Вкус янтаря

— Пусть это прозвучит банально, но я люблю, когда мне дарят цветы! — Мари-Виктуар Уизли мечтательно запрокинула голову. Потолок в Большом Зале представлял собой чистое голубое небо, без единого облачка. — Но никому из наших мальчиков и в голову не придет подобная идея, — девушка скептически окинула взглядом длинные дубовые столы и ужинающих ребят. — Да ладно тебе! — Ребекка Олбрайт, подруга Мари-Виктуар, шутливо толкает ее плечом. — Тебе ли жаловаться на недостаток внимания со стороны противоположного пола? — Я вовсе не жалуюсь, — Мари-Виктуар нахмурила брови. — Между прочим, Бекки, ты первая подняла эту тему: что мне подарить на день рождения. — Ну, уж цветы пусть тебе дарят твои поклонники, не я! — возмутилась Бекки. Мари-Виктуар хотела что-то ответить, но в это время рядом с ней приземлилась заколдованная бумажная птичка, пущенная с противоположного конца стола. Девушка посмотрела в ту сторону и увидела пожирающего ее глазами и блаженно улыбающегося старшекурсника — Сэма Брукса. Мари состроила унылую гримасу, которую с огромной натяжкой можно было назвать ответной улыбкой, и поглядела на бумажную птичку. На одном ее крыле была надпись: «Ты пойдешь со мной в Хогсмид?» Мари-Виктуар вытащила перо и чернила, написала на другом крыле «И не надейся!» и отправила птичку обратно. Судя по исчезнувшей улыбке Брукса, он правильно истолковал содержание ответного послания. — А, может, со мной сходишь? А, Мари-Виктуар? На это раз приглашающим оказался сидящий рядом с Бруксом Джастин Ричардс. Сэм метнул на него испепеляющий взгляд, но все решила сама приглашенная девушка, бросив обоим парням краткое «Нет». Не успела мисс Уизли вновь повернуться к подруге, как на соседнее с ней место плюхнулся Кристофер Файбер, однокурсник Мари-Виктуар, и сразу с ходу спросил: — Послушай, Уизли, может, оставишь свои великосветские манеры и составишь мне компанию на прогулке в Хогсмид? — Послушай, Файбер, — копируя его ироничный тон, произнесла Мари-Виктуар. — Ты думаешь, что твое якобы приглашение хоть отдаленно напоминает то, что я хотела бы услышать? — Чего ты язвишь, Уизли? — подперев щеку рукой, парень с улыбкой глядел на нее. — Сама ведь знаешь: как бы я не задал это вопрос, все равно ответ был бы отрицательным. Так к чему все эти высокопарные речи? Я прав, Олбрайт? Бекки усмехнулась, но промолчала, продолжая уплетать пирог с патокой. Мари-Виктуар демонстративно отвернулась от гриффиндорца и принялась с нарочито скучающим видом разглядывать обстановку Большого Зала. Перед предстоящими выходными за столом преподавателей царила спокойная атмосфера. Директор МакГонагалл вела светскую беседу с Флитвиком. Профессор Спраут непринужденно смеялась над шуткой Горация Слизнорта. За столом Хаффлпаффа что-то шумно обсуждали ребята из «барсучьей» команды по квиддичу. За тем же столом Мари-Виктуар увидела своего старого друга Тедди Люпина и послала ему дружескую улыбку, он коротко кивнул, улыбнувшись ей в ответ, и повернулся к своему приятелю Майклу Фостеру. Мари-Виктуар вновь принялась за остывающий ужин. Она искренне надеялась, что больше никто из парней не станет ей досаждать своими приглашениями в Хогсмид. В это время кто-то произнес за ее спиной: — Мари-Виктуар, можно тебя на минутку? Девушка обернулась. Перед ней стоял слизеринец Патрик Оуэн. Выглядел он как всегда безупречно, в тоне и манерах — допустимая нотка высокомерия, но Мари-Виктуар прекрасно знала, что на самом деле он от нее без ума. Поэтому ничуть не удивилась последовавшему вопросу: — Ты не хотела бы пойти со мной завтра в Хогсмид? — Нет, не хотела бы, — холодно произнесла девушка и отвернулась. Она рассчитывала, что, получив столь ясный отказ, парень тут же уйдет, но он продолжал стоять у нее за спиной. — А позволь узнать, почему? — таким же прохладным тоном спросил Оуэн. Мари-Виктуар уже хотела ему ответить, но, кинув быстрый взгляд на внимательно уставившийся на нее гриффиндорский стол, встала со своего места, отвела навязчивого ухажера чуть подальше от стола и что-то тихо ему сказала. Слизеринец посмотрел на девушку так, словно она вдруг превратилась в василиска, и быстрым шагом вышел из Большого Зала. — Что ты ему сказала? — спросила Бекки, когда Мари-Виктуар вернулась на свое место. — Мне послышалось, будто пробегая, он прошипел что-то типа «чертова вейла». — Очень может быть, — спокойно ответила Мари и наклонилась поближе к подруге: — Я сказала ему, что мои родители работают в Гринготтсе, а его мать — посудомойка в «Дырявом котле», так что он совсем мне не ровня, и поэтому я не могу с ним встречаться. — О, Мари! Это же смертельный удар по честолюбию Оуэна! — притворно ужаснулась Бекки, но тут же рассмеялась. — Ну, ты даешь, подруга! Это же надо выдумать такое! Бедняга Оуэн! — Мне не нравится Оуэн, — пожала плечами Мари-Виктуар. — Пусть скажет спасибо, что я сказала ему все это с глазу на глаз, а не перед всем Гриффиндором. — А ты бы могла! — со смехом сказала Бекки. * * * А после ужина подруги сидели в общей гостиной Гриффиндора и писали эссе по зельям. Бекки была отличницей, Мари-Виктуар всегда получала «выше ожидаемого». Злые языки (по большей части — женские) приписывали успехи в учебе мисс Уизли исключительно ее внешней привлекательности, а особенно — текшей в ее жилах крови вейлы. Но Мари ухмылялась, слушая такие рассказы: да уж, охмурить ее декана и директора Хогвартса Минерву МакГонагалл проще простого! Итак, подруги делали уроки. Но от написания эссе девушек постоянно отвлекали: всего за один час Мари-Виктуар вынуждена была дать от ворот поворот сразу трем навязчивым ухажерам. Парни все еще пытались пригласить девушку в Хогсмид, это была последняя попытка, ведь сегодня уже вечер пятницы, как раз перед походом. Когда подошел четвертый претендент, терпение мисс Уизли уже не выдержало: — Думаю, пора ложиться спать, Бекки! Мне кажется, завтра мы сможем позаниматься гораздо результативнее, — громко, так чтобы было слышно на всю гостиную, сказала Мари-Виктуар, и, демонстративно поправив прическу, направилась в спальню. — И все-таки признайся: внимание окружающих тебе явно доставляет удовольствие, — сказала Бекки, когда они поднимались по лестнице. В ответ Мари-Виктуар возмущенно фыркнула.