Не плачь, девчонка

Я пыталась вырваться вперёд и хотя бы застелить постель в комнате. Но муж держал крепко и даже шепнул: — Не дёргайся. От жёсткого тона желание «дёргаться» исчезло напрочь. — Вам где лучше? — спросил Тоби. — Тут у нас диван есть, или в комнату поднимемся? — Диван подойдёт, — кивнул Сметвик. — Вы жену-то отпустите, Тоби. Чай, не сбежит. Вот умеют некоторые убеждать. Поппи невнятно хмыкнула, а Тобиас разжал руку. — Сюда бы столик, — засуетилась Поппи. Муж кивнул на тумбу в углу: — Подойдёт? И после кивка доктора, быстро перенёс её к дивану. — Лучше раздеться, если не возражаете, — вздохнул Сметвик, поставив чемодан на тумбу. — И постарайтесь пока ничему не удивляться. Все объяснения после. Тоби кивнул и, стянув полурастёгнутую рубаху через голову, принялся за джинсы. Поппи поспешно отвернулась к чемодану, решив его открыть. — Достаточно, — остановил мужа доктор, когда тот взялся, было, за трусы. И всё нипочём как будто — я бы так не смогла. — Ложитесь на спину, руки вдоль тела, глаза закройте. Тоби лёг на диван и сразу закрыл глаза. Длинные ресницы отбрасывали тень, выделяясь на сильно побледневшем лице. Или так свет от лампочки падал? Сметвик достал палочку и начал проводить пасы, даже губы не шевелились, видимо, колдомедик хорошо владел невербальными заклинаниями. — Рассказывай, Эль, и постарайся выражаться коротко и чётко. И не дай Мерлин что-то утаить. Я собралась с мыслями, понимая, что он прав. — Мы полетели на купальскую ночь, — начала я, и покосилась на мужа. — Успокойся, он спит. — Доктор продолжал махать палочкой. То склоняясь ниже над какой-нибудь частью тела, то проводя палочкой по коже, то отходя на пару метров. — продолжай. Я наслышан о вашей прогулке. Постаралась не обращать внимания на сарказм. — Мы стали искать папоротник. То есть — цветок папоротника. — Ну как же без этого! Поппи, дай ту мазь, в красном флаконе. — Я хотела обезопасить Северуса, — продолжала я. — Поппи мне даже рассказала, что делать с цветком. Сметвик округлил глаза, посмотрев на помощницу: — Никак тебя сам Мерлин обучал, дорогая? Поппи залилась краской и с таким видом шагнула к Сметвику, протягивая красную бутылочку, что тот отшатнулся. И склянку забирал с видом человека, готового к коварству судьбы. Подруга отошла, и он кашлянул, выдавливая красную мазь на ладонь: — Ну и? Что там с цветком? — Когда я его нашла, меня чуть не растерзали какие-то твари, — я передёрнулась, вспоминая те мгновения. — Но мне удалось положить его во флакон и уменьшить. Сметвик и Поппи теперь оба смотрели на меня в состоянии полного шока. — Ты нашла цветок! — прошептала подруга. — Где он? — хрипло осведомился целитель. — Остался только стебель и два лепестка, — с сожалением сказала я. — Могу принести. — Бегом! — велел Сметвик. Я бросилась наверх, торопясь выполнить поручение. На душе стало легче, что не приходится всё это переживать в одиночку. Ворвавшись в комнату, я остановилась, словно налетела на стену. И было от чего. Подушка валялась на полу, на её месте на простыне никаких лепестков не было. Зато перед зеркалом открытого шкафа стоял Северус с лепестком в руке. Пока я находилась в ступоре, он улыбнулся и пришлёпнул лепесток себе на лоб. Я дернулась, понимая, что уже не исправить ничего. Сев повернулся на звук, и, наверное, последний луч заходящего солнца скользнул по его лбу. Ребёнок вскрикнул, хватаясь за лоб. И я увидела второй отпечаток на тыльной стороне правой кисти. И она попала под луч! Оставалось броситься к нему на колени, и крепко прижать к себе, целуя лоб и пострадавшую ручку. — Мам, не плачь, — позвал ребёнок, обнимая меня за шею. — Мне уже не больно! Прости! Я хотел положить книжку! — Ох, Сев! — я встала и подхватила его на руки. — Пойдём-ка, покажем доктору твою ручку и лобик. — Ладно, — он потянулся и потёр ладошкой мою щёку. Про стебель вспомнила, уже выходя из комнаты, он по-прежнему лежал на подоконнике. Аккуратно взяла его, ругая себя, что оставила на солнце, но и двух шагов не сделала, как эта