Было раннее утро

       Человек, который можно сказать родился в этот день, усмехнулся их детскому восприятию жизни. Простоте, с которой они создавали невероятно сложные механизмы, и могли легализовать совершенно не существовавшего раньше человека. - Персиваль Орнитокинко, - с едва заметной усмешкой представился он, откинув назад челку привычным движением головы. - Звучное имя. – Прокомментировал Ферб, вгоняя полученную информацию в свой коммуникатор. - Уже появляются привычки, - озабоченно отозвался Финес. Настраивая камеру, повисшую напротив немного удивленного их активностью и восхищенного слаженностью их действий Перри. - Давай, Перри, нам лучше поторопиться с отработкой нужных тебе навыков, а не первых попавшихся привычек. А то еще курить начнешь. – Немного озабоченно усмехнулся Финес, приглашающе мотнув головой в сторону следующей комнаты. - Я предпочитаю сокращение Валь. – Негромко сказал тот, чуть более уверенно поднимаясь на ноги. – Будет странно, если вашего нового друга будут звать, так же как и вашего домашнего питомца. - Идет - рассмеялся Финес помогая вписаться Валь в дверной проем. - Но и ты тогда сокращай наши имена. Я вот предпочитаю сокращение Фин. А Ферб… - Фер. – Весомо дополнил его брат удобно усаживаясь на мягкий пол и жестом приглашая их присоединится к нему. – Итак, когда мы все, наконец, познакомились, предлагаю уже заняться освоением контроля над своим телом.        Последовавшая за этим процедурная гимнастика размяла и приучила к их ощущению, казалось всех мышц в его теле.        Наконец покинувшие ставшее тесноватым помещение юноши не сговариваясь встряхнулись. Валь озадаченно оглянулся рассматривая по прежнему небольшую будку серого цвета. - И как в этой маленькой будке уместилось столько всего? - Немного растерянно спросил он.        Финес прикрывающий глаза от удовольствия зрелища очередного удивленного гениальностью его брата пояснил: - Оу, Фер отлично умеет сжимать пространство.        Ферб удостоился уважительного взгляда от бывшего утконоса и, досадливо поморщившись, шутливо раскланялся. Будка, задрожав, вспыхнула и исчезла. - Ну вот, и улики исчезли. – Чуть коварно усмехаясь, проводил это зрелище Финес.        Повисло немного напряженное молчание, они как будто чего-то ждали.        Прервал тишину Валь: - Вы позволите задать вам один бестактный вопрос? – мягко спросил Валь, переводя взгляд с одного брата на другого, вежливо ожидал ответа. Они переглянулись и Фин разрешающе кивнул. - Как давно вы встречаетесь? - Еще нет. – задумчиво сказал Фин и позволил неожиданно коварной улыбке скользнуть по его четко очерченным губам, – но будем после моего дня рождения. Фер ошарашенно почти неверяще глянул на него и вдруг счастливо и одобрительно улыбнулся. Финес, краем глаза наблюдавший за его реакцией, облегченно выдохнул и широко улыбнулся. - Вот твои бумаги. – сказал Фин, а Фер протянул толстый конверт из желтой упаковочной бумаги.        Валь хмыкнул, отрывая корешок конверта и вытряхивая оттуда пачку бумаги и жесткие корочки. Открыл паспорт и полюбовался на свое фото. Немного удивленное даже растерянное лицо в обрамление растрёпанных прядок цвета бирюзы казалось только что проснувшимся.        Бумаги же подтверждали его подложную биографию. Дату рождения, место где-то в укромном уголке страны и родственность с семейством Фил. Они четко давали понять, что приемный кузен их двоюродной тетушки Персиваль Орнитокинко Фил окончил инженерно-технический институт, посвященный какой-то мутной личности.        И даже пара удачных проектов впрочем, нигде не засветившихся. Обычный незаметный человек, в обычной незаметной жизни. Обыватель, настолько обычный, что даже становилось подозрительно. Однако, пролистав оставшиеся бумаги Валь убедился, безупречной его биография не была.        Привод в полицию по пьяни, за драку. Посещение клуба тэквандо и даже несколько наград по этому виду спорта. Несколько махинаций с бумагами, но почти безобидными и закончившиеся лишь небольшим, относительно, штрафом. - Хм, Пе… Валь, - переглянулись братья – мы так понимаем, что у тебя пока нет места, где бы ты мог жить и денег. Ты можешь пожить у нас, пока ищешь работу и место, устраивающее тебя, для жилья. - Спасибо, за предложение. – Улыбнулся он, снова откидывая челку назад, – но деньги-то у меня есть, мне просто нужно оформить на них права. А за жилье, спасибо. Я так спешил, что не успел этим озаботится.        