Blue Strawberry

      Ичиго вместе с Орихиме и Нелл приземлились где-то посреди бескрайних пустынь вокруг Лас Ночес. Здесь было по-прежнему светло, а это означало, что они не вышли за пределы купола, то есть, все также оставались в «королевстве», созданном Айзеном. От его наполеоновских замашек Куросаки мутило, а, может, так на нее сказывался чересчур стремительный бег за Уноханой после тяжелых ранений. Так или иначе, едва соприкоснувшись с почвой, Ичиго, отпустив своих спутниц, устало села на песок.       — А, Куросаки! — Исида сдержанно улыбнулся появившемуся синигами.       — Ичи… Ай-ай-ай! — Абарай не успел поприветствовать живого и целого Куросаки, поскольку капитан Куротсучи как раз что-то вколол ему в руку. — Больно же! — Завопил красноволосый, как маленький, но, взглянув на появившуюся рядом с ним Унохану замолк.       — Чем-то помочь, лейтенант Абарай? — Спросила она, двусмысленно улыбаясь.       — Н-не надо! — Живо покачал головой Ренджи, наслышанный о методике лечения капитана 4-го отряда. — Все хорошо. П-правда! — Смылся лейтенант буквально из-под её носа.       Усаживаясь рядом с Куросаки, Абарай довольно похлопал приятеля по плечу:       — Рад, что с вами всё в порядке, — произнес он, поглядывая на несколько отрешенную, но все же счастливую Орихиме.       Похоже, пребывание в плену не прошло для нее бесследно, но за то время, за которое он успел изучить характер Иноуэ, Ренджи верил, что у нее все образуется. Особенно, если ее Куросаки-кун все-таки начнет быть с ней немножко нежнее.       — А тебе не мешало бы подкачаться, — все также трепая за плечо Куросаки, заметил не без улыбки лейтенант. — Взгляни на меня! — Он демонстративно заиграл мускулами на обнаженном торсе, заставляя татуировки заплясать на коже. — Девушкам нравятся спортивные мужчины! — Сверкнул он белоснежной улыбкой.       Ичиго скептически посмотрела на неисправимого Абарая.       — Много ты знаешь, что нравится девушкам, — хмыкнула она.       — Ой, кто бы говорил, — язвительно парировал Ренджи и покосился на Орихиме.       — А сам-то?..       Оба замолкли: внезапное озарение, словно по команде, заставило повернуть их головы к Унохане:       — Капитан, а вы что-нибудь слышали о капитане Кучики, о Рукии?.. Как они?!       Не успел Ренджи договорить, как перед ними из сюнпо вышел Бьякуя, бережно прижимавший одной рукой к себе хрупкое тело сестры. Буквально через несколько мгновений за ними показался и запыхавшийся Ханатаро.       — Рукия! — Вскочила на ноги Куросаки.       — Рукия! Кучики-тайчо! — Лейтенант подбежал прямо к ним.       — С ней уже все хорошо, — спокойным голосом объявил Бьякуя и передал девушку в руки Уноханы, и та сразу стала «колдовать» над ней, дополняя действия Ханатаро, оказавшему столь своевременную и необходимую первую помощь.       — Капитан! Вы тоже ранены! — Заметив глубокие порезы на его руке и ноге, закричал его чрезмерно суетливый лейтенант.       — Пустяки, — ответил Кучики, даже бровью не поведя.       Его взгляд переместился с Ренджи на Орихиме, заботливо перевязывающую квинси, а затем — на непривычно тихого и апатичного Куросаки. Серые глаза сузились под едва уловимым интересом и посмотрели немного свысока, как бы, оценивающе:       — Куросаки Ичиго, ты справился с заданием, хоть это забрало у тебя много сил. — Не то спрашивая, не то утверждая заметил он.       — А кто-то во мне сомневался, — продерзила Ичиго, закипая от возмущения. Больше всего она не выносила, когда недооценивали ее возможности. Пускай она вспыльчива, импульсивна, неопытна, но все-таки она достаточно сильна и храбра, чтобы рассчитывать на должное уважение.       — Хм… — Только и проронил капитан, но не поспешил отвести взгляд от усталого, но непокорного, лица временного синигами. К тому же, побледневший, весь истрепанный и нервознее, чем обычно, тот, тем не менее, находил в себе силы вызывать огоньки гордости в своих глазах и заливаться под их стать жаром на щеках.       «Чего ты смотришь на меня так? Дурак, что ли?! — Возмущенно выругалась в мыслях Куросаки на бестактность благороднейшего представителя Общества душ. Ее сердце возбужденно заколотилось сильнее, однако внешне, стараясь подражать манере семейства Кучики, Ичиго не выдала ни своего негодования, ни взволнованности. Вот только румянец предательски горел все ощутимее и глубже, точно стальные холодные глаза капитана не веяли морозом, а полыхали огнём.       