пакость, взметнулась над нами мелкой пыльцой. Мы с Северусом расчихались. — Ну вот, — я боялась, что сейчас просто испугаю малыша безумным смехом. Так что взяла себя в руки, и спустилась вниз. Сметвик стремительно обернулся. Пришлось признаться во всём, что я делала с цветком папоротника, и куда все делось. Сама понимала, как неубедительно звучит. Доказательств не осталось никаких. Показала, куда впитались листочки у мужа, и куда — у Сева. Последней каплей стал рассказ про стебель. Как ни странно, несколько миллиграмм этой пыльцы Сметвику удалось собрать с нашей одежды, когда безмолвно повозмущавшись, он обратил на нас более пристальное внимание. Пыльца была собрана с помощью палочки и невербального заклинания и помещена в маленький флакон. Вид имела серебристый, а не зелёный. Целитель спрятал его в карман магловских брюк, в которых и прибыл к нам домой. Наверное, Поппи подсказала, чтобы не шокировал Тоби сразу. — Позови эльфа, — приказал целитель. — Данко! — произнесла я. Эльф тут же появился перед нами. — Скажи-ка нам, Данко, — Сметвик пожевал губами. — Что ты чувствуешь в нём сейчас? Эльф с уважением покосился на Тоби. — Хозяин Тобиас очень сильный маг, добрый целитель! Его магия сейчас повсюду. Она горькая, но очень полезная. Как горький шоколад. — Объелся уже, поди? Да ладно, мы не сердимся, — Сметвик потрепал домовёнка по рыжему чубу. — А кем хозяин Тобиас был прежде? Сквибом? — Нет, добрый целитель! Хозяин Тобиас не был волшебником. И сквибом не был. Но его всегда окружала светлая магия хозяйки Эйлин. Добрая Пифия называет это магией Любви. — Интересно, — покосился на меня маг. — Можешь идти, Данко. И забери Северуса. Сев радостно схватился за руку домовёнка и скомандовал: — Давай! На чердак! — и они исчезли. — Итак, дамы, что мы имеем. — Сметвик прошёл на кухню, налил себе воды и жестом велел нам сесть напротив. — Перед нами бывший магл, который в одночасье стал магом. Причём сильным магом, но учитывая то, что он не входит ни в какой магический род, само по себе уникально. Да если честно, я и случаев таких больше не знаю. Лет сто назад одна девушка сквиб стала слабеньким магом, после рождения ребенка от главы рода. Больше подобных сведений я не встречал. Я чуть не проговорилась про Элен, но сдержалась. Не моя тайна, в конце концов. — Я настоятельно советую тебе, Эль, уговорить мужа сходить к гоблинам. Возможно, ему удастся организовать новый род. Есть и похуже вариант — если у тебя остались связи с отцом, то он может принять Тобиаса в свой род. Только твой муж будет теперь посильнее Эдриана Принца, а это породит не слабый конфликт с главой рода. — Нет никаких связей, — я помотала головой. А про себя отметила, что хорошо бы запомнить, как зовут папашу. — А он жив вообще? — Хм, жив-здоров. Даже слышал, что подыскивает себе невесту. Наблюдается он у целительницы Мариам Страут. Коллега от него плачет. Так что… не моё, конечно, дело, но я бы подумал на вашем месте об образовании нового рода. Опасно — да. Как магия отреагирует — опять-таки неизвестно. Но жить без поддержки рода — ещё труднее. Так что думайте. — А всё же, — я с опаской покосилась на Тоби. — Что теперь будет? Я с трудом представляю, как мне всё объяснить мужу. — О! — глаза Сметвика загорелись от предвкушения. — Благодаря тому, что Тобиас уже взрослый, это будет и проще и сложнее. Проще от того, что есть у нас в Мунго такой уникальный целитель Янус Тики, мой хороший друг. Он работает с магами, потерявшими память. Скажу по большому секрету, что у него имеется такая прелестная вещица, как флакончик со сбором воспоминаний. Омут памяти для этого флакончика требуется очень мощный, но в Мунго он есть. Суть в том, что магу, нырнувшему в омут, выбраться оттуда удастся только после самого окончания. Это полных двенадцать суток. И лучше бы, он был не один. Не знаю, пойдёте ли вы на это вместе с мужем, Эль, но я бы настоятельно рекомендовал. Одному может быть поначалу очень неуютно и даже страшно, хотя после первых суток это проходит — мощная