Лицемеры

– Ну у тебя здесь и бардак! – пораженно выдает Крис, заходя внутрь квартиры Даррена. – Все в этом мире движется от порядка к хаосу, – сообщает Крисс, ежась от холода в противной мокрой одежде. – Восхитительное оправдание собственной лени, – хмыкает Колфер, разуваясь, чтобы не оставить грязных следов на светлом ковре в гостиной. – Так, давай быстро в ванную, – суетится Даррен, залезая в большой шкаф и придирчиво рассматривая как попало забитые полки с вещами. – Вот, – он вытягивает мятые серые штаны и темную футболку, – должно подойти. Ну, бегом под горячий душ, а то заболеешь еще! Когда Крис в облаке пара появляется из ванной, Даррен, уже переодетый в сухую одежду, ждет его на кухне. – Чая у меня нет, но я сделал какао. Ты любишь какао? – Крис кивает и устраивается за столом, наблюдая за готовящим напиток Дарреном. Они пьют какао и болтают о комиксах. Крис никогда раньше не был в этой квартире, но ему кажется, будто он попал домой. – Знаешь, что в этом месте самое крутое? – спрашивает Даррен, хитро улыбаясь. – Что же? – Вид на Нью-Йорк. Пошли на балкон, – Крисс шлепает по полу босыми ногами, утягивая за собой Колфера, и они вместе выходят к большому окну. – Потрясающе, – шепчет Крис, восторженно рассматривая сияющие огни ночного города. – Здорово, да? – застенчиво произносит Даррен. – Мне нравится сидеть здесь вечером после выступлений. Крис глубоко вздыхает и оборачивается. – Можешь сказать мне честно? – немного нервно спрашивает Крис. – Почему ты все это делаешь? – Что именно? – немного хмурится Даррен. – Проводишь свое время со мной. Кормишь пиццей. Шлешь сообщения. Прыгаешь в фонтан. – Колфер чувствует себя дураком с каждой новой фразой и жалеет, что вообще спросил. Но Крисс улыбается. – Потому что ты удивительный, – широко разводит руками Даррен, будто признавая свое поражение. – У тебя в мыслях чужие истории, целые миры – не делай такое лицо, я слышал как минимум половину всех твоих размышлений, что ты выдавал Лие или Эмбер в перерывах между съемками. Ты как будто высечен из цельного куска льда со своими острыми скулами, пронзительными голубыми глазами, белой кожей, но от одного теплого слова ты раскрываешься, показываешь, какой ты уютный внутри на самом деле. Я не встречал ни одного человека, который прошел через то, что прошел ты, и ни капли не озлобился. Я вообще таких как ты не встречал. – Настоящий поэт, – язвит Крис, покрываясь при этом густым румянцем. – Мог бы просто поблагодарить за комплимент, – толкает его локтем Даррен, и тут его ловят за руку, разворачивая к себе: – Ты чудесный. Крис не говорит больше ни слова, но в его глазах таким ярким светом горит какая-то неземная нежность, что Даррен просто наклоняется и ловит его губы своими, целуя мягко и очень сладко, как никогда до этого. Крис обнимает его за плечи, бабочки в его животе беснуются, их становится больше и больше, и Крису уже кажется, что для них не хватит ни балкона, ни квартиры Даррена, ни целого мира. Они просто целуются – очень долго, пока ступни не замерзают от холодного пола. Они наощупь бредут в комнату, спотыкаясь на каждом шагу и, кажется, опрокидывая что-то из вещей на столе у Даррена, пока наконец не приземляются на кровать, ни на секунду не отрываясь друг от друга. Они оба вымотались за день, часы показывают глубокую ночь, когда они все-таки размыкают объятия. Даррен укрывает их обоих одеялом, оставляя еще один поцелуй на губах Криса, и опускается на подушку напротив него, подложив ладонь под голову и неотрывно глядя на лицо перед собой. Крис никогда не пробовал наркотики, но ему кажется, что если бы его накачали какими-нибудь эйфоретиками, он бы чувствовал себя именно так. – Ты в курсе, что у тебя глаза немного разного размера? – выдыхает Даррен, проводя пальцем по переносице Криса. – Это так… занимательно. – Ты