Освободи свой ум от мыслей.
Позволь сердцу успокоиться.
Спокойно следи за суматохой мира.
Следи за тем, как все встает на свои места.
© Лао-Цзы
— Это плохая идея, лисенок, — вампир немного отодвигается, отводит глаза, — ты еще мне пригодишься, я не хочу случайно убить тебя. — Значит, не убьешь. — почему-то вся ситуация забавляет, неужели мы поменялись местами? Кай сам на себя не похож, словно загнанный в клетку хищник, прячет оскал, ощутимо нервничает. — Пушистик… — настороженный, едва слышный шепот. — Все будет хорошо. — Сама-то в это веришь? — закатывает глаза альтер-эго. — Кай, я позову Леита если почувствую что-то неладное, он сможет тебя остановить. — Дура. — мужчина делает пару шагов назад. — Ты совсем не понимаешь, верно? Ты, мать твою, ничерта не почувствуешь! — В смысле? — стараюсь держать себя в руках. — В прямом. — Кай потирает переносицу. — Яд, пушистик, клыки вампиров пропитаны ядом, похожим на наркотик, если он попадет в тебя, ты, кроме как желания переспать со мной и накормить меня, ничего чувствовать не будешь. — Не недооценивай меня! — я подхожу ближе, нагло уничтожая расстояние между нами, от запаха тростникового сахара голова начинает кружиться, но я смело встречаю его взгляд. В небесно-голубых глазах нерешительность, злость, раздражение и еще что-то. Что-то так дико напоминающее страх. — Лисенок, ты нужна мне… — зеленые блики переливаются в радужной оболочке. Мужчина прячет ухмылку — попытка сыграть на чувствах не удалась. Я вопросительно приподняла брови, вампир тут же отвернулся и взлохматил челку. — Ладно, ладно, нужна для дела, но потерять тебя сейчас было бы чертовски некстати. — Тогда тебе придется держать себя в руках. — я делаю еще шаг навстречу. — Жажду нельзя контролировать, идиотка. — он пытается отойти, но врезается в кресло — выхода нет, пиявка в ловушке. — Что с тобой, Кай? — наигранное недоумение. — Ты, что боишься жалкую смертную? — Очень остроумно, браво! — Ты так часто угрожал мне, что укусишь, но как только дошло до дела… — Успокойся! То было другое, тогда меня не мучила жажда. Ты понятия не имеешь, что это такое! — глаза становятся изумрудными, клыки выпирают, Кай был в ярости, но это не пугало, скорее даже наоборот, смешило. Быть может я просто потеряла рассудок? И надо бы отступить, уйти, сдаться, но что-то внутри не дает, не пускает. Я сосредоточилась, почти моля ощутить пульсацию в голове, свалить все на гипноз, но пусто — мысли ясные, чувства искренние. Приподняв голову, смотрю ему в глаза, гадая откуда такая решительность и храбрость. Прикусываю губу, сильно, до крови, замечаю, как расширяются зрачки Кая, как зеленое пламя в глазах начинает полыхать еще ярче. Не давая вампиру прийти в себя, делаю резкий выпад вперед. Он полагал, что я нападаю, думал, что сможет отбиться, как же он ошибался. Мои губы замерли на его, таких ледяных, таких желанных, настырно развожу их языком, заставляя кровь попасть внутрь. Вампир зашипел, словно раненная кобра, но не отпрянул, притянул меня ближе, углубил поцелуй. Во рту привкус металлический привкус, острые клыки царапают язык, холодные пальцы изучают мой позвоночник. Я не замечаю, как оказываюсь на кровати, весь мир исчезает, чувствую лишь его руки, лишь его губы, которые, опустившись, медленно изучают шею, замирая возле пульсирующей вены. — Я не смогу остановиться, лисенок… — доносится хриплый шепот, переходишь в рык. — Еще немного и я передумаю. — все внутри трепещет от разрывающих меня противоречивших чувств, сам собой взгляд скользнул к стакану воды, на душе стало немного легче. — Будет больно? Легкий вибрирующий смешок и шепот: — Самую малость. Ощущаю, как давление на горле возрастает, клыки впиваются в кожу, прокалывая ее, жгучая боль пронзила все тело, я выгнулась навстречу мужчин.В голове раздался успокаивающий шепот, слишком нежный, слишком мягкий. Боль растворяется, рождая невероятное наслаждение. Лёгкое, посасывающее чувство в районе шеи, разбавляемое едва ощутимыми поцелуями. Холодные руки, блуждающее по телу, с каждой секундой становившиеся все теплее, осознание, что он мой, он живет мной, я — источник его жизни, сводит с ума, заставляет сильнее прижаться к вампиру. Хочется подарить ему больше, хочется отдать ему все, лишь бы он был доволен, лишь бы накормить его. Ослабевшие пальцы ласково разделяют мягкие черные пряди, губы шепчут «не останавливайся», и тихий полу-рык полу-стон с его губ — не это ли истинный рай? Глупая улыбка на лице, прикрытые