психологическая поддержка делает своё дело. — Я и не знала об этом, — пробормотала Поппи. Сметвик покосился на неё, но от комментария удержался. — Какие минусы? — быстро спросила я. — Сразу о плохом? Уважаю, Эль! Минусов не так много — полная неподвижность, пока маг пребывает в омуте, невозможность самому поесть и справить нужду, простите за подробности. Это решается: массаж несколько раз в день всего тела, уход за пациентом, как за инвалидом, постоянный контроль состояния целителями, внутривенное питание. — Понятно, — я кивнула. Это было более чем логично. — Какие же плюсы? — О! Их гораздо больше. Воспоминания отбирались только самые качественные, информативные и дающие полную картину о мире магов, истории магии, взаимодействие магов с маглами и другими магическими расами. Там есть и принципы образования новых родов, важность старых, ритуалы, причинно-следственные связи. А также практически вся школьная программа Хогвартса в сжатом, но не менее информативном ракурсе. Дополнительно даются хорошая база по целительству, нумерологии, артефакторике, ритуалистике, чарам и ещё нескольким дисциплинам. Учитывая, что создавалось это чудо в начале века, то, как ни странно, программа обучения там гораздо глубже и насыщенней, чем нынешняя школьная и университетская, и включает в себя несколько дисциплин и вовсе выпавших из обучения. Всё даётся последовательно и вкладывается прямо в ядро. По сути это полный аналог родовых даров, только там специфика, а тут общий базис. Маг, прошедший обучение, будет знать всё на очень хорошем уровне, что позволит ему не только работать палочкой почти без проблем — моторика разрабатывается специальным массажем — но и попробовать себя практически в любой профессии, начиная с целительства, заканчивая артефакторикой. Одно из самых ценных знаний — невербальные заклинания и беспалочковые — тоже даются в хорошем объёме. Маг научится аппарировать, варить зелья, рисовать пентаграммы и руны, запомнит наизусть множество полезной информации. Научится говорить на нескольких языках. — Почему не применяют этого ко всем школьникам? — воскликнула Поппи, которая слушала целителя не менее внимательно, чем я. — Потому — и вы сейчас все дадите мне Непреложный Обет о неразглашении — что это очень дорого и опасно для слабых магов. Для успешного наложения, реципиент должен вообще ничего не знать о магии. Никак с ней не контактировать. Это ещё подошло бы к маглорождённым — но откуда у них столько денег? Да и естественное, растянутое на годы обучение с одновременным формированием личности все же предпочтительней. Магам же это просто противопоказано, а попробовать захочет каждый. Исключение — только форс-мажор с тяжёлой ретроградной амнезией. И то — Тики приходится осторожно стирать каждому память, если она сохранила хоть какие-то знания и умения. А если вспомнить, насколько у мага память завязана на знания и магические навыки... Да тот же поцелуй дементора выглядит гуманней. Собственно, "добровольцы" для отработки метода были как раз из этой категории. Была такая программа — "новая личность и новая магия", только я вам ничего не говорил, даже с учётом обета. Понятно? Мы синхронно кивнули. — Про двенадцать дней понятно, — Поппи неосознанно теребила в руках чайную ложку, — а сколько пройдёт дней для человека, нырнувшего в омут? — Хороший вопрос, — похвалил её Сметвик, заставив мисс Помфри покраснеть от удовольствия. — Это один из минусов, для тех, кто не очень любит учиться, но минус, который лично целителю Тики удалось превратить если не в плюс, то в нейтральный ноль. Внутри проходит порядка шести месяцев, но человек практически всё это время спит. Обучение ведётся на подсознательном уровне. Только первые три часа внутри омута проходят, как реальность. Снаружи — это двенадцать минут. Но и эти часы перенести могут далеко не все. — А вы проходили курс? — спросила я. Было очень любопытно, да и хотелось увидеть живого вменяемого человека, который пережил этот сомнительный эксперимент. — Нет, Эль. Я не чту себя