Blue Strawberry

      — Ичиго, ты сегодня какая-то несобранная… — Попеняла Рукия Куросаки, когда они, с трудом увернувшись, от атаки, все-таки одолели нового Пустого. В последнее время они стали появляться слишком часто в Каракуре.       — С чего бы? Со мной все в порядке! — Раздраженно подавляя в себе слабость, ответила Куросаки и припустилась в сюнпо быстрее, не то доказывая свои способности, не то сбегая от правдивого ответа.       Рукия с грустью пронаблюдала вырвавшуюся вперед спину временной синигами: ее сила и так таяла, а она столь бессовестно разбрасывалась ею налево и направо. Зачем она занималась этим вообще? Ведь у Каракуры был свой собственный синигами и даже увеличившееся число нападений на город Пустых с легкостью мог контролировать даже такой рядовой офицер, как Афро-сан. Брюнетка тяжело вздохнула и бросилась догонять рыжеволосую. Конечно, она все понимала… Куросаки делала это, чтобы ощутить свою надобность, чтобы насладиться своей оставшейся реяцу до конца, принося от нее максимум пользы, а не прозябая в ожидании неизбежного конца, где-нибудь согнувшись и плача от отчаяния и боли.       — Это все из-за него? — Решила сменить тему проницательная Рукия.       Ичиго лишь нахмурила брови: ей не хотелось говорить о Гриммджоу с человеком, который так и не принял его. Кучики — не Иноуэ: разум миниатюрной синигами работал слишком рационально даже для всех сверхъестественных вещей, которые случались с ними. С ней не поговоришь о чувствах, не посоветуешься, не пожалуешься, если что. Рукия, как все Кучики, отличалась некоторой холодностью в отношениях с другими, и, с тех пор, как она вновь стала девушкой, это напрягало Куросаки теперь больше обычного.       — У «него» есть имя, — проронила она, не глядя на подругу.       Рукия смутилась, потому как уловила обиду, веющую от брошенного с упреком уточнения.       — Ну, хорошо… — Рассеянно произнесла девушка: — Что у тебя с Секстой Эспада?       Куросаки покосилась на гордую Рукию и слабо усмехнулась: у той был непритязательный вид, в котором читалось: «Не смей заставлять меня называть имя врага вслух».       Она, мягко говоря, недолюбливала его, особенно после недавней встречи, когда Джагерджак нашел их на ночном патрулировании запыхавшимися и едва отбившимися от пустого-адьюкаса… «Малявка, свали в сторону», — бросил ей Гриммджоу. Потом он перекинул едва дышавшую временную синигами через плечо и потащил ту домой, бурча под нос, что-то вроде того, что не позволит ей больше слоняться по ночам по Каракуре, когда она должна спать в это время дома. «Идиот, что ли? — Бросила ему в спину Кучики. — Долг проводника душ не зависит от времени суток, как и желание Куросаки исполнять его не зависит от твоей воли!» Секста, превосходный в своем сонидо, мигом оказался у опешившей от такой скорости брюнетки и злобно прошептал ей в лицо: «Один раз я уже вырвал из тебя кусок плоти… Не заставляй меня повторять это снова. Не будь ты подругой Куросаки и мелкой сестрой капитана Кучики, мне не нужно было давать повода… Так что, умолкни, и свали быстро отсюда!» Он исчез, унося за собой Ичиго, оставляя Рукию дрожать, вспомнив все неприятные моменты, случавшиеся меж ней и Секстой Эспада. Несмотря на явное благоговение перед Куросаки и проявлявшуюся в нем человеческую сущность, многое в нем, по-прежнему, оставалось от беспощадного опасного арранкара. И Рукия искренне удивлялась, как Ичиго выносила его?!       — Ну, так, ты расскажешь, что у вас с ним? Прошла всего неделя, а ты совсем не похожа на ту счастливую девушку из кафе…       — Тебе, правда, хочется это знать? — Спросила Куросаки.       — Угу, — уверенно кивнула Рукия и остановилась на одной из дворовых площадок Каракуры, приглашая рыжеволосую к разговору.       Та не отказалась — ночной полет хоть и ободрял ее, но, как и любое действие, теперь затрачивал какую-то часть ее реяцу. Она уселась на краешек качели, находившейся здесь, дожидаясь, пока Рукия сделает то же самое. Обе девушки уставились в ночное звездное небо, боясь смотреть в глаза друг другу, точно в каждой из них имелись скрытые неприятные мысли по отношению к каждой. Это вряд ли могло оказаться правдой — слишком много они пережили вместе, слишком хорошо знали друг друга, но внезапно появившийся меж ними враг, делал прежнее искреннее общение весьма затруднительным.       — Гриммджоу куда-то постоянно исчезает, и я просто беспокоюсь за него… — Уткнулась взглядом Куросаки в свои ноги, перебиравшие ночной воздух в слабой попытке раскачать качели.       — Хм, а, что ты хотела от этого арранкара? Он вряд ли похож на того, кто станет сидеть дома, сложа руки, и ждать твоего возвращения с очередного патрулирования. Он — солдат, привыкший к сражениям… И в этом вы с ним, как раз, идеальное сочетание…       — Неужели, ты признала наши отношения? — Подозрительно сузила глаза Куросаки.       — Нет, — возразила Рукия сходу, но слегка улыбнулась: в неосторожно пророненных ею словах, читалось истинное отношение Кучики к этой паре. Только идиот мог не заметить, насколько эти двое были похожи меж собой и по характеру, и по нраву, и по силе, и по стремлениям. — И все же, нет, я никогда не смогу свыкнуться с тем, что ты встречаешься со столь недостойным для тебя кандидатом.       — Намекаешь, что есть кто-то лучше…       — Ты прекрасно знаешь, что есть, — повернула сдержанное лицо Рукия и пронзительно, просто в душу заглянула в Куросаки.       Она поразилась, откуда у неродных по крови людях, столько схожего: так сканировать ее до самых потайных уголочков ее души, мог только один человек.       — Бьякуя… — Куросаки выдохнула в ночную тишину его имя и горько улыбнулась.       Сероглазый упрямо не покидал ее жизни, всплывая в памяти то именем, то образом, то словом. Но натыкаться на него всегда было приятно, словно аромат сакуры вновь разливался в ее теле, а с ним и былые воздушные чувства, похожие на порхание стайки бабочек в ее душе. С другой стороны, это приносило Ичиго и жестокую муку: ведь внутри нее уже навсегда поселилась голубоволосая и голубоглазая кошка, мурлыкающая и не дававшая замерзнуть, защищавшая ее от всех тревог и страхов, царапающая от желания ее желудок и сжимавшая мягкими лапами ее сердце…       — Брат думает о тебе, — Рукия, не сдержавшись, произнесла свои мысли вслух.       — Мне жаль, — ответила Куросаки. — Кучики Бьякуя мог найти куда более достойную претендентку на своё сердце.       — Достойнее героя Общества душ?       Тщеславие Куросаки изогнуло губы теперь в более довольной улыбке, но она украшала страдающее лицо Ичиго недолго. Еще каких-то несколько недель, и этого «титула» не станет за нею, по той простой причине, что она перестанет бывать в Обществе душ и видеться с его обитателями, включая и капитана Кучики.       — А знаешь… — Куросаки вдруг вспомнила похожие взгляды Рукии и Бьякуи, и невольная параллель вылилась в стремительную дерзкую идею.       Однако резкий шорох за спиной двух синигами не дал ей договорить. Над головой раздалось тяжелое дыхание, а вслед за ним, естественный, но все-таки неожиданный гортанный рев. И как они не заметили столь непростительно-опасной близости к ним Пустого?!       