как будто впервые от меня на расстоянии поцелуя оказался. Никогда не смотрел на меня, что ли? – хихикает Крис, но Даррен, кажется, не обращает на его веселящийся тон никакого внимания. – Я смотрел. Но я не видел, – тихо шепчет Даррен, и у Криса пересыхает в горле. Голос Даррена сиплый, губы очень потемнели, а во взгляде плещется неразбавленная боль. – Даррен?.. – Мне кажется, я люблю тебя, – выдыхает Крисс, но на его лице нет выражения абсолютного счастья – только из ниоткуда взявшаяся мука. Таким голосом не говорят "я люблю тебя". Таким голосом говорят "дорогая, доктор считает, что это рак". Поэтому Крис не отвечает то, что давно просится наружу. Вместо этого он приподнимается на локтях и обеспокоенно заглядывает в зеленоватые глаза: – Дарр, все в порядке? – Все отлично, – Даррен слабо улыбается и гладит его по щеке. – Не знаю, что на меня нашло. Не обращай внимания. Сердце Криса грохочет в груди, он не понимает, но Даррен целует его снова, и Крис забывается, растворяясь в ощущении всепоглощающей нежности. Даррен обнимает его, помогая Крису удобнее устроиться у него на груди, и того начинает клонить в сон. – Слушай, прекрати меня рассматривать, – вяло бормочет Крис. – Это как-то пугающе. – Мне нравится на тебя смотреть, это не преступление. Спи, – шепчет Даррен, проводя рукой по волосам Криса, от чего тот с улыбкой закрывает глаза. Даррен не спит всю ночь, пытаясь разобраться с самим собой, пока теплые лучи восходящего солнца не начинают скользить по холодной коже Криса. Внутри Даррена пульсирует безотчетный ужас. Произнесенные вслух слова делают все реальным, лишают происходящее налета романтичности и спонтанности. Рядом с ним лежит Крис, чуть-чуть улыбаясь во сне, перекинув руку через торс Даррена, и он чувствует, как от места соприкосновения кожи с кожей по телу разливается жар. Крис рядом – настоящий, Крис рядом не исчезнет утром, и через неделю он тоже не исчезнет, и с каждой проведенной вместе минутой он все больше и больше врезается в душу Даррена каждой своей клеточкой, каждым движением и каждой улыбкой. Паника внутри Даррена все растет и растет, пока он медленно осмысливает собственные эмоции и чувства. Крис особенный, Крис уникальный, Крис олицетворяет собой все, что привлекает Даррена в людях, Крис заводит его одной дерзкой улыбкой и движением бедра, Крис разрушит все, над чем Даррен работал долгие годы. Липкий страх заполняет грудь Даррена изнутри, потому что Даррен не хотел в этом увязнуть, но увяз. Потому что Даррен позволил себе отключить разум и рациональность, и просто наслаждаться своими чувствами. Потому что Даррену теперь придется расплачиваться за то, что он уступил своей слабости. И если Даррен захочет покончить с этим, он не сможет. Потому что для этого ему придется переступить через свою душу и растоптать в смешанной с кровью пыли собственное сердце. Солнце висит уже высоко в небе, когда Крис шевелится и приоткрывает один глаз. – Ты что, всю ночь меня разглядывал? – хриплым спросонья голосом шутит он. – Нет, – врет Даррен, – что будешь на завтрак? – Не знаю, – Крис со стоном потягивается, улыбаясь лежащему неподвижно парню, и Даррен пораженно спрашивает самого себя – как ты умудрился раньше не заметить, насколько крупно ты влип, идиот? – Во сколько у тебя самолет? – сглатывает Крисс. – В два часа, – Колфер косится на часы на стене. – Ох, пора уже подниматься. Они по очереди идут в душ, и Крис вспоминает, что ему еще заезжать в отель за вещами, поэтому начинает собираться в ускоренном темпе. Даррен очень молчалив, он как будто витает в своих мыслях, невпопад отвечая на реплики Криса. – Дарр, все нормально? – Даррен вздрагивает, потому что Крис берет его лицо в ладони, внимательно заглядывая ему в глаза. – Да… да, все хорошо, – кивает несколько раз Крисс. – Когда ты