Практикант на 20 дней, или разоблачи гея за полмесяца.

Утро началось ужасно! Всю ночь мне снилась всякая фигня по поводу вчерашнего поцелуя. Зайдя в больницу, мне попался один мой хороший друг-анестезиолог. - Привет, Матвей, ты куда так спешишь? – спросил он, поймав меня около лифта. - Да вот хочу раньше практиканта в отделение попасть, придумать ему пакость какую-нибудь, – заходя в лифт, произнес я. Последние слова у меня вышли с нотками злости. - А как давно у тебя практикант? – Антон зашёл следом за мной и нажал кнопку четвертого этажа. - Да вот четвертый день сегодня, – и тут меня посетила одна неплохая идейка. Я щелкнул пальцами и сказал: - Слушай, Антон, тебе, случаем, помощники не нужны? – анестезиолог задумался. - Знаешь, неплохая идея, сегодня как раз помощь понадобится, – меня переполняло чувство эйфории. Неужели я избавлюсь от этого засранца?! Лифт подъехал к отделению, мы вышли и направились в ординаторскую. Все это время я был безумно рад. Я избавился от тебя, Мецкер! - Знакомься, это Антон Владимирович, анестезиолог, - я сидел в своем кресле и представлял Мецкеру его нового «учителя». - Приятно познакомиться, Мецкер Артём, - он кивнул Антону и посмотрел на меня. - Сегодня Антон Владимирович возьмет тебя к себе на обучение, – Антон повернулся к Артёму и сказал: - Надеюсь, мы найдём общий язык, – с этими словами анестезиолог вышел, а Мецкер, чуть помедлив, спросил: - А за что анестезиолог? – я хотел бы ему сказать, что мне всячески неприятно его присутствие в моем отделении, но воздержался и ответил: - Скажи спасибо, что не патологоанатом, – Мецкер сощурил глаза и хотел что-то сказать, но я не дал ему такой возможности: - Мецкер, вперед! Антон Владимирович ждать не будет, – юноша открыл рот, но я вытолкал его из ординаторской и, закрыв за ним дверь, облегченно вздохнул. Неужто свобода? Повествование от третьего лица - У анестезиологов что главное? Правильно анестезию рассчитать. Перебор – и пациент в коме. Недобор – пациент просыпается во время операции; исход аналогичный – кома. Существует несколько видов анестезии, но я расскажу тебе о двух основных. Общая анестезия - полная потеря всей чувствительности, когда отключаются некоторые рецепторы организма. Местная анестезия - потеря чувствительности какого-то определенного участка тела, когда ты вводишь наркоз в определенный участок спинного мозга, – Антон Владимирович вводил нашего практиканта в курс дела, но Мецкера это не особо интересовало, поэтому слушал он через музыку в наушниках. - А как узнать норму наркоза для пациента? – решив подать признаки жизни, спросил Артём. - Нужно уточнить точный рост и вес больного, посмотреть, нет ли гормональных нарушений или нарушений сердечного ритма, – Мецкер сделал умный вид и, кивнув, добавил: - А если мне пациент скажет не точный рост, а померить мне негде? - Тогда бери с пациента расписку о том, что он согласен на захоронение на операционном столе, – Мецкер чуть отшатнулся и вскинул бровь, а Антон Владимирович поторопил его: - Пошли, труба зовет! – с этими словами он вышел из ординаторской, Мецкер направился следом. POV Матвея - Антон Владимирович, я не могу в вену попасть, - Мецкер уже третий раз пытался поставить пациенту систему, и третий раз неудачно. - Ну, считай, пациент умер от того, что у него лопнула вена, – анестезиолог даже не шелохнулся. - Все врачи в этой больнице такие юмористы? – раздраженно спросил Артём. - Нет, только мои друзья, – я с ухмылкой зашёл в операционную, натягивая перчатки. Мецкер с прищуром посмотрел на меня и спросил: - Что, и сегодня издеваться будете? – как же меня подначивало съязвить и опустить этого парня!.. Но как доктор я должен либо лечить больного, либо посылать его к психотерапевту. А еще лучше, к патологоанатому... - Нет, мой милый, глупенький Артем, сегодня ты будешь лишь наблюдателем, и надеюсь, что сегодня ты не сбежишь, поджав лапки и хвост, как сделал это в прошлый раз, - Мецкер широко открыл глаза и хотел что-то мне сказать, но не стал. Судя по всему, понял, что еще одна глупость, и он окажется в реанимации. - Смотри сюда, практикант, - я показал ему снимок нашего больного, но тут же пожалел об этом. - Бля, это как же он так умудрился звездануться? У него же ключица с двух сторон сломана! – я скептически посмотрел на него. - Ну, подойди да спроси, может он тебе ответит, – Мецкер закатил глаза, глубоко вздохнул и, что-то бубня себе под нос, сел на подоконник и начал наблюдать за процессом операции. А я все думал, не уронили ли его при рождении гинекологи? - Матвей Игоревич, почему Вы только и делаете, что издеваетесь надо мной? – мы выходили из операционной и направлялись к лифту. И Мецкер, как обычно, капал мне на мозги. - Да потому что не нравишься ты мне. Понимаешь? Такой вот я человек, – я дал ему подзатыльник и зашел в лифт. - Почему? – он вбежал следом и упорно надоедал мне. - Мецкер, что ты от меня хочешь? Чтобы я бегал за тобой и тапочки по утрам приносил? – меня серьезно уже выводило из себя эта его надоедливость. - Нет, хоть грамма уважения, – услышав это, я внезапно начал истерически смеяться. Меня просто пробирало на смех, я не мог остановиться, Артём же смотрел на меня, как на идиота, и не понимал, в чем дело. - Уважение, говоришь? Мецкер, ты что, перепил вчера? – еле выдавил я сквозь смех. - Нет, Вас поцеловал, - задрав голову вверх, произнёс он. Мой смех тут же затих, а Артём хмыкнул и вышел из лифта. У меня в голове опять пронеслись те образы, что были во сне. - Макс, признайся, ты ему сказал? – я снова стоял в кабинете глав заведующего и изливал ему все свои эмоции, касающиеся Мецкера, сопровождая это бурной мимикой и возмущенными жестами. Кажется, это вошло у меня в привычку. - О чём ты, Матвей? - меня стало раздражать равнодушное отношение Макса ко мне, поэтому я взбесился еще больше. - Он бесит меня, он раздражает меня каждой клеточкой своего жалкого организма, меня напрягает его существование, одно только произношение его фамилии вызывает дрожь в моем теле! - Ого, как же он умудрился так тебя довести? – Макеев встал сзади меня и начал разминать мои плечи, приговаривая: - Успокойся, ведь все хорошо, – но успокоиться у меня как раз и не получалось.Я решил сделать один весьма рискованный поступок. Я повернулся и поцеловал Макса. Поцеловал жадно и требовательно, упиваясь мужчиной... Можно было и не сомневаться, что произойдет дальше. Дверь открыл Артём и, извиняясь, выбежал из кабинета. Максим посмотрел на меня со злостью и, указав на дверь, прошипел: - Вон!