глаза, не хотелось отпускать его. Легкий приступ ревности от того, что такое испытывает каждая укушенная им девушка заставляет еще сильнее выгнуться навстречу клыкам, чтобы он никогда больше не желал никого кроме меня. Из головы исчезают все мысли, ощущаю, как учащается дыхание, веки затрепетали, сознание, кажется, собралось покинуть тело. Откуда-то издалека раздается истошный крик альтер — эго, оно просит, молит меня оставить вампира, хочется взмахнуть рукой и прогнать надоедливую часть подсознание, но разум тихо подтверждает его правоту. — Кай… — тихий шепот, касаюсь губами его макушки, и он замирает, приподнимается и смотри на меня пылающими затуманенными изумрудными глазами. — Нужно остановиться. Слова срываются с губ неохотно, никогда в жизни я не чувствовала себя так хорошо, кто бы знал, как я хотела продлить это чувство хотя бы еще на несколько секунд. — Верни мне ее… Поначалу думаю, что мне показалось, непонимающе смотрю на мужчину, а он не видит меня, смотрит сквозь, снова… — Что? — Пожалуйста, — он сжимает мои плечи и дрожит словно испуганный, загнанный в ловушку зверек, — верни мне Гвен, я не могу без нее… Я не хочу без нее… — Кай? — голос дрожит, пытаюсь выбраться из его хватки. — Верни ее! — в глазах появляется ярость. — Слышишь?! Верни мне Гвендолин*! — Приди в себя! — испуганно упираюсь в грудь Кая. — Что за бред?! Что с тобой? — Ты не понимаешь! — хватка сильнее, на плечах останутся синяки. — Она мне нужна! Сердце разрывается на части, и ничего не остается, кроме как бережно погладить его по голове, заглянуть в глаза и тихо прошептать: — Хорошо. Вампир, кажется, немного успокаивается, замирает в моих руках, кладет голову мне на плечо и почти мурлычет: — Спасибо. Чуть теплые руки бережно обвивают талию, он зарывается носом в мои волосы и, прижав меня к груди, устраивается поудобнее на кровати. Буквально через пару секунд Кай замирает, погружаясь в сон. Тихие всхлипы сдерживать уже не удается, все внутри полыхает от боли. Почему я сделала это? Доверилась? Каю?! Нет. Не то… Хотела спасти воображаемую невинную? Вряд ли. Узнать, что значит быть укушенной им? Может быть… Все мысли были о таинственной Гвендолин. Она его невеста? Любимая? Теперь я знала, у Кая есть сердце, но принадлежит оно другой, той, которую убили… или забрали? Попыталась выбраться из объятий вампира, но не смогла, хватка мужчины слишком сильная, рука тяжелая, а у меня нет сил бороться, большая потеря крови дает о себе знать. Остается только лежать рядом с ним, ощущать его запах и с ужасом осознавать: он любит другую, всегда любил. Дверь в спальню тихонько скрипнула, я повернула голову, снова не удержав всхлип, Ранди тихонько прокрался к краю кровати и, присев на корточки, посмотрел мне в глаза. — Помощь нужна? Осторожно киваю, оборотень убирает руку вампира с меня и помогает встать, Кай заворчал, словно маленький ребенок, я замерла обернувшись. Нет, это не был Кай, это не был вампир, не был Неистовый, это был человек. Заблудившийся, потерявший нечто дороге, мечтающий о счастье, человек. — Поздравляю, — альтер — эго прикрывает глаза, — он победил. И я вынуждена согласиться, сдаться, Кай выиграл, добился чего хотел, теперь мы были в расчете. Я не видела в нем монстра, я видела в нем того, кто он есть на самом деле, мальчик — аристократ, лишенный родительской любви и потерявший все, чем дорожил. — Венди? — оклик Рана приводит в чувство, едва заметно киваю, опираясь на него, выхожу в гостиную и падаю на диван, оборотень садится рядом, я кладу голову на его колени. — Ты знал? Теплые пальцы, не ЕГО, чужие, пахнувшие свежей травой, ласково разделяют ненавистные рыжие пряди. — О чем? — голос звучит тихо, неправильно, не так. — О его невесте… — Нет, — Ран прикрывает глаза, — полагаю, практически никто не знал. — Он любил ее, — тихий всхлип, — он просил меня вернуть ее… — Венди… — Я дура, Ран, я такая дура, я должна была послушать вас, должна была держаться от него подальше, но я ведь такая эгоистка! Я так хотела…хотела… — слезы потекли ручьем, не давая мне договорить, да и не нужно было, оборотень все понимал, все чувствовал, но ничем не мог помочь. Он просто тихо перебирал мои волосы, и смотрел в огромное окно, переливающимися золотом глазами. Я не заметила, как потяжелели веки, упустила ту секунду, когда погрузилась в сон, такие необходимые тишина и покой дали возможность немного расслабиться. Звук открывающейся двери и знакомая осторожная поступь заставили прийти в себя. Откуда-то