Он смущенно улыбнулся, делаясь из просто симпатичного юноши, очень очаровательным.        В свое существование Перри-утконосом он не плохо зарабатывал хотя не понятно кому пришло в голову оплачивать труд зверей. Тем не менее, зарплата была и довольно приличная. Но у утконоса не было хобби, не было и личной жизни. Крышу над головой и пищу обеспечивала семья.        По завещанию, которое оставил после себя в банке Перри деньги переходили Персивалю Орнитокинко или же, при не явление его в течение полугода, уходили на счет семьи Фил.        Валь устало запрокинул голову к небу. Вся его поза выражала крайнюю усталость и безнадегу. Он стоял облокотившись спиной на высокое фиолетовое здание, вытянув в качестве опоры свои скрещенные длинные ноги и засунув руки в карманы рассматривал небо.        В ушах гремели звуки барабанов гитар и труб, а на душе было тоскливо. Он откровенно стеснялся подняться на самый верхний этаж и позвонить в дверь, столько раз открываемой лапой с разворота.        Боялся увидеть в знакомых глазах не узнавание и вопрос. Боялся оказаться ненужным.        Но подняться было нужно. Хотя бы за тем, чтобы успокоить нервного гения он и так неведомо где прошлялся целых четыре дня.        Два дня на проведение давно планируемой аферы, два дня на адаптацию в человеческом мире и перевод на свой новый счет своих же денег. Он жил у своих бывших хозяев в комнате их переехавший старшей сестры.        От утконоса в нем осталось только привычка сворачиваться калачиком в постели казавшейся слишком большой и слишком одинокой.        Он выдохнул и тяжело оторвался от стены, тряхнул головой решаясь и зашагал ко входу в здание, не обращая внимания на восхищенные взгляды. Звяканье лифта и Валь, привычно щелкнув нужную кнопку, погрузился в воспоминания о своем последнем подъеме на нем.        Тогда выйдя из лифта, он зашел в непривычно темную квартиру, опасаясь очередной ловушки. Но было странно тихо и еще внезапно отвратительно пахло. Пройдя в душную вязкую глубину комнаты он увидел то, что, наверно, не забудет никогда.        Его Хайнц полулежал в кресле в невероятно грязном халате. Вокруг его «лежбища» стояли и валялись бутылки, из под какого-то отвратительного напитка людей. Судя по виду ученого, алкогольного содержания.        Его гениальный всегда неунывающий, даже во время депрессии всего лишь немного грустный, чуточку безумный, наивный и просто самый лучший гений был пьян.        От отчаянного гневного рычания утконоса тело, полное алкогольных паров, зашевелилось и тяжёлая голова поднялась с спинки кресла. - А, это ты, Перри – взглянули на него покрасневшие от лопнувших сосудов глаза.        Дальше последовало заплетающееся признание о том, что у ничего-ничего не получается. Что вот уже несколько недель он делает свои старые задумки. Что он боится, как бы Перри от него не ушел, потому что он разучится пакостить. Что он опять поссорился с дочерью. И еще сто незначительных мелочей, которые сводят его с ума, раздражая своим существованием.        Тогда он вышел из себя. Всегда, по мере возможности, вежливый хладнокровный Перри вцепился ему в руку. Всеми своими утконосьими зубами, пуская в ход секретное оружие утконоса – яд**.        Боль немного протрезвила Хайнца. Но он спец-агент уже ушел воплощать свой балансирующий на краю неудачи план и не видел: как гений неверяще поднес к лицу укушенную руку и внезапно расплакался, снова падая в кресло.        Он думал, что Перри его окончательно бросил. Правда больше не пил, может потому что больше было нечего, а может потому, что это так сильно не понравилось Перри.        Наконец лифт привез его на самый верхний этаж и остановился, приглашающе растворив створки. Смерив тяжелым взглядом деревянную старенькую дверь со множеством следов ремонта он надавил на кнопку звонка, прислушиваясь к его глухим переливам в глубине этой как он знал большой квартиры-лаборатории.        За дверью послышались шаркающие шаги, и она растворилась вместе с наивным вопросом: - Кто там?        На Валь уставились, с чуть воспаленными веками, синие глаза. К груди открывший дверь прижимал явно немного распухшую правую руку. Заражение. Сходу определил Валь и все мысли о том, как объяснить свое появление и претензии на него вымелись из его разума осознанием.        