приедешь в Лос-Анджелес? – вопрос очень простой, но Даррен хмурится, когда отвечает: – Не знаю. Крис задумчиво закусывает губу и вызывает такси. Уже на пути из отеля телефон вибрирует: Прости за то, что было утром. Мне просто нужно подумать, хорошо? Внутри у Криса все холодеет. Это очень, очень плохой знак – Крис уже успел выучить, что умозаключения Даррена ни к чему хорошему не приводят. Но выбора у него нет, и он с тяжелым сердцем заходит в аэропорт. Крису кажется, что они с Дарреном движутся как в каком-то танце. Где там делают шаг вперед и два назад? В сальсе? В ча-ча-ча? Крис никогда не был силен во всем этом, но сейчас он думает, что все происходящее – это один большой нелепый танец, в котором Даррен сначала подпускает его к себе, а потом резко отбрасывает в сторону. Колфер прилетает домой. Крисс не отвечает на его звонки и смс несколько часов, а потом и вовсе выключает телефон. Крис злится, жутко злится, он бесится от того, что Даррен опять закрылся, опять чего-то испугался. Ему жутко хочется плюнуть на все и полететь обратно к нему, но он решает, что Даррену нужно время. Немного времени, чтобы осознать, что происходит, чтобы принять какое-то решение, выбрать какую-то стратегию поведения. Целую ночь он пытается успокоиться и засыпает чутким сном только к утру. В течение всего следующего дня Крис пытается занять руки, чтобы не думать о молчащем Даррене. Около трех часов дня ему начинает названивать Лия. Крис не отвечает ни на чьи звонки, Крис занят, Крис наконец-то нашел время разобрать бардак в папках на рабочем столе. Крис наконец-то нашел время разобрать свои диски и уложить их в правильные коробочки. Нашел время вытереть пыль и расклеить распечатанные фотографии в альбомы. Если Даррен не позвонит еще пару дней, у Криса даже специи в шкафу будут стоять по алфавиту. Звонки от Лии не прекращаются целый день. И вечер. И следующее утро. В 16:38 раздается звонок в дверь, Крис слышит звонкий голос и нехотя плетется открывать – он только начал сортировать мюзиклы по количеству наград. В дверях с грозным и слегка встревоженным лицом стоит Мишель. – Кристофер, – оу. Значит, она в бешенстве, – тебе не кажется, что ты задолжал мне хотя бы смс? – Какое смс? – потирает немного уставшие глаза Крис. – Ну, «привет, Лия, я жив и здоров» вполне бы подошло! – голос девушки подскакивает на октаву. – Лия, последняя пара дней выдалась… сложной, – Крис выдыхает, наблюдая, как тревога на лице девушки уступает место боли. – Хорошо, только не делай так больше, ладно? Я просто не люблю, когда на мои звонки не отвечают, – тихим, шелестящим голосом произносит Лия, и Крис чувствует себя последним уродом, внезапно с опозданием осознавая, что могла подумать о его исчезновении со всех радаров потерявшая любимого человека девушка. – Прости меня, пожалуйста, я идиот. Зайдешь? – Ты та еще скотина, Крис, – заявляет уже более бодро настроенная Мишель, проходя мимо него в квартиру. – Что мне было думать? У Уилла отключен, ты не берешь трубку, Дженна даже предлагала твоим родителям набрать! Никто не знал, где ты, даже Эшли, я и у Даррена спрашивала, когда поздравляла, но он сказал… – Стой, ты разговаривала с Дарреном? – перебивает ее Крис. – С чем ты его поздравляла? Лия смотрит на него широко распахнутыми глазами. – В смысле? – шокировано спрашивает она. – В смысле «в смысле»? – Ты не в курсе? Ты твиттер с закрытыми глазами листаешь? – восклицает девушка. – Я не заглядывал туда, – морщится Колфер. – Ты что, с луны свалился? – машет ладонью перед его лицом Лия. – Ты вообще чем был занят последние сутки? – Ничем, – раздраженно отмахивается Крис. – Так что там произошло? – Даррен женится! – выдыхает Лия, и Крис отчетливо слышит скрежет. Его сердце осыпается окровавленными кусками на дно грудной клетки, задевая острыми осколками судорожно