Чувства и Доверие

Время шло, малыш рос, набирался сил. С каждым днем его характер и собственное «я» выражались все больше. Джеджун знал каждый его взгляд, предугадывал его действия наперед. Знал по хитрым глазкам, что задумывал малой. А действовать малыш начинал, стоило ему дать только возможность. Ему было интересно все, что он видел. Дже боялся оставить ребенка хоть на миг, когда тот начал ползать, а когда младший Чон освоил, как стоять на своих ножках, придерживаясь за что-нибудь, тут Дже и взвыл, плача о том, почему его ребенок такой неугомонный и слишком опережает своих сверстников по развитию. Он боялся даже себе признаться, что с ужасом представлял, когда Мин пойдет сам. Джеджун редко оставлял малыша: лишь в те моменты, когда за ним смотрел Юнхо, он мог позволить себе выйти по делам. В один такой день, вернувшись после похода по магазинам, омега обнаружил на ребенке старинную брошь, и его словно током ударило. Он отпрыгнул от ребенка и стал оглядываться по сторонам. - Что случилось, Джеджун? – поинтересовался Юнхо, сидевший на кресле около дивана, на котором в обед уснул малыш. - Откуда это на нем? - Джеджун не на шутку испугался, что не укрылось от супруга. - А-а-а, это. Отец приезжал с господином Кимом, тот и подарил. Сказал, что замечательный ребенок. - Нужно ее вернуть. - А? Ты тоже так считаешь? Я не знаю, ценная ли она. - Это очень дорогая вещь… - Я хотел отказаться… Но господин Ким только ответил, что брошь нашла своего хозяина, и обратно он его не примет, - мужчина пожал плечами. - Мне нужно уйти. - Опять? Ты только пришел! Что-то забыл? - Я ненадолго, посмотри за ним. Куда понесло его пару, Юнхо, конечно, не знал, хотя и переживал, смотря через окно, как перебегает дорогу омега. Джеджун очень быстро добрался до самого элитного района города, и, найдя уже смутно знакомый особняк, спрятался неподалеку, смотря на вход. Он подошел как раз вовремя. Открывшись, двери выпустили двух солидных альф из дома. Наблюдающий омега знал обоих, так что, как только отец Юнхо сел в машину, и она тронулась с места, Джеджун выглянул из своего укрытия. Второй альфа сразу приметил тень за деревом через дорогу. Выйдя на крыльцо и пройдя маленький дворик, он приблизился к проезжей части, разделяющей их, встав при этом напротив прячущегося парня. - Не зайдешь? – тихо спросил седовласый альфа. - Я же сказал, что не переступлю порог этого дома более. - Ты все также упрям. - Есть, наверное, в кого. Как давно ты знаешь? - Думаешь, я не в курсе, кто супруг старшего сына моего лучшего друга? Нужно было ехать в ту дыру, чтобы в итоге выйти замуж за того, с кем памперсы делил?! - Жизнь - странная штука… - сглотнув ком, произнес Джеджун. Не отрываясь, омега смотрел на мужчину. Неужели он скучал? – Зачем ты надел это на моего сына? - Потому, что он - мой внук. Этот чертов Чон еще хвастается своими генами. Было бы чем! Из-за тебя я даже внука внуком назвать не могу. Они замолчали, смотря друг на друга. - Ты… Джими и все остальные будут тебе рады. Навести их. - Не сегодня, - проговорил Джеджун и, отвернувшись, направился вдоль улицы, ни разу не обернувшись в сторону альфы, который смотрел ему вслед очень долго. Парня душили слезы, именно в этот момент старые раны и боль казались такими глупыми. Может, под властью юношеского максимализма Джеджун был не прав? Эта мысль на миг посетила его, но, вспомнив все мелочи из своего детства и юношества, горечь сдавила горло. Он не хотел прощать отца, из-за которого был готов ненавидеть всех альф, вместе взятых… Пусть даже отчасти понимает своего папочку. Он тоже не смог отказаться от своего ребенка. Старые обиды вдруг вновь вспыхнули в нем. Ненавидеть тех, кого ты любишь - это больнее всего. В данный момент Джеджун был благодарен родителю лишь за то, что тот не сдал его перед новой семьей. Когда он уходил из дома, то потребовал его не искать, и даже если увидит - сделать вид, что совершенно не в курсе, кто он. Зная нрав и упрямство Джеджуна, наверняка только это остановило отца от того, чтобы признать собственного сына. Потерять его еще раз - эта мысль, скорее всего, его испугала. Больше омега не видел отца, и, как понял, они оба избегали совместных встреч, что радовало последнего. Он не знал, правильно ли скрывать от мужа свое происхождение, но тот никогда и не спрашивал, а Дже не хотел говорить на эту тему. Время, что семейная жизнь затягивала своими буднями, которые яркими пятнами окрашивал маленький Мин, как-то слишком плавно и незаметно сменилось. Оба родителя любили своего малыша до безумия, и это сближало их, как ничто другое. Старые обиды, недопонимания и ссоры вдруг исчезли. Что может быть прекраснее, чем возвращаться в теплый дом, где тебя ждет твоя половинка и чудный сын, который