Соперник

На удивление, двоими, которым Лайт велел идти за собой, были ни Мелло и Ниа, как подросток подумал сперва, а они с Мэттом. Но, впрочем, это было разумно, сперва сделать выговор провинившимся, а потом уже пытаться помирить его с Ниа, если, конечно, Ягами решит это делать. Тем временем, они дошли до кабинета. Лайт закрыл дверь, но запирать ее не стал, прислонился к письменному столу, скрестил руки на груди, и без прелюдий начал: — Я, конечно, понимаю, что вы с Мелло друзья, но выполнять все его капризы, вне зависимости от их глупости… Мелло приподнял брови и посмотрел на Мэтта, которому были обращены слова Ягами. Подросток не ожидал, что Ягами обратится лично к Майлу Дживасу, а таково было имя Мэтта, которого все называли по кличке. Мелло думал, что Лайт не решится ругать относительно постороннего человека. Но, видимо, ситуация и в самом деле была серьезной, раз Ягами решился на этот шаг. — Я ожидал от тебя большего, Мэтт. Дружба и верность — это, конечно, хорошо, но причинять боль по приказу не входит в понятие ни того, ни другого. Ты можешь сейчас идти домой, я не собираюсь докладывать о случившемся твоим родителям. Но, если случится еще что-нибудь, подобное этому, я приму меры. «Дешево отделался!» — взглядом передал Мелло проходящему мимо него к двери Мэтту. «Крепись!» — поведали еле заметная улыбка и подмигивание Дживаса. Когда за ним закрылась дверь и шаги отстучали по коридору, Ягами перевел взгляд на приемного сына. Минута прошла в напряженном молчании. Мелло стоял перед отцом, словно осужденный, ожидающий приговора. И приговор прозвучал: — Если от Мэтта я ожидал большего, то от тебя вообще такого не ожидал, Михаэль. Мелло вздрогнул. Михаэлем его Лайт звал только тогда, когда злился. Фамилию же «Кель» произносил лишь в моменты истинной ярости. Да, Михаэль Кель было истинным именем Мелло. То имя, под которым его знали в приюте. Придя же в семью, подросток радостно придумал себе псевдоним и попросил, чтобы его называли так. Начинать новую жизнь надо было глобально, такая вещь, как имя, подлежала изменению в первую очередь. — Напасть на собственного брата… солгать родителям… подрядить Дживаса помогать тебе… — с каждым справедливым обвинением Мелло опускал взгляд все ниже, пока, наконец, не уперся в лакированные туфли отца. — Я глубоко разочарован в тебе, Кель. Ты понесешь наказание за содеянное. «Ну, вот и до Келя добрались, — мрачно отметил Мелло. — Я грандиозно влип, судя по всему». — Но сперва ты извинишься перед Ниа, — сурово велел Лайт. — Я сейчас приведу его, а ты подумай, что сказать. Ягами вышел из кабинета, и Мелло почувствовал растерянность. Он, конечно, ожидал, что отец заставит мириться с Ниа, но все равно был совершенно к этому не готов. Но уже при виде Ниа, как всегда спокойного, всего в белоснежных одеждах, эдакого ангела из поднебесья, слова начали закипать внутри вулканной лавой, готовясь извергнуться наружу. Что и произошло, когда Лайт побуждающе кивнул Мелло. — Я, Михаэль Кель, — официально начал тот, — извиняюсь перед тобой, Ниа, за то… — здесь Мелло сделал паузу, вдыхая воздух в легкие… И вулкан разверзся. — За то, что ты, придурок эдакий, вообще появился в моей жизни, перетянул к себе все внимание моих родителей, за то, что ты чертов гений, с которым мне и остается только что соревноваться! За то, что ты весь такой неземной, гениальный, умненький, хороший, и на фоне тебя я кажусь злым и жестоким! А я не такой! И я, конечно же, извиняюсь за то, что Мэтт тебе надавал, за что ему большая благодарность! За что я еще забыл извиниться? За то, как встретил тебя? Или за тот подзатыльник, который отвесил тебе пятнадцать минут назад? — Мелло, прекрати, — прервал истерику сына Ягами, но Мелло не желал останавливаться. — Помнишь, как я назвал тебя при первой встрече? Так вот, да, я считаю тебя больным, а никаким не гениальным, потому что только придурок будет собирать чертовы пазлы в пятнадцать! Молчать весь день! Я, конечно, извиняюсь, но я ненавижу тебя! Ненавижу и желаю тебе отправиться обратно в свой приют! Или же просто сдохнуть! На глаза Мелло навернулись слезы, в первую очередь из-за того, что на Ниа его проникновенная речь не произвела никакого впечатления. То есть вообще ни-ка-ко-го. Гениальный подросток только молча смотрел на него, стоящего перед ним и готового наброситься с кулаками или же просто разрыдаться. Мелло била дрожь, руки непроизвольно сжимались в кулаки. Понимая, что если он сейчас не уйдет, то набросится на Ниа, Мелло развернулся и бросился прочь из комнаты. Но почти сразу же встретил преграду из Эла, в которого врезался. Тот же сделал то, чего Мелло так хотелось, то, что сейчас было лучшим выходом. Лоулайт обнял Мелло. Прижал к себе, как маленького ребенка, и решительно произнес. — Успокойся. Ты важен нам с Лайтом, ты наш сын, мы любим тебя. Тебе незачем ревновать к Ниа, он не соперник, он друг. — Соперник… — прошептал Мелло, понимая, что это слово как нельзя лучше описывает его отношение к Ниа. Мелло вырвался из рук, как оказалось, слышавшего его грандиозную речь отца и бросился в свою комнату. Только он успел стереть с лица злые слезы, как в дверь постучали. Решив, что это Эл желает успокоить его или же Лайт пришел ругаться, Мелло не стал открывать дверь, лишь повернулся к ней и скрестил руки на груди, копируя любимый жест Лайта. — Что надо? — рявкнул Михаэль. Дверь медленно отворилась. За ней стоял Ниа. — Я прощаю тебя, — сказал он.