Ни свой, ни чужой

- Им нужны люди, Эррол. Свежие силы для того, чтобы управлять государством. - Им нужны цепные псы, Алекс. Не более. Под потолком вилась пыль. Рассеивалась на множество крохотных обманчиво сверкающих блёсток и оседала на подоконники и столы. А в комнате было невыносимо душно. - Я знаю, о чём я говорю. Я принимал в этом участие. Непосредственное. - Я в курсе. - Чёрт возьми, Партридж! Как ты можешь быть такой сволочью? Мы нуждаемся в тебе! Мужчина вскочил со стула, на котором сидел и практически вплотную приблизился ко мне, нависая и выжидающе глядя в глаза. Я постарался не реагировать на этот выпад вообще, словно каждый день сталкивался с неуравновешенным темпераментом своего друга. Хотя, так и было. После того, как Алекс умудрился вывернуться из валов Системы, он потерял всяческий контроль над вернувшимися вновь эмоциями. Но мы прощали ему это - там - наверху, парню приходилось ежечасно притворяться зомбированной оболочкой для того, чтобы постичь суть нового зарождающегося государства. Прощали всегда. Простим и сейчас - на незапланированной сходке, подрывающей конспирацию. Так же, как прощаем и его брату, сидящему чуть в стороне от меня и столь же напряжённо всматривающемуся в моё лицо спокойствие, с которым он принимал сейчас эмоциональный взрыв Алекса. Гедеон всегда отличался уравновешенностью, даже вот в такие минуты - когда идею, предлагаемую братом, разносили в пух и прах. Подвальное помещение, в котором мы расположились, принадлежало раньше заводу по производству бумаги - просторное, светлое, с тонкой полоской длинных окон под потолком. Странное для подвала - не вызывающее клаустрофобию. Идеально место для нечастых сходок Сопротивления, которой образовалось за стенами Либрии и умудрялось проникать за ограду в изолированную Пустошь, чтобы обменяться информацией, полученной в сером городе. И столь идеальное для того, чтобы накрыть всех нас разом хорошо подготовленному отряду штурмовиков. Алекс собрал нас в разгаре дня - это было недопустимо - обычно мы приходили сюда далеко за полночь. Перебегая улицы, прячась от света прожектора. Не так - почти открыто и бесстрашно. Страх присутствовал в каждой минуте, проведённой в Либрии, но в те мгновения, в которые мы пересекали охранный периметр - ужас бился в виски набатом. Нарушителей расстреливали на месте без каких-либо допросов - мы рисковали всем. Но Алексу, похоже, сегодня было на это плевать. - Они создают новый клерикат. Понимаете - новый! - старший Батлер вызывающе уставился на меня, словно это моё слово разрешило Консулату набор новых обучаемых. - У нас есть прекрасная возможность проникнуть в сердце. Начать разрушать его у основания. - Для того, чтобы начать разрушать нам нужно хотя бы подступиться к Консулату, - скептически вскинула бровь сидящая подле меня Мэри. Хрупкая, тонкая, похожая на забытых ныне эльфов из экранизаций фантазийных романов. Только вот я эти романы помнил и всегда смотрел на О'Брайен как на что-то совершенно нереальное, несуществующее. Глупо, знаю. Но для меня эта девушка, не побоявшаяся пойти против Системы, была чем-то вроде светоча, к которому прикасаешься лишь в минуты крайнего отчаяния. Вот и сейчас - слова Мэри, столь же настороженно отнёсшейся к фанатичной задумке Алекса как и я, стали спусковым механизмом для сдерживаемого спора. - Именно это Алекс и старается объяснить, - младший Батлер с нескрываемым беспокойством глянул на всё ещё стоящего на ногах брата. Тот фыркнул и раздражённо опустился обратно на стул, с которого вскочил и уставился на нас - семерых, собравшихся сегодня в подвале. - Именно поэтому и предлагает рискнуть. Рискнуть наверняка. - Юрген, мы и так рискуем каждый день, - осторожно вставил Грэй, старающийся не смотреть Алексу в глаза. Гедеон было вскинулся, но всё же промолчал. Прозвище, данное ему за то, что он столь же рьяно пытался