Мутное сознание

      Разочарование, боль, обида, ярость, злость и капля отчаяния… они душат, сжигают душу изнутри, не дают свободно дышать, чтобы все эти чувства добили тебя, сломили, уничтожили желание жить. И единственный выход — это дать им вырваться, выпустить наружу, выплакаться как следует, прокричаться там, где тебя никто не услышит. И нет для этого места лучше чем то, которое непозволительно посещать. Недружелюбная табличка с надписью «Вход запрещён» висела совсем рядом со старой, потёртой «Туалет не работает». Лучшее место для уединения. Туалет Плаксы Миртл.       Хотя, довольно странно говорить об уединении рядом с очень своеобразным приведением, чей характер был, грубо говоря, не сахар, однако действительно были те, для кого Миртл стала верным другом и хорошим психологом. Это скорее исключение из правила, и Гермиона это знала. Взаимоотношения этих двоих с большой натяжкой можно было назвать более или менее нормальным общением, ведь при каждом удобном случае, который выпадал так же редко, как снег в пустыне Сахара, они пытались какими-то словами задеть друг дружку, но если у одной из них в момент встречи были проблемы — начинался разговор по душам. Не без подколов, конечно…       Как вы уже могли догадаться, Грейнджер отправилась успокоить свое сознание и привести свои мысли в порядок. Её не душили слёзы, её голос не превращался в писк, как у девочек в мультфильмах для детей магглов (и для взрослых тоже, если уж быть честными). Ей просто нужно было выкрикнуть несколько бранных слов, поговорить с самой собой, ну и не помешало бы мнение со стороны, которая не будет разбалтывать направо и налево ваши проблемы.       — Не понимаю, что на меня нашло, — девушка постепенно пришла в себя и была готова подумать обо всём с поостывшей головой. — Меня не было рядом довольно долго, мы с ним просто друзья, естественно он потенциально мог начать отношения с кем-нибудь, правильно? — она обернулась на сидевшую рядом Миртл, которая положила голову на сжатый кулак, уперев локоть в колено, и периодически кивала. — В чём моя проблема? Навоображала себе Мерлин знает что, надела розовые очки и хожу довольная…       Гермиона резко поднялась с пола, театрально размяла плечи, словно стряхивая с них огромный груз, и посмотрела в зеркало. Оно мало что могло показать, очертания фигур — и те были нечёткими: уборкой этого помещения последние полвека явно никто не занимался. Потому девушка просто надеялась, что тушь не осыпалась и дух помады не покинул слегка потрескавшиеся губы (София хорошенько треснула бы свою подружку за такое небрежное отношение к губам, но, слава бороде Дамблдора, её рядом не было).       — Ты вообще уверена, что это был он? — нарушила тишину девушка-приведение, подлетая поближе к раковине. — Их вроде много, рыжих-то. Мало ли кого из Уизли ты видела.       — Это человек, который мне нравится, мы знакомы не первый год, — гриффиндорка ещё пару раз повертела свою мысль в голове и медленно выдохнула. — Я просто не могла ошибиться.       — Как скажешь, — Плакса Миртл лишь пожала плечами и лениво полетела в сторону туалетных кабинок. Остановившись рядом с одной из них, она обернулась к своей собеседнице: — Знаешь, ты могла бы просто поговорить с ним об этом, просто вытащи язык из задницы и используй по назначению.       — Ротик прикрой, а то квоффл залетит, мой язык на месте, — цокнула девушка, всё ещё гипнотизируя зеркало. Она опёрлась руками о почти развалившуюся раковину и тяжело вздохнула. — Мне кажется, Рон меня избегает. Я не видела его на вчерашней вечеринке, завтракать и на занятия он тоже не пришёл. Случайно встретила у совятни, но момент для разговора был явно неудачный, потому сбежала.       — Так утри сопли и иди найди его сейчас, не понимаю, в чём проблема, — Миртл последний раз посмотрела на Грейнджер — во взгляде её не было ни укора, ни сочувствия — вообще ничего, словно смотрела не на саму девушку, а сквозь неё. Медленно, словно ещё не осознав, что она делает, бывшая когтевранка подняла руку к одному из своих хвостиков и сняла резинку. Волосы каскадом упали на худенькие плечи, а их обладательница поспешила скрыться за дверцей туалетной кабинки.       