сжимающиеся легкие. – На ком? – хрипло произносит парень, и Лия удивленно смотрит на него. – На Мие, конечно. Об этом весь интернет кричит, Робинзон! – Лия легко стучит костяшкой согнутого пальца ему по лбу. – Он вчера сделал ей предложение, она согласна, весь каст приглашен, фанаты сходят с ума. Крис, ты в порядке? – Да, да, – «только вот дышать невероятно сложно», – Стоит его поздравить, как думаешь? – Крис, ты уверен, что у тебя все хорошо? – Лия вскакивает с кресла и подлетает к побледневшему Колферу. – Крис! – Все нормально, Лия, все нормально, ничего страшного, все нормально. Крисс лежит на пушистом ковре, закинув руки за голову, и смотрит в потолок. В дверь нетерпеливо стучат несколько раз, и Даррен знает, кто сейчас стоит на лестничной площадке. Он ждал его весь день. Нужно покончить с этим сейчас – покончить раз и навсегда. Даррен открывает дверь и невольно прищуривается на секунду. Потому что его глаза обжигает такой дикой болью во взгляде Криса, что у него создается ощущение, что он смотрит прямо на солнце. Нет, на какую-то другую звезду. На только что взорвавшегося сверхгиганта. – Привет, Даррен, – сладко-сладко произносит Крис, – ну что ж, думаю, тебя можно поздравить! В руках парня Крисс замечает бутылку шампанского и он едва сдерживает нервный смешок. – Пустишь? – все тем же приторным голосом спрашивает Крис. – Конечно, – вскидывает подбородок Даррен, сторонясь и пропуская его внутрь. Крис проходит на кухню – медленно, уверенным плавным шагом. Он опускается на барный стул за высоким столом и протягивает вперед руку: – Откроешь? Крисс забирает бутылку из ледяных пальцев Колфера и чувствует, как сильно они дрожат. Он удивлен, как тот вообще ее донес. Как не разбил ее об асфальт. Как не разбил ее об голову Даррена. Парень с тихим хлопком открывает шампанское, и он звучит как выстрел прямо ему в солнечное сплетение. Даррен аккуратно разливает шампанское по бокалам. – Ну, за новую счастливую ячейку общества! – звенящим голосом произносит Колфер, поднимая фужер с шипящей жидкостью высоко в руке. Он выпивает его залпом, и Даррен успевает наклонить голову, когда над ним со свистом пролетает бокал, ударяясь об стену и разлетаясь осколками. Даррен ждет, что Крис закричит, но он молчит. Он молчит громче самого пронзительного крика, он рвано, тяжело дышит и смотрит прямо в глаза цвета плавленого меда. – Крис, я… – Да, Даррен? – неестественно, гулко спрашивает Крис. – Знаешь, что я хотел бы у тебя спросить? Даррен не знает. И не хочет знать. – Что? – слетает с губ против воли. – Почему я вынужден был что-то хрипеть Лие целых пятнадцать минут, пока она не посмотрела на меня в последний раз жалостливым взглядом и не ушла? Почему ты сам не сказал мне? Ты был должен это сделать. Хотя бы это. Я заслуживал хотя бы это, просто правды, честного разговора глаза в глаза, а не удара ножом в спину. Но ты не отвечал на звонки, а просто разбирался со своими проблемами. Ты приглашал всех на свою гребанную свадьбу, а я развешивал рубашки по цветам и длине рукава, пока в глазах не стало рябить. Крис не оскорбляет его, не кричит, больше не кидается вещами. Он говорит пугающе спокойным тоном и Даррен всерьез опасается, что они не переживут этот разговор. – Ты, Даррен, жалкий трус, – наклоняет голову Крис. – Ты снова сделал это. Снова решил все за нас обоих, как ты всегда это делаешь, не оставив мне ни шанса на спокойную жизнь. Ты думаешь только о себе. Ты сказал, что любишь меня, ты какого-то черта сказал, что любишь, чтобы потом растоптать меня? Уничтожить? – Даррен пытается что-то сказать, но Крис не слушает. – Самое страшное что ты женишься на ней, ты правда на ней женишься, и у тебя хватит идиотизма прожить с ней всю свою жизнь только потому что это удобно и комфортно… Нет, не говори ничего, я не хочу слышать, как