Помощь

      На твой телефон приходит сообщение, и аппарат оповещает об этом противным жужжанием в кармане брюк. Фото похитителя. С секунду размышляешь о том, показывать или не показывать. А вдруг узнает? А есть ли в этом толк? Вопросы нападают на тебя с разных сторон. - Ириш, посмотри фото, – поднимаешься с кресла и проходишь к окну, у которого продолжает стоять Зимина. Протягиваешь ей телефон, и Ирина, привычно вскинув бровь, смотрит на экран. – Узнаёшь? - Да, – кивает она, возвращая тебе телефон. – Это он похитил Сашу? - Ага, один был и… Он связал его, в руках были пассатижами, – ты говоришь осторожно, медленно, боясь причинить словами боль. Ирина представляет на месте сына себя и ей становиться не по себе, она передёргивает плечами, желая отвести от себя всё плохое. – Я знаю, что не имею право лезть, но, по-моему, Сашу стоит показать психологу. Он был сильно напуган… - Да… – выдыхает Зимина, проходя к дивану. - Так кто это? – задаёшь вопрос, понимая, что так и не знаешь личности психа, которого пришлось сегодня повидать. - Это Дмитрий Соболев… Он брат Соболева Николая, того, который неделю назад в СИЗО скончался, – вносит ясности Ирина. Ты вспоминаешь, как твои «орлы» вышли на насильника-педофила. Ты лично допрашивал его и, да, припоминая его черты лица, понимаешь, что они действительно похожи.       Николай Соболев был задержан в своей квартире, как раз тогда, когда собирался преступить к «своим делам». На его кровати была связана девочка лет семи, на ней не было одежды. Ты был на задержании и видел это испуганное детское лицо, лоскуты детского платья в цветочек, разбросанные по всей комнате. Ты помнишь, как Дима взял девчонку на руки, и она потеряла сознание, а после, в скорой, до приезда родителей, плакала, вцепившись маленькими пальчиками в руку Димы, не отпуская его ни на минуту. От этих воспоминаний даже тебе становиться неуютно, и по спине пробегает противный холодок.       Значит, это была месть. Но тот-то брат был вменяемым и делал всё в здравом уме и трезвой памяти, а этот явно псих. Даже думать о нём противно. А Ире к тому же страшно, так как буквально час назад этот человек мог навсегда сломать жизнь десятилетнему ребёнку, а то и вовсе убить его. - Стас, можно я приму душ? – интересуется Ирина, выводя тебя из своих мыслей. Ей хочется смыть все переживания и страх. - Да, конечно, я принесу полотенце, – киваешь ты, а она направляется в ванную комнату, прикрывает за собой дверь.       Быстро, но бесшумно, дабы не разбудить Сашку, находишь в шкафу спальни полотенце, футболку и рубашку. Одежда на выбор, пусть Зимина сама решит, в чём ей будет удобно. Проходишь к ванной, стучишь в дверь. - Ир, можно? – осторожно спрашиваешь и тут же добавляешь: – Обещаю, смотреть на тебя не буду. - Ты можешь зайти, – спокойно говорит Ира.       Заходишь в ванную, где над раковиной запотело стекло, в воздухе витает запах твоего геля для душа. Да, Ирина Сергеевна оказывается не привереда в данном вопросе. Кладёшь вещи на край раковины. За плотной шторкой в ванной стоит Зимина, но её силуэт виден совсем размыто, а жаль, тебе сейчас как никогда хотелось бы посмотреть, не смотря на твоё обещание. - Полотенце и вещи на раковине. Сама выберешь, – ты произносишь это быстро и буквально вылетаешь из ванной. Искушение слишком велико, ты можешь не сдержаться, ведь давно не вызывал к себе красоток, утоляющих сексуальный голод. Всегда ты отмечал, что Зимина – привлекательная женщина. Ты заметил это ещё в первый день её работы. Даже предпринял попытку заполучить её, но безрезультатно.       В гостиной на столе замечаешь недопитый вами виски и делаешь несколько глотков прямо из горла. На часах уже больше полуночи, с утра рано вставать, но от чего-то в сон почти не клонит. Хотя стоит только лечь, и уснёшь моментально, как говориться, без задних ног. Пока Ира принимает водные процедуры, застилаешь диван, достаёшь подушку и одеяло. Открываешь окно, комната сразу наполняется свежим воздухом, так хорошо.       Не замечаешь, как из ванной выходит Ирина. Но после того как она совершает босыми ногами пару шагов и опирается о дверной косяк, закрываешь окно и поворачиваешься к ней. Влажные волосы мелкими завитками спускаются с её плеч, губы растянулись в улыбке, она выбрала белую рубашку, которая смотрится на ней, как короткое платье. Своим любовницам ты никогда не позволял носить твою одежду. И понимаешь, что зря, ведь женщина в мужской рубашке, оказывается, очень сексуально выглядит. А может зависит от того, какая женщина? - Я пойду в спальню к Сашке, – тихо, почти шёпотом, говорит Ирина. – Спокойной ночи и… Спасибо ещё раз, Стас. - Спокойной ночи… – шепчешь ты, не в силах вымолвить больше ни слова. Ты заводишь будильник на утро, выключаешь свет и ложишься на диван. Сон моментально забирает в свои лапы.       Лето. Вечер. Ты сидишь рядом с мамой и сестрой на лавочке во дворе деревянного дома. У бабушки в деревне. Аня весело болтает ножками и наблюдает за гусями, которые важно ходят прямо перед вашей скамейкой. Мама рассказывает ей сказки, а ты просто слушаешь и не можешь насмотреться на сестру, на лице которой очень искренняя улыбка.       Следующий день. Пасмурно. На небо появилась молния, послышался гром. Анька прижимается к тебе со всей силой, боясь такого страшного звука. Ты гладишь её волосы, шепчешь что-то успокаивающие. Анюта говорит, что с тобой спокойно и совсем не страшно…       Звенит будильник, который развеивает сон-воспоминание. Ты потягиваешься, не смотря на маленький диван, у тебя не затекли конечности. На улице уже светло. По комнате разноситься не свойственный в этой квартире запах свежей еды. Проходишь на кухню, стоя за плитой всё ещё в твоей рубашке, вооружившись лопаточкой и сковородкой, Ирина готовит омлет с овощами, которые ты даже не знаешь, где можно было найти у тебя на кухне.       Тебе вдруг резко захотелось обнять рыжую, прижать к своей груди. Захотелось почувствовать то тепло, что исходит от неё. Но ты вынужден сдержаться такому несвойственному порыву. Ира заметила твоё присутствие и неспешно повернулась к тебе. На лице её хитрая улыбка. - А я тут хозяйничаю, не против? – спрашивает Зимина и смотрит на тебя. - Никто ещё не хозяйничал на моей кухне, – оскалившись, отвечаешь ты. – Я не против, Ириш.