гением, но я хороший целитель. Памяти, слава Мерлину, не терял, так что мои знания могли войти в жёсткий конфликт с программой восстановления. — Но вы же предлагаете мне пройти программу вместе с мужем! — Тут другое — для пациента нужна привязка, якорь. Для обычных магов их роль играет доктор — потерявший память пациент инстинктивно привязывается к врачу, как утёнок к резиновой игрушке, да. И, Эль, у вас есть преимущество. Женщины легче приспосабливаются к переменам и эмоциональная связь... Так что не бойся, ничего не потеряешь. Более того, за полгода личного времени из очень хорошего мастера зелий вполне можно стать просто замечательным. И, возможно, ты согласишься работать с Мунго, или хотя бы лично со мной без посредников. Да-да, ко мне частенько попадают зелья с твоей магической подписью. Одни из самых сложных и уникальных. Только найти тебя не представлялось возможным. — А можно узнать, сколько всего магов прошли эту программу? — спросила я. — В смысле? Из потерявших память? — Да. — Знать о судьбе "добровольцев" отчего-то не хотелось. — Все четверо мужчин занимают видные должности в министерстве и входят в число самых знатных родов. Одна из женщин тоже служит в министерстве, две другие преподают в настоящий момент за границей. Но последнее и самое главное, что вы должны знать — это не панацея. — Ясно, не сова, — вставила Поппи. Мы обе прыснули. А целитель нахмурился. Пришлось сделать умильный вид. Он усмехнулся и продолжил: — Не думайте, что вы сразу после этого станете умными, умелыми и всё будете знать. Просто выбранная специализация будет даваться в разы легче, умения нарабатываться быстрее во много раз, а обучение языкам, к примеру, займёт меньше месяца для полного усвоения. Ну а если сидеть на попе ровно, то будете, как те ученики, что выучились, но работать не захотели. Знания вроде есть, но не нужны, так они сами не выскакивают, надо напрячься, чтобы что-то вспомнить конкретное. Подсознание тем и отличается. Так что ненужные знания все равно в итоге будут отброшены мозгом за ненадобностью. Таких знаний у вас и сейчас море, которые осели в мозгу мёртвым грузом. Вспоминается что-то при случае, а что-то так и не всплывёт никогда. Так и тут. Единственное, что не надо будет развивать, хотя и тут можно всё усилить — это общее представление обо всем. На уровне пятикурсника-заучки из чистокровной семьи, которому дома уделяли достаточно много внимания, воспитывая и обучая. И это, на самом деле — не мало. Мы с Поппи мучали целителя вопросами почти до трёх ночи, после чего, я была почти полностью согласна пойти на этот шаг. — И ещё, Эль, — сказал напоследок Сметвик, — ближайшие сутки или двое тебе придётся потерпеть. Вместе с магией у Тобиаса сильно возрос уровень тестостерона, отнесись с пониманием. Мне было это сложно представить, у нас с этим ведь и так было неплохо. Так что просто кивнула, погрозив развеселившейся Поппи кулаком. Единственное, что меня терзало, согласится ли Тобиас на обучение. И как вообще он теперь себя будет вести. И что будет утром, когда он проснётся. И я жалела, что он не слышал лекции Сметвика. Прежде чем мы попрощались, главный целитель Мунго взял с нас непреложный обет. А я пожалела после их ухода, что так и не спросила про Элен. Уж она-то точно не отказалась бы пройти обучение за двенадцать дней. Вряд ли по этой методике можно было помочь бывшему сквибу, но, а вдруг? Сметвик посоветовал отдать Северуса на время программы семье Дарси. И не теряя времени прибыть в Мунго с вещами не позже пятницы. А Данко, по его словам, сможет прекрасно позаботиться о доме. И что магии, которую тот слопал от первых несознательных выбросов Тобиаса, произошедших из-за сильного эмоционального всплеска, хватит домовёнку на месяц с лихвой. *** Утром я проснулась с тяжёлой головой, и первым делом испугалась, что Тоби нет рядом. А потом и воспоминания нахлынули. Вот ведь не было печали! Было семь утра, и муж ещё не должен был уйти на работу. Одевшись так быстро, как была способна, я тихо