ты оправдываешься и говоришь про свою карьеру, потому что я не хочу верить, что ты считаешь, что это действительно стоит того! Под конец Крис все-таки срывается, его голос начинает дрожать, а на скулах выступают красные пятна. Даррен хотел вести себя по-другому. Даррен хотел улыбаться нагло, говорить развязно и скептически приподнимать бровь. Даррен хотел показать, что он уверен в принятом решении, что он делает это для них обоих, что это правильно. Но сейчас единственное, чего ему хочется – набрать полную ванную воды, опуститься туда с головой и никогда-никогда не выныривать на поверхность. Потому что он чувствует боль Криса как свою. Потому что это и есть его боль – их общая боль. – Я должен был это сделать, понимаешь? – в отчаянии запускает руки в волосы Даррен. – Да кому это ты там все время что-то должен, Даррен? – восклицает Крис, вскакивая. – Это единственный способ все это прекратить, – несмотря на жаркую погоду в Нью-Йорке, Крис чувствует, как леденеет воздух в комнате. – Как ты не понимаешь? Я не смогу отказаться от тебя потом, мы не сможем остановить это! – А почему нужно что-то останавливать, Даррен? – сипло спрашивает Крис. – Потому что нам нельзя. Крису казалось, что с него живьем содрали кожу, а потом запихнули в соленый океан, не давая сделать и глотка воздуха. – Ты все продумал, да? Все решил, – Криса бросает из жара в холод, он делает нетвердый шаг к Даррену. – Пожалуйста, поцелуй меня. Криссу кажется, что он ослышался, но Колфер наклоняется ближе, оставляя между ними какие-то миллиметры. – В последний раз, – шепчет Крис, – в последний раз, прошу. Прошу… Он прижимается губами ко лбу Даррена, и тот не может заставить себя поднять руки и оттолкнуть его. Крис не целует его, а просто прикасается сухими губами – ко лбу, к векам, к чужим губам. – Нет, Крис, нет… нет… нет! – Даррен, зажмурившись, сбрасывает с себя чужие ладони, заставляя Криса сделать шаг назад и опуститься обратно на стул. Тот сжимается в комок, закрываясь как от удара, и Даррену так больно, что он довел их до такого, что не понял еще раньше, что позволил им оказаться здесь. Он оставляет на виске Криса поцелуй, а ощущение такое, что он выпустил туда всю обойму. – Не надо, Крис, прошу, – хрипло говорит он, опускаясь на колени и хватая Колфера за ладони. Колфер сидит молча несколько минут, а может, часов. Никто из них не может сказать точно. Но когда он размыкает губы, его голос звучит очень сухо и отстраненно. – Я могу рассказать тебе, в чем твоя проблема, Даррен, – он выдергивает свои руки, – ты каждый раз закрываешься в своей голове, ворочаешь там какие-то мысли несколько часов, а потом выходишь наружу и выдаешь очередное гениальное решение. Не верится, что я это говорю, но ты слишком много думаешь, пытаешься просчитать результат на десять лет вперед, не принимая во внимание, что условия задачи могут измениться. Ты разрушаешь судьбы, Даррен, потому что всегда рубишь с плеча. – Ты придешь? Я хочу, чтобы ты пришел, – Даррен смотрит ему в глаза снизу вверх, и Крису сложно оставаться хладнокровным, когда он понимает, что речь идет о свадьбе. – Очень. Пожалуйста. – Даррен… – Крис, я прошу, – Даррен умоляет его на коленях, и это все так странно и символично, что у Криса кружится голова. – Прошу тебя. Ты не можешь оставить меня одного там. Пожалуйста. Разреши мне причинить тебе боль в последний раз, пожалуйста, будь там. И Крис понимает, что он точно придет. Как бы сильно ему не хотелось остаться дома и напиться. – Мне нужно идти, – Крис поднимается на ноги, глядя куда-то в сторону. Даррен не встает за ним, он просто провожает его взглядом. – Ты мне противен, – бросает Крис, не оборачиваясь, уже у самой двери. – Я знаю, – отвечает Даррен. – Не больше, чем я противен самому себе, – тихо заканчивает он, когда дверь захлопывается.