сверху послышалось угрожающее рычание. — Ты сделал ей больно. В ответ молчание. — Неистовый, ты причинил ей боль! Снова! — Я знаю, — кажется его голос дрогнул, — поэтому и хочу поговорить с ней. — Да хрено-с два! Ты хоть понимаешь какого ей? Да она же… — Я сама решу, спасибо, Ранди. — я резко встала с колен оборотня и встретилась взглядом с Каем. — Ты поговоришь со мной? — вампир недоверчиво перевел взгляд с Ранди на меня и обратно. — При одном условии. — две пары глаз тут же уставились на меня, несмотря на дрожащий голос, мои мысли были переполнены решимостью. Нет смысла отступать, раз уж я свернула на эту дорожку, то пойду до конца. — Ты расскажешь мне про Гвендолин. В комнате воцарилось молчание, Кай сжал зубы, взлохматил волосы, осмотрел комнату, взгляд замер на мне, спустя мгновение снова устремился вдоль стен, кременианец нервно вздохнул, в глазах заблестели зеленые всполохи. — Хорошо, я расскажу тебе о ней, но только наедине. — мужчина бросил раздражённый взгляд на оборотня и элегантно протянул мне руку, со стороны Рана снова раздалось рычание. Я коснулась его ладони, немного теплой от недавнего питания, он тут же поднял меня и кивнул в сторону спальни. Без лишних слов и вопросов я проследовала в указанном направлении, Кай зашел следом, закрывая дверь. — Только, пожалуйста, без мерзких подробностей, — я села на край кровати и посмотрела в небесно-голубые глаза, — я не хочу слышать о твой веселой интимной жизни с твоей невестой. Между бровей вампира образовались складки, он запустил пальцы в волосы и, немного взъерошив их, отозвался. — Гвен — не моя невеста, — неуверенная пауза, взгляд мимо меня, — между нами никогда не было интимных связей. — В смысле? — В прямом, пушистик, — в голосе появилось явное раздражение, — она просто очень дорогой мне человек. Я уселась поудобнее и выдавила улыбку: — Я готова слушать. Закатив глаза, мужчина подошел и сел рядом со мной, немного нахмурился, глубоко вздохнул и заговорил так тихо, что я едва различала слова: — Это было очень давно, с моего обращения прошло несколько сотен лет, я был зол, ненавидел свою жизнь, уничтожал все, что попадется мне под руку, я не отличал добро от зла, мне просто нужно было убивать. Я никому не называл свое имя, я хотел похоронить его вместе со своей смертностью, со своей человечностью, и меня стали называть Неистовым. Тогда же, я обнаружил идеальный способ зарабатывать, наемные убийства — это было то, что нужно. Моим заказом была кучка вампиров, они называли себя семьей, жалкое подобие, не более, всего один мастер, но хлопот от них было… Я убил большую часть, но недооценил их, оказалось, за семейкой стоял весьма сильный клан, они гнали меня до старой деревни, сейчас эта деревня стала частью Бриджпорта… — Та, что за мостом? — я задумчиво следила за реакцией вампира. — Именно, — Кай вздохнул и скривил губы, — я спрятался в лесу, в старой пещере, там было темно и холодно, но это не имело значения, мне просто хотелось есть. От жажды жгло горло, я готов был броситься на любой источник крови, но был слишком слаб. Я не знаю в какой момент уснул, меня разбудило сердцебиение, совсем рядом… Открыв глаза, я увидел маленькую девочку, ей было лет пять — семь, не больше, у нее были роскошные белые волосы и чистые синие глаза. Первой мыслью было напасть на нее, выпить кровь, всю, до капли, заглушить мерзкое чувство внутри, но она опередила меня, бросилась ко мне на шею, прижалась своим маленьким тельцем и затараторила: «Кай! Я знала, что ты живой! Я так рада, что ты сбежал от нее!». Я даже не понял о чем речь, а она все лепетала какую-то чушь, уверяла меня в том, что нет смысла больше скрываться, что она спасет меня и не отдаст ей. Это казалось таким бредом, но впервые с того момента, как я стал вампиром в голове было чисто, мысли были ясными, я понял, что не смогу убить девочку, да и не хочу этого. Она постоянно твердила: «Кай, Кай, Кай», и это так бесило и раздражало, я пытался объяснить ей, убедить в том, что я — зло, но все было бестолку. Она утверждала, что все обо мне знает, сказала, что Снежная Королева больше никогда до меня не доберется. Только тогда до меня дошло: она считала меня персонажем сказки, мальчиком, сердце которого заморозила злая ведьма, но она клялась, что все исправит. Ты представляешь каким абсурдом это было? Я — вампир, сумасшедший, безумный, Неистовый и вдруг персонаж сказки?! Она назвала себя Гвендолин и сказала, что придет навестит меня завтра. Я хотел