Ренджи неловко покосился на обоих, подмечая странную перемену в их отношениях. То, что Куросаки давно перестал дразнить своей фамильярностью капитана, Абарай списывал на обычное взросление паренька, но этот взгляд Кучики-тайчо… Столь проникновенный, даже внимательный, продолжительный к тому же… Подобной вольности не водилось в привычках честолюбивого отпрыска клана Кучики. Нет. Все же подозревать Бьякую в каком-то интересе к Куросаки было настолько невероятно и невозможно, насколько опрометчиво и даже глупо. Проведя плечом к плечу с невозмутимым и непробиваемым капитаном столько времени, Ренджи давно понял, что в его сердце после смерти любимой жены не способна поселиться ни одна мысль, ни одна блажь, ни один намек на заинтересованность кем-либо, тем более, несносным и кардинально противоположным его нраву Куросаки…       К заметному облегчению для всех троих, ощущавших довлеющий груз затянувшейся паузы, из воздуха трансформировалась лейтенант Котецу, державшая под плечо все еще не до конца окрепшего Чада. Почти в один момент с ними на горизонте замаячила фигура Кенпачи — очевидно, они с Ячиру, обежав весь Лас Ночес, наконец-то напали на нужный след.       Удостоверившись, что опасность никому больше не угрожает, из завалов вылезли Дондочакка и Пеше. Завидев Нелл целой и невредимой, они мигом бросились к своему лидеру, став кружить ее и тискать со всей силы, точно потерявшуюся любимую зверушку.       Куросаки, вновь ослаблено опустившись наземь, улыбнулась: кажется, все закончилось хорошо. Иноуэ спасена, Рукия поправляется, Чад выглядит бодрячком, Абарай и Исида отделались лишь механическими повреждениями. Конечно, о двойной ране в своей груди, хоть и зажившей, но с невыносимо растянуто ноющей болью внутри, ей не хотелось никому говорить. В конце концов, разве это имело значение, когда сердце Ичиго согревалось радостью от созерцания своих здоровых и счастливых друзей.       — Ну, что, готовы к отправлению домой?! — Довольно потер руки Куротсучи Маюри. Его золотистые глаза обвели всех присутствующих, мысленно проверяя, никто ли не потерялся. — Нему? Где эта идиотка?!       Лейтенант аккуратно постучала отца по плечу сзади, заставляя того подскочить от неожиданности.       — Ты когда-нибудь до инфаркта меня доведешь! — Заорал он на нее. — Врубай аппарат и вызывай чертову гарганту Урахары.       Куросаки протянула руку Иноуэ.       — Куросаки-к-кун… — Неловко улыбнулась та в ответ и боязливо сжала ладонь Ичиго.       От последней вновь не ускользнул факт, что поведение Орихиме изменилось. Возможно, причина, действительно, заключалась в ее длительном и мучительном пребывании в плену Лас Ночес, но, скорее всего, этот повзрослевший взгляд Иноуэ, ее новое к ней прикосновение, ее заикавшееся «Куросаки-к-кун» подтверждало подозрение Куросаки — у рыжеволосой девушки появились какие-то свои секреты…       Ичиго вдруг впервые задумалась, что вопреки своей кажущейся легкомысленности, Орихиме на самом деле — одна из немногих, кто умела хранить тайны, как свои, так и чужие. Возможно, это осознание в скором времени и убедит их обоих наконец-то признаться во всем начистоту. В конце концов, если Орихиме и впрямь обо всем догадывалась, то по ее виду можно было с уверенностью сказать — она не испугалась, не возненавидела ее за это, а все поняла и приняла, как только она одна может — по-матерински трогательно и беззаветно.       Рыжие улыбнулись друг другу. Но следующая же секунда после счастливой улыбки… враз переменила все, переворачивая опять вверх дном их жизни…       Неведомо откуда взявшийся и совершенно незнакомый арранкар схватил Иноуэ и исчез с ней в неизвестном направлении. Следом за ним в небе появился Айзен, со своими приспешниками — Ичимару и Тоусеном, которые объявили о своем походе в Каракуру с целью ее уничтожения и начала войны против Общества душ. Бывший капитан 5-го отряда Готея 13 также сообщил, что все присутствующие окажутся навсегда запертыми в Уэко Мундо, поскольку переход через гарганты отныне полностью контролируется его волей. Правителем Лас Ночес на время войны объявлялся Улькиорра, который будет продолжать охранять Иноуэ Орихиме до тех пор, пока она не станет бесполезной для планов Айзена…       Гарганта с предателями захлопнулась и над всеми путниками нависла безмолвная шокирующе бессильная тишина. Растерянные лица капитанов и лейтенантов впервые отображали общее замешательство и обескураженность, отчего все синигами выглядели совершенно неестественно… Мысли каждого уносились далеко, за небосвод, где с минуту на минуту начнется сражение за жизни тысяч людей, за судьбы миллионов душ, за существование мира как такового, а они, запертые здесь, как пауки в банке, вынуждены просто покориться этой безысходности.       «Ну, уж нет…»       — А-й-з-е-н… — Проскрипела сквозь зубы Куросаки, сжимая до хруста свои кулаки.       Все мгновенно обернулись на нее, отмечая устрашающий и обезумевший вид временного синигами. Ичиго совершенно не замечала этого. Все ее естество воспылало ненавистью к одному-единственному человеку, который играл со всем светом, точно с игрушечным домиком.       — Айзен!!! — Закричала она, что есть духу, и запустила совершенно бесполезную Гетсугу Теншоу ввысь.