Её действия не остались незамеченными невольно улыбающейся Мионой, которая краем глаза выцепила этот момент, но воспоминания о ещё нерешённой проблеме снова посеяли смуту в её душе, вернули ту бурю чувств и эмоций, что было так тяжело успокоить.       Стараясь отвлечься от навалившейся драмы, она решила медленным шагом вернуться в гостиную факультета, нарочно выбирая самый длинный путь — петлять по коридорам доставляло ей немыслимое удовольствие. Любование портретами, что украшают стены замка, полом, по которому старалась ступать как можно осторожнее, будто вышла на разведку… И размышления: всё вокруг такое знакомое, но внезапно — такое далёкое.       Оказывается, и Хогвартс может показаться неуютным, — вот что делает время. И люди вокруг стали словно чужими. Даже, казалось бы, незыблемые основы этого мира дали трещину: сама Пэнси Паркинсон смотрела на Гермиону не как на врага народа, а почти как на равную себе. «Почти» — ключевое слово, не стоит снова надевать розовые очки.       Поток сознания нёс девушку далеко вперёд, и мысленно она благодарила Софию, что изменила очень многое: не только имидж самой Грейнджер, но и отношение других людей к ней. И её отношение к самой себе. Француженка помогла осознать, что она, Гермиона, красива, что любить себя так прекрасно, что можно смотреть в зеркало и восхищаться собой, а не просто видеть оболочку.       Из раздумья её вывели чьи-то голоса, доносившиеся из-за поворота, и гриффиндорка, не сбавляя шага, завернула за угол. На подоконнике и на полу рядом сидела небольшая группа слизеринцев, бурно что-то обсуждая. Самой громкой и активной оказалась та самая Паркинсон, посещавшая больную голову Гермиону двумя поворотами ранее. «Помяни гаргулью…», — выругалась Миона прежде, чем двинуться дальше по коридору, расправив плечи и слегка ускоряясь, не отворачиваясь от шумной компании. Она успела рассмотреть всех присутствующих.       Пэнси сидела на широком подоконнике и, смотря сверху вниз, объясняла что-то ухмыляющемуся Забини, на которого посматривала симпатичная девчонка, её лицо не казалось знакомым — возможно, она помладше на курс-два; поодаль, скрестив ноги, сидел Эдриан, пытавшийся перебивать больно разговорчивую подругу, но выходило у него скверно. Припавшим правым плечом к окну блондином, оказался Малфой. В руках у него была книга, глаза парня не бегали по строчкам, а медленно проплывали слева-направо. Появление новой фигуры в их «укромном уголке» не осталося незамеченным, и голоса на пару секунд утихли, а все глаза обернулись в сторону пришедшей.       Но вот момент спустя разговор возобновился и все сделали вид, что никто их не потревожил. Кроме Драко — он всё ещё смотрел на ту, которую когда-то называл поганкой, замарашкой, грязнокровкой. Он не произнес ни слова, лишь неотрывно наблюдал за её действиями.       — Осторожнее, Драко, — миновав окно и «змеиную банду», Гермиона услышала фразу Паркинсон, сказанную чуть громче, чем следовало, — спугнешь ведь нашу ласточку.       Грейнджер повиновалась желанию убраться подальше, чтобы не услышать ответ, который мог последовать за подобным неуместным замечанием. «Что бы это не значило, разбираться с этим я не очень хочу», — подумала девушка и, оказавшись лицом к лицу с Полной Дамой, произнесла пароль от гостиной своего факультета.       Внутри почти никого не было: в дальнем углу за столом сидели Джинни и Викки, что-то обсуждая и делая записи в блокноте, ещё несколько ребят выполняли домашнее задание, а на диване у камина сидел Гарри, уложив лодыжку правой ноги на колено левой; в руках у него был уже распечатанный конверт, но доставать содержимое парень не торопился.       — Привет, Гарри. — Гермиона выдавила из себя улыбку и плюхнулась на диван рядом с лучшим другом.       — Выглядишь замученной, — он тоже улыбнулся и опустил правую ногу на пол, словно принимая позу психолога, готового выслушать все твои проблемы.       — Не важно, — отмахнулась девушка — одного слушателя в лице туалетного призрака на сегодня хватит, — просто не мой день. Что за письмо? От Сириуса?       — Нет, это… — Гарри поджал губы, явно размышляя, стоит сказать правду или нет, — ерунда, не забивай голову. Сириус вроде как занят, но обещал, что Рождество в этом году мы тоже проведём вместе. Не представляешь, как было здорово провести зимние каникулы с ним, а не с Дурслями. Прошлогоднее Рождество было самым… самым…       — Невероятным? Незабываемым? Самым лучшим? — подсказывала Миона, растянув губы в настоящей, искренней улыбке, отчего парень тоже заулыбался, становясь похожим на ребёнка, получившего в подарок огромную горсть конфет и две шоколадки в придачу. — Я рада за тебя, рада, что у тебя появился человек, которого ты можешь назвать семьей.       — Вы с Роном тоже моя семья.       Это был невероятно трогательный момент, Гарри и Гермиона посмотрели друг на друга и обнялись. Это были объятия лучших друзей, которые знали, что всегда могут попросить поддержки, помощи, они могли разделить печаль и радость, могли безоговорочно доверять друг другу.       — Кстати о Роне, — девушка отстранилась и осмотрела гостиную, — ты не видел его сегодня? Кажется, он избегает меня: на занятиях не было, за завтраком я его тоже не видела, только на улице буквально одним глазом заметила кого-то рыжего, но не уверена, что это был он.       — Честно, я тоже не видел его сегодня — проснулся позже остальных, все постели уже были пусты, на завтрак, собственно, тоже опоздал.       — Ладно, катись он к троллям, у меня ещё дела есть, не хочу бегать за ним по всей школе, — Гермиона шумно выдохнула и, поднявшись с дивана, направилась в спальню, чтобы переодеться и посмотреться в нормальное чистое зеркало.       Она проверяла, крепко ли держится на волосах заколка с тремя камешками разных цветов — оранжевый, синий и зеленый, и прокручивала в голове план дальнейших действий: с одной стороны, у неё действительно были дела и несколько встреч, но и упускать возможно отыскать наконец Рональда Уизли совершенно не хотелось. Ведь расставить все точки и запятые хочется как можно скорее. Как это сделать — другой вопрос, на него был намечен ответ.       Выходя из комнаты, Гермиона остановилась у двери и спросила себя, а хороший ли её план. «Плохой план, но исход, возможно, будет забавным вне зависимости от ситуации», — сказала она себе и направилась прямиком к Гарри.       — Можешь, пожалуйста, одолжить мне мантию-невидимку? — спросила в лоб, но вместо ответа «Да, конечно» или «Зачем она тебе?» её друг встал и посмотрел ей прямо в глаза.       — Мне нужно с тобой кое о чём поговорить, — произнес он с серьёзным видом, от чего по спине Мионы пробежали мурашки. —Это касается Рона. Ты сказала, что он тебя избегает. Думаю, меня тоже. И сегодня я заметил этот конверт на своей кровати, от него.       — Что в нём?       — Он просит о встрече, хочет поговорить о чём-то.       — Что за ребячество!       Представьте, что вы решили порадовать себя и приготовить торт. Часы работы, ожидания, и вот вы подносите ложку ко рту и… Ничего, кроме разочарования. Нет фейерверка вкусов и красок на языке, нет восторга, только грусть в глазах, словно жуёте безвкусное безе. Так оно ещё и не хрустит!       Примерно то же самое испытывала Гермиона в то мгновение, когда в голову прокралось осознание, что Рон тот ещё ребёнок.       «Надо ж было додуматься, — вальяжно, растягивая слова, разглагольствовал чертёнок у неё на плече, — записку оставил. Как маленькая наивная школьница. Не на первом же курсе мальчик учится, в самом деле».       — Может, у него была причина так поступить, — предположил Поттер, растирая слегка затекшую шею. — В общем, он ждёт нас у нашего дерева. Кстати, зачем тебе мантия?       — Уже не важно, — раз Уизли сам предлагает встретиться, идея выслеживать, охотиться за ним теряет смысл и право существовать. — Идём?       — Дамы вперёд.       