Мой личный маньяк

POV Виталий (папа Александра) Саша никогда не был жестоким ребенком. Всем всегда помогал, со многими дружил. Он был очень милым: как в детском саду, так и в начальной школе. Открытый и добродушный, он заставлял гордится собой. Так жаль, что именно из-за его отзывчивости он сломался. В один день я решил не ходить в офис и побыть дома. И невероятно сильно испугался, когда сын пришел со школы бледный, с безразличными глазами. Я пытался выяснить, что такое произошло, но он молчал. Никак не реагировал на мои слова, как будто меня вообще не было. Он прошел на кухню, где я до его возвращения готовил рыбу к ужину. Рыбу я брал только свежую. Поэтому на разделочной доске лежала голова, отделенная от туловища, само туловище и маленькая лужа крови. Как только Саша все это заметил, он рванул в туалет. Рвало его часа два. Я позвонил знакомому врачу, но он лишь сказал, что сын съел что-то не то и посоветовал выпить какие-то таблетки. Позвонил Роме на работу и сказал, чтобы он возвращался домой. К его приезду Саша сидел в ванне, куда я его засунул дабы привести в чувство. Рома так же сильно перепугался и вызвал скорую. Приехавшие санитары не увидели в этом ничего серьезного и так же прописали лекарство от тошноты. Тогда мы позвонили его классной. Эта курица сообщила, что наш мальчик помог одной из учениц, которая упала на ножницы и распорола ногу. Сказать, что я был зол, - значит умолчать о том, как я наорал на учительницу за то, что не сообщила нам об этом раньше. Теперь мне была понятна его реакция на расчлененное тело рыбы. Остаток дня мы провели рядом с ним. Отпаивали чаем, пытались растормошить. Рома убедил меня оставить сына на несколько дней дома, пока он не придет в себя. А мне остаться рядом с ним. Я знал, что это правильно. Так я смогу привести его в порядок. Успокоить и утешить всегда было моей привилегией. И сейчас мой сын нуждается во мне как никогда. Утром он вскочил к нам в спальню и потребовал, чтобы мы позвонили в больницу и узнали, что с той девочкой. Я порадовался, потому что передо мной был мой любимый мальчик, который обо всех заботится. Рома решил не отказывать ему и позвонил в больницу, куда отвезли бедняжку. Имени Саша не знал и Рома просто спросил про девочку с раненой ногой. Медсестра ответила, что не имеет права сообщать такую информацию посторонним людям. Саша взбесился. Он стал дергать нас, чтобы поехать в клинику к ней. Мы попытались отговорить его, но он уперся и сказал, что тогда сам поеедет туда, один. Рома решил, что ничего страшного не случится, а я всеми силами отговаривал их обоих. Тогда Рома просто оделся, отправил одеваться Сашу и сказал, что либо они уезжают вдвоем, либо я еду с ними. Я чувствовал, что ничего хорошего не произойдет, но решил, что если буду с ними рядом, будет легче контролировать ситуацию. Уже в больнице Роме позвонили из офиса и он умчался, оставив нас вдвоем. Мы пошли к стойке регистратуры и еще раз спросили про девочку. Нам опять отказали. Тогда Саша сделал то, чего я никогда не видел раньше. Он закатил громадную истерику. Кричал и брыкался, не подпускал к себе никого. Кричал, что должен знать, что с девочкой. Мне не удавалось его успокоить. Вскоре ко мне подошел врач и спросил разрешения вколоть Саше успокоительное. После моего согласия сына поймали санитары и быстро поставили укол. Саша уснул на руках одного из них. Нас попросили отвести в свободную палату. Через какое-то время другой врач зашел в палату и спросил о причине такого поведения сына. И немало он удивился когда узнал, что причиной истерики было беспокойство за девочку. Как оказалось, именно он проводил операцию этой бедняжке. В этот момент очнулся Саша. Я думал, он будет слаб после успокоительного, но он вскочил с кровати, подлетел к врачу и с лихорадочным блеском в глазах стал расспрашивать его о девчонке. Но не получив никакого ответа, он набрал побольше воздуха, видимо, чтобы снова устроить истерику, но его прервал врач. Он сказал вего одну фразу: - Лучше спроси об этом ее родителей. Саша мгновенно успокоился и попросил отвести его к ним. Когда родители девочки узнали, что Саша помог их дочери, они решили пропустить его в палату. Я остался в коридоре. Просто понимал - мне там не место. Саша вышел спокойным. Девочка оказалась в порядке. Домой мы отправились на такси, где не проронили ни слова. Только дома я спросил, почему же у него была такая истерика. Его слова позволили мне понять, что повзрослеть за один день возможно: - Я просто должен был знать. Просто знать. Ненавижу неизвестность. Весь оставшийся день он просидел в комнате, занимаясь своими делами. Он попросил принести ему еду в комнату. Я переживал за него, ровно как и Рома. Только о словах нашего сына я ему не рассказал. Как ни странно, но Саша сам на следующий день встал, умылся и во время завтрака сообщил, что с ним все в порядке и он пойдет в школу, так как пропускать учебу из-за такого пустяка - не дело. Рома порадовался тому, что с сыном все в порядке. Он погладил его по голове, а Саша улыбнулся ему в ответ. Я никогда не видел ничего более ужасающего. Взрослая, вымученная улыбка на лице одиннадцатилетнего ребенка. С тех пор я старался общаться с ним также, как и раньше - как с ребенком, а он в свою очередь старался этим ребенком быть. Рома ничего не замечал и потому у него получалось лучше моего общаться с сыном. Гранью стало, когда я увидел у Саши книги по основам теоритической механики. Не думаю, что это книги для его возраста. Он всегда оставался спокойным, исключая те моменты, когда ему на глаза попадалась кровь или чего-то недоговаривали. Когда он вырос, мне стало проще. Теперь я мог разговаривать о волнующих его вещах. С одной стороны, он очень умен, рассудителен и самодостаточен. С другой - он перестал помогать людям и куда, в конце концов, пропало его детство? Еще и провальные романы один за другим. Хорошо, что Андрея встретил. С ним Саша повеселел. Думаю, хотя бы с ним у Саши все получится.