уйти ночью, сбежать и больше никогда не видеть девчонку, но все, на что мне удалось наткнуться за ночь — это мелкая зверюшка, ее крови было мало, для того, чтобы восстановиться полностью, а на людей нападать в таком состоянии было бы идиотской затеей. Она сдержала слово, Гвен пришла на следующий день, принесла мне хлеб и покрывало, она сказала, что сделает все, чтобы отогреть мое сердце и заставит его снова биться. Так прошла неделя, мои силы постепенно возвращались, но рядом с ней я не ощущал эту дикую жажду убивать, я хотел жить, смотря на нее, на ребенка, который пригрел монстра, я понимал, что хочу попытаться сделать свою жизнь хоть немного более нормальной. Когда раны почти зажили, я решился сделать вылазку в деревню, и, как оказалось, вовремя, на нее напали разбойники, они грабили, убивали и насиловали женщин, во всей этой суматохи, меня бы не заметили. Я пробрался к ближайшему дому, два мерзавца, угрожали женщине ножом, пытались принудить ее к сексу, но она держалась. Я перенесся в дом, схватил ублюдка за шею и высосал добротную половину крови, он упал на пол, толку от него больше не было. Второй попытался броситься на меня, но я без проблем увернулся, человеческая кровь мгновенно восстановила все мои инстинкты и силы, второго я тоже осушил. Это заметил какой-то придурок и побежал рассказывать всем о ужасном монстре, защищающим деревню, разбойники бежали в ужасе. Лишь потом я увидел ее… Гвендолин сидела в углу, с широко распахнутыми синими глазами и смотрела на меня. Это был ее дом, я спас ее семью, жестоко разорвав глотки ублюдков. У меня не было сил что-либо объяснять, да я и не должен был, поэтому, я просто перенесся обратно в пещеру, решил, что останусь там, а на следующий день покину деревню. Той ночью я не ждал ее, был уверен, что она слишком напугана, но я в ней ошибся, даже будучи маленькой девочкой Гвен была невероятно храброй… Она принесла мне хлеб, поначалу молчала, собиралась с мыслями, а я боялся залезть в ее голову, не хотел знать о чем она думает, мне было сложно осознать, что даже она считает меня монстром, а она должна была считать. Но она поблагодарила меня, представляешь, пушистик? Эта маленькая девочка, на глазах которой я убил двух человек, поблагодарила меня за то, что я спас ее семью! Тогда мы очень долго разговаривали, она пересказывала мне «Снежную Королеву» — это была ее любимая сказка, она уснула рядом со мной, в пещере, лежа на коленях, я не мог понять почему она мне доверилась, это пугало. Я отнес ее домой, а затем ушел, не хотел причинять ей боль, знал, что меня будут искать. Я думал, что ушел навсегда, но ошибся. Я вернулся через десять лет, не знаю зачем, мне просто было интересно посмотреть на нее, хотелось снова увидеть эту светлую девочку. Она выросла, стала настоящей красавицей, у нее был такой чудесный заразительный смех. Я увидел ее лишь мельком, на улице в деревушке. Мне хватило всего несколько минут, я убедился в том, что она жива и здорова, хотел уйти, но вернулся в пещеру и… знаешь… она пришла, обняла меня как в нашу первую встречу и сказала «Надо же, ты совсем не изменился, Кай». Мы просидели целый вечер, болтали о всевозможной ерунде, затем еще вечер и еще… На третий день она сказала, что помолвлена, сказала, что боится и не уверена, но нечего не может поделать, родители уже заключили договор и завтра она должна будет выйти замуж. Я был на той церемонии, досконально изучал мысли ее будущего мужа, каждый закоулок его разума, пока не убедился в том, что он не причинит ей вреда, более того, я понял, что парень влюблен в мою Гвендолин. В тот день я поклялся, что не вернусь, я был уверен, что мое присутствие лишь испортит ей жизнь. Но я не сдержал клятву. Меня хватило всего на двадцать лет, у нее родился мальчик с такими же белоснежными волосами и темно-синими глазами, кажется, она была беременна вторым ребенком. Я не знаю, как она узнала о том, что я вернулся, но под вечер пришла в нашу пещеру, встретив меня фразой «Надо же, ты совсем не изменился, мой Кай». Она рассказывала о своей жизни, все время потирая живот, это было изумительное зрелище, годы ее не испортили, скорее наоборот, придали ей нечто особенное. Все так же звонко смеясь, она рассказывала о проделках своего сына и мечтала о том, чтобы ее дочь была более послушной. Это вызывало улыбку, дарило мне покой, Гвендолин делала меня счастливым, просто находясь рядом. Я понимал, как мне плохо без ее общения, как сложно без ее разговоров и