прокралась по лестнице вниз и тут же услышала из кухни голоса. Подобралась ближе, чтобы посмотреть, кто там, хотя поняла быстрее, чем увидела. Тоби сидел за столом, опершись локтями о столешницу, и с мученическим видом сжимал голову. Перед ним по стойке смирно стоял Данко и безропотно отвечал на вопросы. Только как-то отстранённо. — И что, я теперь маг? — Вам лучше у хозяйки спросить, хозяин Тобиас. — А такие как ты… как вы зовётесь? — Хозяйка Эйлин знает. — Моя жена ведьма? — Я не могу говорить без разрешения хозяйки, сэр. Она приняла меня. Магия накажет. Пощадите, сэр! — Уймись. Не можешь, так не можешь. А что ты вообще можешь? Стакан воды подашь? — Пожалуйста, сэр, — о стол звякнул стакан. — Я много могу. Хозяйка… — Знает! — передразнил его Тобби. — Я понял! — Что-то ещё, хозяин? — Не надо. Голова и без вас раскалывается! — У доброй хозяйки есть зелье от головной боли. — Обойдусь! — рявкнул Тоби, а я подпрыгнула за углом, выдав себя с головой. Пришлось зайти, сделав вид невинной овечки. Авось прокатит. — Доброе утро, Тоби. Данко, сделаешь кофе? — Смотрю, тебе не привыкать иметь рабов, — Тоби сел прямо и обхватил ладонями стакан с водой. Глядел на меня непонятно и хмуро. — Они не рабы, — мягко ответила я, — они члены семьи. — Да что ты! Значит, ты — ведьма! — Волшебница, — поправила из какого-то детского упрямства. — Да какая разница! — заорал он, ударив по столу кулаком. Я замерла около стула, чудом не выронив чашку с горячим кофе. Так и не решилась сесть. Данко испуганно жался к моей ноге, жмурясь и тихонько дрожа. — Брысь отсюда! — почти спокойно велел Тоби, и домовёнок послушно исчез. И кто-то ещё про рабов говорил! А Тоби вдруг вскочил и стал обходить стол. Я быстро поставила на стол чашку и невольно попятилась. Успела прижаться к стене рядом с выходом, прежде чем он окончательно приблизился, прижав с силой своим торсом и уперев руки о стену. — Какая же ты… врунья, — сквозь зубы выдавил он, а в следующий момент впился в меня губами. Только теперь я поняла, что имел в виду доктор, говоря об уровне тестостерона. Благоверный не удовлетворился бешеным сексом прямо у этой стенки, разорвав моё платье и бельё. После этого, мы занялись этим на столе, с которого Тоби просто смёл всё на пол. Дальше обновили диван в прихожей. Дважды. И я только очень надеялась в редкие минуты просветления, что Данко не даст Севу увидеть это безобразие. Никогда не думала, что смогу столько продержаться. Более того — активно участвовать. Последний раз был на полу в нашей комнате, куда Тоби отнёс меня на руках, но до кровати не дотерпел. Закончив и подарив мне не меньше трёх ослепительных оргазмов, он без сил уткнулся в моё плечо, тихонько сопя. Мне было немного тяжело, да и жёстко на полу с тонким ковром, но тело так расслабилось от этого марафона, что двигаться абсолютно не хотелось. — В ванную? — хрипло спросил Тоби. Это были его первые слова после начала безумия. — Не дойду, — с сомнением вздохнула я. — Донесу, — усмехнулся он. И действительно встал на колени, а потом поднялся вместе со мной одним гибким движением. Вот этого, такой силищи после неизвестно скольких раундов, я просто не ожидала. А он, словно догадавшись, пояснил: — Отсутствие усталости — пока единственный плюс во всём этом дерьме. — Может, достаточно? — робко спросила я, когда он опустил меня в ванну. Моя усталость никуда не делась. — Не бойся, — ухмыльнулся он, — пока отпустило. Напустив горячей воды, он собственноручно стал меня намыливать, одним взглядом сломив сопротивление. Не пропустил ни одного места и долго возился с волосами. Потом бесконечно долго всё смывал, изредка нежно касаясь губами бесчисленных синяков, оставшихся мне в награду за стойкость. И что бы мы ни решили, а из-за этого ещё один раз всё же случился в спальне, на кровати, и был долгим и таким нежным, что хотелось плакать. Я продержалась до конца и уснула в слезах — от нежности и тихого счастья. *** Проснулась я от того, что рядом зашевелился Тоби. Охнула, взглянув на время: — Ты