развенчать миф нового государства об исцеляющем Прозиуме, как и Юрген Граф - заблуждения о холокосте, сработало безотказно - юноша вновь притих. Сравнение со столь значимой для него фигурой возымело успокаивающее действо на и без того уравновешенного младшего Батлера. - Он же предлагает не просто рискнуть, а подписаться в смертники, не меньше, - Дженни Уотсон, с которой мы сошлись в северной Зоне, где она отбивала у чистильщиков стаю брошенных животных, опёрлась о стол локтями. - Твою мать, а как нам поступить иначе? - Алекс зло глянул на девушку, спокойно чуть склонившую голову. - Как нам ещё проникнуть в клерикат? Они обновляют кровь - это идеальная возможность… - Иди ты со своей идеальной возможностью, Батлер! - процедил сквозь зубы Трой, сплюнув на пол зубочистку. - Сколько наших перестреляли по твоей вине, по твоим идеальным планам? Мне показалось, что Алекс кинется на Форварда и только заигравшие на лице Гедеона, тоже метнувшего в брата возмущённый взгляд, желваки разубедили меня в этом - Батлер старался сдержать себя, иначе бы мы просто встали, послав его ко всем чертям и покинули подвал. - Вы не понимаете, - почти простонал мужчина, уронив голову на руки и прижав пальцы к вискам. - Другого шанса попасть в клерикат у нас не будет. Пока нет строгого отбора, пока нет жёстких рамок… - А ведь он прав, - молчавший до сих пор Коннор подал вдруг голос, обведя нас - уже уставших и держащихся на грани - спокойным взглядом. - Консулат не ждёт того, что Сопротивление окажется наглым до такой степени, чтобы попытаться просочиться в ряды элиты. Это и в самом деле шанс. - Хоть один понимает, - проворчал Алекс, но тут же осёкся под моим тяжёлым взором. - Эррол, это не безумие, я знаю, что предлагаю. - И предлагаешь это мне, - хмыкнул я, чуть скривив губы и стараясь не смотреть на Мэри, которая, как мне показалось, стала чуть бледнее от слов Батлера. - Не Милту, не Гейлу, не Форварду и ещё трём десяткам подходящих, а мне. - У тебя идеальные данные, - усмехнулся Юрген. - Армейская подготовка, военная служба, участие в военных действиях, прекрасная физическая форма… - Партридж, соглашайся, а то они тебя сейчас так тут разрекламирует - нас комплексы задушат! - хохотнул Трентон, примостившийся с краю стола и закинувший ногу на ногу. То, что смех Гейла поддержали остальные, послужило признаком сломавшегося в компании льда. Только вот мне от этого легче не стало. Соглашайся. На это безумие, предлагаемое Алексом. На эту авантюру, которая могла закончиться расстрелом на месте. На смертную казнь, устроенную собственными руками. Консулат набирал людей для того, чтобы начать обучение клериков, ряды которых несколько уменьшились после окончания военных действий и первого года существование новой Систем. Старые солдаты, облачённые в серые кители и выпущенные на поля сражений для истребления малейших признаков агрессии видимо не совсем удовлетворяли новое правительство. Что ему требовалось - знало только оно. Но результат этих знаний мы уже в полной мере смогли ощутить на себе - акция по пресечению любых проявлений чувств шла большими шагами по некогда разрушенной стране. Даже не смотря на то, что под руку с Прозиумом вышагивало восстановление общества, не заставляло нас спокойно принимать новый строй. Серый город появился с удивительно быстротой, разрастаясь вверх и уходя шпилями в густые облака. Там, где ещё оставались старые дома, не тронутые войной и Системой, находили пристанище те, кто посмел пойти против Консулата - Сопротивление. Мы. Небольшие отряды чувствующих, живущих двойной жизнью, скрывающих свой лицо под маской безразличия. Измеряющие днём улицы Либрии ровными шагами, а ночью старающиеся сдержать тихие истерики, когда осознание того, что миллионы душ, способных к эмоциям заперты в бесчисленном множестве роботоподобных оболочек. Я не избежал прокачки Прозиумом, но, видимо