этой доброты в глазах, никто и никогда не смотрел на меня так, как смотрела она… Это обезоруживало. Но наш разговор был прерван внезапно заявившимся в пещеру ее мужем, я помню как испугался за нее, я всегда боялся, что испорчу её жизнь. Он попросил меня выйти, мы долго беседовали: о жизни, о чувствах, о Гвен… Это оказался очень понимающий человек, он не обвинил мою девочку во лжи, не стал на нее орать, лишь попросил впредь теплее одеваться и не исчезать так внезапно. В тот день моя вера в несуществующую любовь пошатнулась, я впервые позволил себе надеяться на то, что на свете есть чувства, возможно, я просто первый раз увидел настоящую семью? Я не знаю. Через пару дней я ушел, не попрощавшись как и всегда, знаешь, я не умею прощаться. Но это тоже не был мой последний визит, примерно через сорок лет я снова заявился в деревню, просидел пару дней в пещере как идиот, но она не пришла… Я отчаялся, обозлился. Неужели она меня оставила? Неужели забыла? Хотелось рвать и метать, хотелось уничтожать, во мне бурлила такая ярость, которую и словами-то описать невозможно. Поздним вечером третьего дня ко мне все же завился гость, но это была не она, то был ее муж, я едва узнал его под кучей морщин и дряхлым, осунувшимся телом. Он долго смотрел на меня, а потом улыбнулся: «Ты и впрямь не изменился, Кай!» От этих слов все внутри сжималось, я едва сдерживал себя, ждал, что он скажет дальше. Гвендолин была стара и больна, она уже неделю находилась в предсмертном состоянии. Старик проводил меня к ней, я не поверил своим глазам: белоснежные седые волосы были разбросаны по подушке, утратившие задорный блеск синие глаза смотри на меня, она улыбнулась, слабо, едва заметно и, покашливая, произнесла «Надо же, Кай, а ты все такой же». Я понял, что теряю ее, что она уходит, и я беспомощен. Я предложил ей стать вампиром, предложил ей вечность, а она рассмеялась в ответ, сказала, что это ей не к чему, что она прожила свою жизнь и была счастлива, и что частью ее счастья был я. Она взяла меня за руку и долго смотрела в глаза, это было ужасно, годы не щадили ее, а в комнате царил запах смерти. Она знала, что ее время почти пришло. Гвен коснулась моей груди, и вдруг начала извиняться, она просила простить ее за то, что она так и не смогла согреть мое сердце, это казалось такой глупостью, но я не смог не улыбнуться. Она посмотрела на меня и на своего мужа, на ее глазах стояли слезы, а голос был схож с хрипом, она сказала: «теперь я могу спокойно умереть», закрыла глаза, и мы, два мужчины любящих ее, хоть и по-разному, слушали последние удары ее сердца, пока оно полностью не остановилось. Он упал на колени и разрыдался, держа ее за руку и бормоча что-то странное, я не понимал слов, мне было больно, я не верил, что больше не увижу ее, не хотел мириться с тем, что не услышу ее смех, не увижу этих чудесных синих глаз. Моя Гвендолин была мертва… Он начал умолять меня убить его, слышишь, лисенок? Он ползал на коленях и говорил, что его жизнь не имеет без нее смысла. Да, что, черт побери, он вообще знал о жизни?! Он лепетал несуразицу о том, что не может совершить самоубийство, так как это грех, и тогда он не сможет быть с Гвен в Раю. Он просил, чтоб я сделал все быстро, чтобы не заставлял ее долго ждать, причитая что-то из области «Ты же любишь ее, я знаю, ты понимаешь!» Я выполнил его желание, выпил его кровь, она была с мерзким сладким привкусом, у пожилых людей кровь всегда мерзковатая. Я пил из него до тех пор, пока его сердце не остановилось, а после положил мертвое тело рядом с ней и исчез. С тех пор я иногда появлялся в деревни, навещал кладбище, приносил ей цветы и ее любимую книгу «Снежную королеву», надеясь, что она простит мне убийства ее мужа. Я следил за ее потомками, вытаскивал их из передряг, это все сложно, знаешь, пушистик, Гвен единственная, кто смотрел на меня, как на человека, не зная моей репутация, не зная моего прошлого, даже увидев, как я убил тех разбойников, она видела меня. Голубые глаза смотрят на меня, а в них такая адская, жгучая боль, такой ужас, хочется обнять его, прижать к груди, успокоить, стало стыдно и мерзко за то, что я думала об этой парочке. — В тот раз ты покупал книгу для нее, да? Он кивнул, отвел глаза. — Прости… — Ты извиняешься за то, что вынудила из меня информацию? Не разочаровывай, зверюшка. — на губах появляется наглая ухмылка, но в глазах все так же властвовала пустота. — У меня есть права еще одного вопроса? — я нервно заправила