опоздал на работу! — Ага, — он кинул на часы равнодушный взгляд. — Похоже на то. — Злишься? Он тут же изловчился, уложив меня сверху. — А надо? — Лучше бы ты не злился, — улыбнулась я, уворачиваясь от поцелуя, — ну, Тобби! Я же не железная. — Я тоже, — хмыкнул он. — Всему есть предел. И тут в комнату ворвался Северус, с разбегу прыгая на кровать. Не найдя ничего лучше, запрыгнул на меня сверху с криком: — Я тоже хочу! — Что ты хочешь? — мирно осведомился муж, ловко сдёрнув его с меня, и прижав рукой к боку, чтобы не вырвался. — Ну, папа! Играть! — Никаких игр, — отрезал отец. — Марш в ванную! Или проводить? — Я сам могу, — проворчал ребёнок и неторопливо сполз с кровати. Как только малыш удалился, я с любопытством спросила: — А как ты с Данко познакомился? Он хмыкнул, заправляя прядь волос мне за ухо. — Как-то само собой. Проснулся, а мне так хреново. Вот и говорю: «Кто-нибудь есть живой?» А тут этот ушастый. «Я, — говорит, — здесь, сэр!». — А ты? — Смирился, — сказал со вздохом Тоби. — Слушай, жрать хочу жутко! Давай вставать. — Давай. А как голова? Не болит? — Не знаю. В данный момент мне хорошо! Спустившись вниз через полчаса, обнаружили всех в сборе. Данко жарил на сковороде куски мяса. Северус уже поглощал пюре с омлетом. Шушпанчик блаженно лакомился острым соусом из глубокой тарелки, летучий мыш вгрызался в большой кусок сыра, зависнув на люстре, а ворон раздирал клювом кусок сырого мяса, примостившись на краю стола. — Распоясались, — покачал головой Тоби, — у хозяина — стресс, а у всех остальных — праздник! — Я Руни, — тут же чихнул огнём шушпанчик. — Твою же мать! — охнул хозяин. — Они что — все разговаривают? — Кроме летучего мыша, — предположила я. — А летают все. Руни, покажешь? Данко, мы есть хотим. Там ещё не готово? — Готово, хозяйка! — домовёнок сиял. Вот уж кому счастье — дорвался. Теперь и при Тоби может готовить. Тоби, усадив ворона на плечо, с кислой миной следил за полётом Руни. А я таращилась на вредную птицу — меня чуть ли не сцапать готов, а у Тоби мирно на плече сидит. — Дом не спалит? — Нет, — хором ответили мы с Северусом. — Я только добрым огнём здесь, — повторил своё заверение шушпанчик. Поели мы более-менее мирно. Только ворона муж довольно быстро вернул на стол, заявив, что плечо ему пока дорого. Аппетит у меня оказался едва ли слабее, чем у мужа. Так что Данко блаженствовал, подкладывая нам добавки. Потом Тоби пошёл звонить на работу. Вернулся задумчивый: — Всё в порядке, — кивнул мне. — Попросил неделю отгулов, сказали, что могу вообще не возвращаться. Сокращения. — Ничего себе — в порядке, — возмутилась я. — Да ладно, не пропадём. Вон Данко будет пироги печь, а ты продавать. — А ты? — Ну а что мужику делать? Отдыхать, конечно. Вдруг война, а я уставший. Мы с Севом захихикали, очень уж забавно прозвучало. А я серьёзно осведомилась, хотя сказать могла не так уж много после непреложного обета: — Тоби, много вопросов у тебя пропадёт, если мы согласимся с тобой вместе пройти программу у целителя Сметвика. Чуть больше недели придётся провести в больнице. А Северус может побыть у хороших друзей. Поппи ты видел, а это её кузина, у которой хороший дом, двое детей и прекрасный муж. Сын Дерек — ровесник Северуса. И если ты не против, мы могли бы их сегодня же навестить. — И что — все маги? Я кивнула. — А нельзя без этого? — поморщился он. — Без чего? — Ну, я не против этой… как её — программы. И Морган Сметвик мне понравился. Но может, не всё сразу? Я понимаю, что ты вряд ли ошибаешься в людях. А Северусу, если он тоже волшебник, лучше побыть среди таких же. Но может, я дома останусь и подожду тебя? А ты сама отвезёшь его, и тогда в больницу? Собственно, об этом Сметвик и говорил — как можно меньше контактов с магами, и знаний о магии. Поэтому я, вздохнув, согласилась. Хотя оставлять Тобиаса одного очень не хотелось. И сразу отправила Беренике письмо, коротко описав ситуацию с больницей и приютом для Сева на две недели. А вопросы все переадресовала к Поппи — которая в курсе всего.