Рукия и Ичиго метнулись с места, и, оборачиваясь на ходу к врагу, выхватывая занпакто, уперлись взглядом в громадное нечто: похожее не то, на Кинг-Конга, не то на Годзиллу, оно ревело, не спуская пустых глазниц с «легкого ужина» — двух копуш-синигами, позабывших за болтовней и про свой долг, и про элементарную осторожность.       — Не хилый здоровяк, — протянула Ичиго и довольно усмехнулась, предвкушая неслабую стычку, а, значит, способную удовлетворить ее ноющей желание побороться от души. В самом деле, после войны она напоминала себе жадного до боя Зараки, но, увы, в Каракуре имелось слишком мало претендентов для достойного оттачивания ее мастерства. В конце концов, не просить же Гриммджоу посостязаться с ней — после иной плоскости их отношений, это выглядело бы, по крайней мере, как-то странно и… щадяще: они непременно стали бы жалеть друг друга.       — Только не вздумай сама атаковать его, — Рукия решительно схватила за рукав косоде настроившуюся на удар Куросаки.       — Ты чего, Рукия? — Удивилась та. — Да я с легкостью расправлюсь с ним!       — Ага, ты в прошлый раз тоже так говорила… А потом твой арранкар нашел тебе еле живую.       — Так ты за меня переживаешь, или за него, — усмехнулась безумной улыбкой рыжая.       — Конечно, за тебя, дурочка. Твоя реяцу сейчас нестабильна, так что я бы не советовала тебе…       Но кто ее слушал? Общее решение друзей временной синигами отправить ей в помощь неизменного боевого товарища Кучики Рукию потерпело очередное фиаско. Естественно, упрямая и невыносимая от своей переполняемой жажды сражений, Куросаки не принимала ничьей помощи и уже взмывала в воздух в предвкушаемом удовольствии.       Она рубила великанского пришельца из мира пустых без всякой жалости, теряя и бесценную реяцу, и не менее важный контроль над собой. Ее лицо становилось еще более безумным, когда Зангетсу настигал цели, и от этого, даже без маски, она походила на своего Пустого.       «Разве он не оставил ее?..» — Не успела подумать об этом Рукия, как, задетая монстром, Куросаки пролетела мимо нее       — Ксо! — Ичиго зажала внушительный порез на руке. — Шипы на хвосте, — простонала она и кивнула напарнице-синигами на внезапное появление дополнительного оружия у нападавшего пустого.       — Я разберусь, — бросилась в бой Рукия, но чудовище принялось обороняться яростнее и выпустило острые шипы не только на хвосте, но и на огромных лапах. Совсем скоро глубокими царапинами отметились оба плеча синеглазой синигами, отчего та выронила свой занпакто из рук на землю.       — Рукия! — Шатаясь, но с уверенностью поднялась на ноги Куросаки. Гнев за ранение других разжигал в ней силу быстрее, чем собственные неудачи. — Бан…       — Не смей, идиотка! — Выкрикнула брюнетка, категорически запрещая временной синигами использовать изматывающую силу технику банкая.       Однако рыжеволосая и не успела бы сделать этого — Пустой с раздвинувшейся пастью бросился на нее, как спиленная и неудержимая под своей тяжестью скала. Кучики из последних сил бросилась вытолкнуть остолбеневшую от шока Куросаки из-под рокового на нее падения. Обе девушки в последний момент увидели перед собой настигавшие их в два ряда челюсти чудовища, приготовившегося поглотить свои жертвы…       — Рукия! Ичиго! — Чей-то встревоженный истеричный крик на головами обеих.       Взрыв скоростного ветра тут же разъединил обеих синигами друг от друга, помещая их по обе стороны рухнувшего наземь монстра. Вновь свист ветра над головами — и блеск меча утонул вместе с его лезвием в резком разрезающем движении, которым с Пустым было покончено, оставляя вместо только что огромного зеленого тела лишь пустое место под развеянным облаком праха.       — Ренджи? — Удивленно уставилась Рукия на своего друга, прижимавшего ее к своей груди одной рукой, а другой только что справившимся с врагом.       — Ты как? В порядке? — Обеспокоенно взглянул на нее красноволосый.       — Я…       — Ренджи! — Голос Бьякуи сестра разузнала с первых нот. — Немедленно отнеси Рукию в 4-й отряд.       — Капитан?! — Недоумевающе посмотрел лейтенант сперва, но затем лишь коротко кивнул, подчиняясь бессловесно.       — Брат… — Прошептала Рукия и посмотрела на его как бы взволнованное, но точно бледнее обычного лицо. Оно прижималось щекой к рыжей макушке, безвольно повисшей у него на руках девушки-синигами. — Что с Куросаки?! — Испуганно уставилась брюнетка на тело.       — С ней все хорошо. Это просто обморок, — поспешил успокоить ее капитан Кучики. — Я позабочусь о ней, а вы отправляйтесь в Общество душ.       Бьякуя осторожно прижал к себе временную синигами и вспорхнул над землей. Ренджи и Рукия заметили лишь взмах белоснежного капитанского хаори — слишком яркого пятна для глубокой ночи. Сам же капитан Кучики уподобился призраку в своей невероятной скорости, замелькавшему меж домами спящей Каракуры по направлению к магазину Урахары Кисуке. Там ей должны были помочь.       Но совсем скоро дыхание Куросаки послышалось отчетливее и сердце в ее груди забилось быстрее. Могучие мышцы капитана с трудом выдерживали столь волнующую для него барабанную дробь, и он остановился на одной из крыш, чтобы взглянуть на пришедшую в себя раненную девушку.       — Бьякуя?.. — Прошептала она, вглядываясь в невозмутимое лицо точеной красоты и серебристой в сиянии месяца белизны кожи. Он смотрел на нее, как всегда, не выдавая ни ответов, ни эмоций, вот только серые грустные глаза метались по ее лицу перепугано-быстро, выдавая не присущую сдержанному капитану обеспокоенность и тревогу.       — Ты в порядке, Куросаки Ичиго? — Наконец спросил он, смущаясь столь настойчивой пытливости ее взгляда, который пробирался все глубже в его замерзшую душу, плавя все на своем пути теплотой и бесстрашием поблескивавших в лунной ночи карих глаз.       — Что произошло со мной?.. — Пыталась она вспомнить. — Рукия?! Где она? Что с ней?!       — Успокойся. — Приказным тоном, но слишком тихо сказал Бьякуя, точно пугаясь своей привычной резкости. — С ней все хорошо. А ты как?       — Со мной тоже. Можешь, отпустить меня… — Попросила Ичиго и уперлась в его грудь ладонями.       Капитан повиновался, но стоило ему только ослабить поддерживающие ее объятия, как синигами покачнулась и ее ноги запросились сесть. Аристократ подхватил Куросаки, помогая ей опуститься на нагретую за день крышу.       — Бьякуя… — Начала было Ичиго, но вдруг ее глаза округлились и соскользнули со внимательного лица Кучики в сторону и вверх, туда, где только что над городом недовольно со скрипом открылась гарганта и выпустила из своей пасти того, кто был ей милее капитана. — Гриммджоу… — Не поверила она.       Но тот, не то услышав ее, не то ощутив Куросаки по реяцу, молниеносным зигзагом ударил в крышу, на которой сидела ослабленная временная синигами, а капитан в знакомом хаори с цифрой «6» дерзко сжимал ее за плечи.       «Ну, сейчас начнется…» — Не успела подумать Куросаки, как Джагерджак, выхватив свою Пантеру из ножен и сделав один-единственный взмах, остановил ее в сантиметре от кончика носа капитана Кучики.       — А, ну-ка, немедленно отпустил ее, иначе я за себя не р-р-ручаюсь… — Яростно прохрипел Секста Эспада, выпуская всю свою ненависть в блеск голубых очей в этой контрастной тревожно-синей ночи…