волосы за ухо. — Ну, давай, рискни, — Кай насмешливо приподнял брови, — раз уж сегодня вечер моих откровений. — Почему ты прекратил питаться живой кровью? — Оооо… пушистик, ты преувеличиваешь свою значимость, видишь ли, я пообещал перед лицом Кремено, что не буду пить без твоего разрешения. Обещания имеют значения только если оно дано кременианцем кременианцу, в отличии от клятв, они действительны в любом случае. — Погоди, но ведь я не… — Похоже, твой поход к всадникам что-то в тебе изменил, иначе, обещание бы не подействовало. — мужчина нервно ухмыльнулся. — Я попросту не мог ни к кому прикоснуться, но особо беспокоиться не о чем, мысли-то я твои все еще слышу. — Почему сразу не сказал?! — Я хотел разобраться сам. — спокойный голос с нотками насмешки, такой привычный и нормальный для Кая, словно это не он пару минут назад едва слышно нашёптывал историю из прошлого. — Разобрался?! — от злости сводит скулы. — Доволен?! — я резко встаю с дивана и зло смотрю на вампира. — Ты хоть понимаешь…ты…ты… Кай, я думала ты сделаешь это! Я поверила в то, что ты… На глазах выступили слезы, так по-детски и глупо, я стояла и вытирала липкие щеки тыльной стороной ладони, всхлипывая и бубня что-то несуразное и непонятное даже мне. — Извини, все вышло из-под контроля. — Извини?! Просто, мать твою, извини?! Ты бесчувственная, мерзкая пиявка! Я ненавижу тебя! Ненавижу каждую секунду, которую провожу рядом с тобой, ненавижу твой запах! Ненавижу твои глаза! Ты испоганил всю мою жизнь! Уничтожил все, что у меня оставалось! Ты, как последняя тварь, залез в мою голову, узнал о том, о чем я не хотела рассказывать и теперь… — Хватит. — стальные нотки в голосе заставляют замереть. — Это не я тебя тогда напоил, ты сама позволила мне и, заметь, я с тобой ничего не сделал, так что хватит ныть! Это раздражает! — Да пошел ты! — я развернулась, чтобы уйти, но ледяные пальцы, подобно железным оковам, схватили за запястье и потянули обратно к кровати. — Я не договорил. — глаза мерцают зеленью, клыки заметно выступают — явный признак того, что Кай на грани. — Отпусти! — Пушистик, я позвал тебя не для того, чтобы разругаться. — Серьезно?! А для чего? — бесполезная попытка вырвать руку, он снова потянул меня к себе, в этот раз еще ближе, обхватил талию стальной хваткой, уткнулся носом в живот. Несколько секунд мы молчали, я боялась сделать лишнее движение, подавляла в себе почти болезненное желание запустить пальцы в его темные волосы. — Чего ты от меня еще хочешь, Кай? — Я… — замолчал, поднял голову, со странной несвойственной ему нерешительностью заглядывая мне в глаза. — Я должен тебе. — В смысле? — я попыталась отпрянуть, но его руки только сильнее сжались, а в небесно-голубых глазах появилась щемящая сердце тоска. — Ты, будучи привязанной к Кремено, добровольно дала мне кровь. — вампир ловким движением садит меня на свои колени. — И, теперь, я у тебя в долгу. — слегка подталкивает, укладывает на кровать и нависает сверху, с едва сдерживаемой ухмылкой смотрит мне в глаза. — Ты можешь попросить все, что пожелаешь. — Все? — я не двигаюсь, заставляю себя дышать, делаю все, чтобы не замечать сносящий крышу запах тростникового сахара и не думать о том, что произошло пару часов назад. Если отвернусь, если покажу хоть намек на слабость — окончательно проиграю. — Все. — тихо подтверждает Кай и немного наклоняется, задевая носом щеку. Молча изучаю ставшее почти родным лицо, не пытаюсь скрыть насмешки, а он все ближе и я почти ощущаю его губы на своих, когда едва слышно шепчу: — Посмотри на меня. Вампир резко выпрямляется, немного прищуривается, пару секунд молчит, а после, с явной настороженностью: — В смысле? — Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня, — принимаю сидячие положение и придвигаюсь к нему, — я хочу, чтобы ты посмотрел на меня никак на зверюшку, на смертную, жалкую, ничего незначащую идиотку, а как на равную себе. — Ты решила отомстить? — мужчина скалится. — Думаешь, это смешно? — Нет. — изо всех сил стараюсь выглядеть серьезно. — Мы не будем в расчете до тех пор, пока я не увижу в твоем взгляде то, что хочу увидеть. — Ты рехнулась?! — он снова хмурится и с опаской следит за тем, как я, изогнувшись, дотянулась до его уха. — Советую тебе поторопиться, — насмешливый шепот так, чтобы дыхание щекотало мочку, вампир судорожно вздыхает, глаза вмиг загораются, словно два изумруда, — я, в отличии от тебя, не вечна. Едва ощутимое соприкосновение моих губ и его виска, а