Ученый не пошел к врачу, он даже не подумал минимально обработать повреждение и так и ходил все эти четыре дня позволяя яду подрывать его и так не слишком крепкое здоровье. - Даже не переоделся - выдохнул Валь, выдергивая его из квартиры за левую руку до этого опирающуюся на дверь. – Мы идем к врачу.        Оповестил он ошарашенного Хайнца. Борясь с искусом поцеловать удивленно приоткрытые губы, он властно потянул его за собой в лифт не успевший отъехать.        Потом уже из него, потом на улице в такси, подъехавшему по его первому же повелительному взмаху рукой. В такси Хайнц удивленно вскинулся, радуя Валь проявлением эмоций, но был усмирен внимательным и удивительно нежным взглядом своего похитителя. Был вознаграждён, за молчаливое смирение, чуть заметной улыбкой. И тут же вытащен из такси, которому было велено остаться с обещанием оплатить простой, и почти волоком втащен в двери местной поликлиники.        Там Хайнц смог наблюдать за необычной суетой вокруг него, поднятой повелительными окриками его странного похитителя. Руку осмотрели и продезинфицировали.        Проделали с ней ряд странных и немного пугающих манипуляций и, забинтовав так, что та стала походить на конечность мумии, вверили обратно рукам этого… некто. Хайнц окинул внимательным взглядом стоявшего рядом со стойкой и разговаривающего с дежурной медсестрой парня. На редкость неулыбчивого с другими, не с ним.        Высокий рост. Волосы, коротко остриженные спереди и несколько длинных прядей лежащих на его широкой спине. Обтянутая голубой рубашкой, она весьма неплохо смотрелась, заправленная за широкий пояс темно синих джинсов обтягивающих длинные нижние конечности. В свою очередь джинсы были заправлены в высокие прорезиненные черные бутсы. Все это вместе смотрелось весьма неплохо и даже привлекательно.        Хайнца наконец заметили и откинув назад челку, чей цвет что-то напомнил ему, резко завершили разговор.        Незнакомец, подхватив незамеченную темную куртку с множеством карманов, подошел к растерянно замершему ученому. - Ну, как ты? – с едва заметной полуулыбкой спросил он, башней возвышаясь над, по привычке ссутулившимся, Хайнцем. - Напоминать себе мумию – неожиданно признался тот, легко отвечая на улыбку озарившую, на пару секунд, лицо его собеседника.        После этого Валь снова властным движением руки на плече вывел его на улицу, усадил в такси, и, довезя до дому, буквально втолкнул его в его же собственную квартиру. Зайдя следом он по хозяйски огляделся и повесил на крючок свою куртку. Упер руки в свою гибкую талию и вынес вердикт: - Бардак.        Хайнц и сам, чуть растерянно осознавая, обвел взглядом помещение и покраснел - в лаборатории и комнате был действительно полный беспорядок. Разбросанные куски разломанных инаторов. Он вспомнил, какой истерикой это сопровождалось. Пустые бутылки, вот уж что вспоминать не хотелось. Упаковки из-под какой-то пищи. Инструмент, чего он никогда не допускал. Стаканчики из под кофе. Опрокинутый стол. Рассыпанные трубки и тубусы с чертежами завершали картину.        Он настороженно обернулся на неожиданный шорох со спины. Незнакомец, закатав рукава, и где-то достав мусорный мешок, собирал в него мусор отсортировывая его от инструмента и могущих пригодится обломков механизмов. Хайнц устало вздохнул и принялся помогать одной рукой, второй запретили шевелить врачи. - Э, нет. – Тут же последовал властный окрик. И у него отобрали только что подобранный чертеж. – Ты у нас больной, вот и лежи болей!        Сильно подтолкнув его к дивану монументально возвышавшемуся над окружающим его хаосом. Гость в несколько гибких движений привел в порядок замусоренное лежбище и почти насильно уложил Хайнца. Накрыл пледом и, разогнувшись, окинул довольным взглядом получившуюся картину. - Лежи и не дергайся. Я тут сам справлюсь. – Сурово кивнул незваный гость и принялся за наведение порядка.        Некоторое время Хайнц наблюдал за его завораживающе гибкой фигурой, немного отрывистыми движениями, абсолютно уверенных в своей правоте. А потом медленно заснул, дала о себе знать бессонница, вызванная нудной пульсирующей болью в руке.        Валь, закончивший уборку, склонился над ним, улыбаясь, своей сдержанной улыбкой, такой наивной доверчивости. Подоткнул плед и, проведя по бледной худой щеке кончиками пальцев, пошел на кухню. Хайнца следовало хоть немного откормить. А то вид как у заключенного или больного только-только пошедшего на поправку.