцию, он лишь тяжело дышал и временами сглатывал. Когда я отошёл от него, то по его затуманенным глазам понял, что, хоть я и объяснил все разборчиво и точно, Мецкер слушал все лишь в пол-уха. Усмехнувшись такой реакции, я лишь приблизился к окну и с ухмылкой сказал: - Мецкер, можешь начинать. Тот слегка помотал головой и, что-то бормоча, приступил к операции. - Матве-ей Игоре-еви-ич, - лукаво улыбаясь, протянул Мецкер, идя по коридору в направление моей фигуры. Как оказалось, операция прошла весьма успешно, что нельзя было сначала сказать по выражению лица Мецкера. Первая операция далась ему с трудом, и это было ясно, как божий день. Но вот только кто меня просил подначивать этого похотливого кролика перед началом операции? Сейчас он явно идет за обещанным вознаграждением, только у меня есть карта в рукаве. Я же не уточнял, какое именно будет вознаграждение, так что обломаю я тебя, Артёмушка, как нефиг делать. Вздохнув, натянув улыбку и повернувшись к этому чуду лицом, я произнёс: - Да, прелесть моя? – о, Боже. Ударьте меня чем-нибудь тяжелым. - Где мое обещанное вознаграждение? – довольно лыбясь, произнёс этот самоуверенный гермафродит. - Давай подождём еще двадцать минут. Рабочий день закончится, и я весь твой. - Весь мой? – на лице Мецкера появилась похотливая улыбка. М-да, кто тебя просил рот раскрывать, Матвей? - Так уж и быть, весь, - я натянуто улыбнулся и зашёл в ординаторскую. Мне ведь к Максу надо зайти. Давно уже у него не был. Признаться честно, даже боязно к нему идти. Он же прибьет меня там на месте. Взяв все отчеты, я вышел из кабинета, но меня снова тормознул Мецкер. - Вы куда? - Мне к Максиму Антоновичу надо. Отчеты, доклады и прочая ересь, - хмыкнув, ответил я, но на лице Артёма я заметил некое беспокойство. - А обязательно именно Вам идти? Нельзя ли Дашку попросить или еще кого? – оп, интрига. Что это он так боится моего визита туда? Неужто и правда спалиться раньше окончания спора боится? И, о Боже, почему меня так заботят именно эти вопросы? Слегка сощурив глаза, я поджал губы и ответил: - Нет, туда надо идти именно мне. Мне же все эти отчеты в раскрытой форме объяснять надо, - хочешь, не хочешь, а идти к нему мне все же придётся. Такой ответ, судя по всему, Мецкера не особо порадовал, но он лишь сильнее сжал кулаки и, кивнув головой, добавил: - Я жду Вас в машине, - и с тем же мрачным видом направился к лестнице. Я же пожал плечами и направился к лифту. Те минуты, что я ехал в этом старом железном ящике, моя голова была занята кучей совершенно не нужных мне мыслей. Вот этот этаж, эта бледно-бежевая дверь, едва слышный стук и кабинет глав заведующего. - Макс, вот все отчеты, - я подошёл к столу Максима Антоновича, положил все, как всегда, в хронологическом порядке и отошёл. Глав заведующий стоял в своей любимой позе, то есть спиной к двери, устремив взгляд в окно. Я уже собирался выходить, как меня остановили вопросом. - Как все продвигается с Артёмом? – вопрос был многозначительный, ведь я понятия не имел, в каком именно смысле он задает этот вопрос. Понадеявшись на самый невинный смысл, я ответил: - Да, вроде, хорошо. Сегодня сделал операцию сам, - Макс замолчал, поэтому я вновь сделал попытку выйти, но мне вновь не дали этого сделать. - Матвей, почему Артём? – этот вопрос воздвиг меня в ступор. Здесь уже явно не надо было искать второй смысл. - Это у тебя надо спросить. Ты же его выбрал, не я, - уже полностью повернувшись к двери, я добавил: - Если тебя что-то гложет, то это целиком и полностью твоя вина. И кстати, спасибо за игрушку на 20 дней. Вы ведь договорились, не так ли? – я не видел лица Макса, но мне очень хотелось, чтобы на нем отражался хоть небольшой намёк на стыд. - Я рад, что смог позабавить тебя в эти дни. Можешь и дальше придумывать для меня испытания, - я не стал дожидаться ответа и вышел из кабинета. Сказать, что я был разбит, - это ничего не сказать. У меня было ужасное настроение, но я не пожалел, что высказал ему свое мнение. А теперь надо идти вниз к Мецкеру. Хоть отыграюсь…