затем, быстро спрыгнув с кровати и демонстративно улыбнувшись, я удалилась из комнаты. Альтер-эго, весело припрыгивая, исполняла «Макарену», всячески хваля меня за наглость и не замечая, как трясутся мои руки и как медленно растворяется вся уверенность. Стоило мне зайти в гостиную, как Ранди тут же подлетел ко мне, глупо подергивая носом и внимательно разглядывая меня со всех сторон. — Я в порядке. — попытка избавиться от назойливого оборотня не увенчалась успехом. — Что ему нужно было? — зеленые глаза, кажется, предприняли попытку заглянуть прямо в душу, вот только делать там нечего, кругом грязь и смрад. Громкое напевание мобильника заставило нас обоих подскочить, я быстро схватила трубку, изумленно моргнула, увидев имя звонившего. — Нора? — Привет, ты не спишь? — голос подруги как всегда тихий и неуверенный. — Слушай, Вен, ты сегодня занята? Я задумчиво посмотрела на Ранди, который делал вид, что не слушает разговор, перевела взгляд на дверь, ведущую в спальню, где сидел скорей всего все еще ошарашенный вампир, и едва сдерживая истерический смех ответила: — Нет, Нора, все хорошо, я свободна. — Ты не могла бы заменить меня в «Золотых страницах»? Буквально на часик, утром. — девушка сделала паузу, а в голове ее образ, наверняка сейчас она нервно теребит косичку и пытается собраться с мыслями, такая знакомая и родная и в тоже время такая далекая не по своей вине. — Просто у нас новенькая, за ней надо присмотреть, а у меня появились дела. — Да, конечно, без проблем. — соглашаюсь на автомате, толком не вникая в объяснения. — Спасибо большое, Вен, я твоя должница! — радостно отзывается подруга в трубку и сбрасывает звонок. — Ты уходишь? — тут же «вставляет свои пять копеек» Ранди, нервно косясь в сторону моей спальни. — Да, я не на долго, не переживай. — Вен, ты уверена? Все-таки сегодняшняя ночь… — Я в порядке, Ран. — унылая улыбка, я совсем забыла, что он чувствует мои эмоции, стараясь держать себя в руках, возвращаюсь в свою комнату, открываю дверь. Пусто. Оно и к лучшему. Переодевшись, на секунду замерла с его толстовкой в руках, она все еще хранила запах тростникового сахара, из-за него даже привычный мужской парфюм почти не ощущался. Правильно ли я сделала, решив отомстить ему таким образом? Во что все это может вылиться?***
Через десять минут после открытия магазина, я уже сидела в кафе и, задумчиво попивая капучино, пристально следила за новенькой. Копна темно — русых кудрявых волос, задорные зеленые глаза, она достаточно быстро находила общий язык с покупателями, но было в ней что-то странное, что-то не человеческое… Или же у меня паранойя? Очередной глоток, сладковато-горький привкус, мурашки по телу и прикрытые глаза, жизнь могла бы быть прекрасной, если бы не одно но, «но», называемое «Кремено». В воздухе внезапно появился приторный сладкий запах, я заставила расслабившийся мозг прийти в себя и изумленно заморгала глазами. Все в «Золотых страницах» замерли, остановились, будто кто-то поставил на паузу фильм, забыв про меня. Потерла, глаза, надеясь, что это просто галлюцинации, но приглушенный голос совсем рядом, напрочь уничтожил все надежды. — Здравствуй, Венди Бэйт, рад снова тебя видеть. Дрожащие пальцы сильнее сжимают чашку, голова медленно поднимается, с губ срывается бессмысленная мольба о том, чтоб это все оказалась лишь плодом моего воображения. Но мужчина напротив меня кажется живым, слегка приподняв брови и задумчиво изучая меня переливающимися черными глазами, за моим столиком сидел сам Смерть. — Простите, не могу ответить вам взаимностью. — испуганно, краем глаза, пытаюсь оглядеть помещение, ни одной живой души. — Я остановил время, не переживай, это ненадолго, — нагло свиснув из-под моего носа чашку капучино, мужчина с наслаждением сделал глоток, — мне всегда нравилась человеческая еда. — Что вы тут делаете? — Отдыхаю. — Мор беспечно пожал плечами. — Врете. — я прищурила глаза, внимательно наблюдая за тем, как, черт побери, Смерть, поглощает заказанный мной напиток. — Вру. — улыбнувшись подтвердил неожиданный сосед. — Вы скажете, зачем пришли? — я неуверенно поерзала на месте. — Мои запястья не кровоточили, вроде все было хорошо. — Ты нервничаешь и боишься, — мужчина поставил чашку, — не стоит, я не причиню тебе вреда. — Все так говорят, знаете ли, но сам факт, того, кто вы, не позволяет мне успокоиться. — А что такого во мне? — почти искреннее удивление в черных глазах. — Вы — смерть, — задумчиво констатировала я, — пожалуй, меня