За воротами воют ледяные ветра

В Скайхолде Лавеллан чувствовала себя чужой. Все головные обязанности на себя брали советники, так что каждый раз, стоя у стола в ставке командования, Лавеллан ощущала себя бесполезной. Жозефина стремилась сгладить ее пребывание в замке, сделать так, чтобы и ей было комфортно. Она знакомила Лавеллан с прибывающими аристократами, сама старалась развлечь ее интересной беседой, и сбилась с ног, устраивая небольшие приемы, так как леди Инквизитору не нравится шумная обстановка. Но та, вежливо поприветствовав незнакомых людей, вскоре тихонько удалялась в свои покои или же устраивалась в комнате Соласа. Там она подолгу сидела в сторонке, молча, чтобы не отвлекать его от работы. Он чувствовал, что она тоскует по клану, но не считал нужным уделять этому внимание и оставлял ее наедине со своими мыслями. Титул Инквизитора тяжелил плечи хрупкой эльфийки. Дален шло ей гораздо больше. Когда пришла весть о том, что клану необходима помощь, Лавеллан воспряла. Она могла им помочь. Каллен принял распоряжение Инквизитора, когда та своей тонкой рукой без промедления указала на границы Вольной Марки. "Я защищу их, любой ценой". Лавеллан доверилась командиру, и клан был спасен. Лавеллан стала миролюбивее, хоть все так же и не шла на контакт с людьми. Ей проще было ладить с животными, чем с шемами, которые через каждое ее слово вставляли "силою Андрасте" и "волею Создателя". Ее тошнило от людского проявления веры, ее тошнило от Орлея, она презирала Церковь. Если ты веришь, думала она, тебе не нужно убеждать в этом остальной мир. Ты просто веришь, и этого достаточно, чтобы твой бог тебя защитил. Ее боги всегда были с ней, они давали ей надежду и силы, чтобы выдержать это существование. "Скоро это закончится", говорила она, "скоро я отправлюсь домой, и все будет, как прежде". Раскладывая на столе пришедшие письма, Жозефина улыбалась. "Виком обещает вашему клану защиту, там они будут в безопасности". Когда Лавеллан высказала желание навестить их и уже протянула руку к метке на карте, Лелиана схватила ее запястье и указала им на Халамширал. "Вы решаете судьбы мира", вкрадчиво проговорила тайный канцлер. "Сейчас это приоритетная задача. Иначе вы никого не сможете защитить". Лавеллан выдернула руку из ее холодных пальцев и кивнула, сдвинув брови. Теперь она чувствовала себя заложницей. Сажая Гаспара на трон и вручая Бриале бразды правления Империей, Лавеллан не чувствовала ничего, кроме щемящего чувства вины. Жестокая и тщеславная императрица получила по заслугам, но Лавеллан не считала себя в праве решать эти конфликты. Солас клал ладони ей на плечи, прижимал ее голову к груди и не обращал внимания на редкие всхлипы. "Иногда необходимо пожертвовать малым, чтобы добиться большего. Учи урок, но не зацикливайся на нем. Не ты придумала войны". Лавеллан вспоминает Дешанну, та тоже говорила ей мудрые вещи, от которых вскоре становилось легче и приходили силы. Как же ей снова захотелось увидеть их. Эльфийка цепляется за воротник его камзола, так, что белеют костяшки. Солас, целуя ее, чувствует солоноватый привкус слез. "Есть новости из Викома?", первым делом спрашивает Лавеллан, созвав совет, и приветливо улыбается. Каллен стоит ровно, храня величавое достоинство, а Жозефина дрожащей рукой заправляет за ухо прядь волос. Лелиана одергивает дипломата и, выхватив донесение капитана из стопки документов, кладет пергамент перед Инквизитором. Лавеллан с трудом разбирает корявый почерк, с трудом подавляет нетерпение и читает его чуть ли не через слово. "Советник виконта -- венатори," "...Из-за красного лириума в колодцах," "Люди, разъяренные, винят во всем их," "Перебив эльфинажи, они двинулись..." Лавеллан отрывается от донесения и поднимает на советников свои большие голубые глаза. Каллен, всегда стоявший напротив гордо выпятив грудь, вдруг никнет и опускает плечи. Тонкими пальцами Инквизитор срывает со стола карту Тедаса. Множество флагов и тактических отметок гремят об пол, разлетаясь во все стороны. Ладони Инквизитора вспыхивают ослепительной белизной, и Жозефина, взвизгнув, отшагивает за командира, смиренно сомкнувшего глаза. Инквизитор смотрит на пергамент под ногами и дрожит, а Лелиана стоит рядом недвижимо, сцепив руки за спиной. "Это пришло три дня назад. Вы сделали все, что могли". Эльфийка резко оборачивается на ее голос и сверлит тайного канцлера взглядом. Не проронив ни слова, Лавеллан выходит из зала, а пол и каменные своды коридоров от ее шагов покрываются льдом. Через три дня Инквизитор наконец отдает новые распоряжения: призвать рыцаря-чародея для обучения ее воинскому ремеслу, сковать новый прочный доспех и предупредить спутников о скором путешествии. Сэра заваливается в замок через кухню и крошит на бумаги Соласа сладкий рулет. Сам Солас сидит в кресле, сложив кончики пальцев, и глядит в пустоту. На ее вопросы, где шляется Вестница, он отвечает тихо и невнятно. "Она скорбит и забывает". Кассандра, привалившись плечом к каменной стене, смотрит, как Лавеллан громко и четко отзывается на вопросы наставника и выполняет комбинацию за комбинацией. В ее движениях -- сила, в ее ударах -- отчаяние, а в криках -- ненависть и задушенная боль. Магу-отступнику взор не застилают вопросы веры. Из-за постоянного контакта с Завесой ты знаешь чуть больше о том, как устроен мир. Ты становишься мудрее и терпимее, если принимаешь то, на что смотришь незамутненным взглядом, а не через призму страха и осуждения. Магу-отступнику гораздо проще однажды свою веру утратить.