несется со всех ног встречать родителя, стоит тому постучать в дверь? Маленький Мин уже по времени ориентировался, когда приходит его отец. Их чадо стало для них ярче солнца, которое будило по утрам. Особенно малыш любил это делать в выходные, топая маленькими ножками по спящим родителям, когда они оба лежали в кровати до последнего и даже пытались убаюкать резвившегося малыша, что изначально было невозможным. Так они и продолжали жить. Будни проводили в городе, а на выходные ездили к родителям Чона. Джеджун связался со своими братьями, которых, помимо него, было еще двое. Встреча оказалась очень бурной: младший плакал так, что невозможно было остановить его слезы. Единственный, кто не захотел с ним встречаться, был брат на год его младше, альфа. Когда Дже ему дозвонился, казалось, тот был так рад, но стоило ему заикнуться насчет встречи за пределами родительского дома, как он наотрез отказался. Джеджун понимал его: он - альфа, и как все, хочет просто вернуть брата домой. Только он сам не хотел. От этого места у него были не самые лучшие воспоминания. Но Дже изредка встречался со своим братом-омегой, который всегда был рад ему, и лишь грустил насчет их старшего. Юнхо так ничего и не знал о родных супруга. *** Мину было уже больше двух, он говорил отдельные слова и вовсю топал, при этом умудряясь найти и перевернуть все, до чего мог дотянуться. Но вместе с взрослением ребенка их дом наполнился друзьями Юнхо и его товарищами. Вечерние застолья, посиделки стали чем-то обычным в их когда-то уединенном доме. У них постоянно кто-то бывал, кто-то забегал на обед, кто-то на чашечку кофе вечерами. И в какой-то момент Юнхо вдруг осознал, что вся его жизнь превратилась в то, от чего он бежал всегда. Так было в доме его родителей. Постоянные рауты, встречи были частью их быта. Но, если его папа всегда жаловался отцу, что ему надоели холостые товарищи, которые вечно ошивались у них дома, то Джеджун вовсе, казалось, был доволен. Юнхо раздражало то, что, возвращаясь домой, он видел, как любезен его омега с другими альфами, пусть и его друзьями. Он пытался высказать Джеджуну, но тот все сводил к шутке. Он знал, что омега ему верен, но его поведение немного злило мужчину. Джеджун не позволял себе ничего лишнего, однако вел себя слишком своенравно в этой ситуации. Вот что удивляло его альфу. Хотя Юнхо и понимал внутри, что говорит в нем ревность, и, конечно же, Дже не мог выгнать из дома его друзей, но вот только их становилось все меньше, а непонятных людей все больше. Страх основательно поселился в нем. Он боялся опоздать с работы и увидеть омегу пьяным среди гостей. Чон знал, что Дже спокоен к спиртному, но он также знал и своих дружков, которых все никак не мог отвадить от своего дома. Ведь некоторые из них были выше его в послужном списке, и приказывать им он не мог. При всем доверии к своему супругу, и, зная его любовь к сыну, альфу не покидало странное и дурное предчувствие. Их дом все больше и больше походил на некий закрытый клуб. Юнхо не понимал, что за интерес всех влечет к ним. А Джеджун молчал, занимался сыном и встречал неожиданных гостей, но не жаловался. Хотя было видно, что он очень устает. В один вечер, придя с работы, Юнхо застал двух полковников, сидящих в его гостиной вместе с хозяином, который как-то странно качался в кресле. Альфы, тут же попрощавшись, поспешили уйти. Только подойдя ближе, он учуял запах табака и увидел пепельницу с недокуренной сигарой… Юнхо просидел несколько дней, не отходя от своей пары, пока наркотик полностью не вышел из организма. Омегу рвало, он был в бреду, мужчина не представлял, что сделает, когда поймает тех ублюдков. Но поймать их было не суждено: на следующий день оба отправились в дальнюю командировку. - Что со мной? – спросил Джеджун, когда очнулся на третьи сутки. - В сигаре был сильный наркотик, наверное, и в напиток они что-то подмешали… Омега прикрыл глаза, свернувшись, и отвернулся. - Не плачь, - Юнхо залез к нему, притянув к своей груди. Парень, засопев, что-то хотел спросить, но не решался. - Говори, - видя его метания, почти приказал альфа. - Они… они ничего..? - Нет, я пришел вовремя. - Я ненавижу этот мир, - тихо заскулил в объятиях Дже. – Ты не должен показывать, что тебя это задело, - вместо того, чтобы успокаиваться самому, он пытался вразумить своего альфу. - Слышишь? Если ты покажешь свою слабость, то они просто растопчут нас. - Я знаю, - Юнхо гладил своего омегу, сам же пытаясь не взорваться. - Но тебе лучше какое-то время побыть у родителей вместе с Мином. Джеджун не стал сопротивляться этому, в доме родителей ему было спокойно, и он смог полностью восстановиться после сильного наркотика. На природе с ребенком он быстро забыл о всех тревогах или же сделал вид.