бы даже старуха с косой пугала меньше, чем вы. — Я так плохо выгляжу? — Мор изумленно моргнул. — Думаешь, мне действительно стоит носить плащ и горбиться? На секунду представив себе этого мужчину в черном плаще, опирающегося на косу и горбившегося, я против воли отодвинулась к спинке дивана. — Нет, это плохая идея. — Вы, люди, странные, — Мор потянулся и свистнул с моей тарелочки свежую булочку с корицей, которую я оставляла напоследок, — странные, но очень интересные. — В смысле? — интересно, имею ли я права потребовать у всадника оплатить то, что он сожрал, и как вообще это будет выглядеть? — Вы не такие как кременианцы, те не ценят моментов жизни, не умеют, вы же, люди, порой поражаете тем, что вытворяете за столь малый отведенный вам срок. — Смерть не без удовольствия надкусил булочку и издал что-то похожее на одобрительное «ммм». — Мне всегда нравились люди, но возможности, как таковой, пообщаться с вами я не имел. Это одна из причин, по которой я очень ждал твоего пробуждения, Венди Бэйт. — Вы пришли чтобы выпить мой капучино, съесть мою булочку и поговорить со мной? — я недоверчиво следила за одним из всадников, немного подумав, скривив губы, он кивнул в знак согласия. — Почему вы не общаетесь с людьми? — Странный вопрос, Венди, — Мор вздохнул, — что бы я им сказал? Здравствуйте, я Всадник Апокалипсиса, имя мне Смерть, давайте поболтаем? Обсудим вашу жизнь за чашечкой кофе? — Это было бы глупо. — И я о том же! — наконец доев злосчастную булочку, всадник обвел взглядом помещение. — Здесь довольно уютно. — Могу я задать вам несколько вопросов? — внезапно заработавший мозг вывел меня из состояния страха перед мужчиной. — Я не знаю в чем смысл жизнь. — тут же пробурчал Мор, закатывая черные глаза. — Смысл жизнь? — несколько раз моргнула, я не сразу врубаясь в своеобразный юмор библейского персонажа. — Я готов выслушать твои вопросы, Венди Бэйт. — мужчина улыбнулся так, как отцы улыбаются своим нерадивым, напортачившим деткам. — Вы убили маму Ранди? — Оборотня? Да, — Смерть нахмурился, — я помню ее, достойнейшая женщина. Нужно иметь нереальную волю, чтобы отгородить моих жнецов от своего дитя. — Тогда почему вы все же забрали её? — я поджала губы. — Вы представляете, что пришлось пережить Ранди?! — Да, он ведь один из избранных, я наблюдал за ним, как и мои братья, но, видишь ли, Венди, есть определенные законы, которым даже мы, Всадники Апокалипсиса, вынуждены подчиняться. Один из этих законов гласит, что человек, чье имя в списке смерти, должен умереть, иначе могут быть ужаснейшие последствия. — слегка облокотившись на диван, Мор поднял глаза на потолок. — Однако, душу можно спасти, внеся достойный залог, например, жизнь матери, добровольно пошедшей на это. — Но…это…ужасно… — Это то, на чем держится наш мир, лишь благодаря подобным правилам, мы все еще не утонули во мраке и хаосе. — Вы часто заключаете подобные сделки? — я серьезно настроилась на допрос мужчины. — Нет, это происходит очень редко, слишком мало созданий, ради которых стоит нарушать правила. — библейский персонаж почти мило улыбнулся и, признаться, от этой улыбке по коже побежали ледяные мурашки, пробуждая от сна вечно недовольное альтер- эго. «Мдааа…докатились, Смерть стыбзил нашу булочку и капучино и теперь пытается вести разговор, что творится-то?!» — Вы помните все заключенные сделки? — Да. — кажется, Мор напрягся, понимая, что эти наводящие вопросы неспроста. — Вы когда-нибудь заключали сделки с вампирами? Задумчивое молчание, всадник немного прищурил глаза. — Зачем тебе это? — Скажите, вы заключали сделку и вампиром, условие которой было бы его абсолютное бессмертие? — решив больше не ходить вокруг да около, я задала интересующий меня вопрос. — Нет, — тут же ответил Мор, — не думаю, что кто-то из кровососущих смог бы предложить мне достойную цену. — Вы уверены? — я напряглась, неужели Кай прав и все, что говоря о Микаэле лишь жалкие слухи? — Более чем, Венди, а сейчас, прошу меня простить, — один из вестников апокалипсиса грациозно поднялся с дивана, — буду ждать нашей встречи, было приятно пообщаться и, да, — на его губах заиграла улыбка, — капучино и булочка были очень вкусными. Щелчок пальцами и Смерть исчез, магазин тут же наполнился различными голосами, топотом ног, и щелканьем кассового аппарата, а я не могла пошевелиться, все еще толком не осознав, что произошло. Тоненький голос альтер-эго где-то в недрах подсознания, почёсывая затылок бормочет «Во дела…».