Он галантно указал рукой на выход из гостиной, и они вдвоём направились в сторону Чёрного озера. Именно там находилось дерево, у которого трое ребят часто проводили время — оно было достаточно далеко от мест сбора других студентов, потому притягивало своей отчужденностью. И, в какой-то мере, отражало внутреннее состояние всех троих — «другие», каждый со своей болью, своими проблемами, с огромным желанием сбежать подальше от чужих глаз и побыть там, где чувствуешь себя как дома.       В последнее время Гермионе особенно не хватало спокойствия, присущего этому месту, ведь, как-никак, она стала центром всеобщего внимания: не просто «умница», а теперь еще и «красавица», а бонусом — «подруга Гарри Поттера, избранного мальчика». После возвращения из Франции продвижение по школьной иерархии ускорилось на несколько пунктов. И это было приятно…       Но приятнее всего — побыть в тишине, сесть на землю, любоваться осенним пейзажем и молчать в компании друзей.       — Кажется, он опаздывает, — голос Гарри вернул девушку в реальный мир, напомнив, что хоть и настали спокойные времена, есть небольшие проблемы которые пока рано списывать со счетов.       — Гмм, — буркнула она, в душе надеясь разобраться со всем как можно быстрее.       По дороге к назначенному месту в голове Грейнджер сложилось несколько идей: рассказать о своих чувствах нужно в любом случае, это поможет сбросить груз, так и норовящий раздавить душу; далее в плане шли разветвления: если он с кем-то уже встречается — уважать это и не вмешиваться, дать себе возможность попечалиться немного и отпустить, набраться терпения и ждать человека, предназначенного судьбой. «Если это просто не взаимно, — рассуждала она, — бегать за ним я не стану. Я всё-таки умный, адекватный человек…».       Однако, её не переставало преследовать какое-то непонятное ощущение: чувство тревоги иглами истязало изнутри, волнение перекатывалось по телу от самой макушки до кончиков пальцев ног.       — Мне как-то неспокойно, Гарри, — нарушила тишину Гермиона, прислонившись плечом к дереву. — Я расстроена, а ещё злюсь, нервничаю и радуюсь одновременно. Думаю о всякой ерунде… — она немного помолчала, словно не решаясь закончить свою мысль, но с удивлением обнаружила, что уже разомкнула губы, чтобы сказать: — И я немного скучаю по Франции.       — Это вполне нормально, — Поттер не особо умел поддерживать словами человека, в душе которого творился настоящий хаос, но он был тем человеком, с которым комфортно просто находиться рядом, и на место буре приходил штиль. Несмотря на это, сейчас гриффиндорец в нём был готов попытаться утешить лучшую подругу, которая нуждалась в этом. — У тебя там остались друзья, тебе нравилась их школьная программа, — Гарри и Гермиона посмотрели друг на друга и не смогли сдержать улыбок. — Ты вернулась новым человеком, и этот новый человек конфликтует со старым.       — О чём ты?       — Ты скучаешь по той стране, по тем людям, но чувствуешь вину перед нами, ко всему этому добавь чертовщину, которая происходит с Роном. Мировые проблемы закончились, начались обычные подростковые, это так непривычно, так странно… Не находишь?       — Нахожу, — улыбнулась ему в ответ девушка, сползая по стволу дерева на землю.       Миона собиралась развить эту мысль, но остановила себя, чтобы обдумать слова, сказанные Гарри. Он был прав — её действительно мучило чувство вины перед всеми теми, кого она знала уже несколько лет, перед местами, ставшими родными, перед той Гермионой, которой являлась в прошлом, всё потому что радовалась полученному опыту, радовалась каждому человеку, вошедшему в её жизнь. У неё было два мира, и оба она любила. Никто не обвинял её, никто не говорил, что выбрать нужно что-то одно — она сама загнала себя в эти рамки и не могла выбраться из них.       С другой стороны, ей было грустно от того, что везде словно чужая: после отъезда из Франции, возможно, Гермиона больше туда и не вернётся, и никто её уже не вспомнит. А здесь… В, казалось бы, родных стенах, она ощущала перемены, произошедшие без её участия, а дальнейшие события развиваются с её новой версией. Значит, Гермиона Грейнджер на самом деле не возвращалась? Она просто исчезла.       — Привет, Герм, Гарри.       Из-за деревьев, держа одну руку в кармане брюк, вышел Рональд Уизли, но выглядел он совсем не так, как обычно…