Blue Strawberry

      Гриммджоу очнулся, когда страшный грохот чего-то сверху ветром отбросил поток пыли ему в лицо. Он закашлялся, чувствуя одновременно острую боль в груди и привкус крови на языке.       — Твою мать… — Простонал он. — Неужели опять живой?..       С трудом разлепив веки, он осмотрел свое несчастное израненное тело. Ресуррексион рассыпался, очевидно, когда он потерял сознание от болевого шока, однако сейчас все оказалось не так уж плохо. «Странный удар…» — Провел Секста рукой по проколу, пришедшемуся в аккурат поверх сердца. Вспоминая свое положение тела при ударе, идентичное положению Куросаки, Гриммджоу медленно осмысливал, что подобная не смертельная атака пришлась бы и в адрес временной синигами.       «Случайность?» Только не для капитана Ичимару — гения скорости и коварства, занпакто которого в точности отвечал своему хозяину. «Нет, этот удар сознательно приходился именно в то место, которое было задумано и которое было четко рассчитано наперед».       Секста попробовал подняться и, к его удивлению, сесть у него получилось. Значит, предположения подтверждались — Ичимару не собирался убивать ни Куросаки, ни подставившегося, вместо нее арранкара. Но почему? Неужели у него, как и у самого Гриммджоу, было свое мнение насчет происходивших событий? Неужели Гин решил пойти против самого Айзена?.. Нет, быть такого не может! Или…       Джагерджак почесал затылок, запуская пальцы в пыльные волосы. Стоп! Это прикосновение… Она также проводила своими пальчиками по его прядям, и он хорошо запомнил это еще до того, как отключился. Помнил о ее тепле, струящемся от бережных прикосновений, помнил обжигающую слезу, упавшую на его щеку, помнил тихие слова, шептавшие слова прощения…       Интересно, что чувствовала она при этом? Грусть, боль, жалость? Столько чувств он познавал снова и снова, но так и не мог научиться их различать. Но ведь она-то разбиралась. Что же чувствовала тогда? Он хотел знать это, услышать, потребовать ответов от нее, ведь сам он никогда бы в этом не разобрался. Вся эта канитель с чувствами вызывали в нем столько противоречий и смятений, даже если они касались его одного. Разбираться же в других ему только предстояло научиться…       «А-ай! Дурак, что ли» — Прорычал он сердито на себя. О чем тут спрашивать? В лицо ударился волной стыд за последние выброшенные Куросаки обидные слова. «Слабачка…» Нет, он всегда уважал ее силу, но в тот момент он презирал ее за то, что она сдалась. Так внезапно и бесповоротно, не имея никаких оснований и прав на это! Победив его и Улькиорру, она сдалась тому ничтожеству, Айзену, который сражался так же подло, как и говорил, окутывая всех паутиной своей лжи и иллюзии.       Он оглянулся. Ведь Айзен был здесь. И Гин с ним рядом. И Куросаки. Они что-то говорили про настоящую Каракуру. И Общество душ. Гриммджоу рассеянно осмотрел все в радиусе поля зрения — одни развалины и ни намека на существ, как живых, так и мертвых. Куда же они подевались? А Куросаки? Что с ней сейчас происходит? Она выглядела такой разбитой, что… Кто же теперь ее защитит?       Арранкар поднялся на ноги, останавливаясь в полной неизвестности, что делать ему дальше и куда вообще идти?       — Вай-вай, — прозвучал за его спиной спокойный мягкий голос, — здесь еще один…       Гриммджоу подскочил от неожиданности и, обернувшись, оказался просто напротив своего внезапного врага. Когда он успел подкрасться да еще так незаметно? Секста негодовал на сбитые звериные рефлексы, но не выдавал внутренних переживаний. Человек в зеленом домашнем костюме и в полосатой шляпе также смотрел на него со спокойным, даже хладнокровным, взглядом, лишенный абсолютно каких-либо эмоций.       — Кричи, Бенихиме… — Прошептал он довольно тихо, вскидывая свой занкпакто над головой.       У Гриммджоу не было никаких шансов на защиту. Раненный, огорченный, обескураженный, чужой — он был совершенно не готов к новой битве.       Между мужчинами нависла сокращающая отсчеты жизни гулкая пауза, и, когда, казалось, исход был уже предрешен, а взмах меча разрезал воздух, арранкар и синигами отпрянули друг от друга — между ними, как из-под земли, выросла фигура Йоруичи и зашипела устрашающе на своего старого друга.       — Йо-ру-тян?.. — Удивился Урахара, но тут же опустил вниз свою Бенихиме. Легкая дрожь волной прокатилась по руке от предчувствия того, что он мог нечаянно нанести удар по столь близкому для него человеку. Опомнившись, он вновь переспросил: — Йору-тян?! Что ты делаешь?       Та, убедившись, что опасность миновала, поднялась с колен и смягчила взгляд:       — Останавливаю тебя, Кисуке, от непростительной ошибки.       Урахара покосился на Гриммджоу:       — Но ведь это враг, Йору-тян… — Заговорил он с ней, как с несмышленым ребенком.       — Не уверена. — Ответила та, совершенно не раздражаясь. — Я видела, как он заслонил собой Ичиго и принял удар Шинсо Ичимару на себя.       Рот Урахары слегка открылся от удивления, и он поспешил спрятать свое смущение за бессменным веером. Сузив взгляд серых заинтригованных глаз на Сексту, он попытался сложить в уме всю полученную информацию в логически завершенную картинку.       — Ясненько… — Протянул он, затем, убрав веер, хитро усмехнулся Йоруичи: — Но ведь он — один из арранкаров…       «Богиня скорости» хмыкнула и резко повернула голову к Джагерджаку.       — Нет. Он — сам по себе.       Пристальный взгляд ее желто-лунных кошачьих глаз будто бы удостоверялся окончательно в том, что она только что сказала. Кисуке утвердительно хихикнул.       Смущенный минутой ранее Гриммджоу, вспыхнул раздражением:       — Хватит, женщина, меня защищать! Думаешь, самая умная?! Да ты ни черта не знаешь обо мне!       — Разве?! — Спокойно продолжила Йоруичи: — Тогда соври нам, почему ты помог Куросаки… Или, может, расскажешь нам, как удачно повлиял на исход битв капитанов с Эспадой? Как ты ни стремился сделать это незаметно, но от меня, богини скорости, это не смогло ускользнуть.       Кисуке натянул шляпу на глаза и расплылся в лукавой улыбке:       — Вон оно как. Интересненько…       Гриммджоу закипел от возмущения: эта парочка за несколько минут взбесила его больше, чем Айзен, Улькиорра и Куросаки вместе взятые. Да кто они такие? И почему себе позволяют говорить с ним так просто, точно он им что-то обязан…       Женщина демонстративно сложила руки на груди и впилась в него своими опасно-таинственными глазами.       — Ну, и как долго нам ждать, пока ты выложишь свои истинные мотивы?!       «Так я тебе все и рассказал, кошка драная!» — Выругался Джагерджак.       Наблюдавший за ним Урахара никак не мог в себе подавить улыбку: поведение этого арранкара забавляло и умиляло его одновременно. С каждым новым словом из начавшихся пререканий с Йоруичи, в нем проявлялось все больше человеческих качеств и эмоций, и весь он — такой грозный, гордый, независимый внешне — очень сильно напоминал ему одного строптивого тинэйджера с рыжей головой.       — Дядька в шляпе, а ты чего лыбишься?! — Завопил на него Гриммджоу, сжимая от злости кулаки добела. Нет, сейчас он точно ему врежет, и плевать, что они с ним потом сделают.       Урахара рассмеялся от всей души: «Надо же! Даже говорят одинаково!». Гриммджоу и Йоруичи с замешательством посмотрели на его реакцию.       — Сейчас… Погодите… Отдышусь… — Выставил вперед руки Кисуке. Кое-как собираясь, он ласково посмотрел на свою подругу: — Йору-тян, ну, какие тут могут быть еще мотивы? Ты только присмотрись повнимательнее. Яре-яре… Говорят, что только по-настоящему близкие души похожи друг на друга. Он никого тебе не напоминает?..       Она без стеснений мгновенно приблизилась к Гриммджоу, просто к самому его носу, не то стараясь отыскать то, что ускользнуло от нее, не то обнюхивая своего только что приобретенного сородича.       Секста, борясь с приливавшей краской к лицу, пренебрежительно отпрянул от женщины, бросив на ходу:       — Ты, чё, офонарела?! — Он призвал в себе всю имевшуюся ярость и оскалил клыки: — Страх потеряла, кошка?!       Йоруичи расхохоталась в ответ во весь рот.       — А-ха-ха-ха!!!       Она по-свойски стукнула Урахару в плечо, поражаясь в который раз его блистательно-скоростной проницательности. Если бы они поспорили сегодня, то он мог бы сорвать неплохой куш.       Арранкар фыркал, едва сдерживаясь, чтобы кого-то не размазать по стенке или эту самую стенку не раскрошить на крупицы. Численное превосходство его не пугало, скорее, тело его останавливала в нерешительности безнадежность будущего. Ну, прикончит он этих двоих, а что дальше?.. Поэтому Джагерджак не двигался и лишь переводил разъяренный, хоть и полный непонимания, взгляд с истерично смеявшейся над ним женщины на ухмылявшегося одними глазами шляпника.       — Чего?.. Чего пялитесь?! — Едва не взрываясь, закричал, наконец, на парочку Гриммджоу. — Совсем из ума выжили?! Айзена на вас нету, что ли?       Урахара, становясь вдруг серьёзным от упоминания имени главного противника, зажал рот рукой все еще хохочущей Йоруичи, и обратился к Эспаде:       — Что ж, мой юный друг, если ты и впрямь так сильно дорожишь нашей синигами… — Сероглазый гений, нарочно расставляя ударения на важных последних словах, прощупывал последние доводы своей правоты, сверяясь с реакцией арранкара. — Не хотел бы ты последовать за ней в Общество душ?       Секста замер, теряя вмиг и ярость, и смущение в своих глазах, уступая их место невольному удивлению: «Это что подвох какой? Или сегодня день раздачи бесплатных желаний?!» Его не смутило, что эти люди знали секрет Куросаки, куда больше его беспокоила столь разительная перемена их отношения к нему. Он чересчур подозрительно всмотрелся в шляпника, теперь прямо смотревшего на него и не скрывавшего взгляда в тени своей полосатой шляпы. Между ними будто завязывался незримый контакт, проверка на доверие, ведь каждый из них не мог быть до конца уверенным в своем оппоненте, а следовательно, каждый из них рисковал.       — Ну, так, что… — Урахара несвойственно ему промурлыкал, проникаясь «кошачьими флюидами» в воздухе: — Так, ты хочешь помочь Куросаки-тян, не правда ли?       Гриммджоу пораженно посмотрел на человека, так бесившего его еще минуту назад, а теперь вызывавшего в нем столько неожиданного восхищения. Да он бы уже давно сам отправился за этой рыжей синигами, если бы не этот чертов переход между мирами живых и Общества душ, который, увы, не поддавался пустым. Но откуда он, этот чудак в шляпе, мог так скоро просчитать его мысли? Или действия Гриммджоу стали слишком уж очевидными для окружающих, как, впрочем, и наконец-таки доходили и до него…       — Да. Хочу. — Уверенно произнес он и, гордо вскинув голову, сделал шаг навстречу.       Мысль о невероятной угрозе Куросаки со стороны эволюционировавшего Айзена сделали его совершенно серьезным и решительным. Никаких случайных импульсов, никакого шального огня, никакой жажды расправы. Сейчас им двигало иное чувство и желание, неназванное, но осознаваемое каждой клеточкой его разума и тела. Судя по поражению этих ловких и сильных синигами, обладающих мощной реяцу капитанов, Куросаки предстояло довольно опасное и нелегкое сражение, исход которого могла разрешить только смерть. И в этой связи прикрытие «реваншем» уже не срабатывало. Секста бесстрастно посмотрел на безобразную дыру и алое пятно на его куртке: он был категоричен в мелькнувшем только что решении получить еще с десяток таких отметин на своей груди, лишь бы не видеть их на теле другого, хрупкого, куда менее выносливого, чем он, обычного человека…       — Хорошо. — Заключил Урахара, подкрепившись согласным кивком от Йоруичи. Эта женщина, действующая в силу животных инстинктов, сразу же прочувствовала то неуловимое волнение чего-то человеческого в сердце арранкара. Его неподдающееся логике войны поведение. И взгляд — слишком говорящий и даже зацикленный на ком-то утраченном. Все это отметало последние сомнения бывшего капитана Готея 13, решившего добровольно впустить врага на территорию Общества душ. — Думаю, в этом сейчас нет ничего противозаконного: лишняя помощь для Ичиго никогда не помешает, тем более, столь безоговорочная и такая преданная.       Секста на сей раз не вспыхнул, даже глаз не отвел в смущении. Этот шляпник говорил правду, и он, Гриммджоу Джагерджак, никогда не стеснялся своей правды, какая бы она у него ни была. Он — король, а король всегда говорил то, что думал, делал то, что хотел, поступал так, как чувствовал, не скрывая своих истинных мотивов, какими бы плохими или хорошими они ни были. И сейчас, пожалуй, настало то время, когда его отношение к временной синигами требовало искренности и, не в последнюю очередь, перед самим собой. Да, он шел туда, чтобы не убить ее или сохранить ее для реванша, а чтобы спасти ее, вот так запросто, не жалея ни себя, ни своей жизни, ни своей гордости!       — Что ж… Приступим. — Закатал рукава Урахара и принялся вызывать врата для перехода в Общество душ.