кошмары войны, преследовавшие меня во сне, не дали препарату полностью подчинить моё сознание и не позволили мне превратиться в безликого зомби, строящего новое общество. После нескольких недель инъекций я начал уничтожать капсулы, даже не боясь того, что меня могут обнаружить - слишком сильно было отвращение к предлагаемому существованию. Расстрел являлся выходом из серого города, душившего своей смертельной тишиной. Речи Отца, транслировавшиеся по всем мониторам Либрии, были рассчитаны на массовое насаждение зарождающейся культуры, проникающей в разумы спокойным стержнем. Мне хотелось разбить все экраны, но не видеть каждый день ненавистные глаза, ставшие символом бездушной единообразной жизни. Когда я уже почти дошёл до того, чтобы отправиться к зданию консулата с бутылкой зажигательной смеси в одной руке и спрятанным в моей квартире куском арматуры в другой - меня и нашёл Юрген, оповестивший о том, что давно присматривает за мной. Младший брат Алекса был чем-то вроде совести у своего эмоционального родственника, сдерживающим крючком, своеобразным предохранителем, не переступившим совершеннолетие, но умевшем прекрасно разбираться в людях. Видеть их суть и вычислять тех, кто готов был пойти против Системы. Странно, но в тот момент парень, тихо шепнувший мне предостерегающие слова и попросивший не делать глупостей ради большей цели, завоевал моё расположение мгновенно, заставляя поверить моментально. Поверить в то, что у меня есть шанс на освобождение от новой веры, насаждаемой появившимся Консулатом. Освобождение от того, что я видел каждый день - освобождение от долгожданной Либрии. И вот теперь, после года проведённого в Сопротивлении, года бок о бок Гедеоном, умеющим находить нужные слова и с Алексом, который был всего лишь на два года младше меня, но представлял из себя несгибаемый стальной стержень, я получил предложение - стать глазами Подполья в новом сердце Либрии - в клерикате. В организации, которая должна стать совестью и мечом правосудия для нашего возрождённого города. Организации, которая вела охоту на малейшие упоминания о наших прошлых жизнях - на предметы искусства, на произведения великих мастеров, на предметы интерьера, которые когда-то стояли в наших квартирах. На всё, что имело другой цвет, кроме серого. На всё, что могло вызвать в нас чувства. Старший Батлер предложил мне вступить в ряды тех, кто будет составлять новую элиту Либрии. Предложил мне стать клериком. - Если не сейчас, то уже никогда, - Алекс сокрушённо опустил голову, видимо, теряя всякую надежду достучаться до меня и всё-таки уговорить стать механизмом Системы, пусть и лживым но важным. - Потом они уже не позволят ничему прорваться в их идеальное общество. Ничему, что вызовет подозрения. После становления Либрия начнёт путь к неуязвимости. Мы потеряем все возможные подступы и не получим шанса на реабилитацию. Вот такого идеального шанса. - Если ты ещё раз скажешь слово "идеальный" я лично притащу сюда штурмовиков и отдам тебя им, - хмуро глянул я на осунувшегося Алекса. Тот только лишь невесело ухмыльнулся, понимая, что мой характер закалялся в той же военной печи, что и его. Вздохнув, я опустил глаза. Как ни мерзко было это осознавать, но старший Батлер был прав - другого шанса у Сопротивления может и не быть. Если сейчас есть возможность внедрить наших людей в сердце Либрии - то я буду идиотом, если позволю своим страхам взять над собой верх. Я выбирался и из больших передряг. Неужели несколько показательных ампул Произума в шею смогут изменить меня? - Завтра в Эквилибриуме будет проводиться запись добровольцев. Мне нужно попасть за стену без малейших помех, иначе всё, что мы с вами задумали полетит к чёрту от одного неверного движения. И не ухмыляйся так, говорливый засранец! - бросил я Алексу, победно